Глава 13
Энтони вел машину. Мэри сидела на пассажирском сиденье, а Джуди, устроившись сзади, просунула свою рыжую голову между сиденьями, как золотой ретривер.
- Вы ей верите? - спросила она после того, как рассказала о Фиорелле. - Она вовсе не королева колдуний. Сплошной обман!
- Я не понимаю тебя, малыш. - Энтони ловко вел машину в автомобильном хаосе Южного Филли. - Ты же знала, что у нее все не по-настоящему.
- Я знала, но думала, что она считает себя королевой колдуний, а теперь я об этом вовсе не думаю! - Мэри смутилась. - Мне не нравилось, что она осталась в доме моих родителей, смущая мать. Бог знает, что у нее на уме. Она может что-то украсть.
- Верно. Включая поварешку. - Энтони нажал на газ, свернул на Брод-стрит, и Джуди подняла руку.
- Ну, привет. Она все-таки сняла мне головную боль, Мэри. Как она это сделала?
- Ей повезло. Моя мать делает это куда быстрее.
- Расслабься. Я все равно больше люблю твою мать. А этой даме стоит преподнести маленький цветочек - и она начнет флиртовать.
- Что ты хочешь сказать? Она нацелилась на моего отца?
Джуди придвинулась поближе.
- Кстати, в каком родстве ты с Фиореллой?
- В Италии она была родственницей со стороны матери. Я думаю, она была женой маленького дяди Джено, но он умер. - Мэри с давних пор усвоила, что семейные связи Ди Нунцио всегда были невообразимо запутаны. У ее матери было два брата, но у Мэри имелось тридцать шесть дядей. В семье Ди Нунцио вы считались дядей, если были лицом мужского пола, другом семьи и жили не дальше чем за три штата.
- Джено был мужем номер четыре?
- Нет, я думаю, вторым. И она явно обошлась без него.
Джуди фыркнула.
- Кто знал, что на вдовий наряд нужна ткань из спандекса?
Мэри не засмеялась. Она смотрела в окно. Все здания вдоль Брода были темными, кроме маникюрных мастерских и похоронных контор. Похоже, только подобные заведения приносили доход. Тот, кто красит ногти у мертвецов, может пойти и на убийство.
- Не переживай. - Энтони потрепал ее по ноге. - Ты рассказала матери об истории с пятном?
- Нет, я не могла улучить минуты, чтобы остаться наедине с кем-то из них.
- А тебе стоило бы. - Энтони развернул машину на Ломбард-стрит. - Фиорелла подорвала авторитет всех домашних колдуний.
Мэри не улыбнулась.
- Она вроде возносила молитвы Богу об изгнании злого духа.
- Может, это ирония, если не ересь.
- Нет, - в голос ответили Мэри и Энтони. Мэри была довольна, что ей не пришлось ничего объяснять ему о своей семье. Его родители тоже жили в Южном Филли, хотя их дом относился к приходу Епифании, а не к Святой Монике, и это расстояние в два квартала делало из него иностранца.
- Кстати, - спросила Джуди, - ты веришь в зло?
- Конечно, - ответила Мэри. - Зло существует в мире. Вспомни хотя бы серийных убийц.
Энтони кивнул:
- И историю. Гитлер, Сталин, Пол Пот.
Джуди усмехнулась:
- Это все люди. Зло гнездится в людях. В соответствующих обстоятельствах любой способен на зло. Зло живет в нас. Вот почему оно и вызывает такой страх.
Мэри повернулась к ней:
- Ты в самом деле так думаешь? И ты способна на зло?
- Да. Я человек, а часть человеческой натуры составляет зло или, по крайней мере, готовность к нему. Господи, о чем ты думаешь, Мэри?
Все внезапно замолчали, и Мэри почувствовала, что они ждут ее ответа. Машина остановилась у светофора, который залил салон кроваво-красным светом.
- Я надеюсь, что ты ошибаешься, - сказала она, когда наступила темнота.
Глава 14
Бенни замерла, охваченная новым приступом страха. Вдруг ящик начал вибрировать. Скрежет и рычание стали такими громкими, что у нее заложило уши. Что происходит? Ящик основательно тряхнуло, и звук усилился.
Она завопила и ударила в крышку. Должно быть, это какое-то животное. Она отчаянно заколотила в крышку, чтобы отогнать его, но оно продолжало рычать и царапать. Рычание становилось громче, и ящик раскачивался все основательнее. Бенни продолжала колотить и орать, сопротивляясь. Она отказывалась умирать таким образом - в слезах и крови.
Скрежет и рычание становились все яростнее, словно животное старалось избавиться от источника звуков. Бенни заколотила еще сильнее. У нее отчаянно билось сердце, она тяжело дышала, и со всех четырех сторон было только дерево.
