Ни о каких таких планах в отношении себя Андрей Колотухин, конечно, не подозревал. Он пребывал в обалденном состоянии, только Марина была для него светом в окошке. А Марина меж тем умело разжигала обуревавшую Андрея страсть, доводя его до предела и в то же время умело соблюдая дистанцию, чтобы не перейти Рубикон. Иначе – чем черт не шутит?! – не пройдет ли его любовь.
Берег озера, у которого стояла дача, был пустынен – рано… Справа, в высоком сосняке, затеяли утреннюю перебранку вороны. Солнце, поднимавшееся над лесом с противоположной стороны, блестело на воде так ярко, что Андрей прикрыл ладонью глаза.
Попробовал босой ногой воду – теплая… Посвистал повзрослевшему выводку, его степенно провела в пяти метрах от Андрея дикая утка, ребятишек у нее было трое.
"Для тебя маловато, а вот нам бы с Мариной в самый раз", – тепло подумал Андрей и внутренне смутился: не слишком ли размечтался?
Сам он всегда чувствовал себя обделенным от того, что рос без братьев и сестер, но так уж получилось у его отца с матерью. Теперь весь род колотухинский держался на нем одном.
Подождав, когда утиный выводок отплывет подальше, Андрей сбросил легкие брюки, стянул через голову майку и бросился в воду. Сначала он саженками вымахал метров за сто, потом перешел на плавание неспешным брассом.
Когда развернулся, направляясь к берегу, вспомнил одну из статей второго тома "Философии общего дела", в которой создатель ее, Николай Федорович Федоров, незаконнорожденный сын князя П.И. Гагарина, пишет о том, что только "восставши, приняв вертикальное положение, человек мог обозреть все, что над ним и вокруг его, и вывод из этого обозрения целого и частей его сделать средством жизни".
"А ведь верно, – подумал Андрей, медленно двигая руками. – Вот плыву я сейчас, нахожусь в горизонтальном положении, и как сузился мир, который я еще недавно, когда стоял на берегу, так широко воспринимал"
Выйдя из воды, Андрей с силой растерся полотенцем, подумав с усмешкой, что, если верить Джорджу Беркли, полотенце это существует, ибо его спина, которую он вчера несколько подпалил на солнце, довольно чувствительно сие воспринимает…
– Esse est percipi! – воскликнул студент философского факультета.
– Андрюша, голубчик, – услышал он голос Брониславы Иосифовны. – Доброе утро… Вы такой ранний молодой человек, вот бы на вас радовался мой папа, он всегда говорил: "Кто рано встает, тому Бог дает". Окажите любезность, сходите за хлебом, это рядом со станцией, там сейчас уже открыто. А пока вы ходите, я все приготовлю, Марина с Яночкой проснутся, сядем завтракать.
Андрей Колотухин находился еще в магазине, когда подошла электричка из Ленинграда. Пассажиров в ней было полным-полно. Андрей с улыбкой понаблюдал за тем, как многие из приехавших с некоторой ошарашенностью озираются по сторонам, прежде чем разбрестись по своим дачным убежищам. Это были, как правило, однодневки – те, кто мог провести за городом только воскресенье.
Толпа, высыпавшая на перрон, быстро редела. Андрей повернулся и направился к озеру, когда его вдруг окликнули.
– Вы меня? – спросил он, увидев среднего роста крепыша с черной бородкой и наметившейся уже лысиной.
– Да, прошу меня извинить… Кажется, я имею встречать Андрея Колотухина?
– Угадали, – сказал Андрей, смутно припоминая, что он где-то видел этого человека.
– Меня зовут Матти Бьернсон. Аспирант вашего университета, по обмену, – пояснил крепыш. – Я слушал вашу лекцию в клубе "Интеллект".
– Рад познакомиться, – сказал Андрей и протянул скандинаву руку. – Приехали отдохнуть?
– Поручили передать небольшую посылку. Мне нужна улица Заозерная…
– Я иду туда же, Матти. Могу проводить вас. Какой вам нужен дом?
