Они крепко пожали друг другу руки.
- Я высажу вас у озера Флореаска, - сказал Васильев. - Когда вы возвращаетесь во Францию?
- Завтра же.
- Пульте осторожны с документами Кельберга.
- Не беспокойтесь, я приму меры предосторожности.
На следующий день, в Париже, Коплан имел долгую беседу со своим директором. Внимательно выслушав подробный отчет Коплана о пережитых им в Бухаресте приключениях, Старик вздохнул:
- Я подозревал, что Кельберг работал не только на нас, тем не менее его смерть - это большая потеря. Не скрою от вас, что я был потрясен, услышав имя Ганса Бюльке.
- Вы его знаете?
- Не знаком с ним лично, но в прошлом много о нем слышал. Я думал, что его уже давно нет в живых. Бюльке осуществлял связь между немецкими и японскими секретными службами во время войны. Любопытно, как ему удалось уйти от возмездия.
- Вы ничего не слышали о нем в последнее время?
- Абсолютно ничего. Два года назад на моем горизонте появился Гельмут Баутен.
- Посредник Бюльке?
- Да… Он очень ловко наладил контакт с одним из наших коммерческих атташе в Бангкоке. Он не знал, что атташе уже работал на меня.
- Риск неизбежен в нашей профессии.
- Да, это известно. Я дал зеленый свет развитию этих контактов, но Баутен, видимо, поняв свою ошибку, больше не объявился.
- А вы?
- Мне ничего не удалось выяснить.
- Вам не кажется, что мы могли бы снова попробовать?
- Это заманчиво. Вы могли бы возобновить контакт под предлогом передачи архивов и шифровок покойного Кельберга. Но в таком случае нужно действовать очень быстро.
- Что вы решили в отношении Юрия Васильева?
- Если японцы с их устрашающей жизнеспособностью и безудержным динамизмом действительно станут лидерами в Азии, то нам всем придется решать очень трудные проблемы. В частности, России, имеющей с ней оспариваемые территории… Для нас же первостепенной задачей является нейтрализация Бюльке.
- Васильев пообещал передать нам ценную информацию, если я принимаю предложение.
- Мы можем обойтись без него, - прогремел Старик. - Не откладывая в долгий ящик, нужно выйти на Гельмута Баутена. Сейчас у нас достаточно шансов. Позднее посмотрим, понадобится ли нам вступать в диалог с Васильевым.
При этих словах Старик придвинул к себе папку, лежащую на краю стола.
- Вот фотография Ганса Бюльке, - сказал он, протягивая Коплану пожелтевший снимок. - На фото ему лет 40–45. Значит, сейчас ему должно быть под семьдесят.
Коплан внимательно посмотрел на снимок. На нем был изображен атлетического сложения высокий мужчина, худощавый, с крупными чертами лица и густой шевелюрой, спадающей на большой выпуклый лоб.
Франсис заметил:
- Даже четверть века спустя такого человека легко узнать. У него лоб ученого старых времен.
- Если все эти годы он провел в Азии, то должен заметно опуститься, - прокомментировал Старик. - Ни для кого не секрет, что европейцы, прожившие долгое время на Дальнем Востоке, бесследно теряют свой лоск.
Коплан вернул фотографию Старику, который протянул ему следующий снимок со словами:
- А вот Гельмут Баутен два года назад. Как видите, но - немец новой формации, в стиле американского бизнесмена.
Действительно, Баутен походил на менеджера из Детройта или Чикаго: высокий, стройный, с короткой стрижкой, с открытым лицом. В общем, красивый мужчина.
Коплан спросил:
- Каким прикрытием пользуется Баутен?
- Два года назад он выполнял миссию боннского правительства по расширению торговых операций с Азией.
- У него дипломатический паспорт?
- По всей видимости, да.
- Его резиденция по-прежнему в Бангкоке?
- Не знаю, но наш агент в Бангкоке, Жан Бондель, представит вам все необходимые сведения, касающиеся данного субъекта.
