Соскальзываю с края сидения, в узкий проход. Цепляюсь за горячие поручни. Автобус трясет на неровной дороге, и скрипы проржавевших рессор превращаются в стоны живого существа, умирающего от тяжести взваленной ноши. Его пассажиры - безликие тени, - перевозят груз взрослых проблем с места на место. И я - одна из них. Волоку переполненный тюк к входным дверям.
Что нас ожидает в конце пути? Свобода? Но что она есть? Помойная яма с тлеющими останками тех, кто дошел? Или камера хранения, к которой непременно предстоит вернуться? Существует ли она на самом деле, эта свобода?
Автобус останавливается, выпуская меня в жаркий июньский вечер. А я вдруг понимаю, что безумно хочу зимы. Холодного снега, который можно собрать в ладони и любоваться его блеском в свете тускнеющего солнца. Чувствовать, как он тает, стекая по рукам ледяными ручьями. И от этого быть самой счастливой на свете. Мне хочется зимы, но волшебство закончилось. Я большего в него не верю.
На остановке пустынно и тихо. И только гул самолетов не дает забыть о том, что мир все еще вертится.
Старый ЛИАЗ, со вздохом, закрывает двери и продолжает свой путь. По страшной дороге, покупающей его жизнь за деньги. Каждый метр этого пути оплачен золотом. Но бездушные хозяева забирают все себе, не желая тратиться на ремонт старого металлолома.
Прикрываюсь от солнца рукой. Иду вдоль трассы, по пыльной обочине.
Летом не бывает сумерек. День сразу сменяется ночью, холодной, как морские глубины. Это сравнимо с тем, когда идешь по теплому мелководью и вдруг - резко проваливаешься в темную яму, утягивающую тебя на дно.
Нужно успеть домой засветло.
Спотыкаюсь о камень, выворачивая его из сухой земли.
- Черт…
"Я подняла камень и зашвырнула им в лобовик первой попавшейся тачке"
Нет. Бежать слишком поздно. Семена тьмы внутри меня дали всходы. И если сейчас я сяду в машину, если попытаюсь спрятаться в других городах и странах, они разорвут мою грудь зудом, с которым я не сумею совладать. Заставят меня вернуться к горящим обломкам башни. Но выстроить новый мир мне будет уже не суждено.
Искоренить тьму в себе самой. Мой последний шанс на исцеление. Скользкая дорога между вырытыми могилами. Путь к свободе. К освобождению.
Ногой отбрасываю камень в сторону. Он скатывается в траву, теряя силу воспоминаний. Не смотрю на него. Чувствую, как внутри расходятся невидимые швы, выпуская наружу противный гной, раздражавший сердце. Он стекает вниз живота, обжигая внутренности. Пережидаю боль, сжимая зубы. И вскоре она отступает, лизнув напоследок поясницу соленым языком.
- Аль?
"Пусть все идет так, как должно"
- Я думала, ты ушла. Что это за боль? Ты хочешь, чтобы я уехала?
"Оглянись"
Ни одной машины.
- И что это значит?
В небе снова гремит. Но такое ощущение, что это всего лишь эхо земных голосов. Наверное, тот мужчина был прав. Это всего лишь сваи. Где-то строят новый дом.
"То, что место последней битвы именно здесь, в этом городе"
- Мне кажется, я такая слабая. Без тебя мне не победить.
"Я буду рядом. Ты не должна бояться. Вдвоем. Навсегда. Против целого мира. Ты помнишь?"
Да. Но куда приведет нас такая борьба?
Дорога изгибается влево и за поворотом, утонувшем в листве, я вижу гранитный забор, за которым находится кладбище. Перехожу пустынную трассу, стараясь не наступить в лужи расплавленного гудрона. Незаметной тенью проскальзываю в распахнутую калитку, мимо домика сторожа, дверь которого заперта на ржавый навесной замок. Врываюсь в мир, который теряет свою плотность, как только стук сердца проникает в его запретное лоно. Никому из живых не дано увидеть его настоящим. Он обращается в белесую дымку, сотканную из звуков и запахов. Но и не исчезает бесследно. Мы всегда чувствуем его присутствие.
