- Не забывайте о самой акции. Захват заложников был проведен почти в масштабах операции Генерального штаба. А идея с Casch Call также свидетельствует о творческих способностях явно выше среднего.
- Прекрасно. А есть еще что-нибудь, что вам удалось извлечь из видеосъемки?
- Массу всего. Однако мне не хочется тратить драгоценное время на пустую болтовню. Поэтому скажу быстро самое важное: террорист знаком с кем-то с этой радиостанции.
Херцберг открыл рот, но его слова от удивления прозвучали с некоторой задержкой:
- И как же вам это снова удалось выяснить?
- Ну прикиньте-ка сами. Почему этот человек переоделся? Зачем лишние труды?
- Чтобы остаться неузнанным.
- Хорошо. Неузнанным. Но кем?
- Вы думаете…
- Правильно. Камеры видеонаблюдения подтверждают, что он переоделся только в лифте. Итак, лицо, которое не должно было его узнать, возможно, сидит на приеме. Это не должно быть связано ни с кем здесь, на передаче. Верно?
- Удивительно, - признал Херцберг. - Но почему же он не переоделся прежде, чем войти в здание МСВ? Зачем вся эта суета в лифте? Он же запросто мог переодеться у себя дома.
- Это первые разумные вопросы, которые вы задали сегодня утром. И на них есть очень простой ответ: потому что наш мужчина не только, человек творческий, но и умеет хорошо планировать. Взгляните сюда.
Тремя кликами мыши Ира отмотала запись видеонаблюдения назад и запустила ее с начала, с кадров, сделанных в семь часов утра.
- Все остальные гости студии, за исключением водителя UPS, были проведены на студию до террориста. И почти все должны были предъявлять свои сумки. - Ира повернулась к Херцбергу удостовериться, действительно ли он внимательно ее слушает. - Наш друг, напротив, прибыл в семь двадцать четыре с чемоданчиком и выглядел как типичный юрист. Он проскочил без труда. Никаких сомнений: он стремился произвести серьезное впечатление. Если бы он уже облачился в свой пролетарский наряд, то ему пришлось бы приготовиться к тому, чтобы взлететь на воздух, если чересчур усердный охранник обыщет его. Он не хотел идти на риск.
- Все это какие-то нехорошие новости, - сказал Херцберг и снова сел напротив Иры.
- Вовсе нет. Ведь они сообщают нам кое-что не только о преступнике, но и о дальнейшем ходе его действий: террорист умен, действует творчески и ничего не пускает на самотек, что доказал эпизод с вентиляционной шахтой. За всеми этими действиями скрывается метод. Даже за тем, как он казнит своих заложников. И, возможно, это самое примечательное в нем. Ведь то, что он систематически убивает, до крайности необычно, как все мы знаем.
Херцберг молча кивнул, и Ира была рада, что ей по крайней мере не придется разъяснять ему это основное правило. Жертвы являются лучшей страховкой для террориста. Пока заложники еще живы, они защищают его от нападения и ими можно купить себе путь к свободе. Поэтому вопреки расхожему мнению, питаемому детективными сериалами, при захвате заложников дело редко доходит до смертельного исхода. Мертвый заложник для преступника бесполезен.
- Мы не должны позволить себе уклониться от игры, - продолжала Ира. - На первый взгляд, вероятно, это кажется действиями душевнобольного, но для этого все слишком уж хорошо спланировано. Возможно, здесь речь идет о политически мотивированном расчете. Это могло бы объяснить выбор радиостанции. Террористы охотно используют в своих целях средства массовой информации. Но против этого говорит то, он не выставил своих требований сразу же. Освобождение узников, обмен на заложников, отвод войск из районов кризиса… Экстремисты обычно сразу же говорят, чего они хотят, и выставляют ультиматум. И как бы мы все это ни вертели и ни крутили, есть только один-единственный факт, который мы знаем определенно.
- И что же это?
- Он будет убивать и дальше, до тех пор, пока не достигнет своей цели. Какова бы она ни была.
- Это означит, что вы правы?
В близко поставленных глазах Херцберга за неуверенностью впервые блеснул страх. Ире мимоходом пришло в голову, что наверняка есть женщины, которых впечатляет его многозначительное кривляние. Но она-то к ним явно не относилась.
- Так, значит, мы ничего не можем сделать? - продолжал он спрашивать.
Зазвонил телефон на зарядной станции между обоими компьютерами - Иры и Херцберга. Игорь переключил сюда главный телефон студии.
- Почему же, - сказала Ира и положила руку на трубку. - Мы должны побольше разузнать об этом человеке. И о его акции.
Она указала на открытый вордовский документ перед собой с заголовком "Террорист".
Звонок прозвучал вторично. Это был высокий звук, почти такой же, как у мобильника или дешевого радиобудильника.
- Мы знаем, что ему нужно внимание. Но почему? Почему сегодня? Почему здесь, на радиостанции?
Телефон прозвенел в третий раз.
- Нам нужен его мотив. - Ира произнесла это еще раз. - Его мотив! - повторила она тихо. А потом подняла трубку.
