К примеру, потому, что, полюбив, он станет слишком уязвим. С тех пор как умер Ной, он старался избегать любых эмоций. И иногда чувствовал себя не человеческим существом, а роботом. Как автомат ел, спал, потому что так надо было, улыбался, когда от него этого ждали. Он едва заметил, что Линда покинула его, и развод был каплей в море боли. Наверное, он любил ее, но любовь к жене не выдерживала сравнения с любовью к сыну. Для Дэвида сила любви оценивалась по той мере страдания, которую испытываешь при ее потере.
И вот теперь у него появилась Кейт. Он смотрел на нее и вспоминал, когда последний раз был в постели с женщиной. Довольно давно, с блондинкой, и Дэвид никак не мог вспомнить ее имени. Она ничего для него не значила.
Но с Кейт все по-другому. Не только имя ее помнит, но и как она спит, свернувшись клубочком, как усталый котенок, как его согревает одно ее присутствие.
Он встал и вышел в коридор. Вдруг потянуло в комнату Ноя. Он зашел и встал у порога. Комната была залита лунным светом. Он давно не заглядывал сюда, избегал, ему не хотелось будить воспоминания. Когда-то он часто заходил посмотреть на спящего Ноя, а тот сразу чувствовал его появление и мгновенно просыпался. У них был своеобразный ритуал.
"Это ты, папочка?"
"Да, Ной, спи".
"Сначала меня обними, крепко-крепко".
Дэвид стоял, слушая отголоски прошлого, и думал, какую боль может принести любовь.
Потом вернулся, лег рядом с Кейт и, наконец, уснул.
Он проснулся до рассвета. В душе внимательно смыл все следы их близости и почувствовал себя обновленным. Оделся, тщательно подбирая все предметы туалета, как рыцарь свои латы - защиту от внешнего мира. В одиночестве выпил чашку кофе.
Теперь, когда Декера больше нет, нет и причин оставлять у себя Кейт. Он свой долг выполнил, до конца сыграл роль спасителя, благородного рыцаря, он защищал ее. Совесть его чиста. Теперь настало время расстаться, и они оба понимали это. Ее уход будет к лучшему для обоих. Пройдет некоторое время, и, возможно, окажется, что все было просто банальным всплеском гормонов.
А если он себя обманывает?
Его тревожило будущее Кейт. Если она не прекратит раскапывать дело Чарли Декера, то может попасть в беду. А она не остановится. Мало того, прошлой ночью он не сказал ей, что и сам уже сомневается в том, что все дело лишь в сумасшедшем мстителе. Нечто большее стояло за этим. Четыре человека убиты, и он не хотел, чтобы она стала пятой.
Он встал, вымыл чашку. И вернулся в спальню. Сел на кровать и засмотрелся на спящую Кейт. Такая красивая, упрямая и независимая до безумия. Раньше он думал, что ему нравятся независимые женщины. Но не теперь. Ему захотелось, чтобы Декер оставался жив, и тогда он продолжил бы защищать Кейт. Какой эгоизм!
Дэвид решил, что все-таки он должен ей. Они провели вместе две страстные ночи любви, и он хочет на прощание сделать ей подарок.
Он потряс ее легонько.
- Кейт?
Она медленно открыла глаза, неповторимые, зеленые, как изумруд, глаза. Ему ужасно захотелось ее поцеловать, но он сдержался.
- Отель "Виктория", - сказал он. - Все еще хочешь туда поехать?
Глава 12
Миссис Таббс, менеджер отеля, с ее тусклыми, узкими, как две щелочки, глазами, была похожа на жабу. Несмотря на жару, она была одета в поношенный серый свитер поверх цветастого платья. Через дыру в носке выглядывал безобразный, распухший большой палец.
- Чарли? - Она подозрительно оглядела Дэвида и Кейт через приоткрытую дверь. - Ну да, он жил здесь.
За ее спиной орал телевизор, показывали игровое шоу. Иногда мужской голос громко выражал свое сопереживание участникам. Она обернулась и крикнула:
- Эбби! Да сделай ты потише эту штуку! Не видишь, я говорю с людьми! - и снова обернулась: - Он больше не живет здесь. Самоубийство. Полиция уже была.
