- Поговорю со всеми, кого посоветуете. У вас есть номер ее телефона?
- Она в Нью-Йорке… в Ист-Хэмптоне. Всеми потрохами меня ненавидит.
- Почему?
- Я же говорю, всегда должна быть самой главной.
- Хотите, чтоб именно она опознала Энтони?
Сьюзен вновь замолчала, а потом, захлебываясь слезами, сказала:
- Так будет лучше. Она мне все равно не поверит.
18
Зуб маленький. Это проблема с детства. Из-за малого роста его задирали другие ребята. Впрочем, почти никто не задирал дважды.
Он был самым маленьким младенцем, которого принял в Бруклине акушер Харви Шеннон, хоть и вполне доношенным. Мать, совсем одуревшая от наркоты, поняла, что беременна, лишь на шестом месяце и проходила полный срок. Доктор Шеннон даже не был уверен, соображала ли, что рожает, а работники больницы живо описывали ее недоумение при виде как бы неизвестно откуда взявшегося ребенка.
Однако акушера волновала другая проблема. У мальчика оказалась абсолютно неправильная нервная система. У него как будто отсутствовали болевые рецепторы. Можно было воткнуть иглу в крошечную ручку, не добившись никакой реакции, тогда как любой нормальный малыш заорет во все горло. Есть немало вероятных объяснений, но, по мнению доктора, дело, скорее всего, в злостной наркомании матери.
Мать Зуба умерла от жуткой передозировки героина, когда ему было три года, поэтому он почти все детство кочевал по Америке из одной приемной семьи в другую. Нигде надолго не задерживался, потому что его не любили. Его опасались.
В одиннадцать, когда другие ребята стали посмеиваться над малым ростом, начал защищаться, осваивая боевые искусства, и вскоре получил возможность серьезно искалечить каждого, кто его разозлит. Так калечил, что из любой школы вылетал через несколько месяцев, потому что его все боялись, и учителя упрашивали перевести куда-нибудь опасного недомерка.
В последней школе он научился извлекать выгоду из недостатка. С помощью самоконтроля, которому учат на курсах боевых искусств, мог задержать дыхание минут на пять, побивая любого задиру. Предлагал за доллар изо всех сил ударить его в живот. За пять долларов воткнуть шариковую ручку в руку или в ногу. Этим ограничивалось общение с одноклассниками. Настоящего друга у него никогда в жизни не было. И в сорок один год не имеется. Только пес Йоссариан.
Хотя Зуб с собакой не столько друзья, сколько партнеры. Как с теми, на кого он работает. Некрасивый пес. Глаза разноцветные - один серый, другой ярко-красный; среди предков далматин, спутавшийся с мопсом. Имя дано в честь героя одной из немногих до конца дочитанных книг - "Уловки-22". В самом начале книги Йоссариан с первого взгляда безрассудно влюбился в армейского капеллана. Пес тоже с первого взгляда безрассудно влюбился в Зуба. Просто четыре года назад пошел за ним следом по улице в Беверли-Хиллз, где он обследовал дом, куда надо проникнуть.
Это была шикарная широкая тихая улица с тенистыми деревьями, большими особняками, со сверкающими машинами на подъездных дорожках. Кругом газоны, подстриженные как бы маникюрными ножничками, посреди них поливальные установки брызжут в разные стороны, суетится армия садовников-испанцев.
Для такой улицы пес не годится - лохматая помесь с воспаленным глазом. Зуб ничего не знал про собак, но понимал, что в этом не видно никакой породы и ему тут не место. Может, выпрыгнул из какого-то испанского грузовика. Может, его просто выбросили из машины в надежде, что какой-то богач посочувствует.
Вместо этого пес нашел Зуба.
Зуб дал ему пищу, но не сочувствие.
Он никому не сочувствует.
19
- Что… теперь? - обратилась Карли к полицейскому.
