Последнее дело Коршуна - Пеунов Вадим Константинович 4 стр.


* * *

В кабинете полковника государственной безопасности сидела посетительница. На ней было пальто безукоризненного покроя. Шляпа последнего фасона. В одной руке она держала коричневую сумочку мятой кожи, в другой - такие же перчатки. Худенькое, продолговатое лицо было чисто и неестественно бело, - по всей вероятности, женщина употребляла специальный косметический крем.

Однако Аркадий Илларионович Иванилов заметил не только это.

Прежде чем сесть, женщина привычным движением откинула полу пальто. Волнуясь, сняла с платья какую-то ниточку, скрутив ее в пальцах. Видно, модное пальто, изящная сумочка и все прочее досталось посетительнице нелегко и поэтому тщательно оберегается.

Сбивчиво, перескакивая с одного на другое, она рассказывала о брате, о Кароле, о проклятом чемодане. Полковник спокойно слушал, стараясь попутными вопросами навести ее на главную мысль.

- Давно вы расстались с братом?

- С тех пор, как он ушел в армию. Юзык служил в польском войске, а после службы остался в Кракове. Там он женился. Вдруг ко мне пришел Кароль и передал письмо от Юзыка и эту фотографию.

- Письмо у вас?

Нервным движением женщина достала из сумочки крошечный платочек, от которого по кабинету разлился едва уловимый тонкий аромат духов.

- Оно лежало в альбоме. Альбом украли. Но главное - чемодан…

- Вы не скажете, как оно выглядело?

Женщина задумалась, припоминая.

- Выглядело?.. Обыкновенно. Напечатано на машинке. Юзык писал, что он работает в редакции газеты. Научился печатать и решил передо мной похвастать. Я ведь по специальности машинистка, а заведующей отделом кадров работаю совсем недавно, всего второй год.

- Почему Кароль остановился у вас?

- В гостиницах не было мест. Он сказал, что он торговый агент, поэтому часто бывает в Польше. С Юзыком познакомился в Кракове.

- Когда он пришел к вам?

- В конце сентября. Он жил недели две. Потом ушел. А за чемоданом обещал прийти через несколько дней.

- Кароль не говорил, куда он собирается ехать?

- Я не спросила. Ах, если бы я могла знать… - женщина поднесла платок к глазам.

- Скажите, Вероника Антоновна, когда ваш брат демобилизовался из армии?

- В сорок седьмом году.

- Прошло пять лет. А на карточке Иосиф Антонович в военной форме. Вам это не кажется странным?

- Я сама уже об этом думала. Хотела спросить у Кароля, почему Юзык не прислал новую. Мне хотелось посмотреть на него с женой. Но Кароль все не приходит. А сегодня…

- Вы поступили неосмотрительно, пуская к себе незнакомого человека.

- Но он же привез письмо от Юзыка!.. А в гостинице не было мест… И потом - он дал мне паспорт. Вот, - она достала из сумки документ и протянула полковнику.

Иванилов просмотрел паспорт и положил его рядом с собой.

- Нельзя было доверять письму, напечатанному на машинке. Вы поступили неосторожно.

Вероника Антоновна смутилась.

- Если бы пропали мои вещи. А то ведь чужой чемодан… И я сейчас же пошла в милицию. Оттуда меня направили к вам.

Полковник поднялся, нажал кнопку звонка.

- Очень правильно в милиции сделали. Понимаете? Очень правильно, - повторил он значительно.

- Понимаю, - тихо сказала Калинович.

В дверях бесшумно вырос дежурный.

- Проводить посетительницу в комнату ожидающих. - Пожимая ей руку, Иванилов сказал: - Надеюсь, Вероника Антоновна, вас не надо предупреждать, чтобы вы ни с кем из посторонних не разговаривали о случившемся.

Калинович наклонила голову.

- Этот случай заставит меня быть осмотрительной.

- Вот и отлично.

Полковник проводил ее до дверей.

* * *

В первый же день по приезде майора Наливайко из Киева, где он участвовал в соревнованиях по боксу, его вместе с капитаном Долотовым вызвал к себе полковник Иванилов.

