Сначала он хотел было купить газету, но тут свет на светофоре переключился на зеленый, и он поехал дальше. Значит, прилетела женщина-медиум, знакомая де Вита. В самом деле, истерия.
- Я ничего не слышал, капитан! - оправдывался Сниман. - Первый раз узнал обо всем, когда по рации назвали адрес. Я не поверил собственным ушам! Ублюдок стреляет из пушки, а я ничего не слышал!
Яуберт, Сниман, Петерсен, О'Грейди, Баси Лау и двое констеблей из участка Вейнберг склонились над останками Оливера Сигмунда Нинабера. Нинабер лежал на полу кабины лифта, прижимая к груди кейс и протянув окровавленную руку вперед. Дверцы лифта медленно, механически открывались и закрывались, били по трупу Нинабера, открывались, закрывались…
- Кто-нибудь, выключите лифт! - приказал Яуберт констеблям.
- Есть, капитан!
- Охранник у главного входа тоже ничего не слышал, - продолжал Сниман.
- Где сейчас женщина, которая нашла его? - спросил Яуберт.
- Она работает в компьютерной фирме на седьмом этаже. Сейчас ее осматривает врач. У нее шок. Говорит, что, когда лифт не пришел, она пошла по лестнице. Добралась до шестого этажа и… - Сниман показал в сторону пожарного выхода, идущего параллельно с шахтой лифта, - увидела его. Говорит, что она его узнала. Он всегда так приветливо с ней здоровался.
- Никто ничего не видел?
- По-моему, маньяк с маузером вошел через служебный вход сзади, капитан. Охранник говорит, что арендаторы постоянно оставляют дверь открытой, потому что в здании работает слишком много народу и невозможно изготовить ключи для каждого.
- С чего вы взяли, что тут орудовал наш маньяк с маузером?
Сниман достал из кармана рубашки целлофановый пакетик. В нем лежали две гильзы.
- С двери сняли отпечатки пальцев?
- Сняли, капитан, - сказал О'Грейди. - Сержант из участка позаботился.
По лестнице поднялись мужчина и женщина из бригады видеосъемки.
- Почему проклятый лифт не работает? - спросил мужчина, еле переводя дух и поднимаясь на последнюю ступеньку.
Никто ничего не ответил. Оператор увидел лежащего в кабине Нинабера. Дверцы открывались и закрывались, открывались и закрывались.
- Ух ты! - воскликнул оператор.
- Невероятно, что я ничего не слышал, - повторял Сниман.
Яуберт посмотрел на Петерсена:
- Ты был прав, Леон. Нинабер лгал.
- Но сейчас мы уже не узнаем правду, капитан.
- Мы все выясним.
- Где фотографы? Надо перевернуть его и посмотреть, отстрелены ли у него яйца, - сказал О'Грейди.
- Ты тоже считаешь, что его убил маньяк с маузером? - спросил Баси Лау.
- Еще одна жертва маньяка? - спросил в свою очередь только что подошедший патологоанатом Пейджел.
- Похоже на то.
На поясе у Снимана заговорила рация:
- Капитан Матт Яуберт, капитан Матт Яуберт! Позвоните доктору Босхофф в Стелленбошский университет. Капитан Матт Яуберт…
- Здесь где-нибудь есть телефон? - спросил Яуберт.
- В кабинете Нинабера, за углом, капитан.
Он зашагал по коридору. Анна Босхофф… Ей-то что надо? Он полез во внутренний карман за блокнотом, в котором был записан номер ее телефона.
Кабинет у Нинабера оказался роскошным - просторная приемная с дорогой, неброской мебелью, толстый ковер, на одной стене картины. Рекламное объявление Нинабера увеличили и поместили в рамку. Оно висело под большим логотипом с названием компании.
Конец эпохи, подумалось Яуберту. Успех не спугнул хищницу смерть, ей наплевать на эгоизм и тщеславие.
Телефон стоял на столе в приемной. Яуберт полистал блокнот, нашел телефон Анны Босхофф, набрал номер.
Она ответила сразу:
- Анна Босхофф слушает.
- Это Матт Яуберт.
- Мэттью! Как я рада слышать ваш голос! Но по телефону он по-прежнему кажется старым. Вы еще живы, Мэттью? Когда вы ко мне приедете?
