Он мог видеть меня из телефонной будки, так как весь разговор стоял лицом ко мне, словно ожидая, что я попытаюсь сбежать. Я разочаровал его, лениво заказав еще одну чашечку кофе, после чего углубился в газетную статью, посвященную тому, сколько лососей поймал Бинг Кросби во время своего последнего визита в Исландию.
Время в залах ожиданий всегда тянется мучительно медленно, и казалось, прошло несколько эонов до того, как объявили посадку на рейс в Акурейри. Герр Бушнер держался рядом со мной как в очереди, так и во время перехода к самолету по летному полю, и в салоне он занял место прямо позади меня.
Мы поднялись в воздух, начав перелет через Исландию, над холодными ледниками Лангйекюдль и Хофсйекюдль и вскоре уже кружили над Эйяфьердуром, готовясь совершить посадку в Акурейри, городе с населением ни много ни мало целых десять тысяч душ, столице Северной Исландии. Самолет, дернувшись в последний раз, замер на летном поле, и, расстегивая свой ремень безопасности, я услышал сзади ответный щелчок, когда Бушнер сделал то же самое.
Атака, когда она произошла, была проведена бесшумно и эффективно. Я покинул здание аэропорта и шел, направляясь к стоянке такси, и тут они все четверо одновременно окружили меня. Один перегородил мне путь спереди и, сжав мою правую руку, начал трясти ее вверх-вниз, при этом восклицая громким голосом, как ему приятно увидеть меня снова и с каким удовольствием он покажет мне все красоты Акурейри.
Человек слева схватил меня за другую руку и, прижавшись вплотную, прошептал мне на ухо по-шведски; "Только без глупостей, герр Стюартсен, или будете покойником". Я поверил ему, поскольку человек позади меня приставил к моей спине ствол пистолета.
Услышав щелчок, я повернул голову как раз в тот момент, когда человек справа маленькими ножницами перерезал ремешок от футляра фотокамеры. Я почувствовал, как ремешок ослаб и свободно повис на моем плече, после чего он ушел вместе с футляром, в то время как человек позади меня, оставаясь на своем месте, небрежно обнял меня одной рукой, а другой уткнул пистолет мне в ребра.
Я мог видеть Бушнера, остановившегося возле такси в десяти футах от меня. Он посмотрел в мою сторону с отсутствующим выражением на лице, затем отвернулся и, нагнувшись, сел в машину. Такси тронулось с места, и я заметил, как в заднем окне появился белый овал его лица.
Они задержали меня еще на две минуты, чтобы дать время человеку с футляром на то, чтобы скрыться, после чего стоявший слева от меня сказал - снова на шведском:
- Герр Стюартсен, сейчас мы собираемся вас покинуть, но на вашем месте я не стал бы делать глупостей.
Они отпустили меня и дружно отступили на шаг в сторону, их лица были напряжены, и глаза смотрели настороженно. Они не держали оружие на виду, но это совсем ничего не значило. Но я и не собирался ничего предпринимать; футляр от фотокамеры уже исчез, и к тому же неравенство сторон было слишком велико. Словно повинуясь какому-то сигналу, они дружно повернулись и разошлись в стороны, каждый в своем направлении, и оставили меня стоять на месте. Вокруг было достаточно много народа, но ни один из этих добропорядочных граждан Акурейри не заподозрил, что у них на глазах только что произошла такая неподобающая сцена.
Испытывая досаду, я одернул на себе куртку, а затем взял такси до отеля Вардборг. Больше я ничего не мог сделать.
4
Элин была права, я прибыл в "Вардборг" как раз к ланчу. Но только я воткнул вилку в баранье жаркое, как в ресторан вошел герр Бушнер, который огляделся по сторонам и, заметив меня, направился к моему столику. Он остановился по другую сторону стола и, подергав усами, спросил:
- Мистер Стюарт?
Я откинулся назад.
- Никак это герр Бушнер! Чем я могу быть вам полезен?
- Моя фамилия Грахам, - сказал он холодно. - И мне хотелось бы поговорить с вами.
