14
Георгий Иванович Давиташвили
В 6.30 утра Роун съел маленькую тарелку каши. В памятке рядом с тарелкой говорилось, что это напоминает американский готовый завтрак из злаковых хлопьев. Роун так проголодался, что даже кофе показался ему вкусным.
Сразу после завтрака все собрались в подвале, чтобы ознакомиться с планом "Внутренних действий".
Начал Уорд.
- Чтобы выполнить задание, необходимо организовать штаб-квартиру в Москве, она понадобится месяцев на пять, может дольше. Хорошо, если бы там могли разместиться восемь человек. Поскольку вся площадь в Москве на учете, это непросто. Лучше всего найти дом или квартиру, хозяева которых в отъезде. Это обычно высокопоставленные чиновники в заграничных командировках. Мы нашли одного такого… Сейчас он работает в Нью-Йорке. Цель "Внутренних действий" - убедить его пойти на сотрудничество.
Свет погас, и на экране появилось изображение угрюмого круглолицего человека.
- Позвольте представить - капитан Поткин, возглавляет операцию советского Третьего управления в Штатах. Пользуется дипломатической неприкосновенностью, как представитель ООН. Этот мягкий человек, любящий муж и отец совершил первое убийство, когда ему было всего пятнадцать лет, - задушил человека. Полуслепой жертве было около семидесяти. А в шестнадцать уже принимал участие в погроме.
Но полностью он раскрыл свои таланты при Берии. Во время второй мировой войны он работал в Германии, пользовался доверием нацистов. Начинал в политических тюрьмах, где так умело обрабатывал подозреваемых, что они выдавали секреты, которых не ведали. Успешно поднимался по лестнице "СС", получил звание гауптштурмфюрера. В его обязанности входили допросы, ответные действия - добыча информации, внедрение советских разведчиков. Работы хватало. Он организовал три подпольных сети и убил двадцать восемь немецких офицеров. После войны он сопровождал советскую делегацию на открытии ООН в Сан-Франциско. Потом работал в Северном Китае военным советником у партизан. Был атташе по культуре в Венгрии и проморгал восстание в Будапеште в 1956 году. За это его вернули в Россию. Опала длилась четыре года. Затем Третье управление полковника Коснова задействовало его в крупной операции по контршпионажу. Назначение устроил Алексей Бреснович, о нем мы еще поговорим. Поткин получил новую квартиру в Москве и стал заместителем начальника отдела, занимающегося Штатами. Позднее его наградили машиной и дачей под Москвой. Коснов поставил его во главе всех североамериканских операций. В этой должности он уже три года. Вот краткая биография нашего кандидата. Подробности вы найдете в брошюрах, которые всем розданы.
Кажется, у Поткина нет пороков, не за что зацепиться, придется использовать имеющиеся возможности.
На экране появилась фотография женщины средних лет и двух девушек.
- Жена и дочери.
После инструктажа Роун прошел в учебное помещение на первое занятие по языку, которое проводил Часовщик Ден, маленький Санта Клаус в твидовом пиджаке. Он оказался очень терпеливым.
- Ну что же, давайте послушаем ваш русский. Возьмите любую книгу на столе и читайте вслух, - вежливо попросил он.
Роун выбрал Горького и начал читать.
- Минуточку, - прервал Часовщик, - я забыл включить магнитофон.
Он нажал кнопку, и Роун продолжил. Он читал около часа, изредка посматривая на Часовщика, который с улыбкой кивал головой, уставившись в пол.
- Читаем мы хорошо. Очень хорошо, - наконец сказал он, забирая книгу у Роуна. - Можно подумать, мы из самого Ленинграда. Только мы из Тбилиси. Так, дайте подумать. Вы наверняка учили русский в Армейском центре в Калифорнии, недалеко от Санта-Круз?
- Да, Армейская языковая школа.
- Не беда, - обнадежил Часовщик Ден. - Все сделаем в лучшем виде. Урок закончен.
Уходя Роун слышал, как Часовщик повторно прослушивает запись. С 10 до 12 у него было занятие с профессором Бьюли в одном из подвальных помещений. Когда Роун вошел, профессор уже ждал его, сложив руки на груди.
