- Папа, папочка, ты слышишь меня? Мне страшно.
Экраны погасли, опять включился свет.
- Товарищ Поткин, нам нужна ваша квартира, очень нужна. Чтобы получить ее, мы пойдем на все, вашей семье не поздоровится. Что скажете?
Поткин ничего не сказал.
Свет погас и на всех шести экранах Поткин увидел Соню. Она была в чьей-то квартире. В другом конце комнаты стояла девушка-негритянка. Она пересекла комнату и села рядом с Соней.
- Пожалуйста, не надо больше. Я хочу домой, - сказала Соня.
- В чем дело, душечка, ты больше не любишь меня? - спросила негритянка.
- Ты мне нравишься, но мне надо домой. Может, ты знаешь о моем отце?
- Хотя бы поцелуй меня на прощание.
Девушка нежно коснулась щеки Сони. Соня закрыла глаза. Девушка прижалась к ней и осыпала ее легкими поцелуями. Губами и языком она ласкала лицо Сони. Соня начала отвечать. Она обняла негритянку и страстно поцеловала ее. Девушки опустились на пол, обнялись, прижались друг к другу. Негритянка расстегнула Сонину блузку. Соня выскользнула из юбки, подняла комбинацию и начала стаскивать трусики.
- Это подделка! - закричал Поткин. Я знаю, как это делается. - Можно сделать что угодно! Это даже не моя дочь…
Поткина в кресле втолкнули в большой затемненный зал. Телеоператоры в капюшонах окружали съемочную площадку, на которой и была комната с Соней и негритянкой.
От съемочной площадки Поткина отделяла прозрачная для него перегородка. Но со стороны площадки Поткина видно не было. Комната, где находилась Соня, была хорошо освещена. Соня осталась в одной комбинации, которую задрала вверх. Она сорвала одежду с негритянки, начала кусать ее губы, наматывать ее волосы себе на руку. Потом, медленно опускаясь, начала целовать темную плоть.
- Соня! Соня! Перестань! - не выдержал Поткин. - Ты не знаешь, что они делают с тобой!
- Она ничего не слышит, - сказал Уорд. - Кричите хоть весь день, она ничего не услышит. Но спасти ее в ваших силах, надо только согласиться. Не согласитесь, она станет самым извращенным созданием, какое только можно представить. А потом мы займемся вашей младшей дочерью и женой.
Поткин обмяк.
- Даже если я соглашусь, это будет бесполезно. Коснов узнает.
- Что узнает?
- Слишком много всего. Ничего не получится.
- Прекрасно получится, - возразил Уорд. - Вы получите досье Роуна. Мы хотим, чтобы оно попало к Коснову.
- А моя семья?
- Они останутся здесь с нашими людьми, пока мы не вернемся или нас не схватят. С ними ничего не случится.
- Я сделаю все, - сдался Поткин.
Его вывезли из зала.
Уорд нажал кнопку. Перегородка раздвинулась, он подошел к девушкам и, грубо растащив их, сказал:
- Пока хватит.
Ручка двери повернулась, и Роун проснулся. В комнату вошла Би Эй и тихонько закрыла за собой дверь. Она стояла в темноте не двигаясь. Наконец подошла к кровати. Она чувствовала, что Роун смотрит на нее.
- Он говорил мне об этом, но я не верила, - она явно волновалась.
- Здесь делают то, что надо, - мягко сказал Роун.
- Молчи, пожалуйста, ничего не говори, - она присела на край кровати и замерла, глядя в темноту. Потом встала.
Роун услышал шуршание одежды. Она скользнула под одеяло и легла на спину как можно дальше от Роуна. Время остановилось.
- У меня это первый раз, - наконец услышал Роун, и Би Эй прижалась к нему.