- Мы просто хотим посмотреть его комнату, - сказала Кейт.
- Зачем?
- Нам нужна о нем информация.
- Вы из полиции?
- Нет, но…
- Вы не можете сюда войти без ордера. Полиция и так мне тут все перевернула. Всех жильцов заставила нервничать. И к тому же мне приказали никого не пускать. - По ее тону можно было понять, что указания даны очень высоким начальством. Показывая, что разговор окончен, менеджер стала закрывать дверь, но Дэвид придержал ее рукой.
- Мне кажется, вам бы не помешал новый свитер, миссис Таббс, - спокойно заметил он.
Дверь немного приоткрылась. Тусклые щелочки глаз оглядели Дэвида.
- Мне нужно много новых вещей. - И когда в комнате раздался очередной вопль, добавила: - Например, новый муж.
- Вот тут я вам не могу помочь.
- И никто не может. За исключением нашего Господа.
- А Его милость может проявиться неожиданно. - Дэвид ослепительно улыбнулся, и миссис Таббс напряглась в ожидании обещанного чуда.
Он явил его в виде двух двадцатидолларовых банкнотов, которые сунул ей в руку. Она взглянула на деньги.
- Хозяин отеля меня убьет, если узнает.
- Он не узнает.
- Платит гроши, - продолжала она, - из которых я должна давать городскому инспектору. - Дэвид сунул ей еще двадцатку. - Вы ведь не инспектор? - Она спрятала деньги под свитером. - Нет, вы не похожи, он так не одевается. - Она зашаркала по коридору, предварительно захлопнув дверь в комнату, где орали телевизор и Эбби, и повела их к лестнице. Всего один пролет, но каждый шаг давался ей с трудом, и, поднявшись, она дышала шумно, как меха аккордеона. По вытертой дорожке она подвела их к двери с номером 203 и достала ключ.
- Чарли жил здесь около месяца, - задыхаясь, произнесла она, - жил очень тихо. Никаких с ним хлопот. Не то что другие.
В другом конце коридора приоткрылась дверь, из нее высунулись две детских головы.
- Чарли вернулся? - крикнула девочка.
- Я уже говорила вам, он ушел навсегда.
- Но он вернется?
- Вы что, дети, оглохли? И почему вы не в школе?
- Гейб болеет, - объяснила девочка, и как бы в подтверждение малыш Гейб рукой вытер сопливый нос.
- Где ваша мать?
Девочка пожала плечами:
- Ушла на работу.
- И оставила вас тут без присмотра. Еще дом сожжете.
Дети опечаленно покачали головой.
- Она забрала с собой наши спички, - ответил Гейб.
Миссис Таббс отперла дверь.
- Ну вот, смотрите.
Первое, что они увидели, - шмыгнувшую в щель крысу. В комнате стоял удушающий запах табачного дыма.
Кейт прошла к окну и отдернула занавески. Через грязное стекло в комнату ворвалось солнце.
- Только ничего не трогайте.
Было ясно, почему она так боялась инспектора. Около мусорной корзины стояла крысоловка, временно пустая. С потолка свисала голая лампочка, провода были оголены. На одноконфорочной плитке стояла сковородка с толстым слоем горелого жира.
- Дети чуть не сожгли весь дом месяц назад. Надо бы выгнать, но мать платит наличными.
- И сколько стоит здесь комната? - спросил Дэвид.
- Четыреста долларов.
- Вы шутите.
- Но у нас хорошее место. Рядом автобусная линия. Бесплатно вода и электричество.
По стене пополз таракан.
- И мы разрешаем держать в отеле животных.
- Какой он был, миссис Таббс? - спросила Кейт.
- Чарли? - Она пожала плечами. - Как вам сказать. Он был тихий, никогда не шумел. Ни громкого радио, ни пьяных воплей, ни на что не жаловался, ничего не требовал. Мы его и не замечали.