- Начнем. Какое имя вам дать? Мне кажется, вы похожи на Якова или Иосифа. Как вы думаете?
- Оба подходят.
- Хорошо. Тогда пусть Иосиф. А может, Георгий? Да, по-моему, Георгий даже лучше.
Он внимательно посмотрел на Роуна, затем отошел и изучил его на расстоянии.
- Несомненно, вы - Георгий. Так, теперь - отчество. Думаю, надо выбрать что-нибудь патриотическое. Чтобы было видно, как ваши высланные бабушка и дедушка любили Родину-мать.
- Может, Николаевич?
- Нет-нет. С таким отчеством вы сразу засветитесь. У нас был агент, он взял имя Николай. Так они ему мозги вышибли, когда он в туалете сидел. Без всякой причины. Я всегда объяснял этот провал именем. Думаю, Илья будет неплохо. Нет, это имя не подойдет. А может - Иван? Простота - лучше всего. Ну что, остановимся на Георгии, сыне Ивана?
Роун кивнул.
- Фамилия, думаю, должна быть громкая, историческая, хотя бы для грузин. Джугашвили - рискованно. Может заинтересоваться милиция. Как вам Давиташвили?
- Потрясающе, - отозвался Роун. - Только, боюсь, я никогда не выучу, как она пишется.
- А это и не важно, по легенде вы полуграмотный.
Георгий Иванович Давиташвили прошел за профессором в холл с личными шкафчиками.
- Вот этот - ваш. - Бьюли открыл дверцу и вынул мятую, пропахшую потом одежду. Ваша новая форма. Сняли три дня назад с крестьянина, он шел в Тбилиси.
- Постирать хоть можно?
- И испортить весь эффект? - возмутился Бьюли. - Если вы - крестьянин, вы должны есть, пить, спать и пахнуть, как крестьянин.
- Система Станиславского? - заключил Роун.
- Можно сказать. Правда, Станиславский не был родом из Де-Мойна в Айове.
Роун переоделся, стараясь дышать ртом.
- Да, - наконец произнес Бьюли, со всех сторон оглядев "Георгия", - да, из вас выйдет отличный крестьянин. Ну что ж, теперь остается выбрать родителей и пару родственников.
Когда профессор закончил, Роун переоделся в свою одежду и бегом бросился к себе. Проститутка лежал на его кровати и читал комиксы.
- Ну ты и воняешь, - заявил он. - Где тебя носило?
- А у тебя было индивидуальное занятие с Бьюли? - спросил Роун, стягивая одежду на бегу в ванную.
- Нет.
- Тогда узнаешь.
- Ты куда, старина? Ты же должен мыться только русской водой.
- Завтра узнаешь.
На обед Роуну достался густой овощной суп с черным хлебом и стакан чая. После обеда Роун поднялся на четвертый этаж, в импровизированный зубной кабинет. Роун решил, что зубной врач прибыл с остальным персоналом, раньше он его не видел. Врач объяснил, что придется удалить две пломбы и заменить их на пломбы из русского материала. Он сделал Роуну укол новокаина, взял ручной бор и начал высверливать пломбы. Бьюли рассказал Роуну его "зубную" историю. Георгий принимал участие в последних днях Сталинградской битвы. Зубы ему лечили в полевом госпитале после победы. По настоянию Бьюли врач пользовался старыми русскими ручными стоматологическими инструментами. Может, в этом и не было особой нужды, но результаты работы ручного и механического боров все же сильно отличались. Цемент, конечно, будет новый, но это всегда можно объяснить тем, что Георгию недавно поставили новые пломбы. А на вскрытии вообще объяснять ничего не придется.