2
- Алло, я - Ира Замин, ваш собеседник на сегодня. Будьте любезны, с кем я говорю?
- Хорошо, очень хорошо.
Ира включила громкую связь, чтобы все в офисе могли слышать звучный голос террориста. Но, кроме этого, она еще держала беспроводной телефон у левого уха, чтобы лучше понимать этого человека. Даже несмотря на легкие искажения, его баритон звучал неподобающе приятно.
- Вы уже озвучили Херцбергу, на кого я похож в профиль?
Ира подняла голову и посмотрела сквозь стеклянную стену бюро в сторону студийного комплекса. Поскольку противопожарные жалюзи в А-студии все еще были опущены, она не могла определить, что происходит в нескольких метрах от них, в недрах радиостанции.
И в соседнем помещении. Под мойкой.
Со своего места она видела лишь передние места сотрудников службы новостей и сервиса. Обычно в это время дня там находились минимум двое сотрудников, поочередно выпускающих новости, готовящих прогноз погоды или информацию для летчиков гражданской авиации. Теперь вся эта секция была отозвана.
- Да, мы как раз беседовали о вас, - сказала Ира и скривила лицо, поскольку откуда-то возник неприятный свистящий звук, становившийся все громче.
Дизель, который как раз собирался уютно угнездиться на ядовито-желтой подушке в противоположном конце офиса, подпрыгнул и повернул ручку рядом с дверцей громкоговорителя на потолке. Потом он сжал грудь блондинистой куклы в человеческий рост, тем самым выключая радио.
- Мы сейчас в эфире, - продолжал террорист, - все могут нас слышать. Так что, пожалуйста, Ира, сделайте радио потише. А лучше вообще выключите, чтобы снова не начались помехи.
- Уже выключила.
- Спасибо. Тогда можно начинать.
- Не хотите ли назвать свое имя, чтобы я знала, как к вам обращаться?
- Речь не обо мне, Ира. Но это прекрасно, что вы придерживаетесь инструкций. Добрая старая школа: скажи террористу, как тебя зовут, но не называя должности, чтобы он не потребовал вышестоящего начальника. А потом спроси его собственное имя, чтобы как можно быстрее установить личные отношения.
- Вы очень хорошо разбираетесь в моей работе. Хорошо, так как же мне все-таки называть вас?
- Еще раз: это не имеет отношения к делу.
- Но ведь должна же я дать вам какое-то имя, если мы собираемся беседовать дальше.
- Ну что ж. Как насчет имени Ян?
Ира вбила названное имя в вордовский документ, который был озаглавлен "Террорист".
- Хорошо, Ян, я бы с удовольствием помогла вам, но вы не облегчаете мне задачу, час за часом расстреливая по одному заложнику.
- О, вы сказали "заложник". Обычно ведь так лучше не делать, не правда ли? Было бы безопаснее переключить мое внимание с людей, находящихся рядом со мной, и вместо этого вовлечь меня в безобидный разговор?
- Обычно да, - подтвердила Ира.
Действительно, слово "заложник" во время переговоров относилось к таким же запретным словам, как "нет", "сдаваться", "наказание", "преступление" и "мертвые". Но здесь, по ее оценке, был иной случай. Она быстро прикинула, можно ли ей открыто говорить с Яном о ее стратегии, и решила, что риск оправдан. Очевидно, он прочел всю литературу о теории ведения переговоров, которая была на рынке. Если она хотела добиться его доверия, то сделать это можно было лишь абсолютной честностью.
- Мы оба знаем, что вы здесь проводите игру. Поэтому я упомянула о заложниках. Ведь тем самым я очеловечиваю их.
- Чтобы они потеряли для меня характер игрушек? - Мужчина рассмеялся, и в его голосе прозвучали нотки искреннего удовольствия. - Это вы прекрасно сказали, Ира. Хорошо, что вами заменили этого дурака фон Херцберга. Вы, кажется, знаете свое дело.
- Спасибо, Ян.
Она с облегчением видела, как Гетц, который только что вошел в офис, бросил ей ободряющий взгляд. Он явно оценил ее необычный образ действий. В противоположность Херцбергу, который выглядел так, словно ему дали пощечину.
- Как видно, вы теперь босс в студии? - спросила Ира в надежде, что из ответа она сможет что-нибудь узнать о возможных сообщниках. Тем более она была удивлена, когда Ян без всяких околичностей выдал четкую информацию:
- Давайте не будем тратить наше время на пустяки. Я работаю один. Никаких сообщников. И, чтобы предвосхитить ваш следующий вопрос, сообщаю, что у всех нас все хорошо. По крайней мере у семерых оставшихся. Считая меня.
- "Семь заложников = шесть живых / один мертв" - написала Ира в документе, озаглавленном "Заложники", и задумчиво поставила ниже галочку. Информация совпадала с информацией Гетца, который дал ей план утреннего шоу и список приглашенных на передачу. Помимо Тимбера и его продюсера Флумми здесь, во власти Яна, также находились беременная женщина, молодая парочка и административный служащий средних лет. Седьмой заложник, курьер UPS, был мертв. Ира поблагодарила Бога за то, что Китти пока не присутствовала в расчетах Яна и, очевидно, все еще, скрючившись, пряталась под мойкой.