19
Тревога
Темп нарастал, подготовка становилась все напряженнее. Грузинский акцент Роуна был уже почти безупречен. Он разучил песни и танцы "своей" родины. Легенда была отработана до мельчайших подробностей. Родственники, даты рождений и смерти, годовщины - все это он знал назубок. Но главное, Бьюли сумел превратить его в грузинского крестьянина. Роун научился различать виды почвы, удобрения, стал разбираться в системах орошения и знал, как они влияют на урожай. Он мог отличить виноград, выросший в долине от винограда, выросшего на горном склоне. Его мускулы налились, как хотелось Бьюли.
За тридцать пять общих занятий они обсудили всевозможные стороны советской политики и разведки. Последние пять занятий ушли на изучение московского быта, начиная со схемы метро и кончая стоимостью проката лодки в Парке имени Горького. Особенно тщательно изучали личные документы, от паспорта до свидетельства о смерти.
Би Эй приходила к Роуну почти каждую ночь. Когда ей казалось, что Роун уснул, она тихонько открывала дверь, раздевалась и проскальзывала к нему под одеяло. Она не разрешала ему говорить да и сама молчала. Она избегала его взгляда днем, а ночью льнула к нему. Би Эй пришла к нему девочкой, но за ночи, проведенные с Роуном, быстро превратилась в женщину.
Три недели спустя после первой ночи она сказала Роуну: "По-моему я люблю".
Однажды утром Роун получил приказ явиться в кабинет врача. Священник сделал ему укол новокаина в левую руку. Пока они ожидали начала действия препарата, профессор Бьюли сделал Роуну несколько прививок на правую руку. Потом они привязали Роуна к операционному столу и прижгли то место на левой руке, где полагалось быть прививке от оспы. После этого Священник крепко зажал левую руку Роуна и щипцами вырвал ноготь большого пальца. Они сделали перевязку без всяких объяснений.
Занятия по привычному расписанию прекратились. Зато днем Роун впервые занимался с Печатником. Роун получил советское свидетельство о рождении, трудовую книжку, проездные документы и впридачу сто десять рублей шестьдесят: пять копеек.
Поздно вечером того же дня Роуну пришлось принять участие в уборке помещения, он, Уорд и Ханис подняли из подвала жену и дочерей Поткина в бессознательном состоянии и уложили их в мягко обитый деревянный ящик с пометкой "Фонд Тиллинджера - Арканзасский экспонат".
Когда Роун вернулся к себе, он увидел на кровати комплект новой одежды. Одежда была поновее и ярче чем та, в которой он ходил. Вошедший Бьюли объяснил, что это выходная одежда, для путешествия. Бьюли принес с собой фотографии его грузинских родителей и свежие фотографии и план Тбилиси. Роуну предстояло запомнить изменения.
На следующее утро Роун опять отправился к врачу, необходимо было сделать еще несколько прививок. Ему так же подготовили пластмассовый ноготь. Рана была еще слишком свежая, чтобы вживлять его, но Роуну разрешили рассмотреть его. Ноготь был наполнен ядом. В случае ареста Роун должен был прокусить ноготь и высосать яд. Смерть наступала почти мгновенно.
За ужином Уорд объявил, что скоро станет известен окончательный список тех, кто "пойдет". До тех пор все должны оставаться в своих комнатах и без приказа не выходить. Роун увидел, что Би Эй побледнела и посмотрела на него.
Следующие три дня Роун питался в своей комнате и выходил только для встреч с "Милой Элис". Они подробно обсуждали все, что касалось Полякова и письма.
Несмотря на продолжающийся инструктаж и ноготь - "стопочку", как его называли остальные, Роун совсем не был уверен, что его выберут. Он уже усвоил, что действия Разбойника непредсказуемы. Семь недель назад он был сыт по горло всей операцией и мечтал выйти из игры. Теперь все переменилось. Ему хотелось в Россию. Очень хотелось.
Поздно вечером Уорд зашел к Роуну.
- Ты кое-что должен узнать, - начал он. - Мы решили убрать Коснова на время из Москвы.
