– Нет-нет, ты сделал всё правильно… Твоей основной целью был англичанин… По глазам вижу – контакт состоялся. Сейчас доложишь… А вот с "Голубым бризом" проблемы… Переделкинское отделение, как выяснили следователи и Валда, располагает заявлениями от граждан, случайно ночью оказавшихся рядом с дачей "ЧАЙКОВСКОГО", ну, ты ж понимаешь! Мало того – случайно наблюдавших, как хозяин дачи и его гости, – Карпов сгреб со стола лист бумаги, – цитирую:
"В совершенно обнажённом виде бегали друг за дружкой по комнатам, целовались, при этом распивали спиртные напитки. Таким образом, они вероломно пренебрегали нормами социалистического общежития и нарушали общественный порядок".
Генерал брезгливо бросил лист на стол.
– И это при том, что дача "ЧАЙКОВСКОГО" окружена густым кустарником и двухметровым забором по всему периметру… Мы в какое время живём, Казаченко? – Карпов остановился напротив подчинённого.
– В смутное, Леонтий Алексеевич…
– Н-да… У Хахалева имеется ещё пара заявлений аналогичного содержания, якобы поступивших от соседей агента… Валда утверждает, что, судя по стилю, написаны они под диктовку одного и того же человека… Инвалида умственного труда, а не человека!
"ЧАЙКОВСКОМУ", "НУРЕЕВУ", ну, и так далее, менты инкриминируют банальное хулиганство! Да-да, ту самую бессмертную и универсальную 206‑ю, под которую можно подогнать, что угодно и кого угодно… Вернее, того, кто милиции неугоден! Ну а если без шуток, то "соседи" вознамерились прибрать к рукам "Голубой бриз". С помощью переметнувшегося к ним "ДЯГИЛЕВА" решили посадить на крючок "ЧАЙКОВСКОГО", "НУРЕЕВА" и других наших агентов… Разыграли гамбит: ради того, чтобы овладеть всем клубом, пожертвовали "ДЯГИЛЕВЫМ". Он для них – жертвенная пешка, потому и не заботятся они о его прикрытии. Приказали любым способом избежать участия в заседании клуба вчера вечером, он и покинул машину под предлогом передачи лекарства отцу… А "сдали" они его намеренно – в благородство играют. Получите, мол, мавра – вам он нужнее. Рассчитайтесь с ним по своему усмотрению, а для нас он уж сделал всё, что мог…
"Соседи" пошли ва-банк, потому что им очень хочется завладеть готовой, хорошо организованной резидентурой… То, что мы собирали по крупицам годами, они хотят заполучить с наскока, въехав в рай на чужой спине. Не бывать по-вашему, ребята! Думаете, нам недосуг своих агентов защитить? Да мы за них горло перегрызём! Верно, Олег Юрьевич? Ладно, – примирительно произнёс Карпов, – сейчас Валда "Голубым бризом" занимается со следователями, позже и мы подключимся… Ну, как там "ЭЛТОН ДЖОН"?
– Леонтий Алексеевич, – подражая карповскому ироничному пафосу, начал Казаченко, – мозговая атака была кинжально короткой, и противник подписал акт о безоговорочной капитуляции. А вообще вялый он какой-то, бесцветный… Но сговорчивый!
– Любишь эффектные выходы, Казаченко… Трудно сказать, как повёл бы себя любой другой, окажись он в положении Нормана… Ну-ка, попробуй, из мягкого вагона да в пропахший отхожим местом плацкарт, хуже того – в милицейский "козлятник" – на всю ночь угодить! Поневоле станешь сговорчивым…
– Леонтий Алексеевич, вы уж хотите совсем меня лавров лишить… Я ведь страху на Нормана не нагонял, из-под "ЧАЙКОВСКОГО" не вытаскивал, в "козлятник" нагишом на всю ночь не бросал… Предложил сделку, попросил охарактеризовать членов английской делегации в обмен на освобождение… Пришлось поблефовать немного, но… В общем, я лишь продолжил спектакль, начатый "соседями". Они своим рейдом, по-моему, отчасти даже помогли нам… Конечно, если не считать созданных ими проблем вокруг "Голубого бриза"…
– Тебя послушать, так "соседей" впору представлять к правительственным наградам…
– Отнюдь, товарищ генерал-майор, – поняв, что нечаянно уязвил шефа, Казаченко взял официальную ноту. – Но я полагаю, что уж если "соседи" глаз положили на клуб, то рано или поздно рейд состоялся бы, хотим мы этого или нет… На нашу удачу провели они его в самое подходящее для нас время, когда в среду завсегдатаев случайно затесался наш "ЭЛТОН ДЖОН"…
– Логично… Теперь давай по существу!
Олег вкратце изложил суть беседы с иностранцем.
– Думаю, Норман был со мной искренен, так как сказал мне то, что мог бы сказать только один ещё человек – "ДУБ".