- Послушайте, Ян, мы хотели бы забрать Манфреда Штука из студии.
- Зачем? Он мертв.
- Взамен мы могли бы принести вам что-нибудь, что вам нужно. Продукты, медикаменты? Как там Сандра Марвински?
- Наша будущая мать ни в чем не испытывает нужды, - ответил Ян. - И спасибо, не надо. Мы все хорошо позавтракали. Нам ничего не нужно.
- Тогда чего же вы хотите? - спросила она напрямик в надежде получить четкий ответ.
- Ира, а вы этого не знаете?
- Нет. Я не могу присваивать себе право судить о вас или читать ваши мысли. Я вас не знаю, но с удовольствием хотела бы познакомиться поближе.
- Это хорошо. Это очень хорошо… - Террорист громко рассмеялся, а потом продолжил: - Я думал, что это неписаный закон для переговорщика - никогда не лгать преступнику?
- Да, это так. - Ира как-то даже делала доклад на эту тему. При захвате заложников переговоры похожи на личные отношения. И то и другое могут протекать успешно, если есть фундамент доверия. И ничто не разрушает доверия так, как обнаруженная террористом ложь собеседника.
- Вот мы беседуем всего две минуты, а я уже поймал вас на лжи, - не унимался Ян.
- Как это понимать?
- Меньше всего сегодня утром вам хотелось бы разговаривать со мной. Ну разве только я расскажу вам что-то о вашей дочери Саре. Правда?
Ира заглянула в выдвижную тумбу под столом Дизеля, ища чего-нибудь выпить. Затем, чтобы сосредоточиться, остановила взгляд на светло-голубом коврике для мыши, лежавшем у ее компьютера.
- Откуда вы знаете Сару? - спросила она наконец твердым голосом.
- Я ее не знаю. Я лишь выловил ее имя в Интернете, пока мы тут разговаривали. "Дочь полицейского психолога утонула в ванне". Год назад B. Z. уделила целых шесть строк несчастному случаю с Сарой.
По тому, как он выговорил слова "несчастный случай", она поняла, что он в курсе. История с эпилептическим припадком, была, конечно, ложью, чтобы избежать вскрытия, которое автоматически назначалось для жертв суицида. А Ира не могла вынести мысли, что чужой патологоанатом будет вскрывать Сару и взвешивать каждый ее орган. Гетцу тогда пришлось задействовать все свои связи, чтобы убрать истинную причину смерти из отчетов.
- И вы знаете, каково это - внезапно навсегда потерять любимого человека.
Эта фраза Яна прозвучала, как показалось Ире, искренне. "Он актер", - напомнила она себе в следующее мгновение.
- Да.
Ира внутренне судорожно сжалась. С одной стороны, хорошо, что она так быстро добилась личного контакта с террористом. Но с другой - речь шла о ее покойной дочери. О причине, по которой она сегодня хотела покончить с собой. "По которой я хочу покончить с собой!" А теперь она говорит о самой тяжкой своей душевной ране с непредсказуемым психопатом, который к тому же, сам не зная того, насильно удерживает у себя Китти.
- Еще раз: ваши требования? - спросила она коротко и заставила себя собраться. Последовавшего ответа она не поняла.
- Откройте, пожалуйста, следующую Интернет-страницу: http:// leonilX2dD.net.
Не выпуская трубки из руки, Ира схватила мышь, и заставка с монитора исчезла. Потом она открыла "эксплорер", и спустя несколько секунд браузер начал искать в Интернете нужный сайт.
Появилось изображение привлекательной молодой женщины. У нее были темно-карие глаза, гармонировавшие с ее густыми вьющимися волосами. Беглого взгляда было достаточно, чтобы у Иры возникло смешанное чувство зависти и тоски. Так и она когда-то выглядела, и совсем не так давно. Впрочем, сама она никогда не была настолько хороша, призналась она себе.
За исключением маленького шрама на скуле, у этой женщины было безупречное лицо со слегка евразийскими чертами, элегантно изогнутые брови и полные губы, за ними угадывались прекрасные, ровные зубы. Последнее нельзя было увидеть на фотографии, поскольку женщина очень серьезно, не улыбаясь, смотрела в камеру. И, несмотря на это, от нее не исходило того холода неприступности, который часто присущ красивым женщинам, когда они осознают свою привлекательность. Она казалась серьезной и одновременно ранимой. Сильной и ищущей помощи - сочетание, которое многие мужчины нашли бы неотразимым, поскольку оно пробуждало инстинкт как защитника, так и романтика. Параметры ее фигуры Ире оценить не удалось. Фотография была обрезана сразу ниже тонкой шеи, обрамленной белой шелковой блузкой с широким воротником.
- Кто это? - спросила Ира.
- Леони Грегор!
- Красивое имя.
- И красивая женщина.
- Да