- Если я правильно понял, то я начну с Таиланда?
- Да, разумеется. Руссо готовит для вас документы. Завтра в одиннадцать часов вы вылетаете на "Боинге".
- Хорошо, - согласился Франсис, вставая.
- Одну минуту! - сказал Старик, нахмурив брови. - Пульте осторожны! Тот факт, что этот стреляный воробей Бюльке снова всплыл после стольких передряг, доказывает его ловкость и хитрость. Не думайте, что дело будет легким и что вы возьмете его голыми руками. На вашем пути будет много препятствий и ловушек. Поэтому будьте очень осмотрительны.
- Знаете ли вы кого-нибудь в Токио, к кому бы я мог обратиться в случае необходимости?
- Да. Вы получите подробную информацию у Руссо.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Даже самый опытный путешественник, прибывший из Европы в аэропорт Дон Муанг, испытывает потрясение, спускаясь с трапа самолета и вдыхая знойный и тяжелый таиландский воздух, который, кажется, выходит из невидимой печи и обволакивает вас своей клейкой испариной, как жгучий компресс.
Коплан попал в это пекло из относительно прохладного парижского ноября и в первые мгновения испытал страшный шок. Но благодаря своей крепкой конституции он собрался уже в следующие минуты и чувствовал себя достаточно бодро.
В аэропорту его ждал коллега Жан Бонд ель со свои "пежо".
После обычных формальностей оба француза направились в город.
Коплану было приятно вернуться в эту страну, которую он по-своему любил, с ее головокружительным голубы небом.
Жан Бондель был высоким тридцатилетним парнем, спортивным, жизнерадостным, с умным и живым лицом, косматой гривой светлых волос.
- Я зарезервировал вам комнату в "Эрване", это лучший отель города.
- Знаю, я там уже останавливался.
- Решение Старика было для меня несколько неожиданным, - сказал Бондель. - За два года здесь сменилось много народу…
- Вы знаете, что цель моего приезда - установить контакт с Гельмутом Баутеном.
- Вот именно. Мне кажется, его нет в Бангкоке, во всяком случае, последние полгода я его не встречал. Мне удалось узнать, что он ушел со своего поста…
- В каком направлении нужно искать, чтобы выйти на него?
- Я наведу справки и, если вы не возражаете, около пяти часов заеду за вами.
- Действуйте осторожно. Я не хочу, чтобы весь Таиланд знал, что я разыскиваю Гельмута Баутена.
- На этот счет не беспокойтесь, - заверил его Бондель.
Они уже въехали в город, и Коплан с жадностью смотрел на живописную и очаровывающую декорацию: позолоченные пагоды, бонзы в оранжевых тогах, оживленная веселая толпа, миниатюрные таиландки, поражающие своим совершенством… Все было феерическим.
Движение было очень интенсивным. Между машин сновали забавные трехколесные такси.
В комнате Коплана был установлен кондиционер, и он мог освежиться после долгого путешествия.
В пять часов, отдохнувший, свежий, в светло-серых брюках и белой сорочке, он ждал Жана Бонделя в роскошном холле своего отеля.
Бондель сообщил Коплану:
- К сожалению, ничего утешительного. Похоже, что Баутен исчез. Остаются только две возможности: девушка, с которой он жил, и столяр, работавший на немца. Баутен коллекционировал предметы народного промысла, а также покупал их для своих корреспондентов в Европе и других местах. Этот столяр делал для него упаковочные ящики дли отправки посылок. Поскольку ни он, ни девушка не имеют телефонов, мы отправимся к ним с визитом, не теряя времени.
Они поехали к девушке.
Она работала продавщицей в лавке, расположенной неподалеку от знаменитого храма Изумрудного Будды.
Бондель отозвал девушку и спросил по-английски, нет ли у нее новостей от ее друга Гельмута Баутена.
Девушка рассмеялась и без всякого смущения сообщила, что ее друг бесследно упорхнул одним прекрасным утром из ее гнезда.
