Рядом с ним сидел мужчина, который теперь встал из-за стола - рослая, внушительная фигура в черном. Энтони Сансоне был известным затворником и так заботился о неприкосновенности своей частной жизни, что редко появлялся на людях. Но вот он стоял перед ними, в гостиничном баре, и не скрывал своего горя.
- Могли бы позвонить мне, детектив, - упрекнул ее Сансоне. - И попросить о помощи.
- Простите, - ответила Джейн, - я об этом не подумала.
- Я тоже был другом Мауры. Знай я раньше, что она пропала, я бы мигом прилетел из Италии.
- Вы все равно ничего не смогли бы сделать. Никто из нас не смог. - Джейн посмотрела на Брофи. Тот сидел молча, с каменным лицом. Двое мужчин всегда друг друга недолюбливали, но в память о Мауре заключили перемирие.
- Мой самолет ждет в аэропорту, - сообщил Сансоне. - Как только выдадут тело, мы все полетим домой.
- Это будет сегодня во второй половине дня.
- Тогда я сейчас позвоню своему пилоту, надо его предупредить. - Сансоне горестно вздохнул. - Сообщите мне, когда можно будет лететь. Мы отвезем Мауру домой.
Четверо пассажиров примолкли, сидя в комфортабельном салоне самолета, который уносил их на восток, в ночь. Может быть, все они думали, как и Джейн, еще об одной, невидимой пассажирке, которая летела внизу, в холодном и тесном грузовом отсеке, в гробу. До этого Джейн никогда не летала на частных самолетах. Если бы не печальный повод, ее бы порадовали мягкие сиденья из натуральной кожи, пространство для ног между креслами и всякие приятные мелочи, обычно доступные только богатеям. Но даже когда стюард принес ей на фарфоровой тарелочке сандвич с идеально прожаренным ростбифом, она сжевала его машинально, даже не почувствовав вкуса. Джейн с утра ничего не ела, но была не голодна - она просто перекусила, чтобы поддержать силы.
А Даниэл Брофи даже не притронулся к еде. Сандвич так и лежал перед ним на тарелке. Он смотрел в ночь, его плечи поникли от горя. И, конечно же, от чувства вины. Он винил себя, представляя, что случилось бы, выбери он любовь, а не долг. Мауру, а не Господа Бога. И вот теперь женщина, которой он дорожил, превратилась в обугленное тело, запертое в грузовом отсеке у них под ногами.
- Когда мы прилетим в Бостон, - сказал Габриэль, - нам придется кое о чем подумать.
Джейн, глядя на мужа, только удивлялась, как ему удается при любых обстоятельствах сосредоточиться на главном. В такие моменты, как сейчас, она вспоминала, что вышла замуж за морпеха.
- О чем подумать? - спросила она.
- О похоронах. Известить родных. Должны же быть родственники, которых надо позвать.
- У нее нет родных, - сказал Брофи. - Только ма… - Он замолк, не договорив слово "мать". Как не стал бы произносить имя женщины, о которой все сейчас подумали: Амальтея Лэнк. Два года назад Маура разыскала свою биологическую мать, о которой раньше ничего не знала. В конце концов поиски привели ее в женскую тюрьму в Фрэмингэме. Она увидела женщину, виновную в ужасающих преступлениях. Амальтея не та мать, которой можно было гордиться, и Маура никогда не рассказывала о ней.
- У нее нет родных, - на этот раз уверенней повторил Даниэл.
У нее есть только мы, подумала Джейн. Ее друзья. У Джейн есть муж и дочка, родители и братья, а у Мауры было всего несколько близких людей. Любовник, с которым она встречалась тайком, и друзья, которые на самом деле ровно ничего о ней не знали. Это горькая правда, которую Джейн все же должна признать: "Я ее совсем не знала".
- А как же ее бывший муж? - поинтересовался Сансоне. - Вроде бы он все еще живет в Калифорнии.
- Виктор? - Брофи горько усмехнулся. - Маура не уважала его. Вот уж кого она точно не хотела бы видеть на своих похоронах.
- Откуда нам знать, чего она на самом деле хотела? Какова была ее последняя воля? Она не была набожной, так что, думаю, она бы заказала гражданскую панихиду.
Джейн покосилась на Брофи - лицо его превратилось в застывшую маску. Вряд ли Сансоне сказал это в пику священнику, тем не менее в воздухе запахло ссорой.
- Хоть она и отступилась от церкви, но веру уважала, - сухо ответил Брофи.
- Маура была ученой до мозга костей, святой отец. Уважать религию еще не означает верить. Да ей смешна была бы даже сама мысль о богослужении на ее похоронах. К тому же, думается, неверующих не разрешают хоронить по католическому обряду.
Брофи отвернулся.
- Да, - нехотя согласился он. - Таковы правила.
- Остается еще вопрос, что лучше: похороны или кремация. Мы знаем мнение Мауры на этот счет? Она с кем-нибудь из вас об этом говорила?
- С какой стати? Она же была молода! - Голос Брофи неожиданно дрогнул. - В сорок два года кто станет думать о том, как поступят с твоим телом после смерти? И никто не ломает голову, кого позвать или не позвать на похороны. В этом возрасте люди заняты своей жизнью. - Он тяжело вздохнул и отвернулся к окну.
Долгое время никто не произносил ни слова. Единственный звук, который был слышен в салоне, - гул двигателей самолета.
- Тогда нам придется выбирать за нее, - проговорил наконец Сансоне.
- Нам? - удивленно переспросил Брофи.
- Я всего лишь предлагаю свою помощь. И необходимые средства, сколько бы это ни стоило.
- Не все можно купить за деньги.
- А вы полагаете, я что-то навязываю?
- А иначе зачем вы здесь? Для чего вы примчались с этим своим частным самолетом и всем тут распоряжаетесь? Потому что все можете?
Джейн коснулась его руки:
- Даниэл, не надо. Успокойтесь.
- Я здесь потому, что Маура мне тоже была дорога, - ответил Сансоне.
- И вы недвусмысленно дали об этом понять нам обоим.
- Отец Брофи, мне было совершенно очевидно, кому Маура отдает предпочтение. Что бы я ни сделал, что бы ни предложил, - не отменяет того факта, что она любила вас.
- Но вы всегда ждали в сторонке. Ждали удобного случая.
- Удобного случая предложить свою помощь, если она ей понадобится. Помощь, о которой она никогда не просила при жизни. - Сансоне вздохнул. - Если бы только она попросила. Я бы…
- Спасли ее?
- Я не могу повернуть время вспять. Но мы оба знаем, что все могло сложиться иначе. - Сансоне в упор посмотрел на Брофи. - Она могла быть счастливее.
Лицо Брофи залила темная краска стыда. Сансоне сказал суровую правду, но это не было новостью для всех, кто знал Мауру, для всех, кто следил за ней последние несколько месяцев и видел, как ее худенькая фигурка становится все более хрупкой, а улыбка окрашивается грустью. Она не одна носила в себе эту боль: Джейн видела в глазах Даниэла ту же печаль, к которой примешивалось чувство вины. Он любил Мауру, но сделал ее несчастной - и признавать правду было еще обиднее, потому что на это указал Сансоне.
Брофи привстал в кресле, сжимая кулаки, и Джейн тронула его за локоть.
- Прекратите! - воскликнула она. - Прекратите оба! Зачем вы это делаете? Как будто соревнуетесь, кто больше ее любил. Она всем нам была дорога. И сейчас уже не важно, с кем из вас она была бы счастливей. Она мертва, и ее уже не вернешь.
Брофи опустился в кресло, приступ гнева понемногу проходил.
- Она заслуживала лучшего, - сказал он. - Кого-то, кто лучше, чем я. - Отвернувшись, Даниэл вновь принялся смотреть в окно, целиком отдавшись своему горю.
Джейн снова потянула к нему руку, но Габриэль остановил ее.
- Оставь его, - прошептал он.
И Риццоли послушалась. Она оставила Брофи наедине с его переживаниями и села поближе к своему мужу, по другую сторону от прохода. Сансоне тоже пересел, но на задний ряд - погрузился в свои невеселые мысли. После этого они так и сидели врозь и молчали, пока самолет с телом Мауры мчался над облаками на восток, к Бостону.
22
"Ох, Маура, если бы ты только все это видела!"
Джейн стояла перед входом в епископальную церковь "Эммануил" и смотрела на непрерывный поток людей, пришедших отдать последние почести доктору Мауре Айлз. Вся эта суета удивила бы Мауру и даже, наверное, слегка смутила. Она не любила быть в центре внимания. Джейн многих узнавала в толпе, потому что они принадлежали ее миру - ее и Мауры - миру, где все вращалось вокруг смерти. Она заметила доктора Бристола и доктора Костаса из бюро судмедэкспертизы, тихо поприветствовала секретаршу Мауры Луизу и Йошиму - ассистента Мауры. Были здесь и полицейские - напарник Джейн Барри Фрост и еще куча парней из отдела убийств. Все они хорошо знали женщину, которую прозвали Королевой мертвых. Королеву, которая теперь стала частью своего королевства.
Но тот, кого Маура любила больше всех, не пришел, и Джейн ничуть не удивилась. Даниэл Брофи отдалился от мира и не придет на заупокойную службу. Он уже попрощался с Маурой наедине, и было по меньшей мере нелепо требовать от него, чтобы он демонстрировал свое горе прилюдно.
- Пошли сядем, - тихо предложил Габриэль. - Начинают.
Вслед за мужем Джейн прошла по проходу к скамье в первом ряду. Закрытый гроб возвышался прямо перед ней в обрамлении огромных ваз с лилиями. Энтони Сансоне не пожалел денег: гроб из красного дерева был отполирован до зеркального блеска, так что Джейн могла видеть свое отражение.
Вошел священнослужитель. Это был не Брофи, а преподобная Гейл Харриман из епископальной церкви. Мауре бы понравилось, что заупокойную службу по ней читает женщина. И церковь ей тоже понравилась бы - здесь всем были рады, кто бы ни заглянул под эти своды. Маура не верила в Бога, но верила в чувство общности и наверняка одобрила бы все это.
Преподобная Харриман начала речь, и Габриэль взял Джейн за руку. К горлу подступил горький ком, на глаза навернулись слезы. Следующие сорок минут, пока звучали гимны и люди делились воспоминаниями, Джейн, стиснув зубы, сидела на жесткой церковной скамье и изо всех сил пыталась не расплакаться. Когда служба наконец закончилась, ее глаза оставались сухими, но каждая мышца тела болела, как после тяжелого рукопашного боя.
Габриэль, Сансоне и еще четверо мужчин подхватили гроб, и траурная процессия медленно направилась к ожидающему снаружи катафалку. Церковь почти опустела, но Джейн осталась сидеть на скамье, пытаясь мысленно представить последнее путешествие Мауры: мрачный катафалк по дороге в крематорий, а затем - всепожирающее пламя, которое превратит кости в пепел.
"Не могу поверить, что больше никогда тебя не увижу", - стучало у нее в голове.
Вдруг ожил ее мобильный. Джейн отключила звук на время службы, оставив лишь вибровызов, и теперь неожиданная дрожь у ремня вдруг напомнила ей о служебных обязанностях.
Звонили из Вайоминга.
- Детектив Риццоли слушает, - тихо произнесла она.
Она узнала голос Куинана.
- Вам что-нибудь говорит имя Элейн Сэлинджер?
- А должно?
- То есть вы его впервые слышите.
Джейн вздохнула.
- Только что закончилась заупокойная служба. Извините. Но мне сейчас трудно сосредоточиться, и я не очень понимаю смысл вашего звонка.
- Женщину по имени Элейн Сэлинджер только что объявили в розыск. Вчера она должна была выйти на работу в Сан-Диего, но, похоже, не вернулась из отпуска. И ее не было среди пассажиров обратного рейса из Джексон-Хоула.
"Сан-Диего, - вспомнила Джейн. - Дуглас Комли тоже из Сан-Диего".
- Похоже, они были знакомы, - продолжал Куинан. - Элейн Сэлинджер, Арло Зелински и Дуглас Комли дружили. Все трое заказали обратные билеты на один и тот же день.
У Джейн забилось сердце. Этот звук гулко отдавался в висках. Она вспомнила про обрывок посадочного талона, который подобрала в овраге. На клочке бумаги осталась часть фамилии пассажира: "…инджер".
Сэлинджер.
- Как она выглядела? - спросила Джейн. - Возраст, рост?
- Это я и выяснял последний час. Элейн Сэлинджер было тридцать девять лет. Рост - метр семьдесят. Вес - пятьдесят пять килограммов. Брюнетка.
Джейн вскочила и бросилась к выходу. Еще не все скорбящие покинули церковь, и ей пришлось на бегу расталкивать локтями замешкавшихся, но, выскочив на улицу, Джейн увидела лишь отъезжающий катафалк.
- Остановите его! - крикнула Риццоли.
Габриэль обернулся к ней.
- Что с тобой, Джейн?
- Кто-нибудь знает, как называется похоронное бюро?
Сансоне посмотрел на нее с удивлением.
- С ними договаривался я. В чем дело, детектив?
- Позвоните им немедленно. Скажите, что тело нельзя кремировать.
- Почему?
- Нужно доставить его на экспертизу.
Доктор Эйб Бристол пристально глядел на закутанное тело, но даже не попытался развернуть его. И это было странно, учитывая, что он целыми днями только и делал, что вскрывал трупы. Многие из присутствующих были привычны к виду смерти, но теперь боялись увидеть то, что лежало под слоем ткани. До этого труп видел только Йошима, когда делал рентгеновские снимки. А сейчас он попятился от стола, давая понять, что и одного раза ему хватит на всю жизнь.
- Верите ли, первый раз в жизни мне совершенно не хочется проводить вскрытие, - сказал Бристол.
- Но кто-то должен взглянуть на тело. Чтобы мы знали наверняка.
- Вообще-то я не уверен, что ответ вам понравится.
- Но вы еще даже не смотрели на нее.
- Я видел рентген. - Бристол указал на снимки черепа, позвоночника и таза, которые Йошима прикрепил на негатоскоп. - Могу сказать, что рост и возраст этой женщины полностью соответствуют росту и возрасту Мауры. А эти переломы - именно такие должны остаться от травм, полученных пассажиром, который не пристегнулся.
- Маура всегда пристегивалась ремнем безопасности, - ответила Джейн. - У нее был такой пунктик. Вы же помните, какая она была.
"Была, - ужаснулась про себя Джейн. - Я уже привыкла говорить о ней в прошедшем времени. Видимо, не верю, что экспертиза что-то изменит".
- Действительно, - согласился Бристол, - не застегнуть ремень безопасности - это на нее не похоже.
Он надел хирургические перчатки и неохотно приподнял простыню.
Еще даже не увидев тела, Джейн отшатнулась и прикрыла рукой нос - так силен был запах горелой плоти. Пытаясь подавить тошноту, она отвернулась и увидела лицо Габриэля. Он держался стойко, но по глазам было видно, насколько он потрясен. Джейн заставила себя вновь повернуться к столу, чтобы посмотреть на труп, который, как они думали, был телом Мауры.
Это был не первый обугленный мертвец в жизни Джейн. Однажды она присутствовала на вскрытии трех жертв поджога - матери и двух маленьких детей. Она помнила, как эти три тела лежали на столах: конечности скрючены, руки вскинуты, как у боксеров на ринге. Женщина, на которую она сейчас смотрела, застыла в той же бойцовской позе - ее сухожилия ссохлись от сильного жара.
Джейн подошла на шаг ближе и перевела взгляд на то место, где полагалось быть лицу. Она надеялась увидеть хоть что-нибудь - что угодно - знакомое, но видела лишь неопознаваемую обугленную маску.
Сзади кто-то робко кашлянул. Джейн обернулась и увидела в дверях Луизу, секретаршу Мауры. Луиза не часто отваживалась заходить в секционный зал, и ее появление здесь стало для Джейн неожиданностью, тем более что рабочий день уже закончился. Секретарша была в зимнем пальто, снежинки сверкали бисеринками в растрепанных седых волосах.
- Думаю, вам не стоит приближаться, Луиза, - заметил Бристол.
Но было поздно. Луиза успела бросить беглый взгляд на труп и застыла в дверях как вкопанная.
- Доктор… Доктор Бристол…
- В чем дело?
- Вы спрашивали про стоматолога, к которому ходила доктор Айлз. Я вдруг вспомнила, что она просила меня записать ее к зубному. Я проверила по календарю: это было примерно полгода назад.
- Вы нашли фамилию стоматолога?
- Даже лучше. - Луиза показала коричневый конверт. - Здесь снимки доктора Айлз. Когда я объяснила, зачем они нужны, врач сказал, что можно приехать и забрать их.
Бристол бросился к ней и выхватил из ее рук конверт. Йошима уже снимал с негатоскопа рентгеновские снимки черепа. Пленки в его руках неуклюже стукались друг о друга, когда он в спешке срывал их с прищепок, чтобы освободить место.
Бристол достал из конверта снимки зубов. Это были не посмертные панорамные снимки, а маленькие черные квадратики, казавшиеся совсем крохотными в мясистых руках Бристола. Когда он закрепил их на негатоскопе, Джейн заметила на бирке имя пациентки.
АЙЛЗ, МАУРА
- Это снимки за последние три года, - заметил Бристол. - Для установления личности нам этого хватит. Золотые коронки на нижних левом и правом моляре. И еще вот тут старый корневой канал…
- Я сделал панорамные снимки этого тела, - доложил Йошима. - Он порылся в рентгенограммах. - Вот. - И закрепил свои снимки рядом с теми, что предоставил стоматолог.
Все столпились около негатоскопа. С минуту все молчали, вглядываясь то в одну, то в другую группу снимков. Затем Бристол сказал:
- Думаю, тут все достаточно ясно. - Он повернулся к Джейн: - Тело на столе - не Маура.
Джейн ахнула. Йошима оперся руками о стол, как будто у него вдруг ослабли ноги.
- Если это тело Элейн Сэлинджер, - заметил Габриэль, - то вопрос остается открытым. Где Маура?
Джейн достала мобильный и набрала номер.
После трех гудков в трубке ответили:
- Детектив Куинан.
- Маура Айлз по-прежнему остается пропавшей без вести. Мы возвращаемся в Вайоминг.
23
Проснувшись, Маура услышала потрескивание дров, сквозь сомкнутые ресницы увидела отсветы пламени, уловила сладковатый запах черной патоки и бекона - варева из фасоли и свинины, побулькивающего на огне. Хотя она лежала очень тихо, похититель догадался, что она уже не спит. Он подошел ближе, шаркая сапогами, и склонился над ней - его тень заслонила костер.
- Поешьте лучше, - проворчал он и сунул ей под нос ложку фасоли со свининой.
От запаха еды Мауру затошнило, и она отвернулась.
- Зачем вы это делаете? - прошептала она.
- Чтобы сохранить вам жизнь.
- Там в поселке человеку плохо, ему нужно в больницу. Я должна помочь ему.
- Нет.
- Развяжите меня. Пожалуйста.
- Вы убежите. - Он оставил попытки покормить ее и сам съел варево с ложки.
Лицо похитителя, обращенное к ней, было в тени костра, и Маура не могла его толком рассмотреть. Видела только очертания головы, пугающе огромной в капюшоне с мехом. Где-то в темноте скулила и скреблась собака. Животное приблизилось. Маура почувствовала горячее дыхание, и мокрый собачий язык коснулся ее лица. Большой лохматый пес был очень похож на волка, и, хотя он казался дружелюбным, Маура отпрянула.
- Вы Волку понравились. Обычно он не любит людей.
- Может, он хочет сказать, что со мной все хорошо, и вы должны меня отпустить?
- Рано.
Незнакомец отошел от Мауры, подсел к огню и принялся есть прямо из котелка, жадно, как будто сто лет голодал. В дыму костра он был похож на первобытного человека, греющегося у доисторического костра.
- Что значит "рано"? - спросила она.