Иду по вытоптанной тропинке, вспоминая, как холодно было на Алькиных похоронах. И какой скользкой и грязной была земля, по которой шагали люди несшие гроб. Я шла следом и все боялась, что они его уронят. Что Сашка выкатится из него, словно непослушная кукла, назло пачкающая свой наряд.
Сейчас я слышу, как в траве стрекочут кузнечики, а в кронах крепких тополей сладко заливаются птицы. Но знаю - красивая картина всего лишь подделка, скрывающая под собой мрачный оригинал. Страшную реальность былых дней, ставших бесконечной памятью.
Я помню.
Лужи и снег. Глубокую яму и белые лица Сашкиных подруг. Волшебника, который оплатил похороны, но все время простоял за спинами девушек, похожий на тень от погибающего деревца. Все мы были вместе там, у разрытой могилы, но вели себя, словно незнакомые люди. Нам было неловко. Нас всех связывали тайны, но такие омерзительные и темные, что любое слово могло обернуться бритвой на запястьях. Тишина прервалась лишь тогда, когда вниз полетели комья мокрой земли. Они падали на деревянную крышку с глухими звуками, словно кто-то стучал кулаками изнутри. И я хотела было сказать об этом, но замолчала, понимая, что схожу с ума.
Смерть - это не конец, а начало перерождения. Все, что я должна помнить.
Сворачиваю с тропинки на усыпанную гравием дорожку, и замечаю, что у Сашкиной могилы кто-то стоит. За цепями ограды, у резной лавки, которая положит начало красивой беседке в викторианском стиле. Я накоплю на нее к концу лета. И красота здесь обретет равновесие.
Сбавляю шаг, пытаясь узнать незнакомца. Но его сильная спина, спрятанная под плотной тканью толстовки, и голова, скрытая капюшоном, оставляют меня в неведенье. Он не двигается, словно манекен. Замечаю свежие пятна цветов у могилы.
Кто ты?
Оборачивается на шорох моих шагов. Прозрачные глаза глядят из-под упавшего капюшона, и я понимаю, что видела уже этот взгляд. Но не могу вспомнить - где. Застываю в нерешительности. Рассматриваю заросший щетиной подбородок и лицо - довольно симпатичное, но незагорелое и осунувшееся, словно бы он не спал несколько суток.
Устало улыбается.
Нет. Это не мой мучитель из снов.
- Здравствуйте.
Однако голос мой все равно дрожит. А сама я стою на месте, выжидая.
Снимает капюшон, взъерошивая темные волосы. Кажется, он не мыл их несколько месяцев.
Приглаживает рукой:
- Здравствуйте.
Он абсолютно спокоен. И я перестаю бояться. Приближаюсь к ограде, пытаясь вспомнить всех Алькиных парней. Но их было так много, что память не может выбрать кого-то одного, тот нужный выступ, за который можно было бы зацепиться при подъеме на эту высоченную гору.
- Простите. Мы не знакомы… - замечаю, как из-под рукавов его толстовки ручьями льется грязный пот. - Меня зовут Оксана.
Не рискую подать ему руки.
- О, да. Я Владимир.
- Вы знали Александру?
Оборачивается к черному памятнику, с которого на нас смотрит Сашкин портрет, выгравированный умелыми руками мастера. Я выбрала эту фотографию потому, что на ней Алька была похожа на ангела, обретшего, наконец, долгожданную свободу. Когда-то я сама сделала это фото, как и десятки подобных, не замечая уникальности каждого кадра. Мы просто дурачились, строя из себя моделей проводящих фотосессию в одном из городских парков. Все было так просто тогда. Так весело.
- Не так хорошо, как хотелось бы.
- Простите?
Человек, назвавшийся Владимиром, улыбается. Снова. Но с каждым разом его улыбка нравится мне все меньше.
- Я был ее поклонником. Одним из многих…Ведь нет ничего страшного в том, что я принес ей цветы? Или вы против, Оксана?
- Нет…конечно нет. Что вы…Просто я…Да ладно, забудьте.
Снимаю цепочку с крюка и прохожу за ограду. К нему, на расстояние вытянутой руки. Ощущаю, как испуганное сердце разгоняет по крови адреналин, заставляющий дрожать руки. Поворачиваюсь к нему спиной, ставя сумочку на лавку.
- Так вы не были с ней знакомы?
Хочу услышать его голос. Удостовериться, что он не подкрадывается ко мне сзади, надевая на лицо белую маску из человеческой кожи.
- Я…нет. К сожалению, нет.
Достаю бутылочку с морской водой. Оборачиваюсь. Он стоит все там же. Неловко прячет взгляд.
- А почему вы не подошли и не познакомились?
Пожимает плечами.
- Не знаю. Собирался. А потом…потом стало поздно. Но я знаю, что сейчас она в том месте, где очень спокойно. Наверное, не стоит за нее беспокоиться, да?
Отвинчиваю крышку бутылки и присаживаюсь у могилы на корточки.
- Да. За Сашку беспокоиться не стоит.
Прозрачная вода тонким веером льется на цветы. Брызгает на памятник, оставляя на нем россыпи капель, стремящихся прямыми линиями вниз.
- Я принесла тебе море.
Эти слова предназначены только ей. Но странный человек, возвышающийся над нами, тоже их слышит. И почему-то я уверена - он опять улыбается. Не хочу смотреть на него. Хочу, чтобы он убрался отсюда и никогда больше не приходил!
- Оксана?
Поднимаюсь на ноги.
- Что?
- Здесь недалеко от кладбища есть кафе… - сглатывает слюну. - Не хотите выпить по чашке кофе?
- Нет, не хочу.
Отворачиваюсь за сумочкой и слышу, как он подходит ко мне. Почти вплотную. От него разит потом и землей. Сыростью, которая, кажется, пропитала его кожу паразитировав на ней белой плесенью.
Господи!
Оборачиваюсь, едва не стукнувшись виском о его скулу. Он снова в капюшоне и теперь его глаза пронзают меня, словно ножи. Делаю шаг назад и плюхаюсь на скамейку.
- Простите, я вас напугал.
Смотрю на него в испуге. Сердце мечется в груди не давая дышать.
- Что…да что с вами?!
Протягивает ладонь с забитыми грязью ногтями.
Улыбается.
- Позвольте вас проводить?
- Да уж, не стоит…
Встаю, но он не собирается меня пропускать.
- Мне нужно домой! Отойдите!
- Да бросьте, посмотрите, какой чудесный вечер. А у вас такие красивые руки. Оксана, вы никогда не думали, что дом там, где спокойно? Давайте пройдемся, здесь так тихо.
- Я закричу. Отойди от меня.
Усмехается.
- Почему вы так торопитесь туда, где у вас ничего не осталось? Жизнь - это война, Оксана. В ней нет места для любви.
- Кто ты такой?
Высохший язык липнет к нёбу не позволяя говорить. Слабый шепот походит на недоношенного ребенка, родившегося ради того, чтобы умереть. Но человек слышит меня. Вижу, как в его глазах полыхает огонь понимания. Он знает… Господи Боже, он знает обо мне все!..
- Видите, - смотрит на небо, - скоро стемнеет. В кого вы превращаетесь, когда на землю опускается ночь? В таких, как она? - кивает на Сашкину могилу. - Или во что-то другое? Вы свет, Оксана. Но время еще не пришло. Уходите.
Он отходит в сторону, давая мне проход. Но я стою на месте не в силах пошевелиться. Из глаз моих текут слезы. Так горько мне не было даже на Алькиных похоронах. Меня словно бы изнасиловали и раздетую бросили на палубу к голодной матросне. А я избитая, и истекающая кровью, вдруг оказалась не в их вкусе…
- Убирайся!
Рявкает на меня, и я вздрагиваю, приходя в чувства. Бегу прочь, слушая, как хрустит гравий под ногами. Сжимаю сумку потными пальцами. Не вижу ничего кроме собственных рук, мелькающих перед глазами, будто молнии.
Кто он такой? Он ведь так и не ответил…
Останавливаюсь у тропинки, где кустарники шиповника разрослись в колючую изгородь. Оглядываюсь. Он стоит все там же. Смотрит на меня.
- Кто ты такой?!
- Девушка, чего кричим?
Третий голос возникает за спиной, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Оборачиваюсь, стараясь устоять на ослабших ногах. Сухонький старичок в зеленой робе с любопытством вглядывается в мое лицо.
- Чего кричим, спрашиваю? А?
У Сашкиной могилы никого нет. Вешаю сумку на плечо. Устало опускаю руки.
- Место-то какое выбрала для своих пьяных оров. Ты посмотри, а!..
- Извините.
- Домой пора, я закрываю кладбище.
- Хорошо. До свидания.
- То-то же.
Еще раз оглядываюсь к могиле. Пусто.
Как и в сердце.
В ту ночь принцессе снились сны. Кошмары, которые больше ее не пугали. В них она сама подставляла гладкий шелк спины под плеть, и темный принц бил ее, оставляя на коже бордовые отметины. И горячая кровь лилась на пол, когда металлические наконечники впивались в тело, вскрывая плоть. А принцесса стонала, желая, чтобы удары были еще сильней. И смотрела желтыми глазами во тьму, признав в своем истязателе повелителя и короля.
Белое лицо инкуба скалилось зубами-иглами, а кожаная ручка плети скрипела каждый раз, когда он заносил ее для нового удара.
Не было ни страха, ни боли, ни отчаянья. И принцесса вдруг поняла, почему многие люди отказывались сражаться за свет. Ведь жить во тьме намного проще. И от таких мыслей, темная половина принцессы скинула оковы, и схватила ее за горло, выдавливая из него последний свет. Лежа в кровати, под мягкими одеялами, принцесса начала задыхаться. Захлебываться в собственной крови, заливая ею подушки и простыни.
"Кто ты?"
Из темноты на принцессу смотрели детские глаза. То была тьма, принявшая облик дочери волшебника. Существо, чья ненависть копилась годами. Тварь, желающая любви, но для любви не созданная. Ибо в мире подчиненном демону, есть только похоть и боль. Жажда извращений, которые люди дарят друг другу, обрекая себя на вечный ад.
"Кто ты?"
"Я твоя сестра"
Заулыбалось существо, оголив замаранные кровью зубы. Тонкие пальцы впились в шею принцессы сильней.
"Нет, ты не моя сестра!"
Засипела она, чувствуя близость смерти.
"Когда-то давно нас было трое. Ты забыла, сестренка? Забыла? Ты должна умереть. Должна подчиниться тьме, как это было всегда! Бороться бесполезно"
"Нет!"
"Но ведь тебе понравилось быть порочной. В свете дня ты не отыщешь такого блаженства! Ты обречена! Не противься судьбе. Стань одной из нас"
Пальцы ослабли, пропуская в легкие прохладу ночного воздуха. А демон, в обличие девочки, исчез из спальни, оставив принцессу одну в луже кипящей крови.
Мы его дочери. Боже, не может быть…Мы одно целое. Но где же тогда третья девочка? Кто она?..
В свете дня, те несколько кровавых капель, что я обнаружила на подушке утром, кажутся мне глупостью. Я помню свой сон. И он пугает меня куда больше. Я словно смотрела обрывки чужих сновидений. Будто была не собой, а разными людьми поселившимися внутри меня. Той девочкой, дочерью волшебника, и принцессой, которую она с такой ненавистью душила. Они разрывали меня на части, тянули за руки, каждая в свой мир. А я стояла между светом и тьмой, и не знала куда пойти. Они обе мои сёстры. Не в этой реальности, но где-то там, за золотыми кружевами галактик. Мы встретились впервые за долгие тысячелетия. Увидели друг друга после невыносимых лет разлуки.
Но для чего?..
Я должна узнать. Должна спросить об этом у человека из сна. Для этого мне понадобится помощь Волшебника. На следующем сеансе я попрошу его снова пойти со мной в тот страшный подвал. И там спрошу у своего мучителя, что происходит и где мне искать третью девочку. Если же, конечно, он соизволит ответить…
Боже. Все это походит на бред сумасшедшего. Но, в любом случае, я обязана выяснить правду. Где-то за гранью нашего понимания существуют другие миры. Нужно лишь приоткрыть завесу, попытаться понять - почему сейчас все они соприкоснулись, и не грозит ли это гибелью всем нам, людям?..
Одной мне не справиться. Не отважиться на последний шаг. Мне нужна поддержка в каждом из миров. И если Сашка прикрывает мне спину в иной реальности, то здесь никто не сделает этого лучше Волшебника. Потому что нить родства, тянущаяся сквозь вселенную, все еще имеет силу. Она также крепка, как раньше.
"Он предаст тебя, солнце. Он уже предал. Оглянись, разве ты не видишь?"
Я не могу поверить в это.
- Прости меня.
"Ты погибнешь"
Это мой выбор. Другого мне не дано.
"Тогда будь осторожней, я прошу тебя"
Аль, скажи мне - там, где ты сейчас, есть свет?
"Малыш, здесь все состоит из него. И даже я…"
Тогда я не буду бояться смерти. Ведь ее нет.
"Не дай им утащить себя во тьму…"
- Вы точно хотите этого, Оксана?
Я лежу на кушетке, дома у Волшебника, а он стоит рядом, поглаживая забинтованную кисть.
- Да. Кошмары не проходят. Но ведь теперь вы готовы лучше, чем в прошлый раз?
- Да, конечно.
Он отворачивается, зажигая ароматические свечи. Кабинет наполняется запахом благовоний. Сладкий дым заползает ко мне в нос, щекоча ноздри. Сдерживаюсь, чтобы не чихнуть.
- Что у вас с рукой?
- Поранился, когда резал бумагу, - глядит на меня не мигая. Шрамы на его лице, оставшиеся с прошлой, неудачной попытки лечения, почти неразличимы на загорелом лице. - Было совсем не больно.
- Это хорошо.
Улыбаюсь ему, устраиваясь поудобнее. Он вытаскивает кресло из-за стола и усаживается рядом, закинув ногу на ногу. Протягивает мне небольшой ключик из серой стали.
- Пусть это будет вашим маяком там. Если я не смогу убедить вас в том, что вы спите, то мы воспользуемся этим ключом. Он открывает все двери, запомните это.
Крепко сжимаю металл в кулаке. Чувствую, как бороздки кусают кожу. Но боли нет. Как и страха. Все это я оставила дома, рядом с красными пятнами на подушке.
- Готовы? Я постараюсь вывести вас из этого подвала.
- Постойте! Скажите мне, как звали вашу дочь?
- Зачем вам это?
Впивается в меня злыми глазами. Защищает свое жилище, будто зверь, не понимая, что охранять уже нечего. Дом, в котором когда-то жило счастье, обрушился и истлел, превратившись в пыль. В нем ничего не осталось.
- Я просто хочу знать. Я не сделаю вам больно…
Отводит взгляд, возвращаясь в туннели памяти. Собирает пепел горстями и протягивает мне.
- Ее звали так же, как вас. Оксана.
Тайны горят и рушатся. Одна за другой, а я иду мимо них, стараясь остаться не задетой. В глазах моих дрожат слезы. Шепчу ему, протягивая руку:
- Вы видите во мне ее?..
- Да, - он берет мою ладонь. Поглаживает пальцы. Одинокая слеза бороздит его левую щеку и блестящей искрой падает вниз. - С самых первых дней нашего знакомства. Я звал ее принцессой, так же, как в детстве звали тебя твои родители. Твой отец… Она могла быть тобой…могла…но чудес не бывает. Ты просто очень похожа на нее. Но ты даешь мне шанс все исправить. Даришь надежду на свет.
Я беззвучно плачу, слушая его признания. Нет, он не монстр из других миров и не предатель. А просто старый человек, скучающий по дочери. В его жизни больше ничего не осталось и он перестал верить в волшебство. Потому что, помогая другим, не смог помочь себе. В эти страшные минуты одиночества я должна быть рядом с ним.
Мне так хочется назвать его папой, но я понимаю, что этим сделаю ему больно. Он еще не готов. Мы пройдем вместе сквозь тьму и вернем людям солнце. А себе вернем надежду на новую жизнь. И вот тогда я расскажу ему правду.
Те миры, о которых я думала…дверь в них существует в нас самих. Внутри, где идет непрерывная борьба между светом и тьмой. В нас, и только в нас, кроются все секреты мирозданья.
Нужно лишь отважиться заглянуть в эти глубины…
- Я готова.