Карпов горестно вздохнул и замолчал. Казаченко уже готов был нарушить затянувшуюся паузу, как вдруг генерал закричал в трубку:
– Слушай, Олег Юрьевич! Что-то меня прорвало сегодня с утра… Да и с чего это мы решили, что члены "Голубого бриза" уже в ментовской?! Хотя, конечно, исключать этого нельзя. Н-да…
Вновь наступило молчание. И уже упавшим голосом генерал добавил:
– Получишь от "ДЯГИЛЕВА" отчёт – звони… Если что-то случилось, бери радиофицированную машину, дежурных следователей и – в Переделкино! Да, вот ещё… Заедешь за адвокатом, ну ты его знаешь – Генрих Валда… Я ему сейчас позвоню…
– Что, и он тоже?! – завопил Казаченко.
– Нет-нет, – рассмеялся Карпов, – Генрих – бомбардир традиционной ориентации… Он просто поклонник искусства, большой знаток классического балета, Эстет с большой буквы… и приятель "ЧАЙКОВСКОГО"…
* * *
Через десять минут Казаченко перезвонил шефу.
– Леонтий Алексеевич, ваши худшие опасения подтвердились: "Голубой бриз" в полном составе у "соседей", в переделкинском околотке…
– А откуда информация?
– "ДЯГИЛЕВ" говорил с домработницей "ЧАЙКОВСКОГО"…
– С кем, с кем? Там женщина появилась?! Быть того не может, "ЧАЙКОВСКИЙ" их на дух не переносит… Особенности сексориентации, ты ж понимаешь!
– Но агент называл имя "ВАЛЕНТИНА"…
– Это "ЧАЙКОВСКИЙ" так зовёт своего мажордома… Он – пассивный, потому и "ВАЛЕНТИНА". На самом деле он – Валентин Феоктистович… А что говорит "ДЯГИЛЕВ"? Почему он самовольно бросил объекта?
– Несёт какую-то несуразицу, ему якобы надо было завезти лекарство отцу в больницу… Это в час-то ночи!
– Значит, переметнулся к "соседям"… Двурушник! Мало ему приключений на свою жопу, или они его на чем-то "зацепили"? Ну, с ним просто: перекроем ему выезд за границу – у него во Франции пассия – сразу поймёт, с кем надо дружить… А вообще будь готов сделать из него агента-двойника… Нет – т р о й н и к а, если он уже работает на "соседей". Пусть в поте лица отработает измену, заодно и мы будем знать, чем дышит конкурирующая синекура… Но это – потом. Сейчас кровь из носу надо забрать все материалы, которые менты успели наскрести на англичанина: протоколы, дактилокарту, фотографии… Побеседуешь с ним. Пристрелочная беседа, глядишь, со временем обернётся вербовочной. Думаю, нам не помешает свой человек в "Бритиш эйруйз". Времени на его изучение у нас нет, но контакт установить нелишне, но "под чужим флагом". Скажем, от имени МВД, а ты – сотрудник УВИРа. По идее, он сейчас пребывает в жуткой депрессии, вот и бросишь ему спасательный швартовый, обнадёжишь. Побольше пряников – кнут подальше спрячь. Расцвети его в его собственных глазах, как праздничную ёлку, – ведь никто не в состоянии смотреть на самого себя как на исчадие ада, как на подонка. Нам надо составить представление о его взаимоотношениях с "ДУБОМ", не рассчитывает ли он использовать Нормана в своих целях в нынешний приезд, да и вообще как он из дипломата-разведчика превратился в воздушного грузоперевозчика. В общем, сориентируешься на месте! Остальное – как я тебе сказал, Генрих тебя уже ждёт. Возьми мою машину, водитель знает, где Валда живёт. Я через час буду у себя в кабинете – есть свежие новости…
– Леонтий Алексеевич, я, пожалуй, возьму с собой Пал Палыча. Чем черт не шутит! Он, как-никак, бывший мент…
– Удачи!
