Глава 19
Странное дело - вот так ложишься спать ночью, убежденный в чем-то, а просыпаешься наутро и понимаешь, что столкнулся с прямо противоположным…
Отключившись тем воскресным вечером вскоре после заката, я был намертво уверен, что никогда больше не увижу Кэт: даже если сердце мое и смогло бы перенести визит к ней в логово Пыльников, отношения с Динь-Доном у нас настолько осложнились после приключеньица на Бетьюн-стрит, что даже попытка туда заявиться могла стоить мне жизни. Осознание того, что дверь моих странных отношений с нею будто внезапно захлопнулась, то злило, то огорчало меня весь день и вечер воскресенья. Настроение мое на самом деле стало таким свинцово-синюшным, что доктор, хоть и был занят нашим делом, счел нужным навестить меня в моей комнатке и спросить, все ли со мной в порядке. Правды я ему не рассказал, а он, конечно же, почувствовал, что я скрываю что-то, но давить не стал, лишь велел мне поспать подольше и посмотреть, как оно обернется утром.
Я проснулся в понедельник как раз чуть позже половины девятого и обнаружил, что доктор и Сайрус готовятся ехать в Музей естественной истории. Миссис Лешко уже не в первый раз опаздывала, и Сайрус занимался варкой кофе - что могло закончиться с куда более успешным результатом, нежели у нашей русской стряпухи. Все втроем мы уселись в кухне и получили по большой кружке прекрасного южноамериканского отвара, а доктор пытался приободрить меня, зачитывая вслух передовицу "Таймс", которая касалась подвижек в расследовании "загадки безголового трупа". Выходило, что нижнюю часть торса до сих пор не опознанного трупа, завернутую все в ту же красную клеенку, что мы с Сайрусом видали на пирсе "Кьюнарда", прибило волнами к лесистому берегу у Андерклифф-авеню - аж на северной стороне Манхэттена. Полиция - чью теорию о чокнутом анатоме или студенте-медике отверг даже ими же нанятый коронер, обнаружив порядка двенадцати колотых ран и пару дыр от пуль 32-го калибра в разных частях тела, - изменила свои предположения, и теперь пыталась вызвать панику и волнение, заявляя, что тело принадлежит одному из двух душевнобольных, сбежавших из Психиатрической лечебницы в Кингз-парке на Лонг-Айленде пару недель назад. Эта байка, как все мы знали, была похожа на правду не больше первой - но чьей бы ни была несчастная душа, тело которой разнесло аж по всему городу, внимание, кое продолжал привлекать сей инцидент, только помогало нам легче справляться со своим делом.
Доктор с Сайрусом вышли чуть позже девяти, и хотя посещение Музея естественной истории обычно возлагалось на меня, утро выдалось промозглым и серым, и настрой мой был таким, что мысль остаться одному дома меня как-то утешила. И, разумеется, целесообразно было, чтобы кто-то попробовал выяснить, что же приключилось с миссис Лешко. Так что я проводил их до коляски и посмотрел, как они отъезжают, отвлекшись взглянуть на туманное небо, прежде чем отправляться обратно в дом.
Я открыл было дверь, как вдруг чей-то голос прошептал:
- Стиви!
Он доносился из-за живой изгороди с восточной стороны маленького дворика доктора. Осторожно прикрыв дверь, я прокрался к изгороди, заглянул за нее и увидел…
Кэт. Она вся сжалась у соседнего здания, одежда ее была крайне измята, волосы растрепаны, а на лице явно читалось измождение. Я не намного больше удивился бы, окажись она призраком или одной из тех мифических сирен, настолько за последние двенадцать часов я успел смириться с тем, что больше никогда не увижу ее.
- Кэт? - вымолвил я, понизив голос. А потом рванул вокруг изгороди прямиком к ней. - Какого черта ты делаешь? Давно тут сидишь?
- С четырех где-то, - ответила она, то и дело косясь на улицу, скорее - чтобы не встречаться со мной взглядом, нежели пытаясь что-то высмотреть. - Наверное. - Глаза ее увлажнились, и она принялась горестно и болезненно шмыгать носом, а когда утерлась старым грязным платком, тот оказался в крови.