- Мне передали…
- И вы сразу перезвонили! Быстрота, с какой действуют сотрудники полиции, позволяет чувствовать себя в безопасности. Мэттью, я звоню насчет медиума. Мадам Джослин Лоу. Надеюсь, ее "старый друг" - не вы?
- "Старый друг"?
- Вы что, газет не читаете?
- Доктор Босхофф, в настоящее время я занят расследованием убийства.
- Анна.
- Анна, ваш усыновленный гомосексуалист, выходец из среднего класса, сегодня убил очередную жертву. - Яуберт намеренно подчеркнуто назвал доктора по имени, но Анна Босхофф не отреагировала.
Услышав новость, она присвистнула.
- Он набирает обороты!
- Набирает обороты?
- Вы заметили, что почти всегда повторяете за мной конец фразы? Да, он набирает обороты. Прошло всего три дня после убийства Макдоналда, Мэттью. Промежутки времени между убийствами все время сокращаются. Сейчас, погодите… - Яуберт услышал шелест бумаги. - Между первым и вторым прошла неделя. Почти неделя, если считать первым днем день убийства. Третьего убили через четыре дня. Еще четыре дня - Макдоналд. И всего три дня до сегодняшнего. Понедельник, вторник, среда. Или два, если не считать понедельника.
- Верно.
- Мэттью, он больной. Он очень серьезно болен. Не отдает себе отчета в своих поступках. Ему нужна помощь. Картина меняется. Придется опять покопаться в учебниках. Скажите, убитый - снова гомосексуалист?
- Убитый - Оливер Нинабер.
- "Король парикмахеров"?
- Он самый.
Анна Босхофф снова присвистнула.
- Мэттью, он не был геем.
- Не был. Но откуда вы знаете?
- Я знаю мужчин, Мэттью. Нинабер точно не был голубым. Сразу видно.
- Мне надо идти.
- Сначала расскажите о медиуме. В интервью "Таймс" она заявляет следующее… - Снова шелест бумаг. - "Скажем, я приехала помочь старому другу. Человеку, связанному с расследованием". О ком она говорит - о вас?
- Нет.
- Приятно слышать. Мэттью. Но должна вас предупредить. С медиумами и им подобными будьте осторожны. Они как десантники. В свое время их изучал Мартин Рейзер из Калифорнии. Вы должны знать, что он говорит: "Главное, все они очень, очень плохо…"
В дверях показался Геррит Сниман; очевидно, он очень спешил.
- Мне правда пора, - сказал Яуберт. - Но я ценю вашу…
- Надеюсь, не только на словах, Мэттью, - сказала Анна Босхофф и повесила трубку.
Труп Нинабера перевернули на спину. На груди расплылось огромное красное пятно; в дорогом галстуке виднелась аккуратная дыра.
- Нет, фамильные драгоценности уцелели, - слегка разочарованно сказал О'Грейди, откусывая очередной кусочек нуги.
- Но тут определенно поработал наш маньяк с маузером. Представление продолжается.
- Да, как говорят любители оперы, пока поет толстуха, представление продолжается.
Неожиданно Яуберта осенило. Он знает, куда пригласить Ханну Нортир!
- Капитан, кейс заперт, - сказал сидящий на корточках Сниман.
- Пусть эксперты снимут с него отпечатки, а потом везите его в отдел. Ван Девентер откроет его своими отмычками.
- Ему понравится, - заметил О'Грейди.
- Есть, капитан!
Яуберт вышел на лестницу. Следом за ним спускались О'Грейди, Петерсен и Лау. Он шагал легко. Потому что знал, куда пригласит Ханну Нортир.
33
Грабителю льстили клички, какими награждали его журналисты. В англоязычных изданиях его называли Хамелеоном, в выходящем на африкаансе "Бюргере" окрестили Солнышком. Но, прочитав последние номера газет, он расстроился. Все решили, будто он - маньяк с маузером! А тем временем невинный пожилой фермер оказался в больнице с простреленным плечом, потому что некстати назвал "солнышком" кассиршу.