- Сегодня утром вы были Бушнером, - заметил я. - Но если бы у меня была такая фамилия, то я тоже захотел бы ее сменить. - Я указал рукой в сторону свободного стула. - Будьте моим гостем - я могу порекомендовать вам суп.
Он чопорно уселся за стол.
- У меня нет настроения играть роль простака в вашей комедии, - сказал он, извлекая из своего кармана бумажник. - Моя аккредитация. - Он перебросил через стол клочок бумаги.
Развернув ее, я обнаружил левую половину стокроновой банкноты. Когда я сравнил ее с другой половиной из собственного бумажника, они идеально совпали. Я поднял на него глаза.
- Что ж, мистер Грахам, с этим, по-видимому, все в порядке. Что я могу для вас сделать?
- Вы можете отдать мне сверток, - сказал он. - Это все, что мне нужно.
Я с сожалением покачал головой.
- Вы знаете все не хуже меня.
Он нахмурился.
- Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что не могу передать вам сверток, поскольку его у меня нет.
Его усы снова дернулись, и глаза стали холодными.
- Давайте покончим с этими играми, Стюарт. Сверток. - Он протянул свою руку.
- Черт возьми! - воскликнул я. - Вы были там - вы знаете, что произошло.
- Я не понимаю, о чем вы говорите. Я был где?
- Возле аэропорта Акурейри. Вы как раз брали такси.
Его глаза блеснули.
- Неужели? - произнес он бесцветным голосом. - Продолжайте!
- Они схватили меня прежде, чем я понял, что происходит, и в считанные секунды освободили от груза. Он был в футляре из-под фотокамеры.
Его голос надломился:
- Вы хотите сказать, что его у вас нет!
Я язвительно заметил:
- Если вы собирались быть моим телохранителем, то должен сказать, что свою работу вы проделали отвратительно. Слейду это не понравится.
- Клянусь Богом, нет! - произнес Грахам с чувством. Его правое веко задергалось от тика. - Так, значит, груз был в футляре из-под фотокамеры.
- А где ему еще быть? Это единственный багаж, который у меня был с собой. Кому, как не вам, об этом знать - вы стояли прямо за мной и хлопали своими большими ушами, когда я проходил регистрацию в Рейкьявикском аэропорту.
Он посмотрел на меня с неприязнью.
- Считаете себя умным, не так ли? - он наклонился вперед. - Теперь поднимется ужасная суматоха. Вам лучше оставаться в пределах досягаемости, Стюарт, так, чтобы я смог легко вас найти, когда вернусь назад.
Я пожал плечами.
- А куда я могу деться? Кроме того, я уже заплатил за комнату, а мне не чужда шотландская бережливость.
- Вы воспринимаете все чертовски спокойно.
- А чего еще вы от меня ожидали? Думали, что я начну обливаться слезами? - Я рассмеялся ему в лицо. - Не будьте ребенком, Грахам.
Его лицо напряглось, но он ничего не сказал; вместо этого он поднялся со стула и вышел из ресторана. Я на пятнадцать минут погрузился в состояние глубокой задумчивости, успев за это время отполировать тарелку с бараниной и прийти к решению относительно того, что мне делать с выпивкой, если она попадет в мои руки, поэтому после ланча я отправился на ее поиски.
Проходя через фойе отеля, я увидел Бушнера-Грахама, целиком поглощенного разговором в телефонной будке. Хотя в фойе было не особенно жарко, по его лицу катились струйки пота.
5
Я очнулся от глубокого сна из-за того, что кто-то потряс меня за плечо и прошипел:
- Стюарт, проснитесь!
Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Грахама.
Я уставился на него с недоумением.
- Как забавно! Я был абсолютно уверен, что закрыл входную дверь.
Он невесело усмехнулся.
- Вы ее закрыли. Вставайте, сейчас вас будут допрашивать. Вам лучше иметь ясную голову.
- Сколько сейчас времени?
- Пять утра.
Я улыбнулся.