– Двенадцатый, – ответил Бьернсон.
Андрей Колотухин вздрогнул и удивленно посмотрел на аспиранта. Под этим номером значилась дача семьи Резник.
IV
Когда Николай Колмаков вошел в кабинет начальника управления, то кроме Третьякова увидел еще одного незнакомого ему генерала.
– А вот и наш бравый скандинав, – улыбаясь, показал на него Лев Михайлович. – Это и есть майор Колмаков, в молодости носивший зеленую фуражку. Знакомься, Вадим Георгиевич.
– Генерал Казаков, – сказал, пожимая руку майору, гость Третьякова, и Колмаков понял, что перед ним начальник войск соседнего пограничного округа.
– Усаживайся, Николай Иванович, поудобнее и расскажи нам с Вадимом Георгиевичем о поездке в Ухгуилласун. Ты уже, конечно, докладывал об этом и письменно, и устно… Но генерал-лейтенант хотел бы услышать ту часть, которая непосредственно относится к фирме "Эвалд Юхансон и компания", уточнить кое-какие детали. Словом, постарайся изложить подробнее… Может быть, и сам что-либо упущенное вспомнишь, под иным углом посмотришь на те или иные мелочи. Значит, компания "Эвалд Юхансон" занимается…
– Посредническими операциями, товарищ генерал. Ее люди взяли на себя и передачу представителям Балтийского пароходства останков штурмана Давыдова. А поскольку мое пребывание в Ухгуилласуне проходило в рамках не только туризма, но и профессионального интереса к организации морского бизнеса, то я, естественно, знакомился в брокерных фирмах с технологией посредничества. Именно посредничество составляет основу деятельности этой конторы.
– С кем вы общались в фирме, Николай Иванович? – спросил генерал-лейтенант Казаков.
– Меня представили самому владельцу и я пытался разговорить этого самого Эвалда… Но скоро понял, что бизнес интересует Юхансона постольку поскольку… Впрочем, он мне сам заявил, что коммерческой стороной деятельности занимается его заместитель и компаньон Стив Фергюссон…
Генералы многозначительно переглянулись.
– А с ним встретиться довелось? – спросил Третьяков
– К сожалению, нет. Коммерческий директор и был в то время в Ухгуилласуне, я проверил это, но у него не нашлось времени… Занимался мною начальник информационного отдела фирмы, некто Магнус Шварц. Это относительно молодой человек, родился в Ухгуилласуне. Но отец и мать его жили прежде в Восточной Пруссии, поэтому Магнус не столько рассказывал мне о деятельности фирмы, сколько расспрашивал о Калининградской области.
– И вы удовлетворили его любопытство? – улыбнулся Вадим Георгиевич.
– Более или менее, – ответил Колмаков. – Даже пригласил приехать в гости…
– В гости – это хорошо, – согласился Третьяков. – Все, кто с добрыми намерениями, пусть приезжают… А что за намерения у этого Шварца?
Колмаков ответил:
– Думаю, что Магнус к интересующей нас категории не относится. Во всяком случае вел он себя вполне лояльно. Если фирма служит крышей для резидентуры, то нашим противникам вовсе не обязательно набирать туда одних разведчиков. О Стиве Фергюссоне Мангус отозвался, как о талантливом бизнесмене, сказал, что с его приходом началось подлинное возрождение фирмы.
– Да, но теперь мы знаем, что этот коммерческий гений не только способный делец, – иронично заметил Третьяков. – Его настоящее имя – Рутти Лаймесон. Старый наш знакомец. Высоко ценимый в Лэнгли специалист. Мы теперь, майор, знаем, что именно Стив Фергюссон и есть шеф "Осьминога".
– Жаль, что не удалось взглянуть ему в лицо, – сказал Колмаков.
– Может, еще увидитесь, Николай Иванович, – сказал Третьяков. – А вот генерала Казакова интересует такая подробность: не стояла ли в порту "Балтийская звезда"?
– Стояла, Лев Михайлович, – ответил майор. – Я обратил на это внимание, поскольку знаю о ее фокусах на Балтике.
