Мир меняется, и далеко не к лучшему. Природные катаклизмы, невиданный всплеск агрессии и рост числа серийных убийц - вот только несколько тревожных симптомов… Земля больна. Но чем?
Петеру и Эмме де Вонк придется это узнать. По заказу объединенного европейского правительства Петер приступает к работе в таинственной обсерватории в Альпах, а Эмма отправляется в командировку на райский остров во Французской Полинезии.
Однако вскоре выясняется, что астрономов в обсерватории гораздо меньше, чем военных, а остров больше похож на преисподнюю. Преступные заговоры, бесчеловечные эксперименты, убийства и предательства - вот что ждет Петера и Эмму. А началось все с самого обычного телефонного звонка…
Максим Шаттам
ТЕОРИЯ ГАЙИ
В 2007 году Международная федерация Красного Креста обнаружила, что количество природных катастроф за последние десять лет увеличилось на шестьдесят процентов. С 1997 по 2006 год произошло 6806 стихийных бедствий, тогда как за предыдущие десять лет (с 1987 по 1996 год) их было зарегистрировано 4241. Количество жертв удвоилось, достигнув 1 200 000 человек.
Это говорит о том, что процесс идет по нарастающей.
Худшее еще впереди.
От автора
Если вам захочется глубже погрузиться в атмосферу книги, послушайте музыку, которую слушал я, когда писал ее:
- Том Тыквер, Джонни Климек и Райнхольд Хайл, музыка к фильму "Парфюмер";
- Джерри Голдсмит, музыка к фильму "Чужой";
- Дэвид Шайр, музыка к фильму "Зодиак".
Не забывайте, все описанное в этом романе может случиться в любой момент. И еще: сходство с теми событиями, которые происходят в мире сейчас, не так уж случайно. Наше будущее - в наших руках.
Эджкомб, 21 января 2008 года.
1
Маленькие синие черточки на циферблате еле заметно светились в темноте. Таймер микроволновки показывал 5:27. Отопление в доме еще не включилось, и на кухне было довольно холодно. На столе лежал свежий номер газеты "Монд", на главной странице крупный заголовок - "Очередное землетрясение в Калифорнии".
Где-то наверху, на лестнице, вспыхнула лампочка, и через несколько секунд кухня ожила. Включился свет, побежав трепещущей волной по металлическим поверхностям. В дверях показалась Эмма Де Вонк, высокая тридцатипятилетняя женщина с густыми темными волосами, непокорной гривой спадавшими ей на плечи.
Нос у нее был самым обычным, губы нельзя было назвать чувственными, подбородок тоже не вполне соответствовал современным канонам красоты, но все-таки Эмма была очень привлекательна. Уверенность в себе сочеталась в ней с природной грацией, живым умом и женственностью.
Эмма была в джинсах и топике, бретельки которого были завязаны на плечах. Топ выгодно подчеркивал грудь и скрывал живот, напоминающий о трех беременностях.
Вслед за Эммой на кухню спустился ее муж Петер. Он только что побрился и держал в руках пиджак.
- Где дети? - спросила Эмма.
- Все вышли из ванной, и это уже хорошо, - ответил Петер с легким акцентом.
Петер тоже был очень высоким, волосы у него были каштановыми, а глаза - зелеными. Ему было чуть меньше сорока лет, и он был в хорошей спортивной форме.
Пока он завязывал галстук, глядя в стекло микроволновки, на столе как по волшебству появились две чашки горячего шоколада, две чашки кофе и пять стаканов апельсинового сока. Продолжая возиться с галстуком, Петер улыбнулся и сказал:
- Хотел бы я знать, как ты ухитряешься быть прекрасной матерью, потрясающей супругой и ученым с мировым именем!
- Ты хочешь сказать, ученым, чьи научные теории вызвали скандал в международном научном сообществе?
- Вот что мне в тебе особенно нравится! Эта твоя язвительность!
- Кстати, научная работа - это самое легкое из всего, что ты перечислил. - Эмма повернулась к двери и закричала: - Зак, Мелисса, Лея! Завтрак на столе! Поторопитесь, а то опоздаете!
Раздался топот, как будто по лестнице спускалось стадо слонят, и все расселись за столом.
- Кому это в голову пришло вставать в такую рань? - тяжело вздохнул старший, тринадцатилетний Зак.
- А что, по-моему, это здорово! - ответила шестилетняя Лея.
Мелисса, средняя, воскликнула, увидев газету:
- Значит, это правда, что настал конец света? Отец Фабьена сказал, что это апокласипсис!
- Апокалипсис, - поправил ее Петер, - но все это глупости.