По расписанию Роуну предстояли еще два часа индивидуальных занятий, но уже в другом месте и с другим инструктором. На этот раз он должен был предстать перед Гробовщиком в подполе. Очутившись там, Роун увидел настоящий арсенал. Гробовщик показывал Роуну русские винтовки и автоматы, из которых Георгий стрелял в Сталинграде. Целый час Роун учился разбирать и собирать их и еще сорок минут стрелял из них. Перед уходом Гробовщик дал ему толстый блокнот с подробным рассказом о Сталинградской битве и изображениями военной формы, знаков различия, военной техники, а также портретами военачальников и офицеров. Роуну было велено ознакомиться с этой информацией. Последняя часть блокнота состояла из тоненьких голубых листков. На ней была напечатана военная биография Георгия Ивановича Давиташвили. Это предстояло выучить наизусть.
Когда поздно вечером Роун вернулся к себе, на кровати он увидел стопку брошюр с запиской: "Ознакомьтесь до утра". Хотя никаких отметок на обложках не было, Роун понял, что взяты они из секретных фондов Агентства национальной безопасности. Это были сверхсекретные биографии и оценки членов ЦК КПСС и еще пятнадцати высокопоставленных чиновников. На последней брошюре Роун увидел приписку: "Представляет особый интерес". Это была биография Алексея Бресновича.
15
Наблюдение
На завтрак опять была каша, правда, к диете добавился персик. Во время трапезы Уорд объявил, что за исключением отдельных занятий все участники операции будут общаться только на русском.
- Грузины говорят по-русски ужасно, - объявил Часовщик Ден на очередном занятии. - Надо освоить их произношение и манеру говорить. Мы начнем с детского сада и пойдем дальше, в школу. Вот ваши школьные учебники.
Он передал Роуну стопку тонких потрепанных книжек и включил проигрыватель.
- А вот ваши первые песенки, вы пели их в детстве.
Роун услышал живую, непривычную музыку.
Когда Роун пришел на занятие к профессору Бьюли, тот отвел его в подпол, в комнату, смежную с арсеналом. Там его ждала кувалда.
- Когда пробьете бетон, пойдет глина. Будете копать в день по часу. Это и есть деревенский труд.
Пока Роун пробивал бетонный пол, Бьюли сидел в углу и продолжал знакомить его с легендой. Он начал с подробного рассказа об основании Тбилиси. После занятий Бьюли отвел Роуна наверх и дал ему блокнот с записями по сельскому хозяйству Грузии.
- К завтрашнему дню - наизусть.
Днем Роун наконец получил первое задание из раздела "Внутренние действия". Ему и Ханису поручалось наблюдение за восемнадцатилетней дочерью Поткина - Соней. Другие вели наблюдение за младшей дочерью и женой.
Соня была коренастой девушкой с полными ногами. Темные волосы, собранные в пучок на затылке, открывали высокий лоб и широкое лицо. Одевалась она, как все подростки в Америке, но не красилась. Похудей она килограммов на семь-восемь, она бы смотрелась намного женственней.
Роуну и Ханису уже рассказали о ее привычках, они знали, что водитель отвезет ее в художественную школу на 57-й улице около девяти утра и приезжает за ней в 17.30. Соня записалась в эту школу восемь месяцев назад и с удовольствием занималась. Похоже, у нее были способности.
В 13.30 Роун вошел в школу и нашел администратор.
- Вас интересуют дневные или вечерние занятия?
- Сам не знаю, - ответил Роун. - Я даже не уверен, что умею рисовать.
- Но вы хотите научиться? - с пафосом спросил администраторша. - Хотите?
- Кажется, да.
- Нет, молодой человек, одного "кажется" недостаточно. Вы чувствуете потребность?
- У меня много потребностей.
- Это глубокая всепоглощающая потребность, страсть, которую не погасит и тысяча наводнений.
- Да-да, именно это я и чувствую.
Администраторша по-матерински улыбнулась.
- Больше для творчества ничего не нужно.
- А талант?
- Талант развивается со временем.
- А для начала разве талант совсем не нужен?
- Вы получите здесь все, чего вам не хватает. По-моему, вам нужны дневные занятия, этот курс просто специально рассчитан на вас.
Роун увидел, как Соня вышла из столовой. Она прошла мимо него и стала подниматься по лестнице.
- …Итак, если условия вас устраивают, распишитесь вот здесь, внесите задаток в сто долларов и приступайте к занятиям.
