* * *
Поездка на такси на миланский Сентрале стоила Марко сорок пять евро. Он не стал торговаться с водителем. Зачем? Обратный билет в Болонью все так же стоил пятьдесят евро. День покупок и путешествий оставил в его кармане лишь сто евро. Его богатство таяло прямо на глазах.
Когда поезд прибыл на болонский вокзал, было уже почти совсем темно. Марко смешался с толпой усталых пассажиров, но его распирала молчаливая гордость за то, что он совершил. Он купил теплую одежду, железнодорожные билеты, остался в живых в сумасшедшем столпотворении вокзала и аэропорта Милана, дважды брал такси, отправил письмо - одним словом, день, полный забот, и никто понятия не имел, кто он или где он.
И ни разу его не попросили предъявить паспорт или какое-нибудь иное удостоверение личности.
* * *
Луиджи уехал другим миланским экспрессом в 11.45. Однако он сошел в Парме и затерялся в толпе. Сел в такси и быстро добрался до места встречи, любимого кафе. Он ждал Уайтекера почти час, потому что тот опоздал на один поезд из Милана и приехал следующим. Как всегда, он был в плохом настроении, которое отнюдь не улучшилось от необходимости ехать на встречу в субботу. Они быстро сделали заказ и, как только официант удалился, Уайтекер сказал:
- Мне не нравится эта женщина.
- Франческа?
- Да, экскурсовод. Мы раньше к ее услугам не прибегали?
- Нет. Но успокойтесь, она ничего не знает.
- Какая она из себя?
- В меру привлекательна.
- В меру привлекательна может значить все, что угодно, Луиджи. Сколько ей лет?
- Я таких вопросов не задаю. Примерно сорок пять.
- Замужем?
- Да. Детей нет. Она вышла замуж за человека много старше, он очень нездоров. Он умирает.
Уайтекер по своему обыкновению делал записи, обдумывая следующий вопрос.
- Умирает? От чего умирает?
- Мне кажется, это рак. Я не спрашивал.
- Ты должен задавать больше вопросов.
- Наверное, кое о чем она не хочет говорить - о своем возрасте и умирающем муже, например.
- Где вы ее нашли?
- Это было нелегко. Преподаватели не выстраиваются в очередь, как таксисты. Мне ее порекомендовал друг. Я поспрашивал вокруг. В городе у нее хорошая репутация. И она свободна. Почти невозможно найти преподавателя, согласного тратить на ученика три часа в день.
- Ежедневно?
- Почти целую неделю. Она согласилась работать днем в течение следующего месяца. Это не лучший сезон для экскурсоводов. Она могла бы работать раз или два в неделю и ждет, что ее пригласят. Успокойтесь, она вполне надежна.
- Сколько вы ей платите?
- Двести евро в неделю - до весны, пока не начнется туристский сезон.
Уайтекер округлил глаза, словно платил деньги из своего кармана.
- Марко обходится нам слишком дорого, - сказал он, просто констатируя факт.
- У Марко есть великолепная идея. Он хочет уехать в Австралию или Новую Зеландию или еще куда-то, где не будет проблемы языка.
- Он желает переменить место?
- Да, и я думаю, это отличная мысль. Давайте свалим его на других.
- Вы же знаете, такие решения принимаем не мы с вами.
- Увы, да.
Принесли салат, и они на какое-то время замолчали.
- И все же эта женщина мне не нравится, - вдруг заявил Уайтекер. - Поищите кого-нибудь еще.
- Больше никого нет. Чего вы боитесь?
- У Марко богатая история связей с женщинами, верно? Всегда надо учитывать вероятность романтических отношений. Это может осложнить дело.
- Я ее предупредил. И потом, ей нужны деньги.
- Она нуждается?
- У меня создалось впечатление, что ее семья переживает трудные времена. У нее мертвый сезон, а муж давно не работает.
Уайтекер почти улыбнулся, словно услышал хорошую новость. Он запихнул в рот крупную дольку помидора и принялся жевать, внимательно оглядывая тратторию - не подслушивает ли кто-нибудь их тихий разговор на английском. Наконец он проглотил и сказал:
- Давайте поговорим об электронной почте. Хакером Марко точно никогда не был. В свои лучшие дни он висел на телефоне - четыре или пять аппаратов в кабинете, два в машине, один в кармане - и всегда вел три разговора одновременно. Он хвастался, что берет пять тысяч баксов, если новый клиент хочет с ним соединиться, хотя я в эту ерунду не верю. Марко никогда не пользовался компьютером. Те, кто работал с ним, говорят, что иногда он читал электронную почту. Но отправлял очень редко и всегда через секретаршу. Его кабинет был оборудован по последнему слову техники, но использовали ее другие, кого он нанимал. Это был настоящий титан.