- Да? А почему тогда повсюду происходят катастрофы? - возразил Зак. - Наша математичка говорит, что если так пойдет и дальше, то из-за природных катастроф в год будет погибать больше людей, чем в Персидском заливе и во Вьетнаме, вместе взятых!
- Хотел бы я поговорить с твоей учительницей!
- Земля скоро взорвется! - замогильным голосом продолжал Зак, нагнетая обстановку.
- Так это правда или нет? - спросила совсем перепуганная Мелисса.
Эмма вмешалась:
- Нет, нет, Мелисса! Это… это как будто Земля подхватила насморк. Через некоторое время она выздоровеет.
- Но микробы, которые вызвали насморк, останутся, - не унимался Зак. - И эти микробы - мы, люди. Чтобы Земля выздоровела, она должна избавиться от нас…
- Зак! - Эмма мрачно посмотрела на сына, и тот умолк.
Лея возмутилась:
- Почему это мы должны умереть?
Эмма посмотрела на Зака, и тот заметил, что ее глаза мечут молнии.
- Да нет же, Лея, твой брат говорит чепуху, - сказал Петер.
- А нам обязательно ехать к дедушке и бабушке? - мрачно спросила Мелисса.
- Дорогая, пройдет еще несколько лет, прежде чем тебя можно будет оставлять одну дома. Давай ешь хлопья.
- Вас долго не будет? - с тревогой спросила Лея.
- Не знаю, милая. Я говорила тебе вчера, мы обязательно должны ехать. Думаю, это всего на несколько дней.
- Но раньше с нами всегда оставался папа!
Эмма и Петер переглянулись, они оба были встревожены. Накануне вечером раздался телефонный звонок. Звонил некто Франсуа Жерлан из Европейской комиссии, он сказал, что Петер должен немедленно выехать на юг Франции, а его жена тоже отправится в командировку. Он несколько раз повторил: дело срочное и совершенно секретное, по телефону ничего обсуждать нельзя, Петер и Эмма получат хорошее вознаграждение, но приступать к работе нужно уже завтра.
Жерлан тараторил не умолкая, но по его голосу было слышно, что он нервничает. Представитель Европейской комиссии повторял: никаких вопросов, вы все узнаете, когда окажетесь на месте. Это связано с вашей научной деятельностью и должно вас заинтересовать. Ответ нужен немедленно. Петер долго молчал, потом вздохнул и сказал:
- Хорошо, я поеду, но мне нужно предупредить лабораторию. Скажите, где вас найти.
- Захватите теплую одежду, вы будете работать высоко в горах. Завтра в шесть утра за вами заедет профессор Бенжамен Кларен. Он уже получил все необходимые инструкции.
- Бен? Брат моей жены?
- Да. Кстати, вы не могли бы передать ей трубку?
Петер пробормотал:
- Да, конечно… Она тоже должна ехать?
- Да, но в другое место. Это далеко отсюда.
Поздно вечером, когда дети отправились спать, Эмма и Петер долго говорили, лежа в постели. Они решили принять предложение из любопытства.
Интересно, зачем это они понадобились Европейской комиссии?
Природные катаклизмы стали повседневной реальностью, и европейские страны объединили усилия, чтобы противостоять им, подчинившись единому управляющему органу. Всего за восемь месяцев Европа получила больше независимости и смогла контролировать ситуацию лучше, чем за всю свою историю. Главные решения принимались теперь в комитетах и залах Комиссии, а затем вступали в силу во всех странах Евросоюза. Важнее всего теперь стала возможность оперативно реагировать на события, происходящие в мире. Ученые предсказывали, что в ближайшем будущем планету не ждет ничего хорошего, и нужно было быть готовыми ко всему.
Так что же за проблема потребовала участия семьи Де Вонк?
К ним еще никогда не обращались за помощью в таких важных и секретных делах. В этом было что-то таинственное, волнующее и… пугающее.
Они надеялись, что смогут оказаться полезными и не окажутся втянуты в какое-нибудь сомнительное предприятие.
Прежде чем выключить свет, Эмма пошутила:
- Похоже на шпионский фильм или роман Майкла Крайтона.
Оба заснули с большим трудом.
Дети уже носились по лестнице с рюкзаками в руках и натягивали куртки. Эмма протянула стакан апельсинового сока Заку.
- Ты ничего не съел, выпей хотя бы это, - строго сказала она.
- Ну, мам, - заныл Зак, - бабушка и так закормит меня до смерти!
- Пей! Я буду хотя бы знать, что уж сок-то ты выпил.
Петер положил конец их препирательствам:
- Выходим! Бен приехал!
Дети забрались в машину.
