- На первый взгляд вроде ничего особенного. В Бейруте задушена и ограблена одна арабка по имени Соуха Мамолиан. Обычная для тех мест история, если не считать, что какой-то европеец, с кем она жила, положил на ее счет в Ливанский банк десять тысяч долларов. Огромная сумма для такой девчонки. К тому же если учесть, что парень этот бродяга. Ни постоянной работы, ни денег у него не было. А после того, как открыл счет в банке, он исчез. Поэтому руководство банка, заподозрив, что за этим стоит операция с наркотиками, сообщило в Интерпол. А там наши друзья сочли, что и нам не мешает об этом знать, потому что Бейрут был последним пунктом остановки Эдди Кинга перед встречей в Париже с Марселем Друэ. Это - первое дело. Второе - похуже. Пей кофе, Пит. Проверяя Кинга, мы обнаружили кое-что еще. Из Бейрута он направился в Париж, а днем позже улетела в Нью-Йорк Элизабет Камерон. Несколько человек в Бейрутском аэропорту - бармен, стюардесса Панамериканской авиакомпании, обслуживавшая рейс, - утверждают, что Элизабет летела с каким-то мужчиной. Мне об этом она ничего не говорила. Рассказывала о Кинге, о чем угодно, но ни слова о том, что она кого-то встретила или с кем-то летела вместе.
- Скверное дело, - заметил Мэтьюз. - Вы были правы, подозревая, что она что-то утаивает. Еще говорили, что здесь замешан мужчина. У нее наверняка кто-то был, когда я звонил. Мы установили за ней слежку. Сейчас она уехала на конец недели во Фримонт.
Мэтьюз допил кофе и закурил. И Лиари, и он сам были правы. Он еще пошутил, полюбопытствовав, кто же тот парень, что заставил так сиять ее глаза. Но узнать так и не удалось. Она ничего не ответила.
- А теперь, - сказал Лиари, - перейдем к делу, ради которого я тебя разбудил. Взгляни-ка вот на это.
Он пододвинул Питеру телетайпное сообщение, а сам откинулся на спинку кресла, пока Питер читал его. Это было донесение об интервью с преподавателем колледжа в Висконсине, где в тридцатые годы учился Эдди Кинг. Обычное шаблонное донесение, многословное, с неточностями в деталях. Тридцать лет - все-таки большой срок. Преподаватель в то время был очень молод и интересовался больше баскетболом, чем успеваемостью своих учеников. Но именно этот абзац и был подчеркнут карандашом Лиари.
Учитель запомнил Эдди Кинга, потому что тот очень любил баскетбол. Но в команде не играл. Занимался специальной тренировкой, чтобы увеличить рост. Но все напрасно. Сто семьдесят шесть для игрока в баскетбол - слишком маленький рост. Он так больше и не вырос. Это была последняя, подчеркнутая Лиари, фраза.
Мэтьюз поднял голову:
- Я что-то не понимаю. Что-нибудь не так?
Лиари сидел, закрыв глаза. Вид у него был утомленный, нервы, чувствовалось, натянуты.
- Кингу в то время был двадцать один год, - заговорил Лиари, не открывая глаз. - Он уже перестал расти.
Я слышал, что с годами рост уменьшается, но никак не увеличивается. У нашего Эдди Кинга рост около ста восьмидесяти пяти. Теперь понимаешь, что это означает, Пит? Разница в семь-восемь сантиметров?
- То есть это другой человек, - с расстановкой произнося слова, сказал Мэтьюз. - Не настоящий Эдди Кинг.
- Не полагаясь на это донесение, я сам съездил в Висконсин и проверил все лично. Кинг был щуплый паренек среднего роста.
- Как же это им удалось? - воскликнул Питер Мэтьюз. Он просто оцепенел от ужаса, словно в приоткрытую дверь увидел лицо мертвеца.
- Во время войны Кинг был интернирован во Францию. Это зафиксировано в его досье. Освобожден в сорок пятом, в Америку вернулся в пятьдесят восьмом. Вот так это и произошло, Пит. Настоящий Эдди Кинг не выжил в том лагере смерти. И русские использовали его личность для своего агента.
- Боже мой! - воскликнул Мэтьюз. - В таком случае мы имеем дело с птицей высокого полета.