Глава четырнадцатая
Под чужим флагом
Казаченко с Аношиным, оба в форме полковников милиции – традиционное "прикрытие" сотрудников КГБ – вошли в дежурную часть переделкинского отделения в тот самый момент, когда четверо потных, разгоряченных милиционеров, сбросив кители и сгрудившись вокруг телевизора, азартно обсуждали происходящее на экране.
– Вот это он ему вдул!! Ну, ты глянь, Вась… Во даёт, этот пухленький! Да он всю компанию покрывает, что твой племенной баран отару… Нет-нет, ты глянь, чо деется-то!! Мужик мужика гребёт… И как им не паскудно делать это без наркоза!!
– Кто старший? Почему пост оставили?! – перекрывая шум, гаркнул Казаченко.
Милиционеры разом обернулись. Один, по пояс обнаженный, засеменил навстречу, пытаясь на ходу попасть в рукава форменной рубахи.
– Товарищ полковник…
– Отставить! Где Хахалев? Распустились, понимаешь! Что, погоны носить устали?!
– Товарищ полковник…
– Отставить! Кто старший?
– Я… Я и есть старший… Лейтенант Николенко… Капитан Хахалев отдыхает после ночного рейда…
Казаченко через плечо дежурного увидел, как на экране мелькают сцены Содома и Гоморры. В одном из фигурантов он узнал англичанина. Решение созрело молниеносно.
– Я вижу, вы тут плодами ночного рейда наслаждаетесь! Почему кассета не в сейфе у Хахалева?! Где задержанные?! Где протоколы задержания?!
Под градом начальственных вопросов-окриков Николенко было сник, но исхитрился и ответил на самый легкий:
– Задержаные?.. Задержаные по подозрению в нарушении общественного порядка при совершении развратных действий в особо циничной форме сейчас находятся в камере, товарищ полковник!
– Мы из Главка… Я – полковник Казаченко, – при этом Олег жестом факира открыл-закрыл красную книжицу, – проводи меня в кабинет Хахалева!
Лейтенант на секунду замешкался. Открыть кабинет своего начальника без его ведома означало разоблачить себя и в другом – в использовании вещдока в личных, пусть и некорыстных целях. Излишнее любопытство может быть расценено как самоуправство, – это ведь с какой колокольни посмотреть… Если с этой вот, – милиционер исподлобья глянул на Казаченко, – мигом на гауптвахте окажешься!
Сомнения дежурного Казаченко прочёл на его лице. "Натиск, натиск и еще раз – натиск!" – мысленно скомандовал себе Олег.
– Чего мучаешься, Николенко? Когда кассету из сейфа шефа извлекал, тогда сомнений не было, а? Так вот, лейтенант, можешь и сейчас не сомневаться – в моей власти отстранить тебя от дежурства… А ты ведь знаешь, что за этим последует…
– Да не в сейфе она была – в письменном столе! – лицо милиционера пошло красными пятнами.
– А-а, так не с тебя надо начинать – с Хахалева! Учишь вас, учишь, как обращаться с вещдоками, а вы… Так, мы теряем время! Кассету, материалы по задержанию, мигом сюда на стол! Сержант, – оборот головы к надевающему китель, – пригласите остальных товарищей из Главка! – Олег указал на дверь. – Да, вот ещё… Постойте там, на крыльце, подождите автобус с омоновцами… Пока вы тут "голубыми" в своё удовольствие занимаетесь, бандитские "малины" в округе расцвели, понимаешь, а я взвод автоматчиков за собой таскай…
Вошедший с коробкой из-под стирального порошка дежурный заискивающе произнес:
– Но это не всё, товарищ полковник… Там еще две коробки… Здесь документы и главные вещдоки…
– А именно?
– Ну, трусы ихние, штаны, приспособления разные… Короче, сексуальный реквизит…
– Беспредел! – прорычал Кзаченко, окончательно войдя в роль проверяющего из Главка, про себя же подумал: "Ну что с них взять, принимают их в милицию по анализам, а мы спрашиваем как с умных, н-да…"
В дежурную часть вошли Валда и два следователя.