- Вечером того же дня, - добавила она, - когда я вернулась домой, на столе лежала записка и деньги. Гельмут забрал все свои вещи: одежду, книги - все. Больше я о нем ничего не слышала. Он даже не прислал ни одной открытки.
- Когда это было? - спросил Бондель.
- В начале года, в январе.
- Мы могли бы как-нибудь вместе поужинать, - предложил ей Бондель.
Она снова рассмеялась и покачала головой.
- Нет, спасибо. Это невозможно. У меня появился новый друг - американский офицер, он мне нравится гораздо больше немца. Гельмут часто бывал в плохом настроении и никогда не смеялся.
- Тем хуже, - вздохнул Бондель, улыбнувшись.
Французы сели в машину и отправились к столяру Ван-Лу, жившему в китайском квартале Бангкока.
Столяр оказался маленьким, худым китайцем с пергаментным лицом. Он был очень активным и хитрым, говорил на странной смеси английского, немецкого и скандинавских языков.
- Нет, с декабря прошлого года я не работаю больше на мистера Гельмута, но я знаю от другого немца, что он живет теперь в Токио. У меня сохранился адрес, на который он часто отправлял в Токио ткани и поделки.
- Прекрасно, - согласился Бондель.
Спустя несколько минут китаец вернулся из своей лавочки, держа в руках клочок бумаги, на котором было нацарапано карандашом: "Мистер Хайнц Хальшмид, Импорт-Экспорт. Кабаши Стор-Нихомбачи, Токио".
Бондель любезно поблагодарил китайца и вышел, взяв адрес с собой.
- Это, конечно, маловато, - сказал он Коплану. - Если бы вы могли остаться дней на пять в Бангкоке, я бы узнал за это время точный адрес Баутена. Кроме того, интересно выяснить, по какой причине он оставил свое место…
Коплан задумался, потом ответил:
- Поскольку я спешу, то завтра же вылетаю в Токио. Вы продолжите здесь свои поиски, но не суйтесь в немецкое посольство. Если что-нибудь узнаете, сообщите Жерару Тайе, с которым я буду находиться в Токио в постоянном контакте.
- Хорошо, - согласился Бондель.
На следующее утро Коплан вылетел на "Боинге" в Токио.
В международном аэропорту Ханеда он ощутил на себе резкое изменение климата.
В Токио стояла холодная осень. В ста километрах от японской столицы, в горах, уже выпал первый снег.
Такси везло его в "Империэл Хотел", где он зарезервировал себе номер на имя Фрэнка Шарвиля, французского инженера, проживающего в Гренобле.
Расположенный неподалеку от Гинзы и коммерческого центра города, "Империэл Хотел" представлял собой нечто вроде небольшого автономного городка в гигантском городе-спруте. Этот современный караван-сарай с тысячью номеров, распределенных по разным зданиям, с огромными конференц-залами, множеством ресторанов, с бесконечными галереями, внутри которых расположены элегантные магазины, представляет собой перекресток, где собираются туристы со всего мира. Можно прожить в Токио недели и решить все свои дела, не выходя за пределы отеля. Здесь имеются агентства всех воздушных компаний и филиалы всех банков. Туристические автобусы отсюда развозят клиентов на неизбежные экскурсии по ночному Токио с вечерами в обществе гейш.
Как только Франсис вошел в номер, он сразу позвонил своему соотечественнику Жерару Тайе, представителю СВИК на месте и одновременно служащему промышленной бельгийско-японской компании. Жерар Тайе должен был заехать за Копланом около девяти часов вечера.
Франсис воспользовался несколькими свободными часами, чтобы окунуться в атмосферу Гинзы, смешаться с неповторимой толпой, которую не увидишь нигде в другом месте.
Токио принято называть муравейником. Лучшего сравнения не найти для города, особенно в часы пик, когда тысячи людей заканчивают свой рабочий день и разъезжаются по крупным магистралям города, в котором очень мало места для миллионов его жителей. При этом никогда нет толчеи и давки, так как японцы очень вежливы и дисциплинированны. Коплан решил разведать окрестности экспортного бюро Хайнца Хальшмида, бывшего несколько месяцев назад корреспондентом Гельмута Баутена.