- А в тюрьме?
- Никаких данных об электронной почте. У него там был ноутбук, но он писал на нем только письма, которые отправлял обычной почтой.
- Выходит, с компьютером он не в ладах.
- Выходит, так, но в Лэнгли озабочены, как бы он не связался с кем-нибудь. По телефону это невозможно, во всяком случае - пока. У него нет адреса, которым он мог бы воспользоваться, поэтому почта, по-видимому, отпадает.
- Было бы глупо с его стороны отправить письмо, - сказал Луиджи. - Это выдаст его местонахождение.
- Именно. То же и с телефоном, факсом - одним словом, со всем, кроме электронной почты.
- Мы можем отслеживать электронную почту.
- В основном да, но не всегда.
- У него нет компьютера и нет денег на его покупку.
- Я знаю, но гипотетически он вполне может заскочить в интернет-кафе, использовать закодированный адрес, отправить почту, затем замести следы, заплатить по счету и уйти.
- Верно, но кто научит его это делать?
- Он может научиться сам. Купить руководство. Такое маловероятно, но возможно.
- Я каждый день обшариваю его квартиру, - сказал Луиджи. - Каждый уголок. Если он купит руководство или оставит на столе чек, я об этом сразу же узнаю.
- Прочеши все ближайшие интернет-кафе. Их теперь в Болонье немало.
- Я знаю их все.
- А где Марко сейчас?
- Не имею понятия. Сегодня суббота, занятий нет. Бродит, наверное, по улицам Болоньи и наслаждается свободой.
- Он все еще напуган?
- Я в этом уверен.
* * *
Миссис Руби Осберри приняла легкое снотворное и проспала шесть из восьми часов полета до международного аэропорта Даллеса. Слабенький кофе, поданный перед посадкой, не вывел ее из полусонного состояния, и когда 747-й подкатил к стоянке, она снова задремала. Она забыла о поздравительной открытке, когда их загоняли в вагончики как для скота на поле аэродрома и везли в здание аэропорта. Она не думала о ней, когда вместе со всеми ждала выдачи багажа и продиралась через таможню. И уж тем более не вспоминала, когда увидела у выхода из зала прилета свою любимую внучку.
Ни единая мысль об открытке не пришла ей в голову, пока она не добралась благополучно до дома в Йорке, штат Пенсильвания, и не начала искать в дорожной сумке сувениры.
- О Боже! - воскликнула она, когда конверт выпал из сумки на кухонный стол. - Я должна была бросить письмо в аэропорту. - И рассказала внучке о бедолаге в Милане, который потерял паспорт и опаздывал на юбилей отца.
Внучка взглянула на конверт.
- На поздравительную открытку не очень похоже, - сказала она. Посмотрела адрес: "Р.Н. Бэкман, адвокат, 412 Мейн-стрит, Калпепер, Виргиния, 22701". - Нет обратного адреса, - заметила внучка.
- Я отправлю письмо завтра утром, - сказала миссис Осберри. - Надеюсь, к дню рождения старика оно дойдет.
Глава 17
В десять часов утра в понедельник утром загадочные три миллиона долларов, лежавшие на счете в сингапурском банке "Олд стоун групп, лимитед", ушли электронным переводом и начали тихое путешествие на другую сторону земного шара. Девять часов спустя, когда открылись двери "Галеон бэнк энд траст" на острове Сент-Кристофер в Карибском море, деньги пришли и легли на депозитный номерной счет без указания имени владельца. При обычных обстоятельствах это была бы абсолютно анонимная трансакция, одна из тысяч, совершенных с утра в тот понедельник, но "Олд стоун групп" находилась под пристальным наблюдением ФБР. Сингапурский банк сотрудничал с ФБР. Банк на Сент-Кристофере - нет, но вскоре возможность такого сотрудничества открылась и перед ним.
Когда директор ФБР Энтони Прайс еще до рассвета в понедельник появился в своем кабинете, его уже ожидала срочная докладная. Он отменил все, что было запланировано на утро, и собрал своих ближайших сотрудников в ожидании минуты, когда деньги прибудут на Сент-Кристофер.
Тогда он позвонил вице-президенту.
Через четыре часа отнюдь не дипломатического выкручивания рук представителям Сент-Кристофера удалось вырвать информацию. Сначала банкиры заупрямились, но разве могла маленькая псевдострана устоять перед мощью и гневом единственной сверхдержавы мира? Когда вице-президент пригрозил премьер-министру экономическими и финансовыми санкциями, которые до основания разрушили бы то, что называлось экономикой острова, тот капитулировал и навалился на банкиров.
Номерной счет удалось напрямую проследить до Арти Моргана, тридцатиоднолетнего сына бывшего президента. Он входил в Овальный кабинет и выходил из него в последние часы отцовской администрации, потягивал "Хайнекен" и время от времени советовал что-то Крицу и президенту.