Миссис Таббс уселась на стул, глядя, как они осматривают комнату. Несколько мятых рубашек висели в шкафу, пара кусков мыла сложены под раковиной, носки и белье в ящике. Кейт подошла к окну и посмотрела на улицу. В открывшейся панораме - высокий проволочный забор, за ним заброшенный пустырь с битыми бутылками, ржавеющими машинами. Там же валялось несколько пьяных. Это было дно, дальше опускаться некуда - разве что в могилу.
- Кейт?
Дэвид обратил ее внимание на лежавшие на столике листы бумаги. Она подошла и взглянула. Это были стихи.
Восемь - прекрасно.
Девять - тоже хорошо. А теперь тебе десять.
С днем рождения, Джоселин, пусть сбудутся желания.
- Кто это - Джоселин? - спросила Кейт.
- Та малышка, соседка. Мать за ней с братом не смотрит. Всегда на работе. Или так она это называет.
Дэвид нашел в ящике стола бутылочку с таблетками галидола, прописанные доктором Немечеком из городской психиатрической клиники.
- Это его психиатр, - сказала Кейт.
- Посмотри, что я еще нашел. - Он показал небольшую фотографию в рамке.
Лицо на фотографии показалось ей знаковым. Она взяла ее и поднесла к свету. Это был всего лишь моментальный снимок - молодая женщина улыбалась в объектив, и первое, что бросалось в глаза, - прекрасные карие глаза, слегка прищуренные от солнца. В них была вечность… В простом белом купальнике она стояла на берегу, фоном служили предвечернее небо и море. Хотя она приняла соблазнительную позу, в ней была невинность, как у ребенка, претендующего быть взрослым.
Кейт вынула фото из рамки. На обратной стороне была надпись: "Жду, когда ты вернешься ко мне. Дженни".
- Дженни, - тихо произнесла Кейт. Она долго смотрела на эти несколько слов, написанные женщиной, которой уже давно нет. Она думала об этой ужасной комнате, пустоте и одиночестве. Чарли Декер ничего не имел, кроме пары носков и рубашек, и его единственной ценностью была эта фотография женщины, у которой в глазах вечность. Трудно было поверить, что она когда-нибудь может исчезнуть из памяти.
- Что будете делать с его вещами? - спросила она у миссис Таббс.
- Продам. Ведь он остался должен за неделю. Хотя что тут можно продать? За исключением этого. - Она указала на фотографию.
Кейт еще раз взглянула на смеющиеся карие глаза.
- Да. Она очень красива, правда?
- Да нет, я не о фотографии. Кейт недоуменно нахмурилась:
- А о чем?
- Рамка, - был ответ, - она из серебра.
Джоселин и ее брат висели, как обезьянки, на проволочной ограде. Увидев, что Кейт и Дэвид вышли из отеля, они спрыгнули на землю и уставились на них в ожидании. Джоселин была слишком худа и мала для десяти лет. Ножки-спички торчали из-под мешковатого платья. Босые ноги были грязными. Мальчик лет шести, такой же грязный, как сестра, держался за ее юбку.
- Он умер? - спросила Джоселин и, когда Кейт кивнула, сказала: - Я знала это. Взрослые никогда не говорят детям правды, и это глупо.
- Что тебе сказали о Чарли?
- Сказали, что уехал.
- Вы с Чарли были хорошими друзьями? - спросил Дэвид и улыбнулся.
Его ослепительная улыбка могла растопить любое женское сердце, не только десятилетней девочки.
- У Чарли не было друзей. У меня тоже нет. Только Гейб, но он мой брат.
Маленький Гейб улыбнулся и вытер нос о платье сестры.
- Кто-нибудь здесь кроме вас знал Чарли?
Она в задумчивости пошевелила губами.
- Можно попробовать поговорить в "Малони". Это бар. Он находится вон там.
- Что вы здесь делаете опять? Убирайтесь. Пока я не потерял из-за вас лицензию!
Джоселин и Гейб ловко пробрались по пустоватому залу к барной стойке и забрались на стулья.
- Эти люди хотят видеть тебя, Сэм, - провозгласила Джоселин.
- Вы не видели знак, что вход сюда запрещен до двадцати одного года?
- Мне семь, - сказал Гейб. - Можно мне оливку?