- До того, как прибудут наши?
- Примерно в это время, - он бросил на кровать конверт. - Вот список тех, кто едет.
Роун потянулся за конвертом, но Уорд остановил его.
- Успокойся, ты - третий в списке, но можешь подняться и выше. В пути возможны потери.
Роуну стало легче. Он обдумал слова Уорда.
- Разбойник? - спросил он.
- Все может быть, - Уорд протянул ему папку. - Здесь план московской квартиры Поткина. Изучи его хорошенько и подумай кого куда расселить. Продумай отдельную связь для каждого. Каждый будет посылать свои сообщения, и я не хочу, чтобы они знали, кто их принимает.
- А телефоны? - спросил Роун.
- Телефонов-автоматов в Москве нет. Нужна связь прямо из квартиры.
- И чтобы отправляющий сообщение не знал, кто его получит?
- Точно, - Уорд сидел на краю кровати, закинув ногу на ногу. Выждав немного, он спокойно сказал: - Если со мной что-нибудь произойдет, будешь действовать, как сочтешь нужным.
- Да я же очень мало знаю о деле, - запротестовал Роун.
- Ты знаешь почти столько же, сколько я. Если со мной что-то случится, с тобой свяжется агент, законсервированный в Праге.
- Почему ты не хочешь сказать все? - удивился Роун.
- Потому что я еще жив! - огрызнулся Уорд.
- Девушка идет? - поинтересовался Роун.
- А что?
- По-моему, она волнуется.
- И все?
- У нее нет опыта.
- У тебя тоже.
- Я просто подумал…
- Послушай, племянничек, если ты с ней трахаешься тайком, это еще ничего не значит. Мы сами выбираем нужных людей. Думать нужно было раньше, когда ты решил прихватить ее сюда.
Роун не нашелся, что ответить.
- Когда я уезжаю? - только и смог он спросить.
- Это зависит от сибирских метелей.
Уорд ушел. Роун вскрыл конверт и прочел список:
Разбойник
Уорд
Новичок
Проститутка
Фокусник
Эректор
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
20
Переход
На следующее утро вся группа собралась за завтраком. Когда с едой было покончено, Уорд объявил, что в течение ближайших суток станет известно, кто едет. Затем заговорил агент "Милая Элис".
- Все должны хорошенько уяснить, и те, кто поедет, и те кто останется, вы работаете на независимое агентство. Вы не связаны ни с одной страной. Подготовка происходила в Штатах, потому что у организаторов были такие возможности. Но страна могла быть любая. Вы действуете самостоятельно. Если в ходе операции возникнут проблемы, не вздумайте обращаться за помощью в западные посольства. Даже близко к ним не подходите. Это основное условие договора.
После этого инструктажа Роуна попросили спуститься в подвальное помещение. Там уже ждала агент "Дядя Моррис", а вскоре к ним присоединились "Милая Элис" и Уорд.
- Я хочу продолжить рассказ о Полякове, - начала агент "Дядя Моррис". - Когда он был с письмом уже в Москве, то ли Белый дом, то ли Даунинг-стрит, 10, узнали об этом. Естественно, они сразу связались друг с другом. И там, и там страшно разозлились и приказали ответственной за операцию спецслужбе остановить Полякова и забрать письмо.
Прошло почти две недели, пока с ним связались и приказали вернуть письмо. Когда он отказался, стали угрожать. Неделей позже он вернулся в Лондон и заявил, что его человек в Москве согласен вернуть письмо за миллион долларов.
- Звучит неправдоподобно, - заметил Роун. - Неужели он из-за денег отказывался от власти над Россией?
- Я дойду до этого. Поляков объяснил, что его человек боялся, как бы Запад открыто не отказался от письма. Это лишило бы его власти. Одновременно он чувствовал, что его план вызывает сопротивление. Не исключено, что ему пришлось бы покинуть Россию, а для этого ему нужны были деньги.