- Но почему?
Она жалобно пожала плечами:
- Пришлось делать ноги оттуда - прошлой ночью он был ну просто маньяк. По правде говоря, иногда я не совсем уверена, что он не маньяк…
- Динь-Дон? - уточнил я, на что она кивнула. Я уставился себе под ноги. - Это я виноват, разве нет…
Она быстро покачала головой; в голубых глазах ее, по-прежнему избегавших смотреть на меня, набухали слезы:
- Все не так. По большей части, все равно… - Наконец она всхлипнула. - Стиви, у него еще три постоянных девчонки - три! А я самая старшая! Он никогда мне этого не говорил!
Я не знал, что и сказать: информация сия меня, конечно, не удивила, но сообщать ей об этом я не собирался.
- Так что ж, - попытался начать я, - у вас… у вас двоих спор там приключился или что?
- Драка у нас приключилась, вот что! - выдохнула она. - Я ему сказала: я вторую скрипку ради какой-то двенадцатилетней швали играть не буду!.. - И Кэт стукнула кулачком себе по лбу. - Да только теперь все мои вещи там…
Я слегка улыбнулся:
- Все твои вещи? Кэт, у тебя два платья, одно пальто и шаль…
- И папин старый бумажник! - возразила она. - Тот, с маминой фотографией - он тоже там!
Я посмотрел на нее в упор.
- Но ведь гадко не поэтому, верно? - И коснулся ее локтя, чтобы она посмотрела на меня. - Он больше не даст тебе марафету, да?
- Ублюдок, - пробормотала она, всхлипывая снова. - Он знает, как мне это сейчас нужно, он поклялся, что никогда не откажет. - Наконец она взглянула в мои глаза, очень жалобно, потом резко бросилась ко мне. - Стиви, у меня будто череп мозгам стал тесен, так мне этого сейчас не хватает!
Я обнял ее дрожащие плечи.
- Пойдем-ка внутрь, - сказал я, - немного крепкого кофе, и тебе полегчает.
Я поднял ее и почти донес до парадной двери, и тут она испуганно замялась.
- Они - они все уехали, так ведь? - спросила она, оглядывая окна гостиной. - Я ждала, чтоб они уехали, не хотела тебе никаких неприятностей…
- Уехали, - заверил я так убедительно, как только мог. - Только все равно никаких неприятностей бы и не было. Доктор не из таких.
Но когда мы входили, она все равно подозрительно хмыкнула.
Я провел ее в кухню - к кружке Сайрусова кофе. Глаза ее расширились, когда она начала пить и рассматривать дом, - и, признаюсь, при виде этого взгляда намерение привлечь ее к работе на доктора вновь всплыло у меня в мыслях. Поэтому я отвел ее наверх в гостиную, чтобы у нее создалось полное впечатление. Приободренная крепким кофе, Кэт начала двигаться смелее и даже улыбалась, дивясь на все чудные и прекрасные вещи, что были у доктора, а еще больше - тому, что я тут живу.
- Он тебя, поди, работой мучает, - сказала она, открывая серебряный портсигар на мраморной каминной полке.
- Да у него не работа тяжелая, - ответил я, усевшись в докторово кресло, будто хозяин дома. - Он заставляет меня учиться.
- Учиться? - изумилась Кэт, и лицо ее исполнилось едва ли не отвращением. - Какого черта ради?
Я пожал плечами:
- Говорит, если я хочу когда-нибудь сам жить в таком же доме, учеба меня туда и приведет.
- Нашел кого дурить! - возмутилась она. - Спорим, его сюда не учеба привела.
Я снова лишь пожал плечами, не желая признавать, что доктору помогли деньги.
- Хотя я понимаю, почему тебе так все нравится, - продолжала Кэт, осматриваясь. - Вся Гудзон-стрит и в подметки не годится, точно говорю.
При этих словах меня неожиданно посетила мысль - ей, наверное, стоило прийти мне в голову, как только я увидел Кэт, если б не беспокойство о ней, кое с такой силой овладело моим разумом.
- Кэт, - медленно проговорил я, взвешивая идею, - сколько ты провела в притоне Пыльников?