- То есть я принят?
- Разумеется! Как только я вас увидела, я сразу поняла, что из вас получится толк.
- Спасибо, но надо еще посмотреть, как я буду успевать, хватит ли у меня времени. Вы не запишете для меня расписание?
- Конечно! - Администраторша напечатала расписание и отдала Роуну. - По вторникам и пятницам у нас проводятся вечера для первокурсников.
- Спасибо, постараюсь прийти, - Роун направился к выходу.
- Можете привести с собой кого-нибудь. Каждый студент может прийти с тремя друзьями.
В четыре часа Соня вышла из школы и пошла по 57-й улице, останавливаясь перед витринами книжных и антикварных магазинов. На Пятой авеню она свернула в Центральный парк, постояла немного у бассейна с морскими львами. Подошел служитель с ведром и начал бросать им корм. Зрелище доставляло Соне явное удовольствие. Затем она остановилась у вольера со львами и зачарованно рассматривала их, потом вытащила блокнот и сделала несколько быстрых зарисовок. Обернувшись к башенным часам и увидев, который час, она испугалась и побежала к выходу. Она быстро уставала и переходила на шаг каждые несколько десятков метров. Наконец она дошла до школы. Было уже 17.27, когда она вошла в здание. Ровно в 17.30 подъехала машина, Соня вышла из школы и села в нее.
Стоя на другой стороне улицы, Роун и Ханис наблюдали, как отъехала машина.
- Мы следим за ней дальше? - спросил Роун.
- Это лишнее. Ее отвезут домой.
- Но все же…
- Дорогой мой, - по-отечески начал Ханис, - Фокусник уже все проверил. Он за ней следил до нас. Он - ас. А асов надо слушаться. Если бы он хотел, чтобы мы пасли ее до дома, он дал бы нам машину. Лучше успокойся и посмотри вон на тот овощной фургон.
Роун увидел, что водитель фургона внимательно изучает обстановку через зеркало заднего вида. Убедившись, что все в порядке, он последовал за автомобилем с Соней.
- Это наш? - спросил Роун.
- Наш? Дорогой мой, овощной фургон - слишком примитивно для нас.
Когда поздно вечером Роун вернулся к себе, на кровати его ждала очередная стопка брошюр, на этот раз о руководителях спецслужб России. Записка на стопке гласила: "Прочесть к утру".
16
Экзамен
Первый брифинг состоялся в подвальном помещении после завтрака. Говорил худой, изможденный мужчина с венским акцентом. Он подробно рассказал о методах допроса в России, как они менялись на протяжении сорока шести лет Советской власти, какие пытки применялись, какими способами вытягивали признания. Он показывал пленки и слайды с техническими приспособлениями и одновременно сопровождал их рассказом о ведении расследования в России.
Когда Роун пришел на занятия к профессору Бьюли, тот уже ждал его с набором сельскохозяйственных инструментов. Он объяснил Роуну их предназначение и продолжил легенду Георгия, а потом засыпал Роуна вопросами, проверяя, все ли он запомнил.
На занятии с Часовщиком Деном Роун разучивал детские грузинские песни.
Днем он с Ханисом снова следил за Соней. В четыре часа она опять ушла из школы и направилась в зоопарк, сделала там несколько зарисовок и вернулась. Она ни с кем не разговаривала. Как и накануне, ровно в 17.30 за ней заехала машина, на расстоянии следовал тот же фургон.
- Ничего глупее не видел, - заметил Ханис. - Какой смысл этому фургону сопровождать машину?
- Но зачем-то он это делает.
- Похоже, они забеспокоились.
- Почему?
- Из-за нас.
После ужина Роуна ждали Разбойник, Уорд и профессор Бьюли.
- Племянник Георгий, - начал Уорд, - подошло время проверить, как ты усвоил уроки. Каждый из нас задаст тебе несколько вопросов. Старайся отвечать как можно быстрее и по возможности полно.
Роун кивнул.
- На днях ты ознакомился с биографиями советских руководителей. Я бы хотел начать с Бресновича. Его полное имя?
- Алексей Бреснович.