- Нелогично, - возразил Роун.
- Тогда мы еще не занимались этим делом, - сухо заметила "Дядя Моррис". - Я рассказываю только то, что сообщили нам. Во всяком случае, сошлись на половине миллиона. Поляков поставил условие, что в Россию за письмом он не поедет, так как, по его утверждению, этот человек обвинял его в манипуляциях.
Полякова изолировали. Пытались найти его жену, но она исчезла. Поляков должен был получить квитанцию о том, что требуемая сумма внесена в один из швейцарских банков, и написать записку. Эту записку предполагалось передать в Москве в обмен на письмо во время тайной встречи. Все шло по плану. В Москву послали агента, но он не вернулся. Через десять дней нам сообщили, что он был арестован людьми Коснова и совершил самоубийство.
Поляков написал еще одну записку, послали нового агента. Его тоже схватили люди Коснова, допрашивали и расстреляли. К счастью, он ничего не знал. Не знал, с кем должен был встретиться и что получить.
После этого приняли решение послать самого Полякова. Он отказывался под разными предлогами, было видно, что он действительно боится. Он получил еще полмиллиона наличными, на тот случай, если его человек потребует первоначальную сумму. Полякова сопровождали до границы. Через две недели он погиб в одной из тюрем Коснова.
Тогда-то и было принято решение передать дело независимому агентству. Этот шаг обдумывался довольно долго, и мы с "Милой Элис" уже знали, что, возможно, нам придется заняться этим. Но даже сейчас мы не знаем, на кого работаем. Нас поддерживают правительства семи стран, в том числе и материально, но доказать их участи было бы невозможно. Мы в свою очередь заключили контракт с Разбойником. Думаем, вы должны знать, что мы подготовили еще несколько групп на случай плохой погоды. В последнюю неделю пришло два сообщения. Пол миллиона долларов, которые Поляков привез в Россию, были положены на тот же счет в швейцарском банке. Нам также известно, что незадолго до смерти Полякова вся сумма была снята со счета. Мы пытаемся выяснить обстоятельства.
И второе, правда это еще не подтверждено. Поляков, якобы, тайно встретился с Косновым в Париже за четыре дня до того, как письмо было доставлено. Можете интерпретировать эту информацию, как хотите. Я лично всегда была убеждена, что письмо предназначалось Бресновичу.
Роун проверил документы и одежду. Он вдруг подумал об Уорде и Разбойнике. Вид у Уорда был невеселый, такой же как в их первую встречу у церкви. Роун заметил, что Разбойник последнее время был занят меньше и в основном молчал. И дело было вовсе не в том, что Уорд стремился занять главенствующее положение, Уорд не хотел этого. Он испытывал странную жалость к Разбойнику. Роуну казалось, что Уорд взял на себя руководство просто потому, что Разбойник был больше не в состоянии возглавлять операцию. Но истину знали только Уорд и Разбойник.
В дверь постучали.
- Вы едете, - сообщил Бьюли.
Усатый турок приподнял доски полового настила переделанного военного самолета А-26 и помог Ханису и Роуну выбраться наверх. Было еще темно, но Роун разглядел через иллюминатор очертания гор. Самолет летел очень низко.
Турок выдал им две корзины с фруктами и два старых обшарпанных чемодана. Ханис быстро открыл их. В одном был чай, в другом лимоны с апельсинами. Роун запихнул в чемодан с фруктами кое-что из одежды. Турок отдал им билеты на теплоход и поезд.
- Где рыба? - вспомнил Ханис.
Турок показал на бумажную сумку у стенки. Ханис открыл ее, достал шесть длинных упаковок, развернул их и вынул шесть сушеных рыбин. Он внимательно осмотрел их и одобрительно кивнул.
- Отличная работа, верно? - Он протянул одну из рыбин Роуну. Роун внимательно рассмотрел рыбу. Ни вид, ни запах не вызывали сомнений.