– А вас я попрошу ознакомиться с протоколами задержания и выявить возможные процессуальные нарушения. Прежде всего, установите, кто был приглашен в качестве понятых!
Поворот головы и команда:
– Николенко! Всех задержанных, – Олег помахал извлеченной из видеомагнитофона кассетой, – сюда, в дежурку. Так, вы двое, – поворот головы в сторону оставшихся не у дел милиционеров, – доставите в отделение понятых…
– Да они перед вами, – с тихим злорадством произнёс Николенко.
– Вот вам, Олег Юрьевич, и первое процессуальное нарушение, – включился в процесс дознания Валда, – хуже, – это должностной подлог!
На мгновение в дежурке воцарилась мертвая тишина. Было слышно, как о стекло исступлённо бьётся муха.
– Н-да, орлы… Натворили вы дел! Так, взяли ручки и быстренько рапорты на моё имя! Кто, когда приказал, откуда поступила первичная информация, с какой целью проводился рейд, как проходило задержание… Короче, всё в деталях! Товарищ майор, – обратился Олег к одному из следователей, – помогите молодым людям, чтобы они себя под статью о злоупотреблении служебным положением не подвели. А это уже не просто увольнение из органов – это суд, а может, и зона, как знать…
– Понял, товарищ полковник! – бодрая готовность следователя выполнить распоряжение означала, что в рапортах милиционеры, как минимум, признаются в превышении своих должностных полномочий.
– Бог мой! – вырвалось у Казаченко при виде появившейся группы задержанных. – Недаром в народе околоток называют о т д е л е н и е милиции… от закона!
Шествие обнажённых актёров возглавлял скрипач, прикрывавший срам захваченным из дому прикроватным ковриком. Увидев Валду, он расцвел и шагнул ему навстречу. Адвокат проворно отвернулся и посторонился. Конспиратор! Электрическим огнем полыхнули вспышки – второй следователь, следуя полученным инструкциям, фотографировал процессию, окружившую дежурного.
– Так, мы сейчас быстренько побеседуем с вами, господа, и – по домам… – скороговоркой произнес Казаченко. – Начнём с вас! – кивок головы в сторону Нормана.
С видом гимназистки, над которой надругались пьяные матросы, англичанин стоял несколько поодаль, прикрывая руками причинное место…
* * *
– Расскажите всё, что находите нужным, – начал пианиссимо Олег, как только они остались вдвоём, пытаясь снять с души собеседника горький осадок от милицейского произвола.
Норман устало вздохнул и на чистейшем русском произнёс:
– Я требую встречи со своим консулом…
– Знаете, господин Норман, я препятствовать встрече не стану… Более того, я немедленно распоряжусь, чтобы его доставили сюда на моей машине… Но тогда вот это, – Казаченко указал на кассету и протокол, – я обязан буду переправить в посольство Великобритании по официальным каналам, через наш МИД… Масса людей будет иметь доступ к этим конфиденциальным, я бы даже сказал, сугубо личным материалам, из вашей частной жизни. Вы с такой лёгкостью хотите допустить посторонних людей в свой альков? На англичанина это не похоже… Кроме того, как вы знаете, с некоторых пор у нас гласность… Информация вместе с видеозаписями может просочиться в прессу, на телевидение… Нужен ли этот скандал Теренсу Норману?! Минуточку! – повысил голос Олег, видя, что англичанин хочет что-то сказать в своё оправдание.
– Это ещё не всё! После обнародования ваших подмосковных похождений под угрозу срыва будут поставлены возможные контракты между "Бритиш эйруйз" и "Аэрофлотом", а вот это уже не нужно ни вашей компании, ни заместителю начальника департамента грузоперевозок, коим являетесь вы – Теренс Александер Норман… Я допускаю, что вам как частному лицу глубоко наплевать, что подумают московские и английские обыватели, узнав о вашем участии в оргии, но руководство "Бритиш эйруйз" вряд ли разделит ваш нигилизм…
А теперь решайте, господин Теренс Норман, приглашать ли мне сюда консула. Уверен, что сэр Арчибальд Корнфорт, увидев вас в таком виде, обойдётся без ваших комментариев, ему будет достаточно того, что успели изложить в протоколе мои коллеги. Думаю, он лично позаботится, чтобы ваша первая заграничная командировка по линии "Бритиш эйруйз" стала последней! Я достаточно ясно выразился?