Насилие и тем более убийство претили грабителю. И лишняя огласка была совсем ни к чему. Он ведь хотел всего лишь… впрочем, теперь это уже не важно. Сейчас нужно лишь одно: как-то поправить положение.
Вот почему сегодня он решил ограбить другой банк. В "Премьере" стало слишком опасно. Кстати, что понадобилось не в меру ретивому констеблю в отделении Премьер-банка в районе Тейгерберг? Может, полиция раскинула сети? У капитана-толстяка, выступавшего по телевизору, вид был какой-то рассеянный, но ведь стать капитаном полиции не так просто.
Хамелеон не может допустить, чтобы его поймали. Нужно только исправить ошибки. И ждать, пока шумиха уляжется.
Сегодня утром он был бизнесменом: бородатым, усатым бизнесменом в черном парике, одетым в темно-серый дорогой костюм с белой рубашкой и сине-оранжевым галстуком. Он зашел в филиал Банка Южной Африки в Сомерсет-Уэсте, подальше от своих обычных "точек". И направился прямо к кассирше, коротышке среднего возраста. Из кармана он извлек белый конверт.
- Доброе утро, солнышко! - сухо поздоровался он.
- Доброе утро, сэр. - Кассирша улыбнулась. - Поосторожнее с этим словом, оно доведет вас до беды! - Она была спокойна и ничего не заподозрила.
- Как так?
- Помните человека, который грабит Премьер-банк? Чем я могу вам помочь?
- Что вы думаете о грабителе?
- Говорят, он и есть маньяк с маузером. Надеюсь, его пристрелят до того, как еще кто-то пострадает.
- Газетчики врут, - сердито заявил грабитель. - Ты меня поняла? Они врут!
- Что, сэр?
"Бизнесмен" отогнул левую полу пиджака.
- По-твоему, он похож на маузер?
Кассирша, широко раскрыв глаза, смотрела на торчащий из-под пиджака черный пистолет.
- Мне нужны банкноты по пятьдесят рандов. И давайте обойдемся без тревожной кнопки.
Кассирша торопливо закивала:
- Хорошо, хорошо, сэр, вы только не волнуйтесь.
- Это ты не волнуйся.
Она вынула из кассы пачки пятидесятирандовых купюр и выложила их на стойку.
- Положи в мешок, тупица!
Его резкость испугала кассиршу. Грабитель придвинул к ней конверт:
- Передай в полицию. Капитану Матту Яуберту.
- Хорошо, сэр.
- Какими духами ты душишься?
- "Шанель номер пять".
- Воняют просто отвратительно. - Грабитель схватил мешок и направился к двери.
Яуберт стоял у окна в кабинете покойного Оливера Нинабера и смотрел на расстилающуюся внизу панораму: Кейп-Флэтс, горы… Но он вовсе не любовался видами. Он совсем выдохся после общения с Антуанеттой Нинабер.
Сначала они вернулись в отдел убийств и ограблений, чтобы известить де Вита. Полковник улыбнулся и позвонил начальнику уголовного розыска. Потом они поехали к Нинаберу домой и позвонили в дверь.
Узнав о гибели мужа, красавица блондинка осела на пол - осела и пронзительно завопила:
- Нет, нет, нет!!!
От ее воплей раскалывалась голова.
Яуберт нагнулся и положил ей руку на плечо, но Антуанетта Нинабер рывком отбросила ее. Лицо красавицы исказилось от горя. Она вскочила и обеими руками толкнула его в грудь. Она выпихивала его за порог, на улицу, не переставая вопить и завывать. Яуберт, Петерсен, Лау и О'Грейди некоторое время постояли за дверью, из-за которой слышались нескончаемые вопли.
- Вызовите врача и какую-нибудь сотрудницу-женщину, - распорядился Яуберт, снова открывая дверь. - Тони, пошли со мной.
В прихожей стояла горничная.
- Я звоню в полицию, - заявила она.
- Мы и есть полиция.
Чернокожая горничная произнесла что-то на языке коса. Яуберт ее не понял.
- Мистер Нинабер умер, - сказал он.
Горничная заахала и запричитала на родном языке.
- Помогите нам успокоить ее. - Яуберт жестом показал в направлении, откуда слышались крики.