Ханис объяснил, что это настоящая рыба, внутри которой спрятан спрессованный героин. Самолет на небольшой высоте пролетел над горами, затем взмыл резко, вверх, перелетел через горный хребет и приземлился в долине на поле, не заглушая двигатели. Роун и Ханис выпрыгнули из самолета, забрали корзины и чемоданы.
- Позади вас Тбилиси, впереди Батуми, справа - Кавказские горы.
Роун и Ханис поспешили скрыться среди фруктовых деревьев, а самолет, разбежавшись по неровной земле, взлетел.
- Добро пожаловать в Россию, - произнес Ханис и повернул в сторону Тбилиси.
Уорд стоял в ленинградском Эрмитаже перед "Мадонной Бенуа" Леонардо да Винчи. На нем был темный деловой костюм и пальто.
- Первый раз в Ленинграде? - поинтересовался дежурный, подойдя сзади.
- Нет, я был здесь один раз в детстве.
- А откуда вы?
- Из Минска, у нас хороший музей, но Леонардо нет.
- Это не все, у нас еще двадцать пять Рембрандтов.
- Двадцать пять Рембрандтов? - притворно удивился Уорд.
- Двадцать пять, а Рубенсов еще больше, не говоря уже о Рафаэле и Тициане.
- А наши молодые художники? - спросил Уорд. - В Минске только и говорят о новой ленинградской школе.
- Между нами говоря, не стоит на них и время тратить. Пойдемте, я покажу вам Микеланджело.
- Гродин, - сказал Коснов по внутренней связи, - срочно зайдите ко мне.
Он внимательно вчитывался в сообщение, лежащие перед ним на столе.
Вошел Гродин.
- Кажется, Поткин справился с задачей, - сказал Коснов, протягивая папку Гродину.
Гродин перелистал досье Роуна. Он уже видел его копию у Бресновича.
- Да, это вполне возможный вариант, - ответил он.
- Вариантом может быть каждый из них, - резко отозвался Коснов. - Но прочтите две последние страницы.
Когда Гродин закончил, он посмотрел на Коснова.
- Кто этот Разбойник?
- Ему за пятьдесят. В прошлом - помощник Стердеванта, отличного агента, умершего несколько лет назад. По всем законам Разбойник должен был давно умереть. У него обнаружили рак еще несколько лет назад. Поразительно, что он еще передвигается.
- Почему с ним послали такого новичка?
- Наверное, именно потому, что мы навряд ли бы ожидали такое сочетание. Один еще ничего не умеет, другой уже не может.
- Вы знаете, где, по мнению Поткина, они собираются пересечь границу?
- Да, где-то в районе Карского моря. Но это очень странно.
- Поткин уверен?
- Он не уверен. Он только анализирует информацию. Если подготовка идет на Аляске, мы же не будем встречать гостей в Баку.
- И все-таки я не понимаю.
- Именно потому такой вариант очень возможен. Даже если Разбойник и дохаживает последние дни, он еще многое может успеть. Он вполне может доставить моряка в Москву и научить его, что делать дальше. Из двух хороших половинок может получиться один отличный агент.
- Но почему район Карского моря? Ведь в страну можно попасть гораздо проще. - Гродин не понимал.
- Сколько у нас людей в районе Воркуты? - спросил Коснов.
- Один, по-моему, и того половину времени нет на месте.
- А где еще у нас люди на севере?
- Ближе Архангельска нет.
- Три человека на тысячекилометровое побережье.
- Ну и что, там нелегко затеряться, в Москве труднее найти человека чем там.
- Так ты считаешь, что это сообщение не стоит внимания?
- Нет, но…
- Что но?
- Я приму необходимые меры предосторожности, товарищ полковник. А что делать с Разбойником? Найти его фотографию в картотеке?
- Ты ничего не найдешь. Он из той эпохи, когда шпионаж был искусством. Я вообще сомневаюсь, что существуют его фотографии.