Она села в большое мягкое кресло, обняв себя руками так, будто мерзла, и поежилась, отхлебывая кофе:
- Не знаю - может, месяц или навроде того. В общем, примерно тогда Динь-Дона и встретила.
- Тогда, наверно, ты неплохо знаешь, кто туда ходит, верно?
Она снова поежилась:
- Завсегдатаев - конечно. Но ты ж понимаешь, что это за место, Стиви: к ним туда шишки со всего города заглядывают, что ни ночь. Полгорода уже побывало по разным своим делам.
- Но постоянные посетители - ты их сможешь узнать?
- Пожалуй. Зачем тебе? - Она встала и подошла ко мне. - Чего это ты так смотришь, Стиви? Ты чего-то вдруг странный стал.
На несколько секунд я просто уставился на ковер, потом схватил ее руку:
- Пойдем со мной.
Я почти втащил Кэт по лестнице наверх, в кабинет доктора. Занавеси в комнате, обшитой темными панелями, все еще оставались задернуты, и трудно было различить хоть что-то. Пару раз по дороге к окну я споткнулся, а как следует потянув за шнур, увидел, что не давало мне пройти: книжных стопок на полу стало еще больше, в кабинете царил беспорядок куда серьезней, чем на прошлой неделе.
Кэт мельком осмотрелась, сдвинув брови и утирая нос:
- Эта комната меня не особо впечатляет, - сказала она озадаченно и смущенно. - Чего ему надо с такой кучей чертовых книг, а?
Я не ответил - я рылся в бумагах на столе доктора, ища кое-что и надеясь, что детектив-сержанты оставили хотя бы одну…
Я нашел ее под толстой книгой доктора Краффт-Эбинга - одну из фотографических копий наброска сестры милосердия Хантер, что выполнила мисс Бо.
Поднеся ее ближе к свету, проникавшему через прозрачные белые шторы, все еще закрывавшие окна, я поманил Кэт.
- Видела когда-нибудь эту леди? - спросил я, показывая ей рисунок.
Судя по лицу, Кэт узнала ее мгновенно:
- Конечно, - сказала она. - Это Либби.
- Либби?
- Либби Хатч. Одна из шлюх Гу-Гу. - Она имела в виду Гу-Гу Нокса, предводителя Пыльников. Лицо Кэт сморщилось так, как обычно происходило, если она чего-то не понимала, - словно ее нос крепился к сверлу. - На кой черт твоему приятелю доктору сдался портрет Либби? К тому же - хороший?
- Либби Хатч, - тихо вымолвил я, на несколько секунд выглянув в окно: этого времени хватило, чтобы понять, как мисс Говард и сказала днем раньше, что все это дело намного запутаннее, чем казалось поначалу.
Я снова схватил Кэт за руку:
- Идем!
Она дернулась за мной, как тряпичная кукла, когда я рванул обратно к двери, потом снова развернулся и кинулся к столу, распахнул переплетенную в кожу книгу с адресами и телефонными номерами, которые заносил туда доктор.
- Стиви! - воскликнула Кэт. - Может, все же отцепишься от меня, а? Я не в настроении для атлетизма, знаешь ли!
- Извини, - выдохнул я, одной рукой открыл книгу на разделе "А", разыскал номер и вновь устремился к двери, по-прежнему таща на буксире Кэт.
- Ай! - крикнула она. - Стиви, ты меня вообще слушаешь?
Я не ответил, потому что мы бросились назад, вниз в кухню, а через нее - в буфетную. Наконец, выпустив руку Кэт, я схватил телефонный аппарат и трубку. Через пару секунд мне ответила оператор на линии, и я сообщил ей номер дома детектив-сержантов, точнее - дома их родителей, который располагался на 2-й улице между Первой и Второй авеню, рядом со старым Мраморным кладбищем, неподалеку от двух или трех синагог.
На том конце зазвонил телефон, и ответил женский голос - прямо заорал в трубку, как обычно и поступали люди, до сих пор считавшие телефон изобретением фантастическим.
- Халло? - сказала женщина с сильным акцентом. - Хто этто?