- Думаю, что наивысшего. Взгляни на его биографию. Прошло пятнадцать лет, как он обосновался в Америке. А кто, по-твоему, финансирует его журнал? Ведь это великолепное прикрытие для передачи информации. Офис в Германии, полдюжины сотрудников, разъезжающих по Европе. А чего им стоило внедрить его в окружение Хантли Камерона? Наверняка он один из самых выдающихся агентов в их разведке.
- Но какова при этом роль Камерона... и Элизабет? Уж не хотите ли вы сказать, что они связаны с КГБ?
- Не знаю, - ответил Лиари. - Но Кинг летал в Ливан с определенной целью. И встречался в Париже с Друэ, чтобы отчитаться в этой поездке, предоставив твоей подружке мисс Камерон возвратиться в Штаты с другим спутником, о котором она мне ничего не сказала, хотя у нее была такая возможность.
- Но если это случайное знакомство, и парень, которым она увлеклась, поехал к ней жить, разве она призналась бы в этом? И почему он непременно должен быть связан с Кингом?
- Пока твой человек следовал за ней во Фримонт, мой беседовал с портье дома, где она живет. У нее действительно кто-то жил, но он ушел оттуда в то утро, когда она была у нас. На другой день после возвращения Кинга из Европы.
- Так что мы будем делать? - спросил Мэтьюз. Он чувствовал себя неловко и начинал злиться. Элизабет для него была не более чем очередная любовница - интеллигентная, красивая, немного замкнутая по сравнению с другими, но ему и в голову не могло прийти, что она способна играть какую-то роль в его холодном и опасном мире. Тем не менее это было так. Лиари прав, как был прав с самого начала, когда сказал, что она что-то скрывает.
- Я ее доставлю сюда, - неожиданно заявил Питер.
- Для этого я и разбудил тебя, - сказал Лиари. - Сейчас половина четвертого, съезди домой, освежись и отправляйся к завтраку во Фримонт.
- Там у ворот стража. Туда проникнуть так же трудно, как в форт Нокс, где хранится золотой запас США.
- Она впустит тебя, она же знает, что должна поддерживать связь со мной через тебя. Если она на их стороне, Пит, ей необходимо будет узнать, зачем ты приехал. Если нет - она все равно встретится с тобой. Увези ее из Фримонта и доставь сюда.
Мэтьюз взглянул на своего начальника.
- Мне бы хотелось сперва часок-другой потолковать с ней наедине, - сказал он. - Можно у меня дома. Если до завтра мне не удастся заставить ее расколоться, тогда ею займетесь вы. Но мне хотелось бы попробовать.
- Зачем тебе это? Эмоции?
- Вы прекрасно понимаете, что дело не в этом. Я чувствую, что она в какой-то степени предала меня, и мне это не нравится. Разрешите мне чуток заняться ею.
- Ладно, так и быть, - сказал Лиари. - Только позвони и держи меня в курсе, как идут дела. Сейчас мы пытаемся найти ключ к разгадке - кто же это жил у Элизабет.
- Ключей много, - заметил Мэтьюз, - только ни один не подходит.
- Ну, я бы не сказал. - Лиари потянулся и зевнул. Потряс кофейник, но он был пуст. - Кое-что проясняется. Кинг отправляется в Бейрут и для прикрытия берет с собой мисс Камерон. Оттуда едет на встречу со своим высоким начальством - отчитаться, так сказать. Правильно? Так, теперь вернемся в Ливан. Мисс Камерон знакомится с каким-то мужчиной и привозит его к себе домой. Поступок для нее необычный, судя по тому, что мы знаем о ней. Совершенно необычный. Пока Кинг пребывает за границей, этот парень живет у нее. Но мисс Камерон нам ничего не сказала о нем, даже когда узнала правду об авиакатастрофе. А ведь она была потрясена и готова преподнести мне на блюде голову Эдди Кинга. Но о госте своем ни словом не обмолвилась. Вернемся снова в Ливан. Две недели спустя, как Элизабет, Кинг и мистер X покинули Бейрут, там убивают девушку. Вроде ничего особенного - в таких местах совершается масса убийств. Если бы не крупный счет в банке и не ее дружок-европеец. Есть и еще одно совпадение. Некий ливанец, сотрудничавший с авиакомпаниями, получил новый "форд", и в первый же раз, как он с семьей сел в автомобиль, они вместе с машиной взлетели на воздух. Он тоже, оказывается, положил на счет круглую сумму. Мне думается, что между ним и той арабской девчонкой существует какая-то связь. Их убили, чтобы спрятать концы в воду. Крупные операции так и совершаются. Они вербуют, а потом уничтожают всех мелких посредников, которые принимали участие в деле. Самый надежный способ обезопасить себя.