– Вполне… Но я ни в чём не виноват! Ведь то, что мне хотят инкриминировать ваши коллеги, – это моё личное дело! – вскричал Тери.
– Господин Норман, органы внутренних дел в своей практической деятельности руководствуются буквой закона. Да, согласен, он не актуален, возможно, его когда-нибудь отменят, но сегодня забавы, в которых вы принимали самое активное участие, рассматриваются как общественно опасное деяние и потому наказуемы в уголовном порядке. Ваши приключения на даче имеют не личную, а государственную направленность!
Про себя же Олег подумал: "Блефую, блефую же изо всех сил… Черт! Как я сам себе противен… Вот так менты и берут голыми руками неискушённых в законах граждан!"
Поняв, что блеф удался, а он уже достаточно пришпорил коня, Казаченко решил ослабить поводья – перевести стрелки на другой путь, побеседовать на отвлечённые темы. Мелькнула даже мысль дать Норману какую-нибудь тряпицу, чтобы тот прикрыл наготу. Но в конце концов оставил всё как есть. Голый человек – он покладистей, ему легче обнажиться и в моральном плане…
– Вы говорите совершенно без акцента… Где вы учили русский язык?
Олег отметил, что предложенная им смена темы нисколько не смутила англичанина. Похоже, он до сих пор не мог прийти в себя от ночного шока и кошмара пребывания в камере для преступников.
– Дома. С бабушкой. Моя бабушка, урождённая Спиридонова Александра Евграфовна, ребёнком была вывезена своими родителями из России в Англию вслед за октябрьским переворотом семнадцатого года…
– У вас блестящее будущее… С вашими знаниями русского языка, русской культуры и психологии россиян перед вами открылись бы широчайшие перспективы…
– Вот именно, "открылись бы"…
– А что, вернее, КТО может этому помешать?
– Вы… Милиционеры!
– Скоропалительный вывод! Я всегда считал, что мы являемся творцами своей судьбы. Бывают случаи, когда мы рискуем собственными руками задушить в зародыше своего ребёнка – испортить карьеру, но ведь в нужный момент может появиться человек, который протянет руку помощи! Но сначала надо самому проявить добрую волю…
Последние слова Казаченко заставили англичанина надолго задуматься. Олег не торопил его, хотя понимал, что неожиданное появление Хахалева может подпортить наметившееся взаимопонимание.
"В конце концов в дежурке остался Пал Палыч – он прикроет, а вообще пора брать быка за рога! Ну, думай, Тери, думай! Малый ты не глупый, не всякому в твои двадцать восемь "Бритиш эйруэйз" доверила бы целый департамент".
– Что же делать? – промычал Тери, обращаясь в пространство.
Казаченко демонстративно нахмурился и пальцами прошелся дробью по полировке стола.
– Мне пришлось бы пойти на нарушение существующих законов, чтобы спустить на тормозах ваше дело… Я мог бы сделать это лишь в том случае, если вы готовы пойти навстречу… Министерству внутренних дел и мне как начальнику отдела, в ведении которого находятся въезды всех категорий иностранцев… Мне совсем небезынтересно, кто и с чем к нам приезжает… Что вы можете сказать о членах вашей делегации, как вы их охарактеризуете?
– Я практически не знаком с ними, они из других департаментов, мы познакомились накануне отлёта на совещании у президента компании… Единственный член нашей делегации, с которым мне приходится контактировать по работе, – это мистер Вуд, заместитель начальника департамента по работе с персоналом, по-вашему – отдела кадров… Благодаря его содействию я стал участником симпозиума… Он настоял, чтобы поехал именно я…
Норман замялся. Тень сомнения скользнула по его лицу. Казалось, он не может принять какое-то решение. Казаченко, внимательно наблюдавший за собеседником, приободрил его.