Увы! Чтобы найти в Токио человека, недостаточно знать имя и адрес. Можно часами кружить по городу, как по лабиринту, так и не находя нужного. Первая попытка Коплана не удалась, и, вернувшись в отель, он обратился за помощью к служащей. Вежливо выслушав просьбу Франсиса, хорошенькая японка сказала:
- Я поняла, что вы ищете…
Написав несколько иероглифов на листе бумаги, она протянула его Коплану со словами:
- Покажите эту бумагу портье. Он посадит вас в такси, шофер которого знает этот квартал.
- Аригато, - поблагодарил Франсис по-японски.
Спустя двадцать минут такси остановилось перед высоким новым зданием. Коплан протянул шоферу один доллар. Шофер объяснил ему, что нужно пройти через арку, чтобы выйти к дому, который он ищет.
На шестом этаже второго здания Франсис обнаружил медную дощечку, на которой было выгравировано черными буквами: "Хайнц Хальшмид, Импорт-Экспорт".
Удостоверившись по крайней мере в существовании фирмы, Франсис с легким сердцем вернулся в отель. Он поужинал в его музыкальном ресторане "Кафе-Терраса" - чудо японского космополитизма, - итальянском ресторане с изысканной кухней, не уступающей лучшим ресторанам Рима и Милана!
В девять часов Франсис спокойно курил "Житан", устроившись в комфортабельном кресле главного холла.
Жерар Тайе появился пять минут десятого. Это был невысокий блондин в очках, с живыми и нервными жестами, с беспокойным взглядом и непримечательной внешностью.
Он сразу увидел Коплана в кресле, прошел прямо к киоску, где купил американские сигареты, задержался на секунду, чтобы взглянуть на продававшиеся там же сувениры, и не спеша вышел.
Коплан последовал за Тайе, с которым поравнялся у виадука, проходящего над улицей, ведущей к Гинзе.
Тайе прямо спросил:
- Каким попутным ветром? Старик сообщил мне о вашем предстоящем приезде, не уточняя сроков и цели.
- Я ищу человека, которого не знаю, которого никогда не видел и не знаю его адреса.
Тайе рассмеялся.
- Детские игры, - иронично сказал он. - Старик меня удивляет. В десятимиллионном городе, где улицы не имеют названий, а дома - номеров, это проще простого.
- Вы когда-нибудь слышали о некоем Гансе Бюльке, бывшем немецком секретном агенте, переместившемся в Японию после войны?
- Мой дедушка, может быть, и слышал, а я нет. Когда умер Гитлер, мне было девять лет, и я еще не служил в СВИК.
- Жаль, - вздохнул Франсис. - Этот немец переметнулся в японскую разведслужбу. Один из его агентов работал на нас, но остальные работают против нас. Я приехал сюда, чтобы обезвредить деятельность этой сети.
- Что вы собираетесь делать? С чего начнете? С помещения объявления в газете?
- У меня есть одна зацепка. Два года назад посредник Бюльке пытался завербовать одного из наших агентов в Бангкоке. Похоже, что этот Гельмут Баутен с начала года живет в Токио.
- Где?
- Не знаю…
- Я не слышал о Гельмуте Баутене.
- Когда Баутен находился в Бангкоке, он имел в Токио корреспондента Хайнца Хальшмида, занимающегося в Токио импортно-экспортными операциями.
- Вы уже виделись с ним?
- Нет, я разработал план… Не могли бы вы предоставить в мое распоряжение небольшую группу из местных людей?
- Я могу мобилизовать нескольких японских сотрудников.
- Они знают дело? Я имею в виду слежку, наблюдение, прикрытие…
- Из шести человек четверо весьма компетентны. Они не говорят по-французски, только по-английски.
- Я могу их иметь под рукой постоянно?
- Четверых да. Это люди свободной профессии.