Недовольно ворча, бармен запустил руку в кувшин, вытащил несколько оливок и положил на прилавок.
- А теперь, пока вас никто не заметил… - И замолчал, увидев приближавшихся к стойке Кейт и Дэвида. По его взгляду можно было понять, что ему редко приходится видеть в своем баре столь хорошо одетых людей.
- Я не виноват. Эти пострелы сами сюда ворвались. Я собирался их вышвырнуть.
- Да они не инспекторы по алкоголю, - сказала Джоселин и положила оливку в рот.
- Нам нужна информация, - сказал Дэвид. - Об одном из ваших клиентов. Чарльз Декер.
Сэм внимательно оглядел Дэвида, оценил дорогой костюм, шелковый галстук.
- Он мертв. Я не говорю плохо о мертвых. Будете что-нибудь заказывать?
Дэвид вздохнул и покорно залез на стул.
- Ладно. Два пива.
- И все?
- И два ананасных сока, - добавила Джоселин.
- Двенадцать баксов.
Он налил сок в два стакана, и дети сразу принялись пить.
Дэвид положил на прилавок двадцать долларов.
- Расскажите нам о Чарли, - попросила Кейт.
- Он часто сидел вон за тем столиком. - Бармен кивнул на угловой столик.
- Что он делал?
- Пил. В основном виски. Неразбавленным. А еще я делал ему коктейль, мой фирменный.
- Сделайте и мне, - попросила Кейт.
- А пиво?
- Выпейте его сами.
- Спасибо. Но я никогда не пью на работе. Он налил в стакан джина, выжал половину лимона, добавил до верха крем-соды.
- Пять баксов, - предупредил он. Она попробовала.
- Неплохо.
- Так о чем вы говорили с Чарли? - напомнил Дэвид.
- Он приходил почти каждый вечер. Может, Чарли был бы не прочь поболтать в компании, но не мог говорить, только шептал. А несколько дней назад вдруг не пришел.
- Не знаете почему?
- Говорят, его искала полиция. И что он убил несколько человек.
- А вы что об этом думаете?
- Чарли? Ерунда.
Джоселин протянула ему пустой стакан.
- Можно мне еще сока?
Он налил детям сок.
- С вас восемь баксов.
Дэвид потянулся за бумажником.
- Ты забыл посчитать оливки, - напомнила Джоселин.
- Оливки бесплатно. - Оказывается, у него была совесть.
- Чарли когда-нибудь упоминал имя Дженни Брук? - спросила Кейт.
- Как я уже сказал, он почти не говорил. Старина Чарли просто сидел и писал свои поэмы. Он писал, переписывал, портил бумагу. Оставлял полно мусора.
Кейт удивилась:
- Не могу вообразить, чтобы он был поэтом.
- Сегодня все поэты. Но Чарли подходил к делу серьезно. Последний раз у него не было денег заплатить за выпивку. Он вырвал из тетрадки стихи и подарил мне. Сказал, что когда-нибудь они будут стоить денег. Ха! Как будто я дурак. - Он начал тереть прилавок подозрительной чистоты тряпкой.
- У вас сохранились эти стихи? - спросила Кейт.
- Да вон они, на стене.
Узкий лист бумаги был приклеен скотчем к стене. Кейт с трудом разобрала слова, в баре было мало света.
Вот что я им сказал:
Исцеление не в прощении,
А в памяти
О тебе.
Запах моря на твоей коже,
Следы маленьких ног на песке -
Это навсегда.
Ты лежишь там и сейчас у моря,
Открываешь глаза, дотрагиваешься до меня,
И солнце просвечивает сквозь кончики пальцев.
И я исцелен,
Я исцелен.
- Что скажете, - спросил Сэм, - неплохо?
- Еще бы, - сказала важно Джоселин, - ведь их написал Чарли.
- Кажется, мы зашли в тупик, - сказал Дэвид, когда они вышли из бара на яркий солнечный свет. Но про себя подумал о другом.
Как и наши отношения.
- Так много неясного осталось во всей этой истории, - размышляла Кейт, - что полиция просто не имеет права закрыть дело.