Скандал назревал прямо на глазах.
С Больших Каймановых островов в Сингапур и теперь оттуда на Сент-Кристофер - эти электронные переводы совершенно ясно говорили о любительских попытках замести следы. Профессионал разделил бы сумму на десять частей и распределил между несколькими счетами в разных банках в разных странах, а переводы отделил один от другого месячными интервалами. Даже такой неумеха, как Арти, сумел бы припрятать эти деньги. Оффшорные банки, которыми он воспользовался, давали ему возможность это сделать. Но прорыв федеральным службам обеспечил мошенник из инвестиционного фонда, отчаянно пытавшийся избежать тюрьмы.
Однако по-прежнему не было никаких данных об источнике денег. В течение последних трех дней пребывания в должности президент Морган пожаловал двадцать два помилования. Из них привлекли внимание только два: Джоэл Бэкман и граф Монго. ФБР изо всех сил старалось отыскать финансовые нарушения относительно двадцати других. У кого были три миллиона долларов? Кто мог достать такую сумму? Агенты тщательнейшим образом перешерстили всех друзей, родственников и деловых партнеров помилованных.
Предварительный анализ подтвердил то, что и так было известно. У Монго имелись миллиарды, и он, коррупционер со стажем, мог всучить взятку кому угодно. Бэкман тоже вполне мог прокрутить такую операцию. Третий подозреваемый - бывший член законодательного собрания штата Нью-Джерси, семья которого получила кучу денег на правительственных контрактах, связанных с дорожным строительством. Двенадцатью годами ранее он угодил на несколько месяцев в федеральное заведение и теперь горел желанием реабилитироваться.
Президент находился в Европе, он отправился в первое турне после победы на выборах. Его не будет в Вашингтоне еще три дня, и вице-президент решил дождаться его возвращения. Они будут и дальше следить за перемещением денег, проверяя и перепроверяя факты и детали, а когда президент вернется, ему на стол положат подробнейший доклад. Скандал с помилованием за деньги всколыхнет страну. Он унизит оппозиционную партию, ослабит ее позиции в конгрессе. А Энтони Прайсу обеспечит еще несколько лет пребывания на посту директора ФБР. И безвозвратно отправит старого Тедди Мейнарда в дом престарелых. Стремительную атаку новой администрации на ничего не подозревающего бывшего президента уже ничто не остановит.
* * *
Учительница ждала его на задней скамье базилики Святого Франциска. Съежившись от холода, несмотря на зимнее пальто, она прятала в карманах руки в перчатках. На улице снова шел снег, и в обширном, пустом и холодном пространстве церкви было ничуть не теплее. Он сел с ней рядом, еле слышно сказав "Buon giorno".
Она ответила ему неким подобием улыбки, теплой ровно настолько, чтобы не показаться невежливой.
- Buon giorno, - тихо отозвалась она.
Он тоже сунул руки в карманы, и довольно долго они сидели подобно двум замерзшим путникам, прячущимся от непогоды. Как всегда, лицо ее было печальным, а мысли заняты отнюдь не заносчивым канадцем, возжелавшим научиться говорить на ее языке. Она сидела с безразличным, отрешенным видом, и Марко не мог больше этого выносить. Эрманно с каждым днем терял интерес к занятиям. А Франческа была просто невыносима. Где-нибудь поблизости прятался и следил за ним Луиджи, но и тому, по-видимому, вся эта игра начинает надоедать.
Марко подумал, что очень скоро настанет кризис. Обрубят спасательные канаты и предоставят ему выплывать самому или пойти на дно. Ну и ладно. Он уже почти месяц на свободе. Он уже может объясниться по-итальянски и сумеет выжить. Дальше будет учиться самостоятельно.
- Когда построили эту церковь? - спросил он, когда стало ясно, что первым придется заговорить ему.
Она слегка подвинулась, откашлялась и вынула руки из карманов. Складывалось впечатление, будто он пробудил ее от глубокого сна.
- Ее заложили в 1236 году францисканские монахи. Тридцать лет спустя она была в основном готова.
- Довольно быстро.
- Да, очень быстро. В последующие столетия с обеих сторон прилеплялись часовни, вслед за ними появилась колокольня. При Наполеоне французы в 1798 году ее секуляризировали и превратили в таможню. В 1886 году ее снова обратили в церковь, а потом, в 1928-м, реставрировали. Когда союзники бомбили Болонью, фасад был серьезно поврежден. Видите, история довольно-таки сложная.
- Снаружи она не очень красива.
- Вините союзников.
- Мне кажется, вы выбрали не ту сторону.
- Болонья повела себя, как подобало.
