- Нам пришлось отпустить его.
- Вам пришлось отпустить его, - ошеломленно повторил окружной комиссар.
- Генерал, мы заботились о репутации ЮАПС. Мы переживаем непростые времена. На карту поставлен наш имидж. Оливер Нинабер - личность известная. Для того чтобы арестовать такого человека, требуются неопровержимые доказательства его вины. А их у нас пока нет. Один свидетель видел его на месте убийства. Кстати, патологоанатом пока не может установить точное время смерти Макдоналда. У нас нет никаких доказательств, что у Нинабера есть маузер. Его рассказ… Возможно, он и говорит правду. Но самое главное, генерал, - наш имидж. Если мы сейчас арестуем не того человека… - Яуберт прекрасно понимал, что положительный имидж полиции - его единственный веский довод.
- М-да-а… - задумчиво протянул генерал.
- Но я приказал установить за Нинабером слежку.
- Что мы скажем журналистам? - заволновался начальник уголовного розыска. - После вчерашней сорванной пресс-конференции они ведут себя как гиены, почуявшие кровь. "Бюргер" впрямую утверждает, будто сегодня кое-кому будут предъявлены обвинения. Откуда они набрались такой чуши?
В комнате воцарилось молчание.
- Капитан, разве больше у нас ничего нет? - спросил генерал, хотя ответ был ему известен заранее.
- Генерал, сегодня нас ждет черновая, тяжелая работа. Не исключено, что она принесет свои плоды.
- В глазах СМИ мы должны выглядеть позитивно. Я объявлю, что мы достигли значительных успехов и идем по новым следам. Ведь практически это правда.
- Медиум, - впервые подал голос де Вит. Все повернулись к нему. - Она прилетает сегодня. Мадам Джослин Лоу.
- Барт, мы не можем говорить о ней представителям прессы, - раздраженно бросил начальник уголовного розыска.
- Знаю, бригадир. Мы и не будем болтать о ней. Для подобных дел у мадам имеется пресс-секретарь. По его словам, она сегодня утром разошлет факсы во все местные газеты. Из Лондона. - Де Вит посмотрел на часы. - Обещаю, сегодня вечером СМИ не будут грызть нас за медлительность и косность!
- Надеюсь, что ты прав, Барт, - сказал генерал. - Пошли покормим стервятников.
Пока окружной комиссар общался с представителями СМИ, Яуберт стоял сбоку. Он слушал, но его мысли были сосредоточены на предстоящих делах. То и дело журналисты спрашивали:
- Когда будет произведен арест?
- Есть ли связь между убийствами и ограблениями банков?
Все как обычно. И вдруг - новый вопрос:
- Генерал, вы слышали, что так называемый фельдмаршал Армии новой африканерской бурской республики сказал: "Маньяк с маузером призывает белых африканеров послужить отчизне"?
- Нет, - ответил окружной комиссар.
Репортер полистал блокнот.
- Цитирую: "Маньяк с маузером - голос наших предков, эхо их крови, пролитой за свободу в двух войнах против превосходящих сил противника. Это труба, которая зовет нас восстать, военный клич из забытой эпохи, когда африканерам еще было чем гордиться".
Все журналисты замолчали. Молчал и окружной комиссар. Яуберт смотрел на свои туфли, сияющие на ярком солнечном свете.
- На этот вопрос я попрошу ответить капитана Матта Яуберта, - заявил генерал.
Яуберт посмотрел на лица, замершие в ожидании. В первый миг он от ужаса лишился дара речи. Тщетно пытался он подобрать нужные слова. Сказать было нечего. Наконец он осторожно начал:
- Мы не можем пока исключить ни одной версии. Откровенно говоря, об убийстве по политическим мотивам мы говорили с самого начала. Но должен заметить, что у нас нет и не было оснований полагать, будто в деле прямо или косвенно замешана какая-либо политическая партия или группировка.
- И все же вы не сбрасываете такую версию со счетов? - спросил корреспондент радио, протягивая к нему микрофон.
- На данном этапе мы не сбрасываем со счетов ничего.