- Подпишите, пожалуйста. - Полицейский протянул длинную тонкую ленту бумаги, озаглавленную "Результаты теста на алкоголь". Указаны также ее имя, фамилия, дата рождения, есть графа "подпись". Ниже в рамочке: "Проба № 1 - 10:42–55; проба № 2 - 10:45–55".
Она подписала, едва удерживая дрожащими пальцами ручку.
- Теперь я отведу вас в камеру, где вы будете ждать поверенного, - сообщил констебль и тоже расписался внизу бумаги. - В присутствии солиситора с вас снимут первичные показания, затем освободят под залог.
- У меня очень важная встреча с клиентом, - сказала Карли. - Я должна быть в офисе.
Констебль сочувственно улыбнулся.
- У каждого участника ДТП наверняка есть важные дела, только я тут ничего не решаю. - Он указал на дверь, осторожно подхватил ее под правую руку, повел и остановился, чтобы ответить на звонок телефона.
- Дэн Пейтон слушает. - Краткое молчание. - Понял, сэр, спасибо. Я в Центре предварительного заключения с задержанной.
С задержанной… Карли содрогнулась.
- Да, сэр, спасибо. - Констебль сунул мобильник в нагрудный кармашек, повернулся к ней с бесстрастным непроницаемым выражением. - Прошу прощения, должен кое-что уточнить. Миссис Чейз, вы задержаны по подозрению в наезде со смертельным исходом и управлении транспортным средством в нетрезвом состоянии. Вы вправе хранить молчание, но сокрытие каких-либо сведений в ходе расследования может повредить вашей последующей защите в суде. Ваши ответы будут рассматриваться как официальные показания.
На горле словно сжалась петля. Во рту пересохло, язык и губы онемели.
- Велосипедист умер?.. - еле слышно прошептала она.
- К сожалению.
- Это не я… Я его не сбивала. Врезалась в стенку… чтобы не сбить. Свернула, чтобы не сбить, потому что он ехал по встречной. Иначе бы сбила. - Карли вдруг в панике встрепенулась. - Моя машина… надо ее забрать… в ремонт…
- Мы обо всем позаботимся. К сожалению, машину пока придется изъять.
Вышли в узкий коридор с кремовыми стенами и многочисленными зелеными дверями. Перед поворотом направо в глаза бросилась желтая табличка с надписью: "Внимание, ведется уборка!"
Остановились перед зеленой дверью с маленьким стеклянным окошечком. Констебль открыл ее и препроводил охваченную ужасом Карли в камеру.
- Вы меня здесь оставите?..
Запищала рация, полицейский ответил. Карли в смятении оглядывала помещение. Маленькое, узкое, с унитазом и раковиной на стене. В дальнем конце жесткая постель с голубой подушкой. Едко пахнет дезинфекцией.
Констебль закончил беседу и обратился к ней:
- Здесь будете дожидаться солиситора.
- А… как же машина? Когда ее отдадут ремонтировать?
- Это будет зависеть от старшего следователя. Не раньше, чем закончится следствие и состоится суд.
- Но на это уйдет несколько месяцев!..
- Сожалею. Такова обычная практика.
- А… там мои вещи…
- Личные вещи получите в приемнике, куда отправят машину. Вас уведомят. Ну, мне надо идти. Вы останетесь здесь. Хорошо?
Нехорошо. Совсем нехорошо. Но она слишком потрясена, чтобы спорить. Потому лишь тупо кивнула.
И дверь за полицейским захлопнулась.
Карли взглянула вверх, откуда на нее взирала камера наблюдения. Шагнула к постели, взглянула на высокое матовое окошко. Села, стараясь собраться с мыслями.
Но в памяти лишь без конца прокручивалась картина происшествия. Белый фургон позади нее. Велосипедист под рефрижератором.
Смерть.
В дверь стукнули, и она открылась. Карли вскочила, увидев невысокую пухлую женщину в белой рубашке с черным воротником, катившую перед собой тележку, нагруженную потрепанными книжками в бумажной обложке.
- Желаете что-нибудь из библиотеки?