- Думаете, здесь пахнет наркотиками? - спросил Мэтьюз.
Лиари встал и вышел в приемную, захватив кофейник. Там его секретарша держала кофеварку.
- Такие агенты, как Кинг, наркотиками не промышляют, - донесся в открытую дверь голос Лиари. - У тех дело налажено по-другому. В одном только Ливане плантации гашиша, выращиваемого для переправки за границу, занимают тридцать тысяч акров. И принадлежат они члену парламента. Нет, Пит, речь идет совсем о другом. Не о ввозе наркотиков в Штаты. Только вот ради кого или чего Кинг летал в Бейрут? Вот что не дает мне покоя.
- И кого привезла с собой Элизабет Камерон и потом скрывала две недели в своей квартире? - закончил мысль Питер Мэтьюз. Он встал и тоже потянулся. Усталости он не чувствовал, был бодр и рвался скорее приступить к делу.
- Во Фримонте я буду около половины девятого, - сказал он. - Как вернусь, позвоню вам.
- Спокойной ночи, Пит.
Лиари вернулся в кабинет, неся кофе. Дверь за Мэтьюзом закрылась, но Лиари продолжал говорить вслух сам с собой:
- Больше всего меня беспокоит, как бы это проклятое дело не помешало президентским выборам. Если опять что-нибудь случится... - Лиари снова уселся за стол.
Первую половину ночи Келлер спал плохо, но потом провалился в крепкий сон и проспал допоздна.
В дверь кто-то стучал. Келлер проснулся разом, как человек, привыкший многие годы вскакивать при малейшем шуме.
Кто-то нетерпеливо дергал ручку двери. До него донесся скрипучий голос хозяина, словно провели ржавой пилой по металлу.
- Тут тебе принесли телевизор. Открой, слышишь?
Позади хозяина стоял какой-то парень в грязном комбинезоне. В руках у него был портативный телевизор.
- Это вам, - сказал он Келлеру. - Я должен включить его и показать вам, как он работает.
Келлер посторонился и, пропустив его в комнату, захлопнул дверь и повернул ключ. Ему было слышно, как хозяин, что-то пробормотав, пошлепал по коридору.
- Кто это прислал?
- Тот, кто снял для тебя комнату, - ответил парень. Он поставил телевизор на стол рядом с кроватью и вытянул комнатную антенну. Телевизор загудел, белый экран ожил. - С изображением будет все в порядке, - сказал незнакомец и нажал кнопку. Комната наполнилась звуками музыки.
- Этот старый проныра любит подслушивать. - Он повернулся к Келлеру и выпрямился. - Но так мы можем поговорить. Закуришь? - Он протянул ему пачку "Честерфилда", но Келлер покачал головой. Он смотрел на незнакомца настороженным, подозрительным взглядом, мощные руки с полусогнутыми пальцами в любой момент готовы были сжаться в кулаки.
- Расслабься, - сказал мужчина. Он зажег сигарету и затянулся дымом. - Расслабься, а то ты заставляешь меня нервничать. Я принес тебе инструкции. Вот, смотри! - Он бросил Келлеру конверт. Тот ничего не сказал. Еще раз окинув незнакомца взглядом, сел на кровать и разорвал конверт. Внутри был листок бумаги с грубо нарисованным планом очень большого здания. Келлер стал рассматривать чертеж.
- Что это за здание?
- Собор святого Патрика. На Мэдисон авеню.