Журналисты поняли, что импровизированная пресс-конференция закончена, и начали расходиться. Команды телевизионщиков собирали оборудование, фотографы выключали прожекторы. Яуберт поднялся на крыльцо и вернулся в конференц-зал. Надо связаться с патологоанатомом.
Профессор Пейджел был недоволен сержантом О'Грейди.
- Капитан, - жаловался он Яуберту, - сержант не испытывает никакого почтения к смерти. В будущем я бы предпочел, чтобы при вскрытии присутствовали вы. По-моему, его черный юмор попросту непрофессионален.
Яуберт что-то пробормотал вместо извинения и спросил о времени смерти Макдоналда.
- Трудная задача, капитан. Точного времени я вам назвать не могу. - Профессор всегда стремился в своих заключениях к научной точности. Ведь ему частенько приходилось выступать на суде. - Грубо говоря, шесть утра плюс-минус час. - Пейджел начал подробно объяснять, как он пришел к такому выводу.
Яуберта спас голос из-за двери, звавший его по имени. Он извинился и вышел. Констебль протягивал ему трубку.
- Яуберт.
- Здравствуйте, капитан! Я Маргарет Уоллес.
- Доброе утро, миссис Уоллес.
- Не знаю, пригодится ли вам то, что я вспомнила, но, по-моему, Джимми знал одного из убитых.
Услышав, что Маргарет Уоллес говорит о муже в прошедшем времени, Яуберт понял, что она уже преодолела Врата Ночи и теперь знает, как выглядит пейзаж на другой стороне.
- Макдоналда? - спросил он.
- Нет. Другого. Из Мелкбоса. Кажется, его фамилия Феррейра.
Сердце у Яуберта забилось чаще. Наконец-то появился хотя бы один след. Первая ниточка - если не считать откровенной лжи Оливера Нинабера.
- Где вы сейчас?
- Дома.
- Я еду к вам.
Маргарет Уоллес увела его за дом, усадила за стол на краю большого бассейна и ушла заваривать чай. Вскоре она вернулась с красивым подносом, на котором стояли фарфоровые чашки, блюдца, свежеиспеченный банановый кекс и масло. Маргарет Уоллес улыбнулась и поставила поднос на белый пластмассовый стол.
- Джимми любил банановый кекс. Но я перестала его печь. Сама не знаю почему. Так бывает. Жизнь идет, и ты забываешь какие-то мелочи вроде любимого лакомства мужа. Больше приноравливаешься к детям, учитываешь их потребности, их капризы…
Она разлила чай. Яуберт слышал, как на деревьях щебечут птицы, как журчит вода, переливаясь из чайника в чашку. Он посмотрел на тонкие руки хозяйки. На безымянном пальце левой руки по-прежнему было обручальное кольцо.
- И вдруг вчера мне захотелось испечь банановый кекс. Разве не странно?
Яуберт поднял голову, увидел, что Маргарет Уоллес смотрит на него в упор своими разными глазами. Отвечать на ее вопрос не хотелось.
- Хотите кусочек?
Он кивнул, но тут же виновато добавил:
- Я на диете.
Маргарет Уоллес улыбнулась. Яуберт заметил безупречную линию губ и ровные белые зубы.
- Вы?! Неужели вам нужно худеть?
- Да.
- Что говорит по этому поводу ваша жена? - В ее голосе слышался неподдельный интерес.
- Я не женат. - И вдруг, без всякой причины, он выпалил: - Моя жена умерла.
- О, извините.
В тишине солнце как будто померкло, а все звуки в саду затихли. Молчание лежало между ними, словно осязаемая преграда. После его признания они с Маргарет Уоллес стали товарищами по несчастью, которые вместе преодолели часть пути. Обоим трудно было смотреть друг другу в глаза. Оба боялись пережить еще большую боль.
Они молча налили в чашки молока, добавили сахар, размешали его. Маргарет Уоллес ровным голосом поведала Яуберту о визите Ферди, но, рассказывая, не смотрела на своего собеседника. Интересно, подумал Яуберт, хорошая ли у нее память. Ведь с тех пор, по ее словам, прошло около четырех-пяти лет. Но тут она упомянула, что посетитель прихрамывал.