Она затрясла головой, вдруг подумав о Тайлере. Сын задерживается после уроков, учится играть на корнете.
Через пару секунд дверь закрылась.
Внезапно жутко захотелось пописать, но это невозможно перед чертовой камерой наблюдения. Неожиданно вспыхнула ярость.
Распроклятый Дэйв Престон! Не будь он таким сукиным сыном, не напилась бы до чертиков. Не разбила бы машину. Конечно, она всегда готова выпить вечером пару бокалов вина. Только так, как вчера, - никогда.
Если б ответила ему отказом…
Если б забросила Тайлера в школу раньше на минуту-другую…
Чересчур много "если".
Смерть.
Велосипедист умер.
В какое-то мгновение выехал на нее. Откуда ни возьмись. И умер.
Она точно его не сбивала.
Господи помилуй, он вывернул на встречную полосу! Теперь ее обвиняют…
Дверь внезапно распахнулась. За ней стоит худой высокий мужчина в белой рубахе с черными погонами. Рядом маячит учтивая физиономия одного из ее старших партнеров - Кена Акотта.
Многим коллегам он напоминает молодого Дастина Хоффмана и в данный момент действительно похож на известного киногероя: короткие жесткие темные волосы, серый костюм в тонкую полоску, сверкающие штиблеты от Гуччи, небольшой черный кейс. Шагнул в камеру, источая властную уверенность.
Акотт пользуется заслуженной репутацией одного из самых ловких юристов в Брайтоне и Хоуве. Если кто-то способен вытащить ее из заварухи, то именно он.
Видя, с каким апломбом держится Кен, Карли сломалась, утратила всякое самообладание и рванулась к нему со слезами.
20
Незадолго до пяти Рой Грейс сидел в своем кабинете на первом этаже в отделе тяжких преступлений суссекского полицейского управления, прихлебывая чай из кружки и отыскивая в Интернете все, что связано с нынешним состоянием Клио.
Пусть чай практически холодный - он давно привык к остывшей еде и чуть теплым напиткам. С тех пор как почти мальчишкой пришел в полицию двадцать с лишним лет назад. Именно тогда он усвоил, что любая еда и питье - это роскошь. Если тебе требуется свежемолотый кофе и здоровые домашние блюда, значит, ты ошибся в выборе профессии.
Сегодня больше, чем обычно. Кажется, будто горы бумаг растут самовольно, словно замешенные на дрожжах, а электронные сообщения поступают быстрее - не успеваешь читать. Трудно на чем-нибудь сосредоточиться, кроме Клио. После ухода утром из больницы он только и делает, что звонит, проверяет. Несомненно, дежурная сестра уже признала его одержимым.
Перед глазами на столе открытая пухлая папка. Сегодня он не только руководитель отдела тяжких преступлений, но и дежурный старший следователь, а значит, обязан знакомиться с каждым новым правонарушением. Для кого-то работа заканчивается с арестом подозреваемого, а для него это лишь первая стадия. Поддерживать обвинение во многом труднее, чем поймать преступника.
Мир суперинтендента Грейса населяют сплошные мерзавцы, но мало кто из них хуже жирного гада, который смотрит сейчас на него с тюремных фотографий в фас и профиль. Карл Веннер, бывший офицер армии США, заперт ныне в тюремном крыле категории В за весьма прибыльный бизнес - съемки грязных фильмов, запечатлевших пытки и убийства реальных людей, которые покупали по Интернету богатые извращенцы. При аресте скотины был ранен Гленн Брэнсон. Дело стало в высшей степени личным. Скоро суд.
Взяв секундную передышку, Грейс откинулся на спинку кресла, глядя в южное окно. Суссекс-Хаус - главное управление уголовных расследований - стоит на холме в промышленной зоне на окраине Брайтона и Хоува. Под окном торчит из земли скелетообразное дерево. Овальная кирпичная стена окружает узкую потрескавшуюся бетонную парковку. Дальше загруженная дорога и забор, за которым высится слабо замаскированный голыми деревцами серый прямоугольник супермаркета - неофициальной столовой сотрудников управления. Еще дальше видны в ясный день крыши Брайтона, иногда и голубой Ла-Манш. Сегодня вид застилает серая зимняя дымка.