- Да, - ответил я, - нельзя ли мне поговорить с одним из детектив-сержантов?
Кэт отступила на шаг - она, казалось, забеспокоилась:
- Стиви, ты что - звонишь фараонам про меня? - Как всегда ее первым предположением было нечто, имевшее отношение к ней самой.
- Успокойся, - покачал головой я. - Это по делу. - Мне нравилось само это ощущение - что я мог так сказать ей. - Иди налей себе еще кофе. У нас и ледник есть, так что если хочешь… - Я замолк, когда сообразил, что женщина в трубке орет на меня:
- Детектиф-сершант - который фам нушен? Люциус или Маркус?
- А? Ой. Любой, без разницы - в смысле, не важно.
- Маркуса нетт! Ф штап-кфартире! Могу Люциуса! Кто этто - кто есть зфонит?
- Просто скажите, что это Стиви.
- Стифи? - повторила она, похоже, не слишком впечатлившись. - Стифи - кто? Стифи - што?
Я начал слегка терять терпение.
- Доктор Стиви! - заявил я, на что Кэт, собравшаяся уже проверить еду в нашем новом холодильном шкафу, хихикнула.
- По делу, - изрекла она, быстро бросив на меня хитрый взгляд искоса. - Ну да…
- О, йа, доктор Стиви! - удовлетворилась женщина на том конце линии. - Фсеко айн момент, пошалста!
Она бросила аппарат с грохотом, который эхом отдался у меня в ухе и заставил отодвинуть конус подальше.
- Господи Иисусе, - вздохнул я, надеясь, что моя барабанная перепонка не лопнула. - Вся клятая семейка - сумасшедшие как один…
Через несколько секунд телефон на том конце снова загрохотал, и я услышал, как детектив-сержант Люциус говорит, хотя и не в аппарат:
- Нет, мама, Стиви не доктор, он просто… пожалуйста, мама, уйдите! - Раздались какие-то невнятные возражения женщины, потом Люциус снова заявил: - Мама! Уйдите! - Затем он глубоко вздохнул и заговорил в трубку: - Стиви?
- Он самый.
- Извини за все это. Она до сих пор не совсем понимает эту штуку, и не уверен, что когда-нибудь научится. Что стряслось?
- У меня кое-какие новости, и, думаю, они сберегут вам и детектив-сержанту Маркусу время. Сможете забрать его и подъехать сюда?
- Я смогу приехать, - ответил Люциус. - Я тут делал химический анализ образца с кончика той палочки, но как раз только что закончил. Это, кстати, стрихнин. Но Маркус крутится в конторе, потом поедет в Институт. Зачем мы тебе?
- Думаю, лучше вам сказать ему, чтобы подъехал, - объявил я. - По-моему, я обнаружил кое-что… важное.
- Где доктор?
- Они с Сайрусом уже уехали в музей. Впрочем, ненадолго. Сможете все устроить?
- Я сейчас же возьму кэб и постараюсь перехватить Маркуса в Институте. - Тут он снова завопил в сторону: - Нет, мама, вы нюхаете химикаты, не надо ничего мыть… - Его голос снова вернулся: - Мне пора идти, пока мама себя не подожгла. Увидимся через полчаса.
Раздался щелчок, и я повесил трубку. Вернувшись в кухню, я увидел, что Кэт раздобыла яйца и немного селедки и собирается пожарить их на большой сковороде с длинной ручкой.
- Ну, - обронила она с улыбкой, - как твое "дело"?
Я был настолько поражен ее занятием, что не услышал вопроса.
- Кэт… ты умеешь готовить?
- Вот только не надо с таким видом спрашивать, - отозвалась она игриво. - Что, мистер Стайвесант-парк, думаешь, у нас с папой были слуги? Я все время ему готовила. Яйца с селедкой - вот это, я понимаю, завтрак.
Она попыталась разбить яйцо в сковородку, но рука слишком дрожала - и улыбка немедля покинула лицо Кэт, а сама она глубоко вздохнула.
- Скажи, Стиви, - тихо вымолвила она, вновь не глядя на меня. - У твоего друга доктора бывают… ну, знаешь, пациенты у него тут случаются?