Внезапно скрежет и рычание прекратились. Наступила оглушительная тишина. Животное ушло, но она не могла последовать за ним. Ящик подрагивал, как при землетрясении. Вдруг он дернулся так, что у нее лязгнули зубы, удар отдался во всех костях, и она завопила изо всех сил. Ею овладел ужас, которого раньше она и представить себе не могла - столкновение с неведомым. Девушка не имела представления, что с ней происходит, словно ее кидало торнадо или швырял поезд. Шум усилился до звона в ушах. Голова и плечи колотились о стенки ящика. Стоял сплошной грохот, заглушавший все остальные звуки. Она не знала, продолжает ли кричать, потому что ее голос глох в этом дьявольском пространстве.
Оно целиком поглотило ее.
Глава 15
Утро было ярким и солнечным, и Эллис, закрыв за собой дверь дома сестры, кинула ключи в сумочку и заторопилась по улице к офису Бенни Росатто. На ней была одежда Бенни: с кудряшками на голове сочетались широкая майка, мешковатые шорты цвета хаки и разношенные коричневые шлепанцы, которые вынуждали ее ходить гусиным шагом. Неудивительно, что ее сестру так и не уложили в постель.
По бульвару она добралась до делового района и, не теряя времени, направилась к офису Бенни. Улицу обрамляли небоскребы, тротуары кишели людьми, кое-кто из них, несмотря на солидный возраст, тащил за спиной сумки, давая понять, что они юристы. Она знала их стиль жизни: уик-энд - самое время для напряженной работы.
- Эй, Бенни! - позвал ее какой-то мужчина, и Эллис, сначала удивившись, тут же одарила его широкой веселой улыбкой сестры.
- Как дела?
- Великолепно! Прекрасная статья в "Джорнал"!
- Не верь ни слову из нее! - отпарировала Эллис, а юрист засмеялся и двинулся дальше.
Она решительно рванула вперед, старательно изображая Бенни, и это сработало волшебным образом. Ее утиная походка обрела стремительность, Эллис обвела взглядом ряды магазинов и офисных зданий. Впереди был номер 1717, и, хотя она никогда не бывала в этой новой берлоге, она поняла, что Бенни работает именно здесь. Большинство офисных зданий были современными, с зеркальными окнами, но некоторые имели гладкий известняковый фасад и изящные медные таблички. Вход в здание представлял собой пару старомодных стеклянных дверей, и их отполированные медные ручки блестели на солнце.
- Биг Бен! - раздался голос из-за спины. - А где здравствуйте для меня?
Эллис оглянулась, не уверенная, что это прозвище относится к ней. Сзади, опираясь на метлу, стоял пожилой человек в голубой форме дворника, и она, подражая Бенни, махнула ему:
- Прошу прощения! Мой кофе уже готов?
- Говорят, что да! - откликнулся он, улыбаясь.
- Береги себя!
- Ты тоже!
Эллис отвела взгляд. Тест прошел хорошо, но она ощущала в себе причудливое нагромождение черт мэра, девочки-скаута и Барби-юриста. Она пересекла улицу и подошла к дверям небольшого здания с медным номером 1717, прямиком направилась ко входу, открыла двери и очутилась в холле. Охранник, пожилой мужчина в бифокальных очках, сидел за деревянной стойкой, читая газету.
- С кондиционерами куда лучше, точно? - обратился он к ней, отрываясь от газеты.
- Еще бы. - Эллис изобразила улыбку, но тут же вспомнила, что охранниками у Бенни были экс-копы, так что этот старичок был далеко не дурак, а она понятия не имела о пропускной системе. Эллис вытерла лоб. - Приятель, ну и жара на улице.
- Вам стоило бы взять отпуск на этой неделе.
- Согласна. А то я чувствую себя как Золушка. - Эллис бросила взгляд на бедж охранника. Стивен Палмиери. Она не знала, как к нему обращаются, Стивен или Стив, но она не должна допускать ни малейшей оплошности. - Вам нужен мой пропуск и регистрационный номер, офицер Палмиери?
- Не-а, эти правила к вам не относятся, босс.
- Спасибо. - Эллис прошла мимо его стола.
- Но только распишитесь для меня, ладно?
Эллис оцепенела. Она забыла, как выглядит подпись Бенни. Девушка видела ее на водительских правах, но документы лежали в бумажнике, а охранник уже пододвинул к ней большой черный журнал.
- Ручка нужна? - спросил он, протягивая ей "бик".
Глава 16
Мэри была близорука и не могла разобрать, что показывают стрелки на прикроватных часах, но было уже утро, и она прикинула, что сейчас, наверное, около девяти часов. Спальня была залита светом, и занавес, прикрывающий кондиционер, тщетно пытался преградить путь солнцу. Энтони прижимался спиной к ней, и девушка оставалась неподвижной, чтобы не разбудить его. Прошлой ночью они не занимались любовью, и она знала почему.