Майор - высокий, статный украинец, родом из Днепропетровска - был праправнуком славных запорожцев. В отличие от боевых предков, он начисто брил усы и оставлял на голове кудрявую шапку волос. Когда Наливайко смеялся, карие глаза его хитровато прикрывались густыми темными ресницами. Всегда подтянутый, он обладал богатырским здоровьем и отличался казацкой хваткой в работе. Те операции, в которых надо было проявить ловкость, находчивость, силу, - всегда поручали ему.

Полковник с удовольствием оглядел его богатырскую фигуру.

- Вы, кажется, окончательно переходите в тяжелый вес? Ну как соревнования в Киеве?

- Полуфинал выиграл, финал проиграл.

- Кому?

- Да все ему же, Авраменко. Классный боксер. Отлично работает и на короткой и на длинной дистанции. Но я его все равно побью.

- Ну и упорства у тебя, Сергей Петрович, - усмехнулся капитан. - На целый взвод хватило бы. Авраменко моложе тебя, сильнее. Техника у него непревзойденная. А ты не отступаешь.

- И я уверен, что майор все-таки выиграет у него, - поддержал Наливайку Аркадий Илларионович.

- Обязательно. Через три недели мы едем в Москву на всесоюзные соревнования. Буду присматриваться к его тактике. Умная, маневренная. Но я должен ее понять - и пойму.

Полковник улыбнулся, и, перехватив эту улыбку, засмеялся и сам Наливайко.

- Понимаю. Кажется, не придется мне ехать на соревнования. Ну, что у вас тут произошло?

- Капитан ввел вас уже в курс дела?

- Немного.

- Он вам доскажет остальное. А сейчас я вам покажу нечто новое. После доклада лейтенанта Сокола нам необходимо было узнать о всех квартирах в тупике Песчаном, где в первой половине октября проживали проезжие. В одиннадцати домах таких квартир оказалось четыре: одна в доме № 3, одна в доме № 6 и две в доме № 10. Мы предполагали, что одна из этих квартир могла служить явкой. Так вот. Теперь я вам могу сказать совершенно точно: явка была в квартире Вероники Антоновны Калинович.

Полковник раскрыл паспорт, принесенный Калинович, и передал его капитану.

- Посмотрите, Иван Иванович, на фотографию. Не правда ли, удивительное сходство?

Долотов взглянул на карточку и сразу же вскинул глаза на полковника.

- Замбровский?

- Совершенно верно. Замбровский. Я полагаю, что загадку с неизвестным парашютистом можно считать разгаданной. Будем разгадывать остальные. К сожалению, мы до сих пор не можем допросить его. А ждать выздоровления не имеем права. Необходимо продолжать начатые поиски. Нити к шпионской организации идут через Калинович, хотя сама она и непричастна к этому делу. Как вы думаете, Иван Иванович?

- Замбровский, конечно, не случайно остановился именно у нее. Кто-то дал ему ее адрес, помог достать фотографию брата, подсказал характер ее взаимоотношений с братом. Поэтому необходимо присмотреться к людям, с которыми Калинович общается.

- Насколько я понял, - включился в разговор Наливайко, - выкрали только чемодан, а паспорт и фото остались у Калинович. Это улики. За ними должны еще прийти. Поэтому, кажется, есть смысл продолжать наблюдение за квартирой Калинович.

- И не только за квартирой, - поддержал Иванилов предложение Наливайко. - Ведь Калинович - свидетель. А свидетель им не нужен. Поэтому мы сейчас должны взять под охрану ее жизнь. Это я поручаю вам, майор. Сокол и Звягин будут вам помогать. Капитану придется заняться изучением круга знакомых Калинович. Вы не возражаете?

- Нет, - ответил капитан.

- Тогда приступайте к делу. Я, со своей стороны, постараюсь узнать о судьбе Иосифа Калинович и свяжусь с Рымниковским управлением, на территории которого, по всей вероятности, размещается одна из групп шпионской организации. Иначе незачем было Замбровскому ехать в Рымники.