- Не-а, - покачал головой я, вполне представляя себе, что она хотела сказать своим вопросом. - Ничего такого, Кэт.
- Просто… - Ее рука вновь затряслась, а глаза наполнились теми же болезненными, безысходными слезами. - Я не знаю, смогу ли разбить яйцо…
Мозг мой, казалось, ухватил мысль - нечто сказанное доктором, когда я был у него в Институте, а он занимался мальчишкой, который пребывал даже в худшем состоянии, чем Кэт, нечто о том, что резкий отказ от наркотиков может сотворить с человеческим телом. Я знал, что на самом деле у него, возможно, припрятано немного кокаина в маленькой смотровой комнате, обустроенной в передней части дома на нижнем этаже, но я не собирался давать его Кэт. Впрочем, когда она внезапно издала легкий вскрик, потом схватилась за живот и быстро опустилась на стул, я понял, что лучше бы мне что-нибудь предпринять - тогда я побежал в смотровую и открыл маленький стеклянный шкафчик, в котором стоял ряд пузырьков. Быстро оглядев их, я обнаружил болеутоляющую камфарную настойку. Я знал, что люди потчуют ею младенцев при коликах, и предположил, исходя из этого, что Кэт она не причинит вреда. Я побежал обратно в холл, потом к ней, уже совершенно скрючившейся.
- Вот, - сказал я, вручая ей пузырек. - Выпей немного.
Она, по-прежнему не отрывая руки от живота, со стоном сделала большой глоток. После чего оттолкнула склянку и высунула язык:
- Тьфу! Что это еще за дрянь такая?
- Просто чтобы немного успокоить твои внутренности.
- Мне нужен марафет! - возмутилась она, слегка топнув ногой.
- Кэт, его здесь нет. Попробуй не нервничать, хорошо? Глотни-ка еще… - Я поднес бутылочку к ее губам, она замотала головой, пытаясь избежать противного лекарства - но после очередного глотка нервы ее, похоже, и впрямь слегка успокоились. - Получше? - спросил я.
Она медленно кивнула:
- Вроде как. Уфф… - Потом наконец убрала руку от живота, вздохнула поглубже и поднялась. - Да. И впрямь лучше.
- Может, теперь еда? - Я подвел ее к плите. - Я как-то до сих пор не вполне готов поверить в эти твои кулинарные таланты…
Тут Кэт смогла тихонько рассмеяться - а когда взяла еще одно яйцо, руки ее уже были спокойны.
- Подожди, мальчик мой, - сообщила она, сноровисто раскалывая коричневую скорлупку о край сковороды. - Ты еще пожалеешь, что такой завтрак тебе подают не каждый день. - Поморщившись, она повернулась к столу: - Дай-ка еще этой штуки, хорошо? На вкус ужасно, но помогает.
Пока Кэт трудилась над яйцами и селедкой, она не единожды глотнула настойки, и ее настроение существенно улучшилось. Следующие полчаса или около того были одним из счастливейших мгновений с нею, что я могу вспомнить: просто готовить завтрак и есть его на кухне, будто мы самая обычная парочка, с болтовней, смехом, забыв на время, что пригнало ее к дому доктора. Кэт начала рассказывать о том дне, когда у нее будет большой и красивый собственный дом, и хоть я не верил, что блядство когда-нибудь сможет привести ее к такому исходу, все равно не сказал ничего вразрез этой мечте - настолько бодрее и здоровее казалась при этом Кэт.
Вообще говоря, я даже немного пожалел, когда, наконец, вскоре после десяти раздался дверной звонок. Я как раз приступил к мытью посуды, а Кэт прикурила сигаретку, все еще предаваясь фантазиям о своем будущем и даже в какой-то момент пошутив, как наймет меня работать у себя в доме. Я никогда не думал об этом - о нас с Кэт под одной крышей, взрослых, ни разу не представлял такого в моих мечтаниях и тем более не мог вызвать такого в своем сознании тем утром, настолько за гранью реальности все это представало. Полагаю, воображение у нее было намного лучше моего - да и как иначе, стоит мне об этом подумать.