Нет смысла заново переосмысливать прошлую войну. Они молчали, и звуки их голосов еще какое-то время, казалось, витали в помещении и отдавались эхом под церковными сводами. Мать Бэкмана несколько раз в год брала его с собой в церковь, когда он был ребенком, но ее вялые попытки приобщить его к вере оказались безуспешными в школьные годы и были совсем забыты в последующие сорок лет. Даже тюрьма не приобщила его к вере, в отличие от некоторых заключенных. Человеку нерелигиозному трудно было понять, как осмысленное служение Богу может осуществляться в таком холодном, лишенном человеческого тепла музее.
- Здесь так пусто. Кто-нибудь приходит сюда молиться?
- Каждый день служат мессу, и еще воскресная служба. Здесь я венчалась.
- Вам не следовало говорить о себе. Луиджи будет взбешен.
- По-итальянски, Марко, ни слова больше по-английски. - И спросила по-итальянски: - Что вы сегодня учили с Эрманно?
- La famiglia.
- La sua famiglia Mi dica. - Расскажите о своей семье.
- Это большая неразбериха, - ответил он по-английски.
- Sua moglie? - Ваша жена?
- Которая? У меня их три.
- По-итальянски.
- Quale? Ne ho tre.
- L'ultima. - Последняя.
Он опомнился. Он не Джоэл Бэкман с тремя бывшими женами и распавшейся семьей. Он Марко Лаццери из Торонто, у него жена, четверо детей и пятеро внуков.
- Я пошутил, - сказал он по-английски. - У меня одна жена.
- Mi dica, in Italiano, di sua moglie? - Расскажите про вашу жену.
Очень медленно подбирая слова, Марко обрисовал вымышленную жену. Ее зовут Лаура. Ей пятьдесят два года. Она живет в Торонто. Работает в маленькой фирме. Путешествовать не любит. И так далее.
Каждая фраза повторялась не меньше трех раз. Каждая ошибка в произношении встречалась гримасой и быстрым "ripeta". Снова и снова Марко рассказывал про несуществующую Лауру. Когда он с ней покончил, пришлось взяться за старшего из детей, фантома по имени Алекс. Тридцать лет, адвокат, живет в Ванкувере, разведен, двое детей и так далее и тому подобное.
К счастью, Луиджи снабдил его краткой биографией Марко Лаццери со всеми сведениями, которые он судорожно вспоминал сейчас на задней скамье холодной, пустой церкви. Франческа настойчиво добивалась совершенства, не позволяла говорить быстро, что было ему свойственно на родном языке.
- Deve parlare lentamente, - повторяла она. - Вы должны говорить медленно.
Она держалась строго, не терпела шуток, но была крайне целеустремленна. Если он научится говорить по-итальянски хотя бы наполовину хуже, чем она говорит по-английски, это будет грандиозный рывок. Раз она настаивает на постоянном повторении, то пусть так и будет.
Когда они обсуждали его матушку, в церковь вошел пожилой джентльмен, сел на скамью прямо перед ними и погрузился в размышление и молитву. Они решили потихоньку уйти. Все еще падал легкий снежок. Они заглянули в ближайшее кафе выпить по чашечке эспрессо и покурить.
- Adesso, possiame parlare della sua famiglia? - спросил он. - Может быть, теперь поговорим о вашей семье?
Она улыбнулась, что случалось нечасто, и сказала:
- Benissimo, Marco. - Очень хорошо. - Ma, non possiamo. Mi displace. - Прошу прощения. Нельзя.
- Perche non? - Почему?
- Abbiamo delle regole. - Таковы правила.
- Dov'e suo marito? - Где ваш муж?
- Qui, a Bologna. - Здесь, в Болонье.
- Dov'e lavora? - Где он работает?
- Non lavora. - Он не работает.
Когда она докурила вторую сигарету, они вышли на крытую галерею тротуара и приступили к углубленному уроку на тему снега. Она произносила короткую фразу по-английски, он должен был ее перевести. "Идет снег". "Во Флориде снега никогда не бывает". "Завтра, может быть, пойдет снег". "На прошлой неделе два дня шел снег". "Я люблю снег". "Я не люблю снег".
Они прошли по краю главной площади, все время оставаясь под крышей. На улице Риццоли миновали магазин, где Марко покупал зимние ботинки и куртку, и он подумал, что она захочет услышать его рассказ об этом. Он мог справиться с этим по-итальянски, но решил промолчать, потому что ее все еще занимала тема погоды. На следующем перекрестке они остановились и принялись разглядывать Le Due Torri, две сохранившиеся башни, которыми гордились болонцы.
Когда-то их было больше двухсот, сказала Франческа. Попросила его повторить эту фразу. Он попробовал, грубо исказив прошедшее время и цифру, и ему пришлось повторять злосчастную фразу, пока не стало получаться правильно.