– Посмотрим… Может статься, Норман также искренне расскажет всё и Вуду при встрече с ним… И о происшествии, и о собеседовании… Вот если он этого не сделает, а, получив сигнал от своего покровителя, даст нам знать, – тогда можно будет судить, насколько был он искренен… и сразу брать его в активную разработку с целью последующей вербовки… Хотя… Ты не допускаешь, что "ДУБ" способствовал включению Нормана в состав делегации, не только потому, что тот владеет русским языком, и не только для разового использования? Может быть, "ДУБ" собирается так же, как и мы, сделать из него штатного помощника и сейчас проверяет на конкретных поручениях? Интересно, осведомлён "ДУБ" о его "голубых" наклонностях?
– Вполне может быть, но мы-то что теряем?
– Терять, мы ничего не теряем, но изучать его будет много сложнее – он же под "колпаком" у таких же "исследователей", как мы с тобой… В общем, поживём – увидим! – Карпов взглянул на свои знаменитые напольные часы.
– Ба, да ведь до прилёта господина "ДУБА" остаётся каких-то пять часов! Кстати, о нём и его московском резиденте "ЛЕСБИЯНЫЧЕ"… Заработал-таки ретранслятор, который Иващенко установил… Хотя, вчерашний радиовыстрел по техническим причинам в "десятку" не попал. То ли у коллег из Сикрет Сервис аппаратура барахлит, то ли была повышенная геомагнитная или солнечная активность… Что бы ни было, а "ЛЕСБИЯНЫЧУ", да и нам заодно, удалось принять только первую часть сигнала…
Карпов протянул Олегу сводку технического контроля и бланк расшифровки СКП – сверхкороткой передачи, – поступившей из Мюнхенского разведцентра:
"Ваш друг позвонит в воскресенье по вашему домашнему телефону. Будьте внимательны к устному посланию – оно много значит для ваших последующих…"
– Вот всё, что нам, да и "ЛЕСБИЯНЫЧУ", удалось получить… Сигнал передавался дважды, но с одинаковым результатом. Остаётся дождаться прилёта "ДУБА и выслушать его… Текст, который он произнесёт, очевидно, согласован с профессором во время предыдущих сеансов связи, значит, шарад у нас для разгадывания прибавится… Единственное новое звено – это фраза: "позвонит по вашему домашнему телефону", свидетельствует о том, что прибывающие из-за кордона эмиссары выходят на "ЛЕСБИЯНЫЧА" не только по его домашнему телефону, но и по другим… Скажем, по телефону покойной Ланы или "АРОНА", или кого-то ещё, нам пока не известного…
– Думается, что между "ЛЕСБИЯНЫЧЕМ" и его Центром налажен ещё один устойчивый канал связи, – воспользовался Казаченко паузой в рассуждениях шефа. – При подготовке "Сезама" выяснилось, что домработница доктора в течение ряда лет, пока он проживал за границей, регулярно выезжала по частному каналу во Францию, якобы для свидания со своей племянницей. Аношин должен был справку составить на ваше имя…
– Не получал… Поторопи его! Если домработница в "игре", это усложняет нашу задачу – её также придётся обеспечить плотным наблюдением… Кстати, ты не доложил, что обнаружили у Нормана в гостинице…
– Абсолютно ничего, всё чисто…
– Что-то вы, друзья, не дотягиваете до результативности вашего начальника. – Карпов насмешливо надул губы. – Один я за всю Службу отдуваюсь. Вот и мой "КОНСТАНТИНОВ" во время похорон сумел подружиться с "ЛЕСБИЯНЫЧЕМ". На приём к нему записался… Клюнул-таки профессор на форму капитана первого ранга! Надо вместе с военными разведчиками продумать, какую "дезу" будем гнать через моего агента хозяевам "ЛЕСБИЯНЫЧА". Ладно, поручу это Матюшевскому… Ну что, полковник Казаченко! Пойди, отдохни, а через пять часов будь на месте. Гостя будем встречать…
Часть третья
Провальная явка на Патриарших
Глава первая
Особенности национального мышления
В Шереметьево Эндрю Вуда встречала "наружка". Карпов позаботился о том, чтобы в бригады слежения были включены самые опытные сотрудники. Как-никак, работать придется за матерым разведчиком-профессионалом.
Для простоты переговоров по рации и для их зашифровки, на случай, если какой-нибудь "новый" русский "сядет" на оперативный канал, иностранцу оставили кличку, под которой он проходил несколько лет назад в материалах оперативной подборки – "АНГЛИЙСКИЙ ДУБ", или просто – "ДУБ".
""ДУБА" "высадили" в Шереметьево! Проходит таможенный контроль. Как слышно? Прием!"