- У полиции много остается таких дел - с неясными, не выясненными до конца обстоятельствами, так называемые висяки.
- Как грустно, правда? - Она оглянулась на отель "Виктория". - Когда человек умирает и ничего не остается от него, никаких следов, что он существовал на свете.
- Ты можешь сказать так обо всех нас. За исключением великих писателей, художников или архитекторов. У них остаются книги, картины, здания. А у остальных?
- Только дети.
Помедлив, он ответил:
- Если повезет.
- Нам достоверно известно одно - он любил ее. Свою Дженни. - Она вспомнила лицо на фотографии. Незабываемое лицо. Даже спустя пять лет после ее смерти волшебный образ Дженни Брук повлиял на жизнь четырех человек. Один любил ее, а трое из них видели, как она умирает.
Каково это - быть любимой так, как любил Чарли свою Дженни? Каким особым даром она обладала? Что бы это ни было, у нее этого нет. Неожиданно Кейт воскликнула:
- Как хорошо вернуться домой!
- Ты уверена?
- Но я привыкла жить одна.
Он пожал плечами:
- Я тоже.
И снова оба замкнулись, каждый в своей скорлупе. Вот они стоят и бормочут какие-то фразы, как два чужих человека. Сегодня утром, проснувшись, она обнаружила, что он давно встал, принял душ, оделся как на работу. За завтраком они обсудили все, кроме того, что сидело занозой у нее в мозгу. Он мог сделать первый шаг. Потом, пока она собирала вещи, он мог попросить ее остаться, но он промолчал.
Слава богу, она всегда умела держать удар. Ни слез, ни истерик. Даже Эрик признавал это. "Ты слишком рассудительна", - сказал он, уходя.
Путь был недолгим. В машине, глядя иногда на его профиль, она думала, что с момента их встречи прошла целая вечность. Он выглядел сейчас слишком отстраненным и далеким.
Они подъехали к ее дому. Дэвид отнес чемодан с видом человека, который спешит.
- Зайдешь выпить кофе? - спросила она, заранее зная ответ.
- Не могу. Не сегодня. Я тебе позвоню.
Всем известная фраза: "Не звони мне, я позвоню сам…"
Он бросил взгляд на часы. Время расставаться.
Она вставила ключ в замок и распахнула дверь. То, что она увидела, заставило ее замереть на месте. Дэвид обнял ее за плечи, поддерживая, на мгновение комната поплыла перед глазами, потом ее взгляд сфокусировался на стене напротив. На бумажных обоях огромными кроваво-красными буквами было написано: "Брось, а то пожалеешь!" И под ними - череп с костями.
Глава 13
- Дело закрыто, Дэви.
Поки Ай Чанг нес через общую комнату стакан с кофе, стараясь не разбрызгать по дороге, мимо сержанта, громко с кем-то спорившего по телефону, лавируя между сновавшими туда-сюда клерками с бумагами, мимо дурно пахнущего пьяницы, выкрикивавшего оскорбления двум усталого вида полицейским. Поки прокладывал путь, как корабль, рассекающий штормовое море.
- Ты что, не понимаешь? Ей угрожают!
- Думаю, это оставил Чарли Декер.
- Сосед Кейт проверял квартиру во вторник утром. А надпись появилась позже, когда Декер был уже мертв.
- Тогда это просто хулиганили дети.
- Да? С какой стати ребенок напишет такую фразу?
- Ты знаешь, что у них на уме? Я - нет. Даже своих собственных иногда не понимаю.
Поки наконец добрался до своего угла и уселся за стол.
- Послушай, Дэви, я занят.
Дэвид не отставал.
- Когда я вчера сказал, что нас преследовали, ты заявил, что у меня разыгралось воображение.
- И сейчас говорю.
- А потом Декер оказался в морге. Как вовремя произошел с ним несчастный случай.
Поки поставил стакан на стол.
- Ладно. У тебя одна минута, выкладывай свою версию. Потом я выставлю тебя вон.
Дэвид пододвинул стул и сел.
- Четыре смерти. Танака. Рихтер. Декер. И Эллен О'Брайен.
- Расследование смерти на операционном столе не входит в мои обязанности.