Когда офицеры встали, собираясь уходить, полковник обратился к Долотову.

- Иван Иванович, я попросил Калинович не уходить. Она сейчас в зале для посетителей. Пройдите к ней.

Калинович оказалась толковой женщиной. Она с полуслова поняла, что́ от нее требуется, и начала рассказывать о себе. Вначале это был сухой перечень дат и имен, который можно найти в любой автобиографии. "Родилась… Занятия родителей… Вышла замуж… Работаю…" Покончив с биографией и рассказав еще раз всю историю кражи, она остановилась, ожидая вопросов капитана. Она думала, что, так же как полковник, он будет интересоваться подробностями преступления. Но капитан стал расспрашивать о детстве, о жизни во время войны, о работе, о праздниках. Неожиданно для себя самой Вероника Калинович заговорила так, как давно ни с кем не разговаривала. Очень уж добрые глаза смотрели на нее, очень уж много было в них участия.

- Мать у меня была хорошая. Но она умерла, когда я была еще ребенком. Отец взял мачеху. Я ушла из дому. Работаю с одиннадцати лет. В тридцать девятом году вышла замуж. Мужу было сорок четыре года, мне - двадцать четыре. Правда, он оказался очень добрым человеком. Но через год началась война, он попал на фронт. И не вернулся. На этом и окончилось короткое бабье счастье. И опять одна и одна. Есть брат. Но с ним мы живем все время врозь.

- А друзья?

- Друзья? - неуверенно переспросила Калинович. - Настоящие?.. - Она вспомнила Дробота, праздничный вечер, Зиночку. Еще вчера она бы сказала: "Да, есть", но сейчас что-то мешало ответить так. - Не знаю… Кажется, не было.

Капитан почувствовал, что он затронул интимную сторону ее жизни.

- А были люди, которые хорошо знали ваше прошлое и настоящее, ваши взаимоотношения с братом?

- Я из своей жизни не делала тайны. Все знали обо мне всё.

- И даже то, что вы считаете свою жизнь неудачной?

Калинович медленно подняла на него глаза.

- Я не люблю плакаться.

Да, видно, большего ему сегодня не узнать. Вероника Антоновна замкнулась и на все остальные вопросы отвечала односложно: "Да", "Нет".

Из этого разговора Иван Иванович понял главное: Калинович всю жизнь старалась "держаться". Он проникся уважением к этой женщине, которая всем в жизни обязана только себе. Да, такую не пожалеешь. Молодец.

На прощание он сказал ей:

- Нам, вероятно, с вами еще придется встречаться. Благодарю вас за искренность.

Дома она снова почувствовала себя одинокой. Ей все осточертело, и было только одно настойчивое желание - лечь в постель и больше никогда не вставать. Забыть проклятый свет, на котором человека ждут одни муки, забыть человека, который сначала вел себя по-рыцарски, а теперь держится как последний прохвост и обманщик. Да и зачем ему ее любить? В тридцать шесть лет все еще искать идеальную любовь! Глупо надеяться найти в жизни то, что бывает только в книгах. В памяти всплыли не раз слышанные строки:

Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви.

Наверно, всю жизнь сердце будет тянуться к хорошей и большой любви. А ведь есть, есть на свете счастливые люди. И не далеко за примером ходить: Софья Заячкевская, подруга детства и девических лет. Они вместе пасли коров. Вместе ушли в большой город искать счастья. Служили: Вероника у ксендза, Софья - у адвоката. В редкие встречи мечтали о замужестве, копили злоты на высокую, как копна, большую перину, подушку и одеяло. В тридцать девятом году эта мечта осуществилась. Вероника, на зависть Софье, которая была старше подруги года на два, первая вырвалась из чёртового колеса - вышла замуж. Господи! Если бы знала, что несчастья только начинаются, ни за что не пошла бы за этого старика… Но спасибо и ему. Заставил молодую жену подучиться грамоте, купил старую машинку, и Вероника по восемнадцати часов просиживала за ней - выстукивала по клавишам до одури, до тошноты. Став опытной машинисткой, она и сейчас подрабатывала себе на платья, на шубку, на модные туфли.