- У них есть рация?
- В этой стране все помешаны на электронике.
- Когда вы сможете их мобилизовать?
- Руководитель группы - молодой архитектор Осани Коно. Он живет в Иокогаме, если хотите, я позвоню ему и предупрежу о нашем визите. Это в получасе езды.
- Хорошо. По дороге я изложу вам свой план.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Спустя два дня, то есть в понедельник, в одиннадцать часов утра, Коплан вернулся в Нигомбачи.
На этот раз, подойдя к двери бюро Хайнца Хальшмида, он позвонил. Дверь открыла молодая японка в кимоно. Она поклонилась, приветствуя посетителя, и пожелала ему по-немецки доброго дня.
- Я могу видеть Хайнца Хальшмида? - спросил Франсис с очаровательной улыбкой.
- Входите, пожалуйста, - предложила японка по-немецки.
Коплана проводили в кабинет Хайнца Хальшмида. Он оказался крупным пятидесятилетним мужчиной с лицом человека, любящего пожить: его голубые глаза были с красными прожилками.
- В чем дело? - спросил импортер по-немецки.
Коплан представился:
- Фрэнк Шарвиль, из Парижа… Я позволил себе побеспокоить вас, чтобы обратиться к вам с просьбой об оказании небольшой личной услуги…
- Садитесь, пожалуйста. Хотите сигару? Я всегда рад оказать услугу французам.
- Спасибо, я не курю сигар. Хотите французскую сигарету?
- Нет, - с ужасом отказался немец и спросил: - Чем могу служить?
- Я занимаюсь торговлей предметами искусства, и два года назад, в Бангкоке, я имел дело с вашим соотечественником Гельмутом Баутеном. К сожалению, сейчас у меня нет его адреса. Я узнал от одного отправителя, что вы были корреспондентом Баутена…
- А, этот сумасшедший Баутен! - весело воскликнул импортер. - Чертов шутник! Никогда не знаешь, что он выкинет!
- Вы больше не работаете с ним?
- Как, вы разве не в курсе? Он оставил дело и ушел в кино. Вы можете себе представить, в японское кино!
- Он продюсер?
- Он делает все! Производит, снимает, покупает, продает… И, разумеется, безостановочно колесит по Азии.
- Вы знаете, как его найти?
- У Гельмута Баутена нет адреса, - рассмеялся немец. - В последний раз, когда я его видел, он собирался в Камбоджу… Подождите, кажется, он оставил мне свой номер телефона…
Он встал, позвал свою секретаршу, что-то объяснил ей по-японски и вернулся за свой стол. Секретарша тотчас же вернулась, держа в руке карточку.
- Удивительная женщина, - восхищенно заметил Хальшмид. - Она все знает, все помнит, все сразу находит. Без нее я бы уже давно разорился! Вы можете переписать этот номер…
Коплан переписал номер в свою записную книжку и откланялся.
Вернувшись в отель, он некоторое время провел в ожидании телефонного звонка. Позвонил Осани Коно, японский сотрудник Жерара Тайе, предложивший перенести на более поздний час ранее условленную встречу. Это означало, что за Копланом после его визита к Хальшмиду слежки не было.
Франсис положил трубку и спустя минуту набрал номер Баутена.
Никто долго не снимал трубку. Наконец, странный голос прогнусавил вереницу непонятных слов.
- Э, я не понимаю по-японски, - крикнул в трубку Франсис. - Я хотел бы…
Но голос невозмутимо продолжал свою тираду. Неожиданно тот же голос перешел на английский:
- Вашего корреспондента сейчас нет в Токио… Оставьте, пожалуйста, ваше имя и номер телефона, вам перезвонят…
Коплан дождался конца записи и сообщил автоответчику:
- Говорит Фрэнк Шарвиль из Гренобля. Я хотел бы встретиться с господином Гельмутом Баутеном по личному делу. Пожалуйста, перезвоните мне в "Империэл Хотел" по телефону 591-31-41. Заранее благодарю.
Он положил трубку.