- Здорово, молодежь! - приветствовал их Бен, и в ответ раздался хор веселых детских голосов.
Печка в машине работала на полную мощность, но внутри было почти так же холодно, как снаружи. Ранним октябрьским утром на улице было очень неуютно. Еще не рассвело, и город был залит искусственным светом фонарей и вывесок.
Детей отвезли в Сен-Клу, к родителям Эммы и Бена, и в машине теперь было тихо. Петер, сидевший на заднем сиденье, наклонился вперед и спросил:
- Бен, куда мы едем?
- В аэропорт Бурже.
- А дальше?
Бен покачал головой:
- Больше я ничего не знаю. Я думал, вы мне расскажете, во что мы ввязались…
Бен, с торчащими черными волосами, серьгой в брови и татуировкой, покрывавшей всю правую руку от плеча до запястья, был похож скорее на сёрфингиста, чем на ученого. Ему было двадцать семь лет, он был холостяком, и это его вполне устраивало. Он обожал музыку, концерты, путешествия и считал, что жить с кем-то еще - значит отвлекаться от развития собственной личности.
- Я принял это предложение только потому, - сказал он, - что оно совершенно не похоже на то, чем я занимался все это время. Поздний звонок и предложение выехать на спецзадание! Круто! Как в кино!
- Вот и мы так подумали, - невесело усмехнулся Петер.
Окружное шоссе было уже забито, в одну сторону тянулась полоса красных огней, а в другую - белых. Над дорогой висела коричневая пелена выхлопов, мелькали мосты, рекламные щиты, а на возвышениях - светящиеся вывески. Главная транспортная артерия города была закупорена, и мегаполис оказался на грани сердечного приступа.
Петер внимательно рассматривал Бена в зеркале. Что за исследование, да еще такое срочное, могло потребовать их присутствия?
Бен - социолог, специалист по динамике человеческого поведения. Эмма - доктор палеоантропологии, автор скандальных гипотез об эволюции. А он сам - биолог и генетик. Странная команда…
"Срочное дело… - думал Петер. - Чем может быть вызвана такая спешка? Какой-то катастрофой?"
Письмо, отправленное по электронной почте с метеостанции на мысе Мизен Хэд (Ирландия) в Европейское агентство по защите окружающей среды (Брюссель).
Господа!
Открывая вновь эту метеостанцию, чтобы превратить ее в центр по изучению изменений Гольфстрима, вы обратились к нам с просьбой оценить ситуацию и составить отчет на основе последних данных о влиянии этого течения на окружающую среду.
Вы получите доклад в ближайшее время. Разумеется, это лишь предварительный отчет, и нам предстоит большая работа. В связи с этим мы надеемся, что обещанное нам финансирование будет наконец предоставлено. Мы полагаем, что нет необходимости напоминать о том, какое огромное значение имеет это исследование.
Уже сейчас мы можем с уверенностью прогнозировать серьезные изменения климата, которые будут происходить с доселе невиданной скоростью. Все радиобуи, установленные в Атлантическом океане, показывают изменение направления Гольфстрима. Возможно, это вызвано таянием льдов на полюсах и в Гренландии, а также других малых ледников по всему миру и опреснением океана.
Последствия не заставят себя ждать. В ближайшее время начнется падение зимних температур во всей внешней части Западной Европы и Скандинавии. Но это не означает, что летние температуры повысятся. Современные модели прогнозирования основаны на анализе ослабления течения, произошедшем 15 000 лет назад, поэтому мы не можем утверждать, что амплитуда температур останется прежней.
Полагаясь исключительно на свою интуицию, я все же считаю, что мы вступаем в эпоху беспрецедентных климатических потрясений.
Никогда еще в истории нашей планеты атмосфера (в том числе и ветры, которые также участвуют в формировании климата) и Мировой океан не подвергались такому насилию как сейчас. А хуже всего то, что изменения такого масштаба впервые спровоцированы живыми организмами - человечеством!
Должен добавить: агрессивное вмешательство человека в жизнь природы, начавшееся всего два столетия назад, идет с такой головокружительной скоростью, что я могу утверждать - планета уже на пределе. Необходимо принимать срочные меры. Но речь идет уже не об охране окружающей среды.
Речь идет о выживании человечества.
2
Оставив машину на стоянке, трое ученых взяли дорожные сумки и пошли к главному входу в аэропорт.
- Я собирался впопыхах. Надеюсь, нам выдадут полотенца, - пошутил Бен.
- Кстати, а что тебе посоветовали взять с собой? - поинтересовался Петер.
- Теплую одежду. Сказали, что работать будем где-то в горах.
- Мне сказали то же самое.