Она думала о Майке, как бы прокручивая в памяти кадры их совместной жизни - пока не пришел неизбежный грустный конец. Их короткий брак был оборван его смертью, но даже за эти несколько совместных лет, когда она была начинающим юристом, он притаскивал в суд свои учебники, чтобы, занимаясь, смотреть на нее. Он был восхищен, что Мэри может стать партнером в фирме, и радовался каждому ее шагу на этом пути. Может, именно поэтому она так часто вспоминала его, и мысли о Майке всплывали в самые странные моменты. В них таилась подлинная скорбь. Она не должна была спать с Энтони, но и не хотела, чтобы он так поздно отвозил ее домой. После встречи с Фиореллой ей стоило бы понять, как выглядят женщины, что порочат свое вдовство и занимаются колдовством.
Ее взгляд скользнул по изящному современному шкафу, книжным полкам, "бегущей дорожке" и стеллажу с металлическими блинами. Это была мужская спальня, и она чувствовала себя лицемеркой, когда в постели с одним мужчиной думала о другом. Она чувствовала, как Энтони повернулся и в следующую минуту положил ладонь на ее голое плечо.
- Ты проснулась, малыш? - тихо спросил он.
Мэри подумала, что бы ему ответить. Она могла сделать вид, что еще спит. Она поступала так и раньше.
- Ага, - через минуту ответила она.
- Ты плохо спала. Все еще думаешь об этой ведьме?
Нет, о призраке.
- Не совсем.
- О работе?
- Ну да. - Мэри предпочла самый простой ответ. Они были заняты поисками дома, и это тоже играло свою роль. Все приходило в голову одновременно, но она не могла ему рассказать, что именно. Истина скрывалась так глубоко, что порой ложь была спасением.
- Что на работе? - Энтони обнял ее и притянул к себе. - Что тебя беспокоит? Партнерство?
- Да. - Теперь мысли Мэри обратились к офису. Бенни сказала ей, что решила - возможно, к сентябрю Мэри станет партнером. - Помнишь, она приняла решение десять дней назад?
- Еще бы. Ты сегодня идешь туда?
- Да, я должна. Прости, я знаю, что сегодня суббота.
- Я так и думал. Бенни будет сегодня?
- Обычно она приходит, но я не уверена. Ты же знаешь, она никому ничего не рассказывает.
- Так что, если она на месте, спроси ее. Ради этого стоит пойти.
Мэри поежилась. Она все еще побаивалась Бенни, которая была старше, умнее и вообще считалась лучшим судебным адвокатом в городе. Они редко встречались в обществе, и, как босс, Бенни соблюдала со своими помощниками профессиональную дистанцию.
- По сути, мы редко разговариваем, разве что здороваемся. В последнее время мы занимаемся разными делами.
- Так ты скажи: "Привет, Бенни, так ты сделаешь меня партнером?" - Энтони поцеловал ее в шею. - Просто спроси. Рискни. А то это все время торчит у тебя в голове.
- Но она даже ничего не упоминала. Может, она даже не думает об этом.
- Поверь мне, думает. Любой, кому предстоит отрезать ломтик пирога, думает об этом. Кроме того, ты покажешь, что инициативна. Спроси ее. И может, ты приятно удивишься.
Через полчаса Мэри уже направлялась на работу. Она ехала стоя в переполненном автобусе линии С, оборудованном кондиционерами по требованию отдела общественного транспорта. Она приняла душ и надела простое белое платье и туфли без каблуков, но все равно чувствовала себя не лучшим образом, когда ее рука касалась потного поручня над головой, а она пробивалась в сторону выхода среди мясистых рук, больших животов и запаха сникерсов. Наконец она устроилась у окна. Из-за этой влажности ее волосы могут встать дыбом. Может, сегодня ей не стоит говорить с боссом? У нее не та прическа, которая приличествует партнеру.
Автобус накренился, и она посмотрела в окно, усеянное пятнами то ли вазелина, то ли машинного масла. Они проехали мимо обменного пункта, магазинчика и кафе на открытом воздухе. Заметив пару за одним из столиков, она внимательно присмотрелась к ней. Похоже, в кафе у окна сидели ее отец и Фиорелла Букатини.
- Папа? - вырвалось у Мэри, когда автобус двинулся вперед. Она столкнулась с каким-то подростком, чуть не упала, но успела схватиться за поручень над головой. - Прошу прощения.
- Никаких проблем.
Мэри попыталась выбраться из автобуса, но какой-то турист с рюкзаком преградил ей путь.
- Простите, я должна выйти.
- Придержи лошадей! - крикнул турист, но автобус уже двигался по Брод-стрит, покачиваясь из стороны в сторону.