– А не обслуживает ли этот теплоход фирма "Эвалд Юхансон и компания"? – спросил генерал Казаков. – Я имею в виду их легальные морские взаимоотношения?
– Вы знаете, товарищ генерал, я специально поинтересовался этим у Магнуса Шварца. Мы как раз ехали из конторы в город мимо стоявшей у причала "Балтийской звезды", и я спросил: "Об этой красавице тоже заботится ваша фирма"? Магнус даже поморщился, мой вопрос был ему явно неприятен.
Ответил, что владельцы судна имеют договор с агентской фирмой "Арвид Свенсон и сыновья", но и они выполняют их отдельные заказы. Позднее я узнал, что капитан теплохода Эдвин Рочестер бывает в конторе Эвалда Юхансона, но встречается только со Стивом Фергюссом, а тот наносит капитану ответные визиты на борту теплохода.
– Вы, майор, выяснили больше, чем от вас требовалось, – улыбнулся Казаков. – Узнаю школу Льва Михайловича…
– Не надо комплиментов, – отмахнулся Третьяков. – Мы у него только развили самостоятельность и инициативность, которые он приобрел на заставе. Так что лавры поделим поровну, Вадим Георгиевич.
Третьяков встал, прошелся по кабинету, приблизился к сидевшему в кресле майору. Колмаков хотел подняться, но генерал жестом усадил его, положил ему на плечо руку.
– Теперь нам доподлинно известно логово, в котором укрылся "Осьминог"… Это опасный противник, настроенный жестко, крайне агрессивно. После первой атаки с севера на Карельский перешеек "Осьминог" снова протянул щупальца, теперь уже в сторону региона, который охраняет генерал Казаков. Вот почему Вадим Георгиевич здесь. Нам надо выработать общий план борьбы с резидентурой, которой руководит Стив Фергюссон, он же Рутти Лаймесон, настоящий враг всего русского, русофоб до мозга костей.
– Со мной приехал товарищ, которому поручено заняться "Осьминогом" как потенциальной базой будущих нарушений государственной границы, – сказал генерал-лейтенант Казаков. – Это полковник Мяги, зовут его Освальд Рихардович. Он будет здесь с минуты на минуту… Вы поработайте с ним, майор, расскажите обо всем, что узнали и увидели в Ухгуилласуне. Так, чтобы Мяги дотошно разобрался в тамошней обстановке, посмотрел на нее вашими глазами.
– Это и моя просьба, Николай Иванович, – проговорил начальник управления.
– Будет исполнено, – ответил Колмаков.
– Вот еще что, – заговорил Казаков. – Директор Центрального разведывательного управления Вильям Кейси постоянно нацеливает подчиненных на глобальное внедрение в торговые, туристские, технические фирмы, которые поддерживают с нами деловые отношения. Союзникам по НАТО Билл Кейси тоже настоятельно рекомендует заручаться контактами с фирмами, которые имеют представительства в России, создавать фиктивные торговые компании… Первой воспользовалась его советом западногерманская БНД, организовав посредническую фирму "Карл Шанценбах". В Москве фирму представлял профессиональный шпион Пауль Арсене. Это он завербовал в марте восемьдесят четвертого года Илью Суслова.
– Самое обидное в том, – заметил Третьяков, – что этим типом следовало заинтересоваться еще в семьдесят третьем году, когда он передал дяде, уезжавшему в Израиль, пленки о запуске новейших наших космических кораблей. А этого потенциального изменника Родины делают старшим научным редактором Агентства печати "Новости", он получает возможность общаться с академиками, инженерами, работниками закрытых предприятий, космонавтами… И те напропалую разбалтывают то, что потом этот Суслов услужливо передает в Пуллах. Я вас понял, Вадим Георгиевич, – продолжал Третьяков. – Нам необходимо самым внимательным образом присматриваться к торговым фирмам. Помните Грегоряна, владельца фирмы "Калифорния интернейшнл трейд корпорейшн"? Мало того, что он пытался поставить нам негодное и устаревшее оборудование, он нравственно разлагал москвичей, подкупал неустойчивых, втягивал их в неблаговидные дела. Ваше мнение, Николай Иванович…
– Если по поводу деятельности морских агентских контор, то я выборочно исследовал деятельность десятка таких фирм, с которыми имеет дело Балтийское пароходство. Работают они по-разному, как и бывает в бизнесе, кто-то удачнее, кто-то зевает, упускает конъюнктуру… Но если учесть, что наши торговые корабли заходят практически почти во все порты планеты и везде приходится иметь деловые отношения с какой-либо морской посреднической фирмой, то к их выбору надо относиться весьма серьезно. Ведь брокерная фирма – идеальное прикрытие для резидентуры.