Эндрю Вуд, одетый в стиле ретро: серый твидовый пиджак "а ля френч" с широким поясом, ботинки на толстой подошве, брюки-гольф, высокие кожаные краги, серое кашне в крупную жёлтую клетку и такой же раскраски кепка, вышел из здания аэропорта, неся одной рукой объемистую коробку в подарочной упаковке и спортивную сумку другой. Неспешно, делая вид, что протирает очки, огляделся, отошел в тень. В следующее мгновение произошло то, что заставило волкодавов службы наружного наблюдения сначала оторопеть, а в последующем относиться к подопечному с профессиональным уважением. Вуд сорвал красочную обертку и вынул из коробки… раскладной велосипед. Тренированным движением приторочил к нему колеса, перебросил через плечо спортивную сумку и покатил в сторону Москвы.
Пустая коробка, как памятник изобретательности английской разведке, осталась на тротуаре…
В оперативном гардеробе есть всё: от парика и телогрейки, до макинтоша и тюбетейки, но чтобы велосипед! Не в Китае, поди, или Вьетнаме живем. "Наружка" ведь либо пешком, либо на машине передвигается.
Езду на автомобиле со скоростью 10 км в час, так же как и бег за велосипедистом в костюмах, с большой натяжкой можно назвать скрытым наблюдением. Ну, не следить же за "ДУБОМ" с неба – вертолеты для "наружки" не предусмотрены…
Если в особых аналитических способностях сотрудники службы наружного наблюдения замечены не были, то смекалки им не занимать:
"Не на тех наехал, господин "ДУБ"!"
В день прилета эмиссара в системе КГБ был спортивный день, – обязаловка, которую многие сотрудники просто избегают. Но только не разведчики наружного наблюдения. Всегда под рукой спортивные костюмы общества "Динамо"…
Стало ясно, что Вуду необходимо наверняка оторваться от хвоста. Значит, либо по дороге в Москву у него намечен контакт с агентом, либо он должен "обработать" тайник.
Размеренно крутит педали не то – дачник, не то – обходчик. Не отрываясь, бегут за ним "спортсмены-динамовцы" – два разведчика наружного наблюдения с переговорными устройствами, зажатыми в потных ладонях. Нажатие рычажка в одну сторону – слушают тебя коллеги в машине, в другую – ты слышишь. Удобно. Всех-то и размеров – газовая зажигалка. Зато слышимость!..
Километр-полтора бегут одни, нырок в машину – на дистанции другая пара. А со стороны все выглядит естественно: тренируются спортсмены, а тренер – на велосипеде. Да и для Вуда всё выглядит естественно. Ведь где только не бегают спортсмены, и в Англии, и в Штатах, и у них – в России…
Так, попеременно с коллегами из машин сопровождения иностранного разведчика и добежали до Химок. Доезжает Эндрю Вуд до телефонной будки, входит, достает жетон. Кульминационный момент в работе сотрудника наружного наблюдения, ибо грош тебе цена, если ты всего-то и отфиксировал заход разведчика в телефонную будку. Разведчики, да еще английские, в наших телефонных будках справлять ни малую, ни большую нужду не приучены. Раз уж они прибегают к "велосипедным" ухищрениям, значит, звонить будут не в посольство. А не попробовать ли выяснить: кому звонок, о чём речь? Тем паче, что в руках мощнейшее приемо-передающее устройство.
Стоит в химкинской телефонной будке мужик, одетый, ну, совсем не по-химкински, а мимо пробегает запыхавшийся спортсмен-динамовец. Останавливается у будки, протягивает руку внутрь (где вы видели стекла в химкинских телефонных будках?), хлопает мужика по плечу:
"Мужик! Наши не пробегали?"
Мужик-то, Эндрю Вуд, не понял сначала. Он, ведь, "на связь выходит". Находится, так сказать, при исполнении. Но и "динамовцы" – тоже.
"Какие – наши? – задает законный вопрос английский разведчик Эндрю. – Кто – наши?"
Понятно его внутреннее состояние. Мысленно он уже ощутил холод наручников на своих запястьях.
"Ну, наши! Динамовцы!" – отвечают британцу разведчики.
Тут Вуд успокоился, поняв, что еще не "вяжут". Отвечает:
"Нет! Не пробегали!"