Проследив за зеленым грузовым фургоном супермаркета, заползавшим на холм, Грейс перевел взгляд на экран монитора, застучал по клавишам, просматривая сводку, которая обновляется каждые полчаса. В сводке зарегистрированы все известные на данный момент происшествия. Кроме столкновения на Портленд-Роуд, ничего значительного. Обычные ежедневные казусы: инциденты на дорогах, шумные скандалы между соседями, пропавшая собака, драки, кражи, взлом фургона, угон машины, прошения об освобождении под залог, разбитая витрина магазина, семейная ссора, два украденных велосипеда, подозрительный юнец, крутившийся возле автомобиля; шоколадки, пропавшие со склада "Теско"; скоропостижная кончина пожилой дамы, не вызывающая подозрений - по крайней мере, на данном этапе.
За исключением тяжкого преступления с изнасилованием, пришедшегося на момент исполнения Грейсом обязанностей старшего следователя, два первых месяца года прошли сравнительно спокойно. А с приближением весны город как взбеленился. За недавнее время два десятка убийств, - столько раньше совершалось в Суссексе за год. Плюс вооруженное ограбление ювелирного магазина, когда полицейский во время погони получил пулевое ранение в ногу, и четыре дня назад жесточайшее изнасилование медсестры, которая шла в одиночестве по брайтонской набережной.
В результате задействованы почти все силы четырех филиалов отдела тяжких преступлений в графстве, включая обе здешние бригады. Для проведения первого инструктажа по операции "Скрипка", как компьютер по произвольному выбору обозначил смертельный наезд на велосипедиста на Портленд-Роуд нынче утром, Грейс вместо просторного зала в Истборне в получасе езды отсюда выбрал соседний кабинет Джека Скеррита. Шеф управления сейчас в отъезде, а стол в его кабинете гораздо вместительней круглого столика суперинтендента.
Хорошо бы собрать небольшую, крепко сплоченную следственную бригаду. Судя по прочитанным на данный момент свидетельствам и показаниям непосредственных очевидцев, дело довольно ясное. Водитель фургона мог скрыться с места происшествия по множеству разных причин: фургон угнан или не застрахован, шофер побоялся теста на алкоголь или вез что-нибудь запрещенное. Похоже, найти его будет нетрудно. Заместительница Грейса Лиззи Мантл, пользующаяся его особым благоволением, отправилась в отпуск, поэтому можно возложить ее обязанности на Гленна Брэнсона. Неплохой экзамен для сержанта, отвлекающий от текущих семейных проблем и, главное, предоставляющий шанс отличиться перед окончательным решением вопроса о повышении. Пусть-ка продемонстрирует способность возглавить реальное следствие.
Стукнув в дверь, вошел констебль Ник Николл, длинный как жердь, в сером костюме, сшитом на мужчину еще выше ростом, с воспаленными глазами из-за бессонных ночей - у Николла маленький ребенок.
- Собираемся в пять, шеф?
- В кабинете старшего суперинтендента Скеррита, - кивнул Грейс. Он назначил совещание раньше обычной половины седьмого, стремясь вернуться к Клио в больницу.
- Клио в больнице? Все в порядке? - осведомился констебль, когда они вместе шли по коридору.
- Да, спасибо… пока ничего. Помню, у твоей жены тоже были проблемы во время беременности?
- Дважды открывалось кровотечение, - ответил Николл. - Первое где-то на двадцать четвертой неделе.
- Почти то же самое. Но ведь все обошлось?
- Сначала казалось, что не обойдется.
- Тревожное время…
- Еще бы! Необходим полный покой, это самое главное.
- Спасибо, позабочусь.