Они нашли хозяйку дома в спальне, на полу. К груди она прижимала фотографию мужа в рамке. Антуанетта Нинабер не слышала, как они вошли, и не догадывалась о присутствии посторонних. Она продолжала истерически рыдать и плакать.
Оставалось ждать, пока приедут врач и сотрудница полиции. Яуберт и остальные стояли в спальне Нинабера, рядом с большой двуспальной кроватью, и старались ничего не видеть и не слышать, пока высокий, стройный врач не прошел мимо них, не открыл свой саквояж и не достал шприц и ампулу. Сначала врач попытался заговорить с хозяйкой, но Антуанетта Нинабер ничего не слышала и не понимала. Потом врач сделал ей укол.
Стоя у окна в кабинете покойного Нинабера, Яуберт чувствовал себя виноватым. Опять он сыграл роль ангела смерти. Ужасно хотелось курить, затянуться душистым "Уинстоном" и забыть о пропасти, в которую низвергло Антуанетту Нинабер их появление.
- Капитан, в жизни и не такое бывает, - произнес с порога О'Грейди.
Яуберт повернулся. Интересно, долго ли сержант там стоял и наблюдал за ним?
- Да, - сказал он.
- Уж такая у нас работа.
- Хорошая работа, нечего сказать.
О'Грейди принялся рыться в карманах. Нашел новую плитку нуги, ловко сорвал обертку.
- Только это и остается, капитан.
Яуберт снова посмотрел в окно, обдумывая слова толстяка сержанта.
Странно, как он справлялся раньше? Как мог он так легко нести на плечах черный плащ? Как играл роль ангела смерти, не мучая себя угрызениями совести, которые разъедают душу, словно раковая опухоль? Может, раньше он просто был еще молодой и глупый?
Нет.
Все дело в невежестве, элементарном невежестве. Раньше понятие "смерть" было для него чистой абстракцией. Умирали посторонние люди, родные и близкие посторонних людей. Смерть была повседневным явлением. Она знаменовала собой начало охоты. Яуберт слышал звуки труб. Конница вступает в бой. Не бойтесь, прискакал Матт Яуберт - великий уравнитель, длинная рука закона, восстановитель справедливости.
И вдруг погибла Лара Яуберт, и ее муж впервые попробовал смерть на вкус.
"Уж такая у нас работа".
- Тони, я обыщу кабинет.
- А я займусь спальней. Лейтенант сейчас допрашивает горничную. Пожалуй, пришлю Баси вам в помощь.
- Спасибо.
О'Грейди удалился. Яуберт подошел к письменному столу и сел в кресло. Перед ним лежали ежедневник и карандаш. Ежедневник был ежемесячным календарем с пустыми местами, куда можно было вписывать текущие дела, но пробелы не были заполнены. Сбоку стоял телефон. Рядом с аппаратом - новый телефонный справочник Кейптауна, на котором лежали две книги поменьше. Он взглянул на обложки названия.
"Семь привычек людей, достигших успеха".
Наверное, такую книгу стоит прочесть.
"Маркетинг от "А" до "Я"".
Книги Оливера Нинабера. Его ключики к славе и богатству. Яуберт придвинул к себе телефонный справочник. Наверное, Нинабер сидел в этом кресле и читал. А может быть, он отыскал в справочнике телефон Александера Макдоналда и договорился с ним о встрече? Яуберт раскрыл справочник, пролистал до буквы "М", нашел компанию "Макдоналд. Свежая рыба". Номер был подчеркнут. Сердце у него забилось чаще. Попробуем на "Ф". Номер Ферди Феррейры нашелся быстро, но он не был подчеркнут или как-то выделен.
Яуберт испытал разочарование.
Посмотрим на "У". Уоллес. Тоже не подчеркнуто. Уилсон, Д.? Тоже.
Значит, Нинабер все-таки говорил правду насчет Макдоналда? Яуберт раскрыл справочник на букве "А" и принялся листать его с самого начала, время от времени слюнявя палец.
Вошел Баси Лау:
- Капитан, помощь нужна?
Яуберт поднял голову:
- Да. - Он подергал ящик стола, но тот оказался заперт. - Баси, нужно осмотреть все ящики. Спроси горничную, где ключи. Может, она знает.