Связному было лет тридцать с липшим. Это был мужчина крепкого телосложения, темноглазый, с грубыми чертами лица, будто вылепленными из сырой глины, которая так и не застыла. Национальность его, как и у многих американцев, определить было трудно. Он судорожно затягивался сигаретой, глотая дым и выпуская его, как из трубы, и холодным оценивающим взглядом разглядывал Келлера: груб, вспыльчив. Не похож на тех наемников, с которыми он привык иметь дело. Только в движениях заметна та же напряженность, свойственная убийцам, да светлые глаза смотрят застывшим взглядом разозленной змеи. Но крепкая фигура, весь физический облик совсем не такие, как у профессиональных убийц. Ведь большинство из них - грязные и бледные обитатели нищенских трущоб.
А этот кому угодно сломает хребет. Он не из тех жалких людишек, что плодятся в трущобах нью-йоркского Ист-сайда. Человек, доставивший телевизор, сумел все это разглядеть за те несколько секунд, что Келлер рассматривал план. В своей организации он котировался довольно высоко. Двухлетний опыт Вьетнама научил его дисциплине и быстрому реагированию. Он был честолюбив и умен и, вернувшись домой, вступил в преступную группировку не за тем, чтобы заниматься мелкими кражами и драками, считая это уделом тупиц. Вот когда следовало организовать что-то особенное, выполнить какое-то специальное задание, то поручали ему. А это было действительно крупное дело. И очень важное, если судить по тем деньгам, что уже затрачены. Но на сей раз его профессиональные услуги не понадобятся, раз убийцу привезли из-за границы. А когда он узнал, кто будет жертвой, то понял, что это дело не для него.
Келлер указал на ряд красных точек с одной стороны плана и возле кружка, которым было обведено что-то непонятное у стены.
- Что это? Объясни. И убавь этот грохот. Хозяин не услышит, я и то не слышу тебя. Что это за точки?
Мужчина подошел и сел рядом на кровать.
- Это черновой набросок, чтобы не забыть, понимаешь? Собор святого Патрика, где ты будешь действовать. Вот это неф, видишь? Слева - боковой проход. Ты идешь по нему мимо алтаря вот до этого места, помеченного кружком. Понятно?
- А это что?
- Кабина для исповеди. Специальная кабина для глухих. Сейчас ею никто не пользуется, понятно?
Келлер ничего не ответил. Его раздражало это назойливое слово в конце почти каждого предложения.
- А точки показывают, откуда твоя цель появится и куда пойдет.
- А кто моя цель?
- Разве тебе не все равно, кого прихлопнуть? - Вопрос прозвучал дружелюбно, словно его спрашивали, какое пиво он любит больше.
- Я что-то не понимаю тебя, - сказал Келлер. - Мне платят, и я хочу знать, что я должен делать. Если ты знаешь, скажи мне, и дело с концом.
- Ладно уж. В понедельник - День святого Патрика 17 марта - национальный праздник Ирландии. У нас здесь это большой праздник, дружище. Ирландцы в этот день не расстаются с бутылкой виски. Но начинать свой праздник они любят с богослужения и парада. Тебя должно интересовать только богослужение. Оно проходит в соборе, где и будет находиться твой объект. Он выйдет из двери возле исповедальни. Как выглядит кардинал, ты хоть знаешь? - усмехнулся мужчина, глядя в лицо Келлеру.
- В красной мантии.
- Точно. Как Санта Клаус, только без бороды. Вот его-то ты и должен прикончить - кардинала Регацци. Во время торжественной мессы в понедельник утром, понятно? На плане показано, откуда он выйдет. Через эту же дверь и уйдет. Ты можешь подпустить его поближе к кабине или пальнуть, когда он направится к алтарю.
Келлер снова посмотрел на план:
- Как я выйду оттуда?
- Рядом с кабиной есть выход на Пятьдесят первую улицу. Вот здесь, - указал карандашом связной. Келлер заметил, что карандаш был обгрызан. Значит, не такой уж он невозмутимый тип, как кажется. - Вот тут ты выйдешь, - провел он небольшую черту на плане. - В дверь между исповедальней и входом в резиденцию кардинала. Боже тебя упаси перепутать двери, а то попадешь еще в покои кардинала! А там уж не жди, что тебе окажут любезный прием после того, как ты продырявишь башку их господину! - засмеялся мужчина. Как ни странно, смех у него оказался приятным и добродушным.