Подруга оказалась счастливее Вероники. Ее муж - веселый молодой лейтенант - увез жену на Дальний Восток и помог ей окончить техникум.

Первое время разлуки подруги переписывались аккуратно. Потом переписка оборвалась. Месяцев восемь назад Вероника неожиданно получила от Софьи письмо. Обрадовалась, написала ответ… но не отправила. Почему? И сама не знает. Так просто. Забыла отнести на почту…

"Разве ответить сейчас? Может быть, на душе полегчает".

Вероника Антоновна подсела к столу, сняла чехол с запылившейся машинки.

Нервные, беспокойные мысли ложатся на бумагу неровными, рваными строчками - машинка работает с перебоями. Наконец письмо окончено. Калинович заклеила конверт и сразу же успокоилась, как будто вместе с листком бумаги она запечатала причину беспокойства.

Теперь она без отчаяния вспоминала о событиях последних дней, невольной участницей которых стала. Больше ее не поймают на фальшивке. Шалишь! Пусть только явится этот Кароль, она с ним поговорит как следует!

Выстрел в упор

Через день, явившись к полковнику с докладом, Долотов почувствовал что-то неладное. Начальник отдела, зажав в руке погасшую папиросу, мрачно шагал по кабинету. Майор Наливайко, видимо только что пришедший, обменялся с капитаном непонимающим взглядом.

- Очень кстати пришли, капитан, - сказал полковник. Голос его звучал глухо, тон был подчеркнуто официальным. - Есть новое дело. Вот, знакомьтесь, - полковник открыл тоненькую папку. Девятого ноября в 7 часов 50 минут по улице Романюка, в канаве, возле дома номер пятнадцать, обнаружена мертвая женщина. К месту происшествия был вызван гражданский следователь. Он установил убийство с последующим ограблением. При обследовании и фотографировании местности обнаружены от дороги к канаве четыре следа, сильно пострадавшие от дождя. С них сняты стереотипные слепки. Все это сделано правильно. Но уголовный отдел непростительно долго не мог опознать убитую. Это сделали только сегодня утром, то есть два дня спустя после убийства. Жертвой оказалась Нина Владимировна Дубовая.

Капитана охватило волнение. Еще недавно, приглашая Дубовую в Пылков к Иванилову, он почувствовал в ней человека большого личного обаяния. И сейчас не мог без горечи думать, что ее нет в живых.

- Имеется в деле и заключение экспертизы, - продолжал полковник. - Стреляли в затылок, в упор, в сторону мозжечка, снизу вверх под углом в сорок пять градусов. Рана сквозная. Как вы оцениваете этот выстрел? - протянул он майору небольшой листок бумаги.

Наливайко внимательно прочитал заключение.

- Пока затрудняюсь определить.

- Экспертизой на теле убитой никаких следов борьбы не обнаружено. Следовательно, можно считать, что ограбление инсценировано и цель преступников - убийство. Зная, что из Рымник на Пылков идет только один поезд - московский, можно утверждать, что Дубовая приехала 8 ноября в 23 часа 45 минут. С вокзала в город она могла попасть трамваем, троллейбусом, такси или частной машиной. Трамвай и троллейбус в район улицы Романюка не ходят. Если бы с нею что-нибудь случилось в такси, то мы бы уже знали. Итак, остается наиболее вероятной последняя версия: Дубовая ехала в частной машине.

- Но почему она в нее села? - не вытерпел майор.

- Ее могли встречать. Вспомним еще раз характер выстрела. Он говорит о том, что обстановка в момент убийства не вызывала подозрения. Обратите внимание еще на одно обстоятельство. Рост Дубовой сто пятьдесят восемь сантиметров. Поэтому в обычном положении в нее бы стреляли сверху вниз, а не снизу вверх.

- Выходит… убийство совершено в тот момент, когда Дубовая выходила из машины! - оживился майор.