- В детстве он болел полиомиелитом.
- Вот как!
Яуберт спросил, бывал ли Ферди Феррейра у них в доме после того визита. Не помнит ли она каких-либо подробностей. Слышала ли она когда-нибудь об Александере Макдоналде. На все вопросы Маргарет Уоллес отвечала отрицательно. Потом он попросил у нее фотографию покойного Джеймса Уоллеса.
- Если можно, недавний снимок.
- Зачем?
- Я покажу его родственникам других жертв.
- Как по-вашему, важно ли то, что Ферди Феррейра у нас был?
- Именно это я и собираюсь выяснить.
Маргарет Уоллес ненадолго вышла, а потом вернулась и, не глядя Яуберту в глаза, протянула ему снимок. Он торопливо сунул снимок в карман и, извинившись, встал. Она проводила его до дверей. Прощаясь, она улыбнулась. Но улыбка вышла механическая.
Дядюшка Затопек Шольц не любил торговый центр в Тейгерберге. Ему не нравилось оформление атриума, не нравились стены с нарисованными американскими военными кораблями. Его раздражали толпы народу, громкая музыка и запах быстрой еды. Ему хотелось поскорее вернуться к себе на ферму за Малмсбери, но жена настояла, чтобы они заехали сюда по пути с аукциона, потому что в "Вулворте" шла распродажа нижнего белья, а она, по ее словам, покупала бюстгальтеры только там.
Вот почему дядюшка Зато, как все его называли, сидел в пикапе "ниссан" на стоянке. Вдруг он вспомнил, что наличных у него осталось всего несколько рандов. Надо бы заправить машину и купить табак для одного из работников.
Дядюшка Зато вытащил из бардачка чековую книжку Премьер-банка, вышел, старательно запер пикап и направился в торговый центр. Он знал, что там есть отделение "Премьера". Он не торопился - шестидесятипятилетний мужчина в твидовом пиджаке, синей рубашке с короткими рукавами, бежевых шортах, длинных бежевых носках и коричневых теннисных туфлях. Он прошел мимо припаркованных на стоянке машин, подождал, пока откроется раздвижная дверь на фотосенсорах, и направился к отделению "Премьера". Зашел за стойку, открыл чековую книжку, выписал чек и встал в очередь. Ждать пришлось довольно долго. Наконец он очутился у окошка.
Дядюшка Затопек Шольц просунул чек под стекло и посмотрел на кассиршу. Она оказалась молоденькая, с длинными черными волосами и недовольно надутыми губками.
- Дай двадцатками, солнышко, - произнес дядюшка Зато и сунул руку в карман твидового пиджака, собираясь достать кошелек.
Кассирша расслышала последнее слово и увидела, как клиент расстегивает пиджак, засовывает руку во внутренний карман.
Она торопливо нажала кнопку сигнализации и закричала.
Констебль Вуси Хумало вздрогнул от неожиданности. Оперативник в штатском стоял у окна и глазел на чернокожую красотку, мывшую пол в гастрономической секции. Услышав крики, он машинально выхватил из кобуры табельный пистолет Z-88, развернулся на каблуках, увидел кассиршу и человека, засунувшего руку под пиджак.
Хумало был хорошим полицейским. В бурном девяносто четвертом он прошел боевое крещение в пригородах Кейптауна, а несколько месяцев назад успешно сдал экзамен на чин сержанта. Хумало действовал по инструкции, которая гласила: расставить ноги, вытянуть перед собой пистолет, держа его обеими руками, прицелиться и громко, командным голосом, приказать преступнику бросить оружие. Пусть знают свое место, пусть знают, кто тут главный.
- Стоять, или я стреляю! - Его голос перекрыл вой сигнализации и испуганные крики зевак. Хумало целил прямо в лоб дядюшке Зато.