- Гестаповская техника! Что ж, хорошо. Полагаю, я буду чувствовать себя лучше после того, как побреюсь.
Грахам заметно нервничал.
- Вам лучше поторопиться. Он будет здесь через пять минут.
- Кто будет?
- Увидите сами.
Я набрал в раковину горячей воды и начал намыливать лицо.
- Какова была ваша функция, Грахам, в этой необычной операции? Как телохранитель вы абсолютно безнадежны, так что это предположение мы отбрасываем сразу.
- Вы лучше бы перестали думать обо мне и подумали о себе самом, - сказал он. - Вам придется многое объяснить.
- Верно, - заметил я и, положив кисточку, взял в руки бритву.
Скрести собственное лицо полоской острого металла всегда казалось мне занятием бессмысленным и немного мрачным; я чувствовал бы себя более счастливым, если бы принадлежал к поколению волосатиков - агент по контршпионажу на службе у Ее Величества Королевы Виктории имел бы в их среде идеальное прикрытие.
Должно быть, я нервничал больше, чем мне казалось, поскольку порезался до крови при первом проходе. Тут кто-то небрежно постучался в дверь, и в комнату вошел Слейд. Он захлопнул за собой дверь, пнув ее ногой, и посмотрел на меня с кислой гримасой на своем скуластом лице. Его руки были глубоко засунуты в карманы плаща. Без всяких вступлений он коротко спросил:
- В чем дело, Стюарт?
Нельзя придумать ничего более изощренного для того, чтобы выбить человека из колеи, чем заставить его пуститься в запутанные объяснения с лицом, покрытым высыхающей пеной. Я снова повернулся к зеркалу и продолжал бриться - сохраняя молчание.
Слейд издал один из своих непередаваемых звуков - быстрый выброс воздуха через рот и ноздри. Он уселся на кровать, пружины которой жалобно заскрипели от его избыточного веса.
- Надеюсь, что для моего приезда имеются веские причины, - сказал он. - Мне не нравится, когда меня среди ночи выдергивают из кровати и перебрасывают самолетом на холодный север.
Продолжая бриться, я подумал, что то, что привело Слейда из Лондона в Акурейри, должно иметь большое значение. Сделав завершающее рискованное движение бритвой возле адамова яблока, я сказал:
- Так, значит, груз был более важным, чем ты мне говорил.
Я пустил холодную воду и смыл с лица остатки мыльной пены.
- … этот проклятый груз, - сказал он.
- Сожалею, - извинился я. - Но я не расслышал. Вода попала в уши.
Было видно, что он сдерживает себя с трудом.
- Где груз? - спросил он с деланным спокойствием.
- Где он находится в данный момент, я не могу тебе сказать. - Я начал энергично вытирать свое лицо. - Вчера в полдень его отобрали у меня четыре неизвестные особи мужского пола, но ты наверное знаешь об этом от Грахама.
Он повысил голос:
- И ты позволил им его забрать - просто так!
- В тот момент я ничего не мог поделать, - заметил я невозмутимо. Я кивнул в сторону Грахама. - А в чем заключалась его роль в данной операции - если мне можно об этом узнать?
Слейд сложил руки на своем животе.
- Мы думали, что они будут следить за Грахамом - вот почему мы включили в дело тебя. Мы решили, что они попытаются блокировать Грахама и позволят тебе спокойно добежать до голевой линии.
Я не поверил этому объяснению. Если они - кто бы они ни были - следили за Грахамом, то он действовал весьма необычно, привлекая ко мне их внимание тем, что постоянно маячил у меня за спиной. Но я ничем не выразил своего недоверия, так как Слейд всегда был скользким типом и мне хотелось иметь что-нибудь про запас.
Вместо этого я сказала:
- Они не стали блокировать Грахама - они блокировали меня. Но возможно, они не знакомы с правилами регби; эта игра не особенно распространена в Швеции. - Я в последний раз вытер у себя за ушами и отбросил полотенце. - Так же как и в России, - добавил я, словно бы в раздумье.
Слейд поднял голову.