Грейс гордится, что превратил Ника Николла из самого быстрого футбольного форварда в трехчетвертного полицейской команды по регби, которую сам создал. Хотя после рождения сына констебль думает о другом и совсем выдохся.
Через минуту-другую к усевшемуся за длинным столом заседаний Нику присоединилась сержант Белла Мой - женщина тридцати с лишним лет, с жизнерадостным лицом в обрамлении темных волос, простовато одетая, с коробочкой шоколадных драже в одной руке, с бутылкой воды в другой. По мнению Роя, если ее приодеть и подкрасить, была бы вполне привлекательной.
Затем явилась констебль Эмма Джейн Бутвуд, стройная, симпатичная, предельно внимательная, с длинными светлыми волосами, схваченными в "конский хвост", чудом оправившаяся после того, как девять месяцев назад ее едва не раздавил преступник в угнанном фургоне. За ней пришаркал сержант Норман Поттинг.
По ныне принятой пенсионной системе большинство полицейских выходят в отставку, прослужив тридцать лет. Система работает против старослужащих. Только Поттинга интересуют не деньги. Он хочет быть копом и, похоже, решил тянуть сколько сможет. В результате бесчисленных личных катастроф его жизнь полностью сосредоточилась на суссекской полиции. Хотя из-за свойственной ему бестактности и политической некорректности, характерной для представителей старой школы, очень многие предпочли бы его проводить на заслуженный отдых, включая главного констебля.
Однако, как бы ни раздражал Норман Поттинг, к нему нельзя не испытывать уважение. Это истинный коп в лучшем смысле слова. Настоящий ротвейлер среди политкорректных кисок.
Сержант в пропахшем трубочным табаком и нафталином костюме, который, судя по виду, носил его отец после демобилизации по окончании Второй мировой войны, с заметным брюшком и зачесом на лысину, похожую на вытертый ковер, уселся и выпустил из груди воздух, как из спущенной кислородной подушки. Ненавидящая Поттинга Белла Мой опасливо на него покосилась, ожидая неизбежных высказываний.
Ожидания оправдались. Прозвучал возмущенный утробный голос:
- Что в этом городе происходит с футболом? Почему в Манчестере есть "Манчестер", в Лондоне "Арсенал" и "Челси", в Ньюкасле "Ньюкасл", а у нас? Получается, Брайтон самое жалкое поселение в Англии.
- Ты хоть раз в жизни бил по мячу? - фыркнула Белла.
- Фактически да, - объявил Норман Поттинг. - Верьте не верьте, мальчишкой играл за Портсмут во втором составе. Центральный полузащитник. Стал бы профессионалом, если б не свернул коленную чашечку.
- Впервые слышу, - признался Грейс.
Норман передернул плечами и вспыхнул.
- Я большой поклонник Уинстона Черчилля, шеф. Знаешь, что он сказал?
Суперинтендент затряс головой.
- "Успех - это умение терпеть провал за провалом, не теряя энтузиазма".
Грейс сочувственно посмотрел на него. Если кто-нибудь вправе это сказать, то как раз Норман Поттинг. Пережил три неудачных брака, и, похоже, к тому же идет четвертый с тайкой, с которой сержант познакомился по Интернету.
- Тебе лучше знать, - ехидно заметила Белла Мой.
Грейс взглянул на заметки, перепечатанные к совещанию его помощницей по организационным вопросам, поджидая Гленна Брэнсона, который как раз вошел вместе с бодрым инспектором дорожной полиции Джеймсом Ларджем, запросившим помощь отдела тяжких преступлений в расследовании дорожно-транспортного происшествия.
- Итак, - начал суперинтендент, кладя перед собой повестку инструктажа и протокольный блокнот, - проводится первое рабочее совещание по операции "Скрипка": расследованию смерти студента Брайтонского университета Энтони Ревира. - Он представил своей команде Ларджа, симпатичного, делового, с коротко стриженными светлыми волосами. - Пожалуйста, Джеймс, опишите сегодняшние события.