Дело довершила полная невиновность фермера из Малмсбери. Если бы дядюшка Зато был тем самым грабителем, он бы, конечно, застыл на месте, чтобы никто не усомнился в его намерениях.
Но дядюшка Зато так испугался, что быстро повернулся. Когда он увидел, что крепкий чернокожий мужчина целится в него из пистолета, ему инстинктивно захотелось взять кошелек в руки - для пущей безопасности.
Дядюшка Зато сунул руку во внутренний карман пиджака.
Хумало опустил ствол пистолета на несколько сантиметров и нажал на спусковой крючок, будучи совершенно уверен в том, что человек в твидовом пиджаке собирается выхватить свое оружие.
Пуля угодила дядюшке Зато в плечо, раздробила ему ключицу и разорвала подключичную артерию. Он упал навзничь на стойку, из раны хлынула кровь, залившая деревянные панели. Через две минуты дядюшке Зато грозила смерть от кровопотери.
Клиенты и служащие так оглушительно вопили, что Вуси Хумало, склонившийся над дядюшкой Зато, с трудом расслышал слова раненого:
- Что вы делаете?
- Вы собирались ограбить банк, - заявил Хумало.
- Нет, - прошептал дядюшка Зато. Его окутывал мрак. Вскоре он перестал что-либо понимать.
- Надо остановить кровь, - произнес вдруг сзади чей-то спокойный голос.
Констебль Хумало поднял голову и увидел молодого чернокожего мужчину в белой куртке.
- Вы врач? - спросил Хумало, отходя в сторону.
Молодой человек нагнулся и стиснул рукой плечо дядюшки Зато, останавливая кровотечение.
- Нет, - ответил молодой человек. - Я только учусь. - С этими словами он спас жизнь Затопеку Шольцу.
31
Яуберт и де Вит сидели в роскошном кабинете управляющего подразделением Премьер-банка. Окна кабинета выходили на север, на бухту. Но ни один из троих мужчин не любовался потрясающе красивым видом.
Управляющий подразделением Премьер-банка стоял перед Яубертом, уставив в него указующий перст.
- Вы обещали, что будете действовать тактично! Тактично! А что вышло? Пожилой клиент банка в реанимации! За его жизнь борется весь персонал больницы! Председатель совета директоров требует, чтобы я срочно доложил ему обстановку. У моего непосредственного начальника сердечный приступ. Каждые семь минут мне звонят репортеры. А настоящий грабитель по-прежнему разгуливает на свободе с громадным пистолетом. И в это время тактичные сотрудники отдела убийств и ограблений тактично говорят, что им очень жаль!
По лицу управляющего тек пот; его лысина сияла в свете точечных лампочек на потолке.
- Вы должны понять… - начал полковник Барт де Вит, тоже поднимая палец.
- Нет, я ничего не должен понимать! Этот жирняк, - управляющий ткнул пальцем в Яуберта, - обещал, что ничего не случится. Но он забыл предупредить, что разошлет по моим отделениям черномазых придурков с пушками! Он…
Яуберт встал, угрожающе нависая над управляющим подразделением. Его лицо находилось совсем рядом от носа управляющего.
- Слушай, - сказал Матт Яуберт.
Управляющий отступил на шаг и закрыл рот ладонью.
- Слушай меня внимательно, - продолжал Матт Яуберт. - Изволь разговаривать почтительно и со мной, и с ним. - Он ткнул пальцем в Барта де Вита. - И если ты еще раз обзовешь моих подчиненных "черномазыми придурками", я тебе морду набью.
Управляющий подразделением бросил умоляющий взгляд на де Вита. Де Вит покосился на Яуберта. На лице полковника появилась едва заметная смущенная улыбка.
- Кстати, - продолжал Яуберт, - я уже не такой жирняк. Я на диете.
Он снова сел.
Все молчали. Управляющий смотрел в пол. Потом он глубоко вздохнул, медленно подошел к своему креслу и сел.
- Извините. Извините. Понимаете, постоянный стресс… - Управляющий вынул из нагрудного кармана пиджака предписанный правилами компании носовой платок и вытер вспотевший лоб. - Стресс… - повторил он и поднял голову. - Что же будет?