- А мне нет, - вмешалась Эмма. - Мне велели взять легкую одежду для жаркого климата и удобную обувь, потому что придется много ходить.
- Я потребую, чтобы нам дали хотя бы минимум информации, прежде чем ты уедешь, - решительно заявил Петер. - Нельзя же просто взять и отправиться на другой конец света, не получив никаких объяснений!
Эмма видела, что муж нервничает. Она изучала его уже почти пятнадцать лет и знала каждую его интонацию, каждый жест и взгляд. Эмма называла это "второй любовной фазой". После знакомства и страсти ("первой фазы") начинается следующий период, когда, чтобы сохранить отношения, нужно по-настоящему изучать другого человека и научиться любить его, не становясь навязчивым. Это самый сложный этап: постоянный контакт с другим человеком приводит к тому, что вы сначала расслабляетесь, а потом начинаете раздражать друг друга, если только не будете постоянно работать над собой. Эмма привыкла анализировать все, с чем имела дело. И это помогало сохранять их семью, делало их единым целым и у многих вызывало зависть.
Невысокий полный мужчина лет сорока, со светлыми, безупречно уложенными волосами, в очках в тонкой оправе, поджидал их у стеклянной двери. Он был в спортивной обуви, свитере и вельветовых брюках и потирал замерзшие руки.
- Франсуа Жерлан, из Европейской комиссии, - представился он. - Будем знакомы.
Они обменялись рукопожатиями, и Бен указал на свою машину:
- Могу я ее здесь оставить?
- Давайте ключи, я попрошу переставить ее на другую стоянку. Ну что вы, никакого беспокойства! Мне самому не по душе вся эта таинственность, но будьте уверены, на это есть причины. Мы еще обо всем поговорим, у нас будет достаточно времени в самолете. А сейчас график поджимает, нужно торопиться… - Он взглянул на Эмму: - Особенно вам, доктор.
Вслед за Жерланом они вошли в здание аэропорта.
- Если я правильно понял, моя жена покидает Францию, а мы едем в Пиренеи? - спросил Петер.
- В Пиренеи, совершенно верно! Я потрясен вашей сообразительностью. Вчера вечером я только упомянул юг Франции и сказал, что мы будем работать в горах… Что касается вас, доктор Де Вонк, - добавил он, обращаясь к Эмме, - тут все несколько сложнее. Вообще-то, вы не покидаете владений Франции, но… Вы все поймете в самолете. - И, улыбнувшись, добавил: - Наверное, непросто, когда вас обоих зовут доктор Де Вонк?
- Ко мне чаще обращаются "профессор", - сказал Петер.
Они шли по пустому длинному коридору, залитому белым светом.
- Господин Жерлан, - начал Петер, - мы пока не задали ни одного вопроса. Но не кажется ли вам, что пора объяснить, куда мы направляемся? Мне не нравится, что моя жена едет неизвестно куда и я даже не буду знать, где она находится. И мне все равно, чья это идея - Европейской комиссии или чья-то еще.
- Я как раз собирался все объяснить…
Они остановились у стойки, за которой стояла молодая женщина в английском костюме. Жерлан протянул ей ключи от машины Бена. Она забрала у всех удостоверения личности, просканировала и вернула, ослепительно улыбнувшись.
Жерлан тут же повел их за собой по другому коридору.
- Я еду вместе с вами, профессор - сказал он Петеру. - Вы успеете удовлетворить ваше любопытство.
Петер остановился, взял Жерлана за локоть и заговорил совсем другим тоном:
- Вы серьезно думаете, что мы сядем в самолет, который отправляется неизвестно куда? До сих пор мы делали все, что вы нам говорили, но теперь хватит! Выкладывайте!
Эмма еле заметно усмехнулась. Она уже давно ждала, когда Петер взорвется. Люди нередко пытались манипулировать им, введенные в заблуждение его невозмутимостью, но продолжалось это только до тех пор, пока он не проявлял свою истинную натуру и крутой характер.
Застигнутый врасплох, Жерлан моргнул и что-то пробормотал. В это время они вышли на бетонную площадку аэропорта. В пятидесяти метрах от них уже ревели двигатели двух частных самолетов.
- Ваша жена едет во Французскую Полинезию… - Жерлан пытался перекричать шум двигателей.
- Я не знала, что там велись раскопки, - удивилась Эмма.
- Раскопки? - переспросил Жерлан. - А… понимаю… Но это не то, что вы думаете. Ваше задание не имеет отношения к…
Эмма удивилась:
- Послушайте, я палеоантрополог, и если там нет…
- Мой коллега вам все объяснит на месте, - коротко ответил Жерлан.