Когда Лау ушел, Яуберт продолжил поиски. Снова увидел следы карандаша: "Оберхольцер К. А., Си-Пойнт, Йейтс-роуд, "Нептун", кв. 1314". И номер телефона. Яуберт долго смотрел на адрес. Зачем Нинабер его выделил? И когда? Он пролистал справочник дальше, добрался до буквы "М", снова увидел подчеркнутый телефон Макдоналда. Придвинул к себе телефонный аппарат, набрал номер.
Длинные гудки.
Он позвонил в справочную и попросил проверить номер. Ему обещали перезвонить.
Яуберт пролистал справочник до самого конца, но не увидел в нем ничего интересного.
Вернулся Лау.
- Горничная говорит, все ключи были у Нинабера.
- Разыщи Снимана. Пусть захватит ключи с собой.
Лау направился было к телефону.
- Нет, иди на улицу, свяжись с ним из машины. Мне сейчас должны перезвонить.
Лау кивнул и вышел. Яуберт встал, рассеянно подошел к окну. В глаза ему бросился знаменитый рекламный плакат Нинабера: аккуратная стрижка, честное лицо, открытая улыбка.
Что же ты скрывал, Оливер?
Он внимательно перечитал все висящие на стене документы. "Награда академии парикмахерского стиля "Золотые ножницы"", "Свидетельство об окончании бизнес-школы Кейптаунского коммерческого колледжа". "Настоящим подтверждается, что О. С. Нинабер прошел курс обучения по программе "Управление малым предприятием"". "Почетный бизнесмен года". Свидетельство о регистрации компании "Прически будущего".
Зазвонил телефон. Яуберт в два прыжка оказался у стола.
- Номер отключен, сэр. Сегодня утром.
Яуберт повесил трубку и похлопал себя по карману. Где сигареты? Он вспомнил, что больше не курит. Правильное ли время он выбрал для расставания с вредной привычкой? Сейчас некогда думать об этом. Он побежал в спальню, где нашел О'Грейди. Сержант стоял на коленях перед прикроватной тумбочкой.
- Я еду в Си-Пойнт. Передам по рации, чтобы за вами прислали машину.
Дверь квартиры номер 1314 в жилом комплексе "Нептун" открыла пожилая женщина. Она хладнокровно поведала Яуберту о смерти дочери. Худощавый седовласый муж женщины больше молчал и смотрел в пол. Родители погибшей Карины Оберхольцер были в трауре. Яуберт заметил, что одежда на них простая, но добротная.
- Заупокойная служба прошла сегодня утром, в церкви Си-Пойнта. Народу пришло немного. Пятеро или шестеро сослуживцев ушли сразу после окончания службы. Хорошо, что хотя бы начальник Карины поехал с нами в крематорий. Вот как оно бывает в большом городе. Наши соседи обязательно проводили бы ее в последний путь, но им надо было уезжать домой. У нас ферма в Кеймусе, капитан. Сын у нас учится в Америке. Он летит сюда, но на похороны опоздал.
- Миссис Оберхольцер, к сожалению, мне придется задать вам несколько вопросов.
- Я думал, дело уже закрыто, - заметил отец Карины Оберхольцер. - Полиция сказала, что произошел несчастный случай.
- Должно быть, с вами беседовали сотрудники местного отделения. Я служу в отделе убийств и ограблений.
- Она выпала. Из окна. - Рина Оберхольцер показала на соседнюю комнату, смежную с гостиной.
- По-вашему, они… те, другие полицейские… ошиблись? - спросил ее муж.
Ну как им объяснить? Подчеркнутая фамилия в телефонном справочнике…
- Не знаю, мистер Оберхольцер. Я расследую другое дело. Просто… Ее фамилия… Возможно, тут нет никакой связи…
- В мире столько зла!
- Скажите, миссис Оберхольцер, где работала ваша дочь?
- Она служила секретаршей в "Петрогазе". Уже много лет. В нашем городке для молодежи работы нет. Поэтому молодые люди заканчивают школу и уезжают в большие города. Мы, конечно, волновались за Карину. Такой большой город! И все же мы считали, что Кейптаун лучше, чем Йоханнесбург.
- Вы знаете ее здешних друзей, знакомых?