Этих мгновений было достаточно, чтобы второй "динамовец" подбросил в будку свое приемо-передаточное устройство, связанное невидимой нитью с магнитофоном в машине. Всё остальное было в буквальном смысле делом техники: и комбинация набранного Вудом номера, и сам разговор были записаны. Впрочем, последнее было уже перебором, так как телефон, по которому он звонил, уже стоял "на прослушке", ибо находился в квартире "ЛЕСБИЯНЫЧА"…
* * *
Отзвонившись, "ДУБ" оседлал велосипед и покатил в сторону Первопрестольной всем своим видом демонстрируя пренебрежение к общественным видам транспорта. Бригады слежения вызвали подмогу, так как силы "спортсменов-динамовцев" были на исходе, да и бежать по городу в трусах как-то не к лицу офицерам-контрразведчикам. Не прошло и десяти минут, и вокруг велосипедиста, двигавшегося по Ленинградскому шоссе, уже водили хоровод пять оперативных машин, то обгоняя его, то отставая, стремясь не выпустить объект из поля зрения, и в то же время не "засветиться". Задача не из легких – время – вторая половина воскресенья, трасса забита возвращающимися домой дачниками. Работать пришлось, выражаясь спортивным языком, на грани фола, едва не создавая своими маневрами аварийную ситуацию. Случись что, попробуй, объясни, что первопричиной всему – вон тот, с рыжими усами, в очках и на велосипеде! Да и кто поймет заботы "наружки"? Не-е-т, ребята, – это ваши ведомственные проблемы, выкручивайтесь сами!
Смекалки, как мы помним, ребятам из "наружки" не занимать – свои соображения, как унять парноколесного, они тотчас передали наверх. Оперативники предложили связаться по рации с ближайшим постом ГАИ, чтобы милиционеры остановили иностранца, и под предлогом создания им аварийной ситуации лишили его средства передвижения, ну, хотя бы выкрутили из колес ниппеля.
По прикидкам сыщиков, проблем в реализации варианта "Ниппель" возникнуть не могло. Гаишники – ребята чуткие, не было случая, чтобы они не откликнулись на призыв контрразведчиков о помощи. Надо – изловчатся придраться даже к телеграфному столбу, слишком близко, мол, стоишь к проезжей части. Да и осложнениями международной обстановки "Ниппель" чреват не был, потому что железный конь дипломатического номера не имел.
Согласно второму варианту, "ДУБУ" надо было организовать наезд на законопослушного московского пешехода. В роли пострадавшего, разумеется, выступит кто-нибудь из сыщиков. От добровольцев оказаться под колесами "иномарки" не было отбоя: после кросса многим хотелось отлежаться. Да хоть в Склифосовского!
Предложения, как умерить пыл "ДУБА" и заставить его отказаться от велосипеда в черте города, начальник Службы наружного наблюдения доложил по телефону Карпову.
"Я не знаю, что делать! – ответил генерал. – Это твои проблемы, Михал Трофимыч, тебе и решать. Но если кто-то попытается ввести свои правила в проведение гонки "Тур де Моску" и помешает лидеру из Англии занять призовое место в Лефортово, – погон тому не сносить! Англичанин только этого и ждет. Проколют шины, значит, – следят. А это уже не ему – нам "прокол". Ни в коем случае не высовываться! Пусть парноколесный считает, что "хвост" у него чистый. Пусть упивается триумфом. У нас будет время расквитаться с ним за ваши мытарства. Потерпи, Михал Трофимыч, и подумай, как выйти из положения!"
Присутствовавший при разговоре Казаченко, предложил пересадить несколько бригад "наружки" на велосипеды.
"А что? Я сыну в ГУМе купил такой… Очень даже ничего… В обращении удобный, а по весу – пушинка… Чуть чего, сложил и – под мышку"…
В тот же день складные велосипеды итальянской фирмы "Бьянки" исчезли из продажи, а на следующее утро велосипедистов на столичных улицах прибавилось.
Наблюдательные пешеходы обратили внимание на одну особенность в поведении обладателей "иномарок": все они имели привычку бормотать себе под нос. Да-да, едет себе человек и вдруг ни с того ни с сего начинает "тихо сам с собою заводить беседу".
Невежественный прохожий укоризненно качал головой: "навыпускали из дурдомов недолеченных психов, они теперь на велосипедах куролесят по Москве!"
Просвещенный понимающе улыбался: "работа у "топтунов" такая, они то идиотами, то велосипедистами должны прикидываться. А бормочут, так это – связь меж собой поддерживают. Издержки производства, понимаешь…"
* * *
"Вот и утверждай потом, что нет национальной методики ведения слежки и ухода от нее, как нет национальной таблицы умножения! – рассуждал Карпов, по своему обыкновению вышагивая по кабинету. – Может, действительно, нет национальной методики, а есть просто особенности национального мышления? Ладно, оставим это теоретикам… "Соло" на велосипеде, безусловно, войдет в анналы разведки. Однако, при всей своей оригинальности, а скорее именно по причине оной, "номер" имеет один существенный недостаток – он одноразового использования, и повторно не может быть включен в разведывательный репертуар без ущерба для исполнителя, будь то Вуд или кто-то другой. На сцене театра имени Советской контрразведки со вчерашними хохмами делать нечего! Впрочем, профессионалы редко повторяются".
Генерал посерьезнел, подумав, что домашние заготовки Эндрю Вуда не ограничатся лихим стартом в Шереметьево.