- И что заставляет тебя думать о русских?
Я усмехнулся.
- Я всегда думаю о русских, - сказал я сухо. - Как тот француз, который постоянно думает о сексе. - Я перегнулся через него и взял свои сигареты. - Кроме того, они называли меня Стюартсен.
- Ну и что?
- То, что они знали, кто я такой - не кто я сейчас, а кем я был когда-то. Это несомненно.
Слейд стрельнул глазами в сторону Грахама и бросил резко:
- Подожди снаружи.
Грахам ответил обиженным взглядом, но послушно вышел за дверь. Когда он ее закрыл за собой, я сказал:
- Ну что ж, теперь, когда дети покинули комнату, взрослые могут побеседовать спокойно. И где, черт возьми, ты подобрал этого типа? Я говорил тебе, что не потерплю участия в операции стажеров.
- Почему ты думаешь, что он стажер?
- Да ты сам посмотри, у него еще молоко на губах.
- Он хороший парень, - заверил меня Слейд и беспокойно переместился на кровати. Некоторое время он сохранял молчание, а потом сказал: - Так ты все-таки провалил операцию, не так ли? Все, что надо было сделать, это доставить маленький сверток из пункта А в пункт Б, и ты умудрился здесь поскользнуться. Я знал, что ты растренирован, но Боже мой мне и в голову не приходило, что ты настолько одряхлел. - Он выпрямил указательный палец. - И они называли тебя Стюартсен! Ты понимаешь, что это означает!
- Кенникен, - ответил я, не задумываясь. - Он здесь - в Исландии?
Слейд покачал головой.
- Мне об этом ничего неизвестно. - Он посмотрел на меня искоса. - Когда ты вышел на контакт в Рейкьявике, что тебе было сказано?
Я пожал плечами.
- Немного. Мне передали машину, на которой я должен был доехать до Рейкьявика через Крусьювик, после чего оставить ее на стоянке перед отелем "Сага". Так я и сделал.
Слейд издал глубокий гортанный звук.
- Никаких проблем не возникало?
- А они ожидались? - спросил я мягко.
Он раздраженно затряс головой.
- До нас дошли сведения насчет того, что может что-то произойти. Мы решили, что будет лучше изменить твой маршрут. - Он поднялся с выражением сильного неудовольствия на лице и подошел к двери. - Грахам!
Я сказал:
- Мне жаль, что все так получилось, Слейд, на самом деле жаль.
- Пустые сожаления ситуации не исправят. Нам остается только посмотреть, что мы можем спасти из этих обломков. Черт возьми, я вовлек тебя в операцию только потому, что Департамент испытывает недостаток кадров, а теперь из-за твоей глупости оказалась раскрытой целая страна. - Он повернулся к Грахаму. - Свяжись с Департаментом в Лондоне, я подойду к телефону внизу. И позвони капитану Ли в аэропорт, я хочу, чтобы самолет был готов к вылету через пять минут. Мы должны двигаться быстро.
Я деликатно кашлянул:
- Я тоже?
Слейд взглянул на меня с ненавистью.
- Ты! Ты уже сделал достаточно для того, чтобы провалить эту операцию.
- Хорошо, тогда чем я должен заниматься?
- Можешь убираться хоть к дьяволу, лишь бы подальше с моих глаз, - сказал он. - Возвращайся в Рейкьявик и затворись со своей подружкой на весь остаток лета. - Он повернулся и наткнулся на Грахама. - Какого черта ты здесь дожидаешься? - проревел он, и Грахам исчез.
Слейд остановился возле двери и произнес, не оборачиваясь:
- Но тебе лучше не забывать о Кенникене, поскольку я не пошевелю и пальцем, чтобы остановить его. Клянусь Богом, я надеюсь на то, что он прижмет тебя к ногтю!
Дверь захлопнулась, и, устроившись на кровати, я погрузился в состояние глубокой задумчивости. Я знал, что если я когда-либо снова повстречаюсь с Кенникеном, то это будет встреча со смертью.