– Подготовьте, Николай Иванович, ваши соображения на этот счет в письменном виде, – распорядился Третьяков.
Загорелась лампочка вызова, и голос секретаря сообщил начальнику управления:
– К вам полковник Мяги.
Третьяков кашлянул и выразительно оглядел сидевших у него в кабинете начальника войск пограничного округа и майора Колмакова.
– Пусть войдет, – сказал он.
V
Олег Давыдов снова посмотрел на часы, подаренные ему Джоном Бриггсом после операции "Крот". Теперь, вроде, на свидание он успевал.
Когда подводная лодка после операции "Крот" возвратилась на остров Эланд, где для нее и других кораблей специального назначения была оборудована секретная база, и небольшой самолет доставил участников операции на виллу "Вера крус", всем им предоставили двухдневный отдых.
– Чем думаешь заняться завтра? – спросил Олега Джон Бриггс, когда они встретились за ужином. – Я до обеда буду занят бумагами, а потом могу составить тебе компанию. Хочешь, махнем на озеро Вульфсунд, там для нас держат хорошую яхту. Или развлечемся на Скапа-Гатана. Есть такие злачные места… Выбирай, дружище!
– Мне бы хотелось встретиться с Хельгой, – сказал Олег. – Это позволяется?
– Чудак! – вскричал Джон Бриггс. – Ты ведь свободный человек, живущий в свободном мире. После службы, а ты просто служишь или, если это тебе больше нравится, работаешь в фирме, волен делать все, что захочешь. Надо только, придумать правдоподобное объяснение твоему пребыванию в этой стране… Для Хельги и ее отца.
– Будь уверен, – мрачно сказал Олег, – предателей они презирают так же, как и во всем мире.
– На тебя это не распространяется, голубчик. Ты – жертва обстоятельств. А может быть, баловень судьбы, как знать… Но с Хельгой я тебе помогу. В Ухгуилласуне есть представительство советского Морфлота. Почему бы тебе не стать, для Хельги и Бенгта Ландстремов, его работником? Они ведь не знают, как ты попал в Ухгуилласун на самом деле?
– Не знают. Я же говорил, что объяснил свое появление на мусорщике тем, что упал с борта парома…
– Ты на редкость предусмотрителен, Арго, – усмехнулся Джон Бриггс. – Тебе на роду написано быть разведчиком… Поэтому смело общайся с новыми друзьями. Закончишь курс Ликея, снимешь хорошую квартиру в городе, пригласишь Хельгу с отцом на новоселье, тогда и меня им представишь. А дело у тебя пойдет… Я верю в тебя, парень.
…"Верить ты, может, и веришь, – подумал Олег о Джоне Бриггсе, – а этих ищеек небось сам сюда прислал…" Теперь он на ходу незаметно наблюдал за другим типом, который, по его представлениям, был похож на классического соглядатая. В последнем штурман ошибался. За ним действительно следили, но это были люди Стива Фергюссона.
Ага, вот и кафе, о котором говорила Хельга по телефону, а у него еще пять минут до назначенного срока.
Кафе называлось "Летучий голландец", опознать его можно было по вырезанному из куска листового железа профилю старинного парусника, который висел над входом.