- Ну как, пока все понятно?
- Пока да, - ответил Келлер. - Но у меня много вопросов.
- Все ответы у меня тут, - постучал по голове связной. - Весь план операции, понятно? - добавил он свое неизменное словечко. - Вот слушай. Месса начнется в десять тридцать. Когда кардинал выступает где-нибудь со своими нравоучениями, все вокруг кишит цэрэушниками и копами. Туда и зубочистку не пронести, приятель, не то что пушку. Но тебя это не должно волновать. Ты входишь в собор, чист как младенец, идешь по левому проходу и останавливаешься возле исповедальни. Там уж сам выбирай подходящий момент, чтобы нырнуть в кабину. Сразу за зеленой занавеской увидишь что-то вроде халата. Надень его. В таком одеянии церковные служки собирают пожертвования. В той части собора довольно темно. Не бойся, если кто-нибудь из этих парней тебя увидит. В День святого Патрика всегда выделяют лишних людей, чтобы следить за публикой. Народу будет тьма. Сделай вид, что ты посматриваешь по сторонам, потом подойди к кабине, отодвинь занавес, как будто ты хочешь удостовериться, что там никого нет. Накануне ночью весь собор будет обыскан, но цэрэушники на всякий случай все равно все проверяют. На похоронах Бобби Кеннеди они схватили одного парня, приглашенного, учти, потому что у него была с собой пушка. Но твоя будет лежать внутри подставки, на которую во время исповеди опираются коленями... Она покрыта зеленой материей, похожей на атлас. Подними ее и под крышкой найдешь свой пистолет. Он уже будет заряжен. Понятно?
- У вас есть свой человек в соборе? - спросил Келлер.
На словах все выглядело просто, но даже не зная собора, он понял, почему ему предложили такую большую сумму. Не за само убийство, а за то, что это надо сделать в здании, охраняемом сотрудниками службы безопасности.
- Не волнуйся, друг. Если мы за что-то беремся, будь уверен, все будет в порядке. И одежда, и пистолет найдешь на своих местах. А уж как они там окажутся, тебя не касается.
- Ты говоришь, я уйду через эту дверь? - Келлер показал на карандашную пометку. - А ты уверен, что она будет открыта? Или это тоже меня не касается?
Связной примирительно поднял руку:
- Ну, ну, не злись! Конечно, будет открыта, но там стоит охрана. Один около двери внутри, а другой снаружи. Ведь она рядом с дверью, откуда выйдет кардинал. - Мужчина снова закурил, так же жадно затягиваясь. На этот раз он не предложил Келлеру сигарету. - Твоя забота - тот парень, что стоит снаружи. Как мне сказали, все это будет просто: он входит, ты пропускаешь его мимо себя, потом наносишь ему удар, бросаешься к этой двери, выбегаешь и возвращаешься сюда. Понятно?
- А что делать с пистолетом?
- Брось его и все. Ты надеваешь перчатки для таких дел? Я на всякий случай захватил пару. Они годятся на все размеры.
Мужчина достал из внутреннего кармана белые нитяные перчатки и бросил их на колени Келлеру. Они были просторные. Келлер примерил одну. Она не связывала движений пальцев. Перчатки придали ему уверенности, что он останется в живых и сможет воспользоваться деньгами. Да, хозяева его, видимо, знают свое дело. Даже такие детали предусмотрели. У Келлера появилось ощущение, что план этот, казавшийся неосуществимым, вполне выполним. Со стороны организаторов все будет в порядке. Ему только нужно нацепить на себя эту хламиду, достать пистолет, застрелить того человека и скрыться. За это ему и платят такие большие деньги. Особенно если учесть обстоятельства этого убийства. Прикончить жертву, стреляя в упор, сможет каждый. А чтобы наверняка поразить цель с расстояния, нужен мастер своего дела. И не просто меткий стрелок, а тот, кто знает наиболее уязвимые места человеческого тела. Самое трудное - попасть в движущуюся голову среди других движущихся голов. Но если организаторы не подведут, то он тоже не даст маху. Келлер не разрешал себе думать о цели как о человеке, и уж тем более об этом пламенном священнике, защитнике бедняков, которого он видел по телевизору у Элизабет.