Глава вторая
1
Элин позвонила, когда я заканчивал свой завтрак. По потрескиваниям в трубке и из-за слабой слышимости я понял, что она использует радиотелефон, установленный в "лендровере". Большинство автомобилей, путешествующих на большие расстояния, оснащены в Исландии радиотелефонами - средство безопасности, которого требуют сложные природные условия острова. Это обычное объяснение, но оно не содержит всей правды. Дело в том, что исландцы любят говорить по телефону и являются одной из самых болтливых наций на земле, занимая третье место в мире сразу вслед за Соединенными Штатами и Канадой по количеству телефонных звонков на душу населения.
Она поинтересовалась, хорошо ли мне спалось, и я заверил ее, что со мной все в порядке, после чего спросил:
- Когда ты будешь здесь?
- Примерно в одиннадцать тридцать.
- Я встречу тебя возле кемпинга, - сказал я.
У меня было два свободных часа, которые я провел, прогуливаясь по Акурейри как турист, заскакивал в различные магазины, неожиданно поворачивал назад, в общем, разыгрывал из себя дурака. Но к моменту нашей встречи с Элин возле кемпинга, я был абсолютно уверен в том, что за мной нет хвоста. Было похоже на то, что Слейд говорил правду, когда заверил меня, что я не вхожу в его дальнейшие планы.
Я открыл дверцу "лендровера" и сказал:
- Пересядь, я сяду за руль.
Элин посмотрела на меня с удивлением.
- Разве мы не останемся?
- Мы удалимся от города на некоторое расстояние, а затем пообедаем. Есть нечто такое, о чем я хочу с тобой поговорить.
Я направился по северной дороге, идущей вдоль побережья, поддерживая высокую скорость и постоянно поглядывая назад. Когда стало ясно, что нас никто не преследует, я несколько расслабился, но не настолько, чтобы изгнать тревогу из глаз Элин. Она видела, что я чем-то озабочен, и тактично сохраняла молчание, но в конце концов спросила:
- Что-то случилось, не так ли?
- Ты совершенно права, - сказал я. - Именно это я и хочу с тобой обсудить.
Еще в Шотландии Слейд предостерегал меня против вовлечения Элин в операцию, он также упомянул Официальный Секретный Акт, который предусматривает юридическую ответственность за болтливость. Но если моя будущая жизнь с Элин что-то для меня значит, то я должен рассказать ей правду, и к черту Слейда вместе с его Официальным Секретным Актом.
Снизив скорость, я свернул с дороги, проехал по дерну и, остановив машину, посмотрел на море. Беспорядочно усеянный валунами берег опускался к серой воде, и вдалеке сквозь дымку тумана призрачно виднелся остров Гримсей. Кроме этого клочка суши, между нами и Северным полюсом не лежало абсолютно ничего. Это был Северный Ледовитый океан.
Я спросил:
- Что ты знаешь обо мне, Элин?
- Странный вопрос. Ты Алан Стюарт - человек, которого я очень люблю.
- И это все?
Она пожала плечами.
- А что еще мне нужно знать?
Я улыбнулся.
- И никакого любопытства, Элин?
- Ох, у меня есть любопытство, но я держу его под контролем. Если ты захочешь, чтобы я что-нибудь знала, то сам мне об этом расскажешь, - сказала она спокойно, затем немного поколебалась. - Я знаю про тебя одну вещь.
- Что именно?
Она повернулась лицом ко мне.
- Я знаю, что ты пережил душевную травму и это произошло незадолго до нашей встречи. Вот почему я оставила свои вопросы при себе - мне не хотелось, чтобы ты снова испытывал боль.
- Ты весьма проницательна, - сказал я. - Я не думал, что это заметно. Ты удивишься, если вдруг узнаешь, что когда-то я был агентом Британской разведки - шпионом?
Она посмотрела на меня оценивающим взглядом.
- Шпион, - произнесла она медленно, словно бы пробуя слово на вкус. - Да, я буду сильно удивлена. Это не самое почетное занятие - ты человек не того типа.