Прежде чем войти в кафе, Олег остановился у витрины, чтобы незаметно осмотреться. Пройти мимо окна было никак нельзя: витрину украшал настоящий скелет в треуголке и с подзорной трубой, которую он держал у пустой глазницы. Такому новичку, как Давыдов, сам Бог велел разинуть рот от изумления, что он и сделал, и это выглядело куда как естественно.
Потом Олег вошел в кафе и, уже прикидывая, какой бы занять столик, вдруг почувствовал: его крепко ухватили за локоть.
VI
– Завтра я вылетаю в Лэнгли и собрал вас вместе для того, чтобы подвести некоторые итоги, – сказал Сэмюэль Ларкин, оглядывая с доброй, прямо-таки отеческой улыбкой сидящих за круглым столом Вильяма Сандерса, Стива Фергюосона и Джона Бриггса. Не было только вездесущего Майкла Джимлина. Стив Фергюссон, вспомнив о нем, в который раз подумал, что было бы вовсе не плохо занять его место, работать под защитой дипломатического иммунитета, тогда, быть может, он избавился бы от этих ужасов по ночам.
– Среди нас нет коллеги Джимлина, – продолжал Сэмюэль Ларкин, как бы прочитав мысли Фергюссона. – Сейчас он занят подготовкой для русских кое-каких сюрпризов на Кольском полуострове. Вы уже поняли, что мы резко изменили направление беспокоящих ударов по советской границе. В этой стране на прежних участках осуществлять их сложнее – мешают финны со своим неприятием пограничных конфликтов на финско-русской границе. Все приходится организовывать через их голову. С конфликтами на финско-русской границе пока подождем – пусть зеленые фуражки ослабят бдительность. Хотя надежду поссорить двух этих соседей оставлять нельзя, надо всерьез работать в этом направлении.
– Мне довелось посмотреть с "Балтийской звезды", как реализовывались отвлекающие маневры для операции "Крот", – продолжал Сэмюэль Ларкин. – Это впечатляло… Представляю, какой переполох был в ту ночь у русских пограничников. Думаю, что следует расширять подобные операции, побеспокоиться о материальной поддержке талантливой идеи. Надеюсь, директор поддержит эту свежую и нестандартную разработку.
– Необходимо держать на Балтике второй базовый корабль, – заметил Стив Фергюссон, – и действовать, опираясь на них, одновременно. Иначе русские быстро сообразят, в чем дело.
– У них есть поговорка, – усмехнулся Джон Бриггс. – На то и щука в море, чтоб карась не дремал… Надо поточнее проделывать операции подобного типа. А главное – быстро ввертывать их. Но мистер Фергюссон прав – нужен второй корабль. И еще: "Балтийская звезда" скомпрометировала себя после антифестивальной демонстрации. Этот теплоход стал одиозным судном не только в глазах русских, но и скандинавов. Предлагаю, может быть, в перспективе, но дать "Осьминогу" другой корабль, а "Балтийскую звезду" использовать в ином месте.
– Логично, – сказал Сэмюэль Ларкин, – принимается… На днях будет переоборудован морской паром "Си хоук", мы отдадим его вам. "Балтийскую звезду", конечно, стоило бы перегнать подальше… Подумаем. А может быть, ее проще перекрасить, сменить название?
– Черного кобеля не отмоешь добела, – усмехнулся Джон Бриггс.
– Опять русская поговорка? – улыбнулся Сэмюэль Ларкин.
– Мистер Бриггс большой знаток фольклора, – скривил губы Стив Фергюссон.
– И это прекрасно! – воскликнул Сэмюэль Ларкин. – Так глубоко, я бы сказал интуитивно, знать потенциального противника… Лучшего и желать нельзя человеку нашей профессии. А как ваш новый воспитанник, дорогой Джонни? Справляетесь с амплуа Пигмалиона?
– Мне думается, что русский штурман – перспективное приобретение организации, – уверенно произнес Джон Бриггс. – Мало того, что он прекрасный специалист, умеющий находить немедленное решение в экстремальной ситуации, Аргонавт – яркая индивидуальность, и если мы сделаем его до конца своим, парень оправдает затраченные на него усилия.