- Это вероятнее всего. В машине стрелять было опасно. Следы крови, пробоина в кузове. Убийцы не могли не учесть этого.

- Но зачем Дубовая приехала в Пылков восьмого? - продолжал майор. - Если на праздник, - она выехала бы шестого. Если по делу, то ведь до десятого все учреждения закрыты.

- Я ее приглашал к нам в отдел, хотел привлечь к разбору архива. Она была занята этим же в Рымниках, но обещала, что перед праздниками или после них приедет. Кроме того, у нее в Пылкове есть близкие знакомые, а к ним никогда не поздно… Хотя пока еще ничего не известно, но, учитывая прошлое Дубовой и то, что она до последнего времени работала следователем областной прокуратуры, я предполагаю, что Нина Владимировна стала первой или одной из первых жертв диверсантов. Но почему именно она? Над этим сто́ит задуматься. Придется нам перераспределить обязанности. Майор сегодня же выезжает в Рымники. Необходимо познакомиться с обстановкой, в которой жила Нина Владимировна. Я уже дал заказ на арест ее личных вещей. Рымниковское управление должно опечатать ее комнату. Особое внимание надо уделить личной жизни и следовательской работе Дубовой за последнее время. Вам, капитан, придется этими же вопросами заниматься здесь, в Пылкове.

- Товарищ полковник, - сказал майор, - я не сумею одновременно и заниматься делом Дубовой и наблюдать за теми событиями, которые могут развернуться вокруг Калинович.

- Сокол и Звягин возьмут на себя ваши обязанности. Но вы проконтролируйте их действия, в случае чего - помогите советом.

- Меня заинтересовала такая деталь, - задумчиво произнес капитан. - Если Дубовая не подозревала о готовящемся покушении, то, по всей вероятности, встречающие (или, по крайней мере, один из них) были хорошо знакомы ей. Следовательно, как и в случае с Калинович, нужно изучить круг знакомств Дубовой: по работе в прокуратуре - сотрудники и те, с кем она могла сталкиваться по долгу службы следователя и депутата областного Совета; по институту - бывшие соученики, преподаватели; и, наконец, - по партизанскому отряду.

- Подумайте, взвесьте. Я бы рекомендовал начать с осмотра трупа и подробно изучить все имеющиеся у нас материалы.

- Это само собой разумеется, товарищ полковник.

- Отлично.

Чувствуя, что разговор окончен, Наливайко поднялся с места.

- Разрешите нам идти, товарищ полковник?

- Минутку. Хочу вам еще раз напомнить. Дело серьезное, запутанное. Но тянуть с его разрешением мы не имеем права. Ясно?

- Ясно.

- Тогда идите.

Первые шаги

Прежде всего капитан Долотов тщательно обследовал труп убитой и проверил показания экспертизы.

Ошибки нет. Выстрел из пистолета в упор. Некоторые волоски на затылке закрутились, как от огня. Это следы ожога. Входное отверстие от пули очень маленькое. Калибр пистолета меньше, чем 7,62. Пуля вошла в голову ниже затылочного соединения и, пройдя ее под углом в сорок пять градусов, вырвала часть черепной коробки в темени. Из таких ран кровь обычно вырывается бурным ключом, но не разбрызгивается далеко. Вне сомнения, выстрел был произведен опытной рукой.

Кровь запеклась на волосах. Застыла на лице. Почерневшим кольцом охватила шею. Дальше она почему-то не потекла. Должно быть, в первое же мгновение после выстрела на голову был накинут чехол.

Прежде чем приступить к поискам следов убийцы, Иван Иванович поставил перед собой ряд вопросов, на которые нужно было получить ответы:

1. Обстановка, окружавшая Дубовую с момента приезда в Пылков и до убийства.

2. Возможный путь, по которому везли Дубовую с вокзала.

3. Возможное место убийства.

4. Возможные следы преступления, не обнаруженные гражданским следователем.

Капитан надел большущие резиновые сапоги, комбинезон и, прихватив лопату, отправился на главный вокзал.

Назад Дальше