- Там была фотография. Опиши его внешность.
- У него угловатое лицо с длинным твердым подбородком, глубоко посаженные глаза, нос с горбинкой. Начинает лысеть, пробор делает справа. На фотографии волосы седые. Большой рот, полные губы.
- Биография, с самого начала.
- На первой странице - одни факты.
- Рассказывай.
- Имя: Бреснович Алексей. Родился в Петербурге, 13 февраля 1898 года. Отец: Илья. Мать: точное имя неизвестно, предположительно - Гурла. Занятие отца: мастер по изготовлению картинных рам. Братья: Борис, убит в 1942 году. Сестры: нет. Образование: неизвестно, предположительно учился в Киеве - данные не подтверждены. Рост: метр семьдесят пять. Вес: около 75 килограмм. Глаза: серые. Особые отметки: шрам под правым ухом.
Роун почувствовал на себе взгляд Разбойника.
- Сколько раз вы читали это?
- Один, - ответил Роун. Он увидел, как Уорд утвердительно кивнул головой Разбойнику.
- Продолжай, - приказал Уорд.
- Бреснович - один из опытнейших политиков в правящей верхушке партии. Он рос вместе с революцией. У него чистая анкета. Арест, заключение, ссылка, пытки - если хотите, могу назвать даты и места.
- Не нужно, продолжай, - ответил Уорд.
- Его политическая карьера началась, когда он познакомился с Лениным в Германии. Позже он был сослан в Сибирь вместе со Сталиным. На фронте он познакомился с Троцким. Не слишком быстро?
Ленина Бреснович не любил, но поддерживал его, а не Троцкого, с которым тесно подружился. Когда умер Ленин, он рискнул, и рискнул удачно. Он поставил на Сталина, хотя и не доверял ему, а не на Троцкого, которым по-прежнему восхищался. После смерти Сталина ему опять пришлось выбирать. На этот раз он поддержал Хрущева, а не Маленкова. Бреснович ни в коем случае не лизоблюд. Он убежденный большевик и революционер. Он отступает и нападает, когда считает необходимым. При Сталине он открыто выступал против Берии. Вражда зашла так далеко, что, по мнению западных кремленологов, Бреснович висел на волоске. Но он выжил, а Берия погиб.
Он также выступал против Чжоу Энлая, еще когда отношения между Москвой и Пекином строились на доверии и уважении. И опять история его поддержала.
Не все у него гладко. Его открыто критикуют в Кремле за некоторое пристрастие к роскоши.
В числе других должностей, которые он занимал при Сталине, по нашим данным, была должность заведующего художественными ценностями. Многие полотна, среди них Хальс, Вермеер, Пикассо, временно переехали в его резиденцию, старинный особняк, ранее принадлежавший одному из Романовых, да так там и остались вместе со всей коллекцией.
Его начали критиковать лет пятнадцать назад. Обвиняли в прозападных взглядах. Сталин предупреждал его открыто. Хрущев пошел еще дальше: он перестал выпускать его из страны. Два года назад это ограничение было снято, но Бреснович никуда не ездил.
Его нынешнее положение сильно как никогда. Без него не проходит ни одно событие. Сомнительно, что смена руководства могла произойти без его участия.
Бреснович особенно силен в разведке. Уже много лет он неофициально помогает Кремлю в щекотливых ситуациях. Он уладил много конфликтов между руководством разведки и политиками. Это влияние началось еще во времена его раздора с Берией.
Он очень близок, во всяком случае был, Третьему управлению Коснова. Его зять Гродин - сотрудник Коснова.
Вопросы кончили задавать за полночь. Напоследок Разбойник спросил:
- Вы, кажется, запомнили все, что прочитали, а если на слух?
- Обычно тоже запоминаю почти все.
- Что значит "почти"? - подозрительно спросил Разбойник.
- А что нужно?
- Все, что сказано, дословно.
- Это несложно. - Роун почувствовал раздражение.
- Посмотрим, - усмехнулся Разбойник. - Что я говорил в то утро, когда собралась вся группа?
- За завтраком или после?
- После.