- Подождите, пожалуйста, остановите автобус! - Мэри проталкивалась сквозь толпу, но явно не успевала добраться до передней двери. Кафе расплылось в летнем мареве, так что она, уцепившись за стойку, порылась в сумочке, вытащила свой сотовый, откинула крышку и нажала "Д" - "Дом".
- Алло? - ответила мать.
- Ма? Это я. Как у тебя дела?
- Со мной все хорошо. Мария, как ты?
- Отлично, ма. - Теперь, удостоверившись, что все в порядке, Мэри могла приступать к делу. - А где папа?
- Его здесь нет. Они с Фиореллой поехали в больницу Святой Агнессы.
Значит, это был он.
- В больницу? Зачем? С ним что-то случилось?
- Он порезал себе палец хлебным ножом.
- И глубоко?
Мать презрительно фыркнула:
- Нет.
- Он позавтракал перед тем, как выходить?
- Si. А что ты думаешь, я не покормлю твоего папашу?
- И Фиорелла тоже?
- Конечно. Si. А в чем дело, Мария?
Мэри сомневалась, стоит ли говорить.
- Ма, мне не нравится Фиорелла.
- Тс-с-с! Мария, не говори таких вещей, будь хорошей девочкой, будь умницей, ты же видела, какая у нее сила, она услышит нас.
- Она услышит нас по телефону? Мам, это смешно. Она все выдумывает. - Мэри рассказала матери, что Фиорелла делала прошлым вечером во время молитвы и как говорила о сглазе. Они вовсе не итальянцы, но у каждой народности есть свои предрассудки - именно их они и привезли в Америку вместе с хорошей едой.
- Тс-с-с, Мария, перестань, нет-нет, per favore. Она прекрасный человек, у нее нет семьи, нет ни-че-го.
Автобус остановился почти там, где нужно Мэри.
- О'кей, мама, скажи отцу, что я передаю ему привет. Бегу на работу.
- Не перетрудись. Сегодня очень жарко. Приходи домой. И поешь.
Мэри растроганно улыбнулась. У других детей были родители, которые жестко воспитывали их, но Мэри с детства помнила, как мать говорила ей, что от чтения могут испортиться глаза.
- А теперь пока, ма. Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, Мария, будь хорошей девочкой.
Мэри прервала связь, протолкалась в переднюю часть автобуса и вышла во влажную духоту, отчего ее волосы встали дыбом.
Нет, сегодня явно не тот день, чтобы говорить о партнерстве.
Или, может быть, хуже уже не станет.
Глава 17
Бенни понятия не имела, где находится, в сознании она или все это ей снится, жива она или мертва, но она не хотела, чтобы это состояние прекращалось, потому что в нем был "золотой свет", и она, как ни странно, была счастлива. Ее мать снова жива и здорова. Видение протягивало руки, ее длинные белые пальцы шевелились, стараясь дотянуться до дочери.
"Бенедетта, - шептала мать. - Я здесь".
Бенни не могла понять, как долго она мучается. У нее все болело, ныло и опадало сердце, и часть ее уже перестала жить. Но теперь все кончилось, и мать вернулась, у нее были распущенные волосы цвета воронова крыла, гладкая и мягкая кожа, как на той картинке, где она была молодой.
Мать носила синий купальный халат, который радовал глаз, она даже не сняла его, когда заболела, и ничто больше не радовало и не веселило ее, потому что вылечить ее было невозможно. Если Бенни прилагала все силы, матери снова становилось лучше, но в общем ничего не помогло - ни чтение книг, ни настольные игры, ни знаки внимания, ни шутки и гримасы - ничто не могло снова вызвать улыбку на лице немолодой, уставшей от жизни женщины.
Бенни сидела у кухонного стола, когда мать пекла блинчики, и вдыхала их волшебный запах и слышала, как масло шипит на сковородке. Мать показывала ей, как на блинчиках лопаются пузыри, это была тайная примета, говорящая о том, что блинчики пора переворачивать. А Бенни стояла рядом с матерью, чувствуя, как жар от горелки касается ее носа, и глядя, как ловко мать переворачивает блинчики - теперь золотистая поверхность, гладкая и свежая, оказывалась наверху.
Самое лучшее заключалось в том, что они снова были вместе, только они двое, мать и дочь. Они стояли так близко друг к другу, что Бенни чувствовала мамин аромат - чайных роз, слышала ее голос, касалась ее мягкой рубашки и была так счастлива ее возвращению - пусть только на один завтрак с блинчиками, всего на одно утро, на один день, - это было все, о чем она могла просить. Сердце говорило ей, что это правда, что это конечно же небеса.
И пусть даже обе они мертвы, Бенни чувствовала, что в этот момент она была искренне и неподдельно счастлива.