– Похвально, господин Норман, что у вас возобладал здравый смысл!
И уже, как бы между прочим, Олег раздельно произнёс:
– Так что вы хотели добавить о мистере… простите, не расслышал его имени…
– Вуд… Эндрю Аллен Вуд… Видите ли, он долгое время был на дипломатической службе, работал здесь, в Москве… Я право, не уверен, что смею открывать чужие секреты…
– Не волнуйтесь, господин Норман, я гарантирую вам абсолютную конфиденциальность… И потом. Я ведь не скрываю от вас, что, помогая вам, иду на нарушение служебных инструкций… Так что, давайте будем взаимно откровенны!
– Пусть это не покажется вам аморальным… В общем, со слов мистера Вуда, в Москве у него имеется рождённая вне брака дочь… Находясь на дипломатической службе, он влюбился в москвичку… Но никогда об этом не докладывал начальству, так как был бы немедленно уволен и у него были бы большие неприятности… Присутствие на симпозиуме он намерен использовать для встречи со своей дочерью, которой в эти дни исполняется пятнадцать лет…
– А почему мистер Вуд был с вами так откровенен?
– Видите ли, он просил меня о содействии, потому что ему нужен человек, владеющий русским языком… Бывшая возлюбленная – мать его ребёнка – после отъезда мистера Вуда в Англию вышла замуж за какого-то генерала КГБ, который якобы осведомлён, кто истинный отец девочки, поэтому держит её под неусыпным контролем… Мистер Вуд хотел бы повидаться со своей дочерью именно в день её пятнадцатилетия…
– В чём конкретно должно заключаться ваше содействие и когда?
– Пока мистер Вуд мне об этом не сказал. Он только предупредил, чтобы я был готов покинуть зал заседаний симпозиума по его сигналу… Поверьте – это всё, что мне известно!..
– Охотно верю! – совершенно искренне воскликнул Казаченко и вдруг сорвался:
– Черт подери, сколько романтики! Английский дипломат влюбляется в прекрасную москвичку, но его коллеги-пуритане из Форин-офиса никогда бы не разделили его возвышенных чувств…
Олег умолк, поняв, что переусердствовал в выражении своего восхищения находчивостью "ДУБА", а заодно и наивной чистосердечностью Тери.
– Думаю, господин Норман, мы подружимся… Вот мой телефон. – Казаченко протянул англичанину обрывок газеты с написанными на нем цифрами. – Полагаю, совсем не обязательно посвящать ваших английских и московских друзей в подробности нашего общения… Надеюсь, коммюнике об итогах наших переговоров не появится в вашем отчёте о командировке…
– Это не в моих интересах…
– Я тоже так считаю! Сейчас вам принесут чай и вашу одежду, потом я отвезу вас в гостиницу… Хотел бы дать вам совет: постарайтесь не посещать эту дачу… Второй раз увести вас от несовершенного советского правосудия мне вряд ли удастся… И последнее. Возможно, до вашего отъезда нам придётся ещё раз пообщаться, не возражаете?
– Нисколько… А видеокассета?
– Кассета и протокол будут находиться у меня в сейфе… До вашего отъезда…
Глядя в зрачки собеседника, ответил Казаченко. Про себя же подумал: "Теперь уж до конца дней твоих, парень!"
Глава пятнадцатая
Разбор "залётов"
Когда Олег вошел в начальствующий кабинет, Карпов по телефону говорил с адвокатом.
– Я понял, Генрих… Мои следователи сегодня в твоём распоряжении… Да, держим связь… Удачи!
Положив трубку, генерал вышел из-за стола и энергично зашагал по кабинету. Остановился, взглянул на застывшего у двери Казаченко.
– Да ты чего стоишь… присаживайся! – И уже без всякого перехода, будто продолжая внутренний монолог, Карпов произнёс:
– Подготовились "соседи" к рейду основательнее, чем могло показаться на первый взгляд…
Заметив, как Казаченко заёрзал в кресле, жестом остановил его.