- Мы отстраним от службы констебля Хумало и назначим служебное расследование, - сказал Яуберт. - Вечером мы соберем всех сотрудников полиции, несущих службу в отделениях Премьер-банка. Проведем дополнительный инструктаж, уделив особое внимание безопасности, осторожности, охране интересов клиентов. Завтра утром устроим учения, в которых примут участие все сотрудники, размещенные нами в отделениях банка. Антикризисное управление. Выдержка. Принятие решений в сложных ситуациях.
Де Вит с воодушевлением закивал.
- Начиная с завтрашнего дня операцию возглавит один из ведущих кейптаунских детективов.
Де Вит и управляющий выжидательно смотрели на него.
- Его зовут Бенни Гриссел.
- Нет, капитан, в целом я одобряю вашу реакцию на его расистские и уничижительные замечания. Но… Бенни Гриссел?
Они шли к машине Яуберта.
- Извините меня, полковник. Я должен был сначала обсудить его кандидатуру с вами. Но мысль о Грисселе пришла ко мне в голову всего несколько минут назад. Там, в кабинете.
- Гриссел сейчас валяется пьяный в больнице, - сказал де Вит.
- Полковник, я был у него вчера вечером. Он трезв. Ему нужна работа, полковник. Его нужно чем-то занять. Он должен сохранить самоуважение. Это только справедливо по отношению к нему.
- Справедливо? В таких напряженных условиях?
- Полковник, Бенни умеет справляться со стрессом. Он не может справиться только со смертью, - тихо сказал Яуберт.
Они молча подошли к белой "сьерре". Яуберт открыл перед де Витом дверцу, обошел машину, сел на водительское место. В салоне было невыносимо жарко. Они опустили стекла. Потом Яуберт завел мотор, и они поехали на шоссе номер 1.
Барт де Вит смотрел перед собой, нервно потирая пальцем родинку. Он ничего не говорил. Яуберт вздохнул и сосредоточился на дороге.
Они уже проехали выезд на номер 7, когда де Вит посмотрел на Яуберта:
- Капитан, события разворачиваются самым непредсказуемым образом. Ни вы, ни я не можем отвечать за последствия. Дело живет своей жизнью. Нам остается только молиться. Потому что, признаюсь вам откровенно, на карту поставлена моя голова. За мной наблюдают многие высокопоставленные лица. Они говорят: а, старина Двуносый! У старины Двуносого ничего не получится. Его назначили на эту должность, потому что у него есть дружки в АНК. Он не заслужил свой пост. А я так хотел доказать им, что они не правы, капитан!
Де Вит молчал до тех пор, пока они не повернули на Касселсвлей-роуд.
- Можете дать Грисселу шанс, капитан.
- Спасибо, полковник.
- Кто знает, может быть, ему и удастся добиться успеха там, где провалились другие.
По распоряжению Яуберта оперативно-следственная группа перекочевала из участка Хаут-Бэй в здание отдела убийств и ограблений. Он послал людей к Гейл Феррейре и к служащим Александера Макдоналда за фотографиями жертв. Потом созвал подчиненных в конференц-зал.
- Спасибо за все ваши труды. Вы побеседовали со всеми кейптаунскими торговцами оружием и оружейными мастерами. - Так он начал свою речь. - К сожалению, мы пока не вышли на след убийцы. Но надежда еще остается.
Все выжидательно смотрели на него.
- Существует возможность того, что жертвы были знакомы.
Несколько человек шумно выдохнули.
- Вы разделитесь на группы по двое. Каждая группа получит фотографии жертв. Мы с Леоном Петерсеном обойдем родственников убитых, а вы - их соседей, сослуживцев и знакомых. Начните с имен, написанных на доске объявлений, но список требуется расширить. Побеседуйте со всеми соседями, а не только с ближайшими. Со всеми их деловыми знакомыми. Приятелями из пивной. С кем угодно. Необходимо понять, были ли жертвы знакомы между собой и что их связывало.