Я не собирался никого убивать. Не потому, что я этого не хотел, но тела, от которых нельзя избавиться, становятся помехой, и в конце концов представители соответствующих властей начинают задавать вам неприятные вопросы. С другой стороны, раненый русский будет выведен из игры, так же как и мертвый. Его друзья тайком перевезут его на траулер, который несомненно находится где-то поблизости, возможно, даже в гавани Рейкьявика. Русские имеют больше не занимающихся рыбной ловлей траулеров, чем любая другая нация на земле.
Нет, я не собирался никого убивать, но скоро кто-то будет молить Бога, прося послать ему смерть.
Кенникен куда-то удалился, а трое остальных людей были вовлечены в оживленную дискуссию по поводу того, как разрешить их маленькую проблему. Я прервал их спор, сделав пять прицельных выстрелов за тридцать секунд. Первая пуля попала человеку, стоящему возле джипа, в коленную чашечку, и внезапно вокруг него не осталось ни души. Он лежал на земле, извиваясь и стеная, и теперь до конца жизни одна нога у него будет короче, чем другая, - если его доставят в госпиталь быстро. Если нет, то ему повезет, если у него вообще останется нога.
Я перевел прицел и снова нажал на курок, на этот раз выстрелив по внутренней поверхности передней покрышки джипа. Винтовка оказалась одной из лучших, когда-либо побывавших в моих руках, и на ста ярдах траектория выстрела была настолько пологой, что я смог послать пулю точно в то место, куда хотел. Покрышка была не просто пробита; от мощного удара с близкого расстояния большой пули калибра 0.375 миллиметра она разлетелась на куски, так же как и другая передняя покрышка, после того как я выстрелил снова.
Кто-то начал палить из пистолета. Не обращая на это внимания, я дослал в ствол следующий патрон, после чего установил перекрестье прицела на радиаторе машины и снова нажал на курок. От удара джип закачался на рессорах. Эта винтовка была предназначена для охоты на крупного зверя, и пуля, способная расколоть на части лобовую кость дикого быка, не сулит блоку двигателя ничего хорошего. Я послал следующую пулю в то же самое место, надеясь тем самым надолго вывести джип из строя, после чего, пригнув голову, покинул свою позицию.
Вернувшись к "лендроверу", я сказал Элин:
- Прекрасная винтовка.
Она взволнованно посмотрела на меня.
- Мне кажется, я слышала, как кто-то кричит.
- Я никого не убивал, - произнес я совершенно искренне. - Но теперь они на этом джипе далеко не уедут. Давай продолжим наш путь. Ты можешь немного повезти машину.
Внезапно я почувствовал себя очень усталым.
Глава шестая
1
Мы выбрались из Обиггдира и достигли главной дорожной системы. Даже если Кенникен еще способен нас преследовать, мы получили хороший шанс затеряться, поскольку оказались в одном из самых густонаселенных районов Исландии с разветвленной сетью дорог, разобраться в которой значительно сложнее, чем в том небогатом выборе маршрутов, который предоставлял Обиггдир. Элин вела машину, в то время как я отдыхал на соседнем сиденье, и как только мы выехали на хорошую дорогу, она сразу увеличила скорость.
- Куда теперь? - спросила она.
- Мне хотелось бы спрятать этот автомобиль от посторонних глаз, - сказал я. - Он стал слишком заметным. Есть какие-нибудь предложения?
- Ты должен быть у Гейзера завтра вечером, - произнесла она задумчиво. - У меня есть друзья в Лаугарватне - ты, наверное, помнишь Гуннара.
- А ты, случайно, не крутила с ним роман до того, как повстречала меня?
Она улыбнулась.
- Это было несерьезно. И мы по-прежнему друзья. Кроме того, теперь он женат.
Женитьба для многих мужчин вовсе не означает автоматическое аннулирование их охотничьей лицензии, но я согласился с ней; более или менее цивилизованное бодание лбами со старым приятелем Элин было предпочтительнее смертельно опасного столкновения с Кенникеном.
- Хорошо, - сказал я. - Направляемся в Лаугарватн.
Некоторое время мы сохраняли молчание, а затем я сказал:
- Спасибо тебе за то, что ты сделала, когда я находился на склонах Бьюдархалса. Это было чертовски глупо, но тем не менее помогло.
- Я подумала, что смогу тем самым отвлечь их внимание, - сказала она.
- Мое ты отвлекла, по крайней мере, на минуту. Ты знаешь, что на всем пути тебя держали в перекрестье прицела - и палец при этом был на курке?
- Я и на самом деле чувствовала себя неуютно, - призналась она и невольно вздрогнула. - Что там произошло?
- Я вызвал у двух людей сильную головную боль. Одного из них, вероятно, доставят в госпиталь в Кьеблавике.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
- Кьеблавик?
- Да, - сказал я. - Это были американцы. - Я рассказал ей про Флита, Маккарти и поджидающий их вертолет. - С тех самых пор я пытаюсь понять, в чем здесь смысл, - но без особого успеха.
Она тоже задумалась, а затем сказала:
- Но здесь нет никакого смысла. С какой стати американцы будут сотрудничать с русскими? Ты уверен, что они были американцы?
- Они были пропитаны Америкой, словно яблочный пирог, - по крайней мере, Флит. С Маккарти мне не удалось поговорить.
- Может быть, они просто сочувствующие коммунистам, - предположила Элин. - Политические сторонники.
- Тогда это сторонники, близкие к своим хозяевам, как блоха к собаке. - Я достал из кармана пропуск Флита в самые отдаленные уголки Кьеблавикской военно-морской базы.
- В таком случае янки должны быть повнимательнее - их канцелярский отдел изъеден древесным червячком. - Изучая пропуск, я подумал о вертолете. - Это, пожалуй, самая забавная шутка из всех, что я когда-либо слышал.
- Ты можешь предложить другое объяснение?
Идея о том, что сочувствующая коммунистам организация имеет свою руку в Кьеблавике и способна при первой необходимости использовать военный вертолет, была совершенно неправдоподобна. Я задумчиво произнес:
- Сомневаюсь, что Кенникен мог позвонить на Кьеблавикскую базу и сказать: "Послушайте, ребята, я тут преследую британского шпиона и нуждаюсь в вашей помощи. Не в службу, а в дружбу, посадите в вертолет снайпера и задержите его для меня". Но есть кое-кто еще, кто способен это сделать.
- Кто?
- Один человек в Вашингтоне по имени Хелмс может снять телефонную трубку и сказать: "Адмирал, скоро к вам в Кьеблавик подъедет пара моих парней. Предоставьте им вертолет с экипажем - и не задавайте лишних вопросов по поводу того, зачем он им нужен". И адмирал ответит: "Да, сэр, слушаюсь, сэр; будет исполнено, сэр". Потому что Хелмс шеф ЦРУ.
- Но зачем это ему?
- Будь я проклят, если знаю, - воскликнул я. - Но такой взгляд на события более реален, чем предположение о том, что Кьеблавик находится на дружеской ноге с русскими агентами. - Я вспомнил свой короткий неоконченный разговор с Флитом. - Флит сказал, что ему приказали задержать нас до прибытия кого-то еще - предположительно Кенникена. Он утверждал, что никогда не слышал о Кенникене. Он также сказал, что по прибытии Кенникена его работа была бы закончена, и он мог собираться домой. Есть еще один вопрос, который мне следовало ему задать.
- Какой?
- Должен ли он был, согласно своим инструкциям, показать себя Кенникену, или ему приказали всеми силами этого избегать? Я сейчас многое бы отдал за то, чтобы узнать ответ.
- Ты уверен, что нас преследовали русские? Я хочу сказать, ты уверен, что это был Кенникен?
- Его лицо я никогда не забуду, - сказал я. - И к тому же у реки Тунгнаа я слышал множество русских ругательств.
Я почти видел, как в мозгу Элин вращаются колесики, пока она обдумывала проблему.
- Попробуем вот это, - произнесла она наконец. - Предположим, что Слейд тоже преследует нас, и предположим, что он попросил американцев оказать ему помощь - но он не знал, что Кенникен находится к нам ближе. Таким образом, американцы должны были задержать нас до прибытия Слейда, а не Кенникена.
- Теоретически такое возможно, - допустил я неохотно. - Но это говорит о плохом взаимодействии. И к чему вся эта возня со снайпером, укрывшимся на склоне горы? Почему бы американцам просто не перекрыть нам дорогу? - Я покачал головой. - К тому же Департамент и ЦРУ не настолько большие приятели - специальные связи имеют свои ограничения.
- И все же мое объяснение наиболее обоснованное, - сказала Элин.
- Я не уверен, что здесь вообще существуют какие-либо обоснования - ситуация становится совершенно необоснованной. Это напоминает мне слова одного физика, сказанные им о своей работе: "Вселенная не просто более необычна, чем мы себе представляем, она, возможно, необычнее, чем мы можем себе представить". Теперь я понимаю, что он хотел сказать.
Элин рассмеялась, и я спросил:
- Что здесь смешного? Слейд уже попытался нас убрать и сделает это снова, если Таггарт не посадит его на поводок. Кенникен покрылся кровавым потом в стремлении добраться до меня, а теперь за дело взялись еще и американцы. С настоящего момента я в любую минуту ожидаю, что в игру вступят западные немцы, или даже Чилийская Секретная Служба. Это меня нисколько не удивит. Но меня по-настоящему беспокоит только одно.
- Что?
Я сказал:
- Предположим, что завтра вечером я передам Кейзу это загадочное устройство. Кенникен ведь не узнает об этом, не так ли? Я не могу себе представить, чтобы Джек Кейз написал ему письмо: "Дорогой Вацлав, сообщаю тебе, что у Стюарта больше нет мяча; он передал его мне - теперь охоться за мной". Я по-прежнему буду находиться в том же затруднительном положении, что и раньше, и даже в еще более сложном, поскольку если Кенникен схватит меня и не найдет при мне этой проклятой штуковины, то его ненависть ко мне станет еще сильнее, при условии, что такое вообще возможно.
Но я вовсе не был уверен в том, что передам Кейзу устройство. Если я оказался в трудном положении, мне лучше оставить при себе свой страховой полис.
2
Лаугарватн был областным образовательным центром, который посещали дети из близлежащих сельских районов. Страна была такой большой по сравнению с ее населением, а население так рассредоточено по всей территории, что образовательная система имела здесь свои особенности. Большинство сельских школ являлись интернатами, и в течение зимних семестров ученики проводили, чередуясь, две недели в школе, две недели дома. Дети из отдаленных селений проводили в школе всю зиму. Летом школы на четыре месяца превращались в гостиницы.
Поскольку Лаугарватн находился в удобной близости к Сингвеллиру, Гейзеру, Гиллфоссу и другим достопримечательностям, притягивающим туристов, его две большие школы приносили хороший доход в качестве отелей, и здесь также имелся центр по прокату пони, пользующийся большой популярностью у приезжих. Лично я никогда не испытывал большой любви к лошадям, даже к их пестрой исландской разновидности, которая выглядела лучше, чем большинство остальных. Я думаю, что лошади - глупые животные: всякое животное, которое позволяет другому сесть на себя верхом, должно быть глупым, и предпочитаю трястись на своем "лендровере", а не на упрямом пони, постоянно норовящим повернуть домой.
Гуннар Арнарссон зимой был школьным учителем, а летом руководил делом по сдаче пони в наем. Весьма разносторонние люди эти исландцы. Когда мы приехали, он находился в отлучке, но его жена, Сигурлин Асгейрсдоттир, гостеприимно приняли нас, оживленно закудахтав при виде руки Элин на импровизированной перевязи.
Одна из проблем, возникающая в Исландии, - сложность отличия одиноких людей от состоящих в браке, поскольку женщины здесь не изменяют своего имени после того, как выходят замуж. Проблема имен и на самом деле является ловушкой, в которую иностранцы обычно попадают с громким треском. Фамилия просто говорит о том, кто ваш отец; Сигурлин была дочерью Асгейра, точно так лее как Гуннар - сыном Арнара. Если у Гуннара появится сын и он решит назвать мальчика в честь деда, то его будут звать Арнар Гуннарссон. Все это вызывало немало трудностей и стало причиной, по которой телефонные справочники в Исландии составлены в алфавитном порядке по именам. Элин Рагнарсдоттир значится там на букву "Е".
Гуннар, по-видимому, неплохо о себе позаботился, поскольку Сигурлин была одной из тех высоких, длинноногих, стройных женщин, которые обычно олицетворяют скандинавский тип в голливудских фильмах. Но другим он там быть и не может, поскольку, согласно общепринятому мнению, женская половина нордических наций представлена исключительно этими светловолосыми богинями, что, к сожалению, является большим заблуждением.
По тому, как Сигурлин нас приняла, было ясно, что она знает про меня, но я надеялся, что не все. Во всяком случае, она знала достаточно много для того, чтобы услышать отдаленный перезвон свадебных колоколов. Это кажется забавным, но как только девушка выходит замуж, у нее сразу появляется желание, чтобы все ее старые подруги попались в тот же самый капкан. Из-за Кенникена свадебного звона в ближайшее время не ожидалось - заунывный гул похоронного колокола сейчас был более вероятен - но независимо от Кенникена я не собирался поддаваться давлению каждой полногрудой блондинки с блеском сводни в глазах.
Я с большим облегчением загнал "лендровер" в пустой гараж Гуннара. Теперь, когда он находился вдали от дорог и в укрытии, я чувствовал себя значительно лучше. Я убедился в том, что моя маленькая коллекция оружия надлежащим образом скрыта от посторонних глаз, после чего прошел в дом, где застал Сигурлин, только что спустившуюся с верхнего этажа. Она посмотрела на меня каким-то странным взглядом и спросила коротко:
- Что случилось с плечом Элин?
Я ответил ей вопросом:
- Она разве тебе не рассказала?
- Она утверждает, что сорвалась со скалы и упала на острый камень.
Я издал неопределенный звук, выражающий согласие, но заметил, что у Сигурлин возникли какие-то подозрения. Огнестрельную рану невозможно ни с чем перепутать, даже тому, кто никогда не видел ее раньше. Я произнес с поспешностью:
- Мы очень благодарны тебе за то, что ты предоставила нам постель на ночь.
- Это пустяки, - сказала она. - Хочешь кофе?
- Спасибо, выпью с удовольствием. - Я проследовал за ней на кухню. - Давно ты знаешь Элин?
- С самого детства. - Сигурлин насыпала в кофемолку пригоршню кофейных зерен. - А ты?
- Три года.
Она наполнила водой электрический чайник и включила его в розетку, а затем повернулась лицом ко мне. - Элин выглядит очень усталой.
- В Обиггдире нам пришлось достаточно тяжело.
Это прозвучало не слишком убедительно, поскольку Сигурлин сказала:
- Мне не хотелось бы, чтобы с ней что-нибудь произошло. Эта рана…
- Да?
- Она ведь не падала на камень, не так ли?
За этими прекрасными глазами были еще и мозги.
- Нет, - признался я. - Не падала.
- Я так и думала, - сказала она. - Я видела подобные раны. До замужества я работала медсестрой в Кьеблавике. Однажды к нам в госпиталь привезли одного американского моряка - он чистил свой пистолет и случайно выстрелил в себя. Чей пистолет чистила Элин?
Я сел за кухонный стол.
- У нас появились кое-какие неприятности, - сказал я осторожно. - А тебе лучше в них не вникать, поэтому я и не буду ничего про это рассказывать - для твоей же собственной пользы. Я с самого начала пытался уберечь от них Элин, но она меня не послушалась.
Сигурлин кивнула.
- Ее семья всегда отличалась упрямством.
Я сказал:
- Завтра вечером я должен отлучиться к Гейзеру, и мне хотелось бы, чтобы Элин осталась здесь. В этом мне нужна твоя помощь.
Сигурлин посмотрела на меня с серьезным выражением на лице.
- Мне не нравятся неприятности, связанные с оружием.
- Так же как и мне. Я никогда не стреляю ради удовольствия. Вот почему я хочу, чтобы Элин находилась от меня подальше. Она может остаться здесь, пока меня не будет?
- Об огнестрельных ранениях необходимо сообщать в полицию.
- Я знаю, - произнес я устало. - Но я не думаю, что вашей полиции по силам справиться с этой необычной ситуацией. Данное дело имеет интернациональные корни, и в него вовлечена отнюдь не одна единица огнестрельного оружия. Если его попытаться урегулировать без должной осторожности, то могут погибнуть невинные люди, а при всем уважении к вашей полиции, я думаю, что она склонна действовать грубо.
- Эти неприятности, как ты их называешь, - они имеют криминальный характер?
- Нет, в обычном смысле слова. Их можно считать экстремальной формой политической борьбы.
Сигурлин опустила вниз уголки своих губ.
- Единственной хорошей новостью, которую я услышала, является то, что ты хочешь, чтобы Элин держалась от тебя подальше, - произнесла она язвительным тоном. - Скажи мне, Алан Стюарт, ты ее любишь?
- Да.
- Ты собираешься на ней жениться?
- Если она мне это позволит после всего, что произошло.
Она одарила меня улыбкой превосходства.
- Ох, она позволит. Тебя зацепили как лосося, и теперь тебе некуда деться.
- Я в этом не уверен, - сказал я. - Существуют некоторые факты, ставшие известными в последнее время, которые не добавят мне очарования в глазах Элин.
- Такие, как оружие? - Сигурлин налила кофе. - Можешь не отвечать. Я не настаиваю. - Она пододвинула мне чашечку. - Хорошо, я задержу Элин здесь.
- Не представляю себе, как ты собираешься это осуществить, - сказал я. - Я никогда не мог заставить сделать Элин что-либо против ее воли.
- Я уложу ее в постель, - сказала Сигурлин. - Под строгий медицинский надзор. Она будет спорить, но в конце концов уступит. Делай то, что должен сделать, а Элин пока останется здесь. Но я не смогу удерживать ее долго. Если ты не вернешься назад, что тогда?
- Не знаю, - сказал я. - Но не позволяй ей возвращаться в Рейкьявик. Было бы крайне неразумно снова появиться в нашей квартире.
Сигурлин глубоко вздохнула.
- Посмотрим, что я смогу сделать. - Она налила себе кофе в чашечку и тоже села за стол. - Если бы не тот интерес, который ты проявляешь к Элин, то я была бы склонна… - Она с раздражением потрясла головой. - Мне не нравится все это, Алан. Ради Бога, разберись со всем как можно быстрее.
- Я сделаю все, что в моих силах.