Ма свалила на диван пуховое одеяло, две подушки и стопку простыней, а сама отправилась спать, выразив таким образом свое мнение о наших посиделках снаружи. Теперь они с па жили в бывшей комнате мальчиков; спальню девочек переоборудовали в ванную - еще в восьмидесятые, судя по сантехнике цвета авокадо. Пока Кевин плескался там, я вышел на лестницу - слух у ма, как у летучей мыши - и позвонил Оливии.
Время было уже далеко за одиннадцать.
- Спит, - сказала Оливия. - И крайне разочарована.
- Я знаю. Только хотел еще раз поблагодарить - и еще раз извиниться. Я окончательно испортил твое свидание?
- Да. Ты думал, в "Котери" вынесут детский стул и Холли станет обсуждать с нами список номинантов на "Букера" за порцией семги по-французски?
- Слушай, у меня тут завтра еще дела, но я до обеда постараюсь вернуться, заберу ее. Может, вы с Дермотом переиграете?
Оливия вздохнула:
- Что там у тебя? Все нормально?
- Еще толком не знаю, - ответил я. - Надеюсь, утром прояснится.
Молчание. Я решил, что Лив в бешенстве от моих уклончивых ответов, но она вдруг сочувственно поинтересовалась:
- Сам-то ты как?
Вот только еще не хватало, чтобы именно сегодня вечером Оливия проявила понимание. Внутри меня прокатилась теплая волна, успокаивающая и предательская.
- Лучше всех, - откликнулся я. - Мне надо идти. Поцелуй Холли за меня. Позвоню завтра.
Мы с Кевином раздвинули диван и положили подушки валетом, чтобы чувствовать себя двумя тусовщиками, валящимися с ног после бурной ночи, а не двумя малышами, спящими на одном матраце. Мы лежали в причудливых пятнах света, сочившегося через тюлевые занавески, и слушали дыхание друг друга. В углу, на статуэтке Христа Спасителя, зловещим красным огнем сияло Пресвятое сердце. Я представил лицо Оливии, доведись ей увидеть эту статую.
- Хорошо, что ты приехал, - тихо сказал Кевин. - Правда?
Лицо его скрывала тень; все, что я видел, - руки на одеяле, Кевин рассеянно водил большим пальцем по костяшкам.
- И я рад тебя видеть, - ответил я. - Хорошо выглядишь. Вымахал выше меня, надо же!
Сдавленный смешок.
- Но против тебя я все равно не полезу.
- Разумно, - хмыкнул я. - Я теперь специалист по защите без оружия.
- Серьезно?
- Нет, конечно. Моя работа - бумажки писать и не попадать в неприятности.
Кевин повернулся на бок, лицом ко мне, и положил руку под голову.
- Слушай, а с чего ты в полицию подался?
Копов никогда не отправляют на службу в родных местах, и все из-за таких, как я. Строго говоря, все, с кем я рос, так или иначе нарушали закон - не от испорченности, по жизни. Обитатели Фейтфул-плейс, как правило, жили на пособие - и все тащили по мелочи, особенно накануне нового учебного года, когда ребятишкам требовались учебники и форма. Однажды зимой Кевин и Джеки слегли с бронхитом и нуждались в хорошем питании, так Кармела, которая тогда работала продавщицей в универсаме, принесла домой здоровый кусок вырезки - ясное дело, не купленной. К семи годам я самостоятельно подкручивал газовый счетчик, чтобы ма могла приготовить обед… Короче, о карьере полицейского я и не мечтал.
- Идея понравилась, - отшутился я. - Что ж за деньги не подраться?
- Ну и как? Все еще нравится?
- Иногда.
Кенни задумался, а потом сказал:
- Па просто конец света устроил, когда Джеки нам сообщила.
Па начинал штукатуром, но к моменту нашего появления на свет сменил профессию на пьянство, изредка подрабатывая где придется и подбирая где что плохо лежит. Наверное, он предпочел бы, чтобы я торговал собой на улице.
- Да уж, просто жуть, - согласился я. - Ты мне лучше расскажи, что происходило после того, как я сбежал.
Кевин улегся на спину и закинул руки за голову.
- А ты у Джеки не спрашивал?
- Так ей же девять было, сама не знает точно, что помнит, а что придумала. Говорит, миссис Дейли доктор в белом халате забрал…
- Не было докторов, - сказал брат, уставившись в потолок. - По крайней мере я не видел. - В свете уличного фонаря глаза Кевина поблескивали, как темные омуты. - Я помню Рози. Понятно, я совсем малец был, но… Помню вот как сейчас, представляешь? И волосы, и смех, и походку… Красавица!
- Это точно, - ответил я.
Дублин в те годы выглядел каким-то серо-буро-бежевым, а в Рози сочетался десяток ярких цветов: копна медных локонов до пояса, глаза - словно осколки зеленого стекла на солнце, алые губы, белая кожа, золотистые веснушки… Половина парней Либертис влюблялись в Рози Дейли, а самой ей было наплевать: она ни минуты не считала себя особенной. Ее фигура сводила мальчишек с ума, но Рози придавала этому не больше значения, чем заплаткам на джинсах.
В те времена монашки внушали всем девочкам, что женское тело - одновременно и выгребная яма, и банковский сейф, а мальчики - гадкие воришки. Как-то летним вечером я и Рози - мы, тогда двенадцатилетние, еще и не думали, что влюблены друг в друга - играли в "доктора". До того из обнаженной натуры я видел - да и то исподтишка - только черно-белые фотографии декольтированных кинозвезд; а тут, на расстоянии вытянутой руки, Рози, сбросив с себя одежду, как ненужный хлам, крутилась в тусклом сумраке номера шестнадцатого, подняв ладони, лучистая, смеющаяся - от этой мысли у меня и сейчас захватывает дух. По малолетству я даже не знал, чего хочу, однако ничто на свете не могло с ней сравниться - даже если б Джоконда шла по Большому Каньону со Святым Граалем в одной руке и с выигрышным лотерейным билетом - в другой.
Кевин тихо сказал, обращаясь к потолку:
- Поначалу мы и не подозревали ничего: проснулись, а тебя нет - ну, понятно, решили, что ты куда-нибудь пошел. Только сели завтракать, прибежала миссис Дейл и, подняла ор, тебя искала. Мы ей сказали, что тебя нет, а она давай вопить как припадочная, дескать, вещи Рози пропали, ты во всем виноват. Уж не знаю, что она себе навоображала - сбежали вы с Рози или дочку кто умыкнул. Па заорал на нее, ну тут и ма в крик, мол, заткнитесь оба, пока соседи не услышали…
- Представляю, - хмыкнул я. Миссис Дейли истерики закатывает не так, как моя мама, но с той же громкостью.
- А потом через дорогу начался ор, мы с Джеки пошли посмотреть, а там мистер Дейли швырял из окна Розины шмотки. В общем, вся улица наблюдала, что происходит… Честно тебе скажу, представление устроили хоть куда! - Кевин мечтательно улыбнулся.
Я не удержался от ответной улыбки.
- Эх, жаль, что я не видел!
- Ага. Чуть до мордобоя не дошло. Миссис Дейли объявила тебя подлым развратником, ма назвала Рози шалавой, мол, дочь в мать пошла, яблоко от яблоньки… Миссис Дейли взвилась аж до потолка.
- Ну, я бы поставил на ма. Весовая категория выше.
- Ш-ш-ш, услышит же!
- Да ей надо было сесть на миссис Дейли, та сразу бы и сдалась!
Мы прыснули со смеху, как дети.
- Миссис Дейли оборону держала будь здоров, - добавил Кевин. - Эти ее когти…
- Да чтоб тебя… Она до сих пор с ногтищами?
- Специально отращивает, чисто эти… Тьфу, забыл, как эти штуки называются!
- Секаторы?
- Не! У ниндзя такие… метательные звездочки, вот.
- И кто победил?
- Ма, конечно. Она выпихнула миссис Дейли на лужайку и захлопнула дверь. Миссис Дейли орала, колотила в дверь и все такое, а потом переключилась на мистера Дейли, закатила ему скандал из-за вещей Рози. Честное слово, впору было билеты продавать - цирк, да и только. Лучше любого сериала.
В нашей бывшей спальне па зашелся жутким кашлем, отчего кровать начала колотиться об стену. Мы затихли. Постепенно кашель прекратился и перешел в сиплое дыхание.
- Во всяком случае, - сказал Кевин, понизив голос, - на этом вроде и кончилось. Недели две все только об этом и талдычили, а потом постепенно забыли. Ма и миссис Дейли не разговаривали несколько лет; па с мистером Дейли и до того не разговаривали, так что разницы никто не заметил. Ма желчью исходила каждое Рождество, не получив от тебя открытки, но…
В восьмидесятые эмиграция была одним из трех главных способов сделать карьеру; а еще два - пойти в папочкину фирму или подать на пособие. Ма наверняка понимала, что хоть один из нас возьмет билет в один конец.
- А она не думала, что я сдох в канаве?
Кевин хрюкнул.
- He-а. Говорила, мол, с нашим Фрэнсисом ничего не случится. Копов мы не звали, в розыск тебя не объявили вовсе не потому, что… Нет, мы беспокоились, конечно, но подумали… - Кевин пожал плечами.
- Подумали, что мы с Рози сбежали вместе?
- Ага. Все же знали, что вы без ума друг от друга - и что про это думает мистер Дейли. Вполне понятная ситуация, понимаешь?
- Да, - ответил я. - Яснее ясного.
- А тут еще эта записка. От нее миссис Дейли крышу и снесло, когда в номере шестнадцатом листочек нашли, вроде как от Рози. Не знаю, говорила тебе Джеки или нет…
- Я читал, - сказал я.
Кевин повернул ко мне голову:
- Да ну?
- Вот тебе и ну.
Кевин ждал, но я не спешил с подробностями.
- А когда же… Значит, Рози тебе записку показала?
- Нет. Я листочек ночью нашел.
- Так Рози тебе записку оставила, не родителям?
- Не знаю. Мы договорились встретиться, а Рози не пришла. Потом я нашел записку, вот и решил, что она для меня.
Когда мне окончательно стало ясно, что Рози на самом деле не придет, потому что уже уехала, я надел на плечи рюкзак и пошел. Понедельник, утро, дело к рассвету; замерзший город вымер - только я, дворник и усталые рабочие, которые в стылом сумраке возвращались с ночной смены. Часы на Тринити сказали мне, что из Дан-Лири отправляется первый пароход.
На Баггот-стрит я нашел себе нору, в которой обитали вонючие обкуренные не то панки, не то рокеры и дворняга с разноцветными глазами по имени Кит Мун. Рокеры смутно помнили меня по каким-то общим тусовкам и подумали, что сами же и пригласили меня пожить у них. У одного типа была невонючая сестра с квартирой в Ранела, которая разрешала симпатичным ей парням указывать свой адрес в заявлении на пособие. Как выяснилось, я ей больше чем нравился, так что, когда я решил подать заявление в школу полиции, то место жительства указал честно. Подруга уже начала дудеть насчет женитьбы, но меня очень вовремя приняли и отправили учиться в Темплмор.
Но что за сука эта Рози; я верил ей, верил каждому слову. Рози никогда не юлила, выкладывала все без обиняков, не обращая внимания на чувства - за что я ее и любил. Ну и не только за это, конечно. Что поделать, воспитание сказывается: для меня тот, кто не плетет интриг, - самый интригующий человек. "Обещаю, что когда-нибудь вернусь", - написала Рози, и я верил ей двадцать два года. Все время - и пока спал с сестрой вонючего рокера, и пока гулял со вздорными, симпатичными, временными девицами, достойными лучшего, и пока был женат на Оливии и притворялся, что мне уютно в Долки, - я ждал, что Рози Дейли вот-вот войдет в дверь.
- А после сегодняшнего? - спросил Кевин. - Ты что решил?
- Не спрашивай, - сказал я. - Вот теперь, честное слово, не имею ни малейшего понятия, что творилось в голове Рози.
Кевин тихо сказал:
- Знаешь, Шай считает, что она умерла. И Джеки так думает.
- Ну да, - отозвался я. - Понятное дело.
Мой братец тяжело вздохнул.
- Ну, говори, - сказал я.
Он помотал головой.
- Что, Кев?
- Ничего.
Я подождал.
- Просто… нет, не знаю… - Кев снова заворочался. - Шай очень переживал, что ты уехал.
- Ну конечно, нежная братская любовь и все такое.
- Нет, кто ж спорит, вы грызлись как собаки, а вот внутри… Вы же братья, понимаешь?
Кевин фантазировал, понятное дело - прекрасно помню, как я проснулся оттого, что Шай ковырял у меня в ухе карандашом, с явным намерением продырявить барабанную перепонку, - но эту чушь младший братец выдумал на ходу, лишь бы не проговориться. Я из него правду бы выудил; до сих пор интересно, как бы тогда все повернулось… Впрочем, сказать я ничего не успел. Еле слышно щелкнул замок входной двери - Шай вернулся с крыльца.
Кевин и я лежали молча, прислушиваясь. Мягкие шаги, остановка на лестничной площадке за дверью, шаги по следующему пролету, поворот ключа в дверном замке - и над головой заскрипели половицы.
- Кев… - окликнул я.
Кевин старательно делал вид, что спит. Потом его рот приоткрылся, и братец засопел взаправду.
Шай еще долго расхаживал по квартире. Наконец звуки стихли. Я выждал еще четверть часа, осторожно сел - Иисус, сияющий в углу, смотрел так, будто все обо мне знает - и выглянул в окно. Начался дождь. Все огни на Фейтфул-плейс погасли, кроме одного, бросающего мокрый желтый свет на булыжник откуда-то сверху - из комнаты над моей головой.
3
К потребности спать я отношусь, как верблюд к воде: могу выспаться про запас, если будет возможность, но могу и не спать довольно долго, если есть чем заняться. Эту ночь я провел, пялясь на темную глыбу чемоданчика перед окном, слушая папашин храп и приводя в порядок голову, чтобы встретить следующий день.
Возможные объяснения путались в комок, как спагетти, но на их фоне выделялись две версии.
Та, которую я скормил своей семье, практически полностью соответствовала извечному сценарию: Рози решила сбежать в одиночку, припрятала чемоданчик заранее, чтобы отчалить, не опасаясь помех со стороны родителей или меня. Когда она пришла за вещами, ей пришлось пробираться по задним дворам, потому что я следил за улицей. С чемоданчиком сигать через заборы - шуму не оберешься, так что Рози решила не заморачиваться и налегке рванула навстречу светлой новой жизни, а мне осталось только слушать дворовые шорохи.
Это правдоподобно объясняло все, кроме одного: билетов на паром. Пусть даже Рози решила повременить денек-другой, на случай если мне придет в голову дежурить в порту, изображая Стэнли Ковальски… Билет ей обошелся в недельную зарплату, разумнее было его вернуть или поменять. Рози ни за что не оставила бы его гнить в камине - только если не оставалось выбора.
А вторая версия (та, за которую голосуют Шай и Джеки, хотя и с разной долей деликатности): кто-то перехватил Рози - либо на пути к первой версии, либо по дороге ко мне.
С первой версией я давно примирился. Больше половины своей жизни я проносил ее в потаенном уголке мозга, как пулю, застрявшую так глубоко, что вытащить невозможно, а если не трогать, то и не замечаешь. Вторая версия разорвала мне мозг.
В субботу вечером, накануне дня Икс, мы виделись с Рози последний раз. Я шел на работу. Мой приятель по имени Вигги работал ночным сторожем на стоянке, а его приятель по имени Стиво работал вышибалой в ночном клубе; когда Стиво нужно было отлучиться, Вигги подменял его, я подменял Вигги, все получали наличные и оставались довольны.
Рози стояла, прислонившись к перилам на крыльце дома номер четыре, с Имельдой Тирни и Мэнди Каллен, вся в веселых брызгах цветочных ароматов, блеске рыжих кудряшек и губной помады; подружки ждали Джули Нолан. В холодном вечернем воздухе курились завитки тумана; Рози втянула руки в рукава и дышала на пальцы, Имельда приплясывала, чтобы не замерзнуть. Трое ребятишек катались на столбе в конце улицы. "Грязная любовь" гремела из окна Джули, и в воздухе разлилось дразнящее напряжение субботнего вечера, шипучее и пряное, как сидр.
- Ой, девочки, глядите! Фрэнсис Мэки, - сказала в пространство Мэнди, пихая подруг под ребра. - Ну и причесон! Весь такой воображает из себя…
- Приветик, девчонки, - улыбнулся я.
Мэнди, маленькая и темноволосая, вся в бахроме и потертой джинсе, на меня даже не взглянула.
- Будь он мороженым, он бы сам себя зализал до смерти, - сообщила она подругам.
- Нет уж, пусть лучше меня кто другой залижет, - ответил я, приподняв бровь.
Девчонки прыснули со смеху.
- Слушай, Фрэнки, - начала Имельда, тряхнув кудряшками перманента, - Мэнди хотела узнать…
Мэнди взвизгнула и бросилась зажимать ладонью рот Имельде, которая увернулась и продолжала:
- Мэнди говорит, чтобы я спросила…
- Заткнись!
Рози засмеялась. Имельда поймала руки Мэнди и отвела в сторону.
- Она говорит, чтобы я спросила, не захочет ли твой брат пойти в кино, но не фильм смотреть, а…
Имельда с Рози зашлись в хохоте. Мэнди закрыла лицо ладонями.
- Ну ты зараза, я вся красная!
- И поделом, - сказал я ей. - На малолеток зариться! Он только начал бриться, между прочим…
Рози от хохота согнулась пополам.
- Да не он! Не Кевин!
- Она про Шая! - Имельда задыхалась. - Не захочет ли Шай пойти с ней… - Она чуть ли не рыдала от смеха и договорить не смогла.
Мэнди пискнула и снова уткнулась в ладони.
- Сомневаюсь, - сказал я, с сочувствием покачав головой.
Мужчины в роду Мэки никогда не имели проблем с дамами, но Шай был единственный в своем роде. К тому времени как я стал достаточно взрослым для действия, я считал совершенно естественным - видя пример Шая, - что если хочешь девочку, она сама прибежит. Рози как-то сказала, что Шаю достаточно взглянуть на девчонку, чтобы у нее расстегнулся лифчик.
- Нашему Шаю приятели дороже, ну, вы понимаете…
Подружки снова заржали. Какая прелесть эти стайки девчонок - словно завернутые в яркую бумагу подарки, которые хочется пощупать и посмотреть, не найдется ли среди них одной для тебя. От мысли, что самый лучший из подарков целиком принадлежит мне, я чувствовал себя Стивом Маккуином - не хватало только мотоцикла, а то я подхватил бы Рози и взлетел прямо над крышами.
- Вот я так и скажу Шаю, что ты на него поклеп возводишь! - крикнула мне Мэнди.
Мы с Рози тайком переглянулись: к тому времени как Мэнди расскажет Шаю, я буду в недосягаемости - за морем.
- Да рассказывай, - кивнул я. - Только мамаше моей не говори, ее нужно деликатно подготовить.
- Мэнди его обратит. Правда, Мэнди?
- Ну, Мельда, вот клянусь…
Из двери номера третьего вышел мистер Дейли. Он подтянул штаны, сложил руки на груди и прислонился к дверному косяку.
- Добрый вечер, мистер Дейли, - поздоровался я.
Он и виду не подал, что слышал.
Мэнди и Имельда подобрались, искоса поглядывая на подругу.
- Мы ждем Джули, - сказала Рози.
- Прекрасно, - ответил мистер Дейли. - Я с вами подожду. - Он достал мятую сигарету из кармана рубашки и начал аккуратно обминать ее.
Мэнди сняла с джемпера пушинку и принялась ее разглядывать; Имельда одернула юбку.
В этот вечер даже мистер Дейли радовал меня, и не только мыслью о том, с каким лицом он проснется в понедельник утром. Я сказал:
- Вы сегодня смотритесь таким щеголем, мистер Дейли. Собрались на дискотеку?
На щеке у него дернулась мышца, но он не отрывал взгляда от девочек.
- Гитлер чертов, - шепнула Рози, запихивая руки в карманы джинсовой куртки.
- Пойдем поглядим, где там Джули застряла, - предложила Имельда.
Рози пожала плечами:
- Можно.
- Пока, Фрэнки, - улыбнулась Мэнди, показав ямочку на щеке. - Передай от меня привет Шаю.
Рози повернулась, еле заметно опустила веко, чуть вытянула губы - подмигивание и поцелуй, - взбежала по ступенькам номера четвертого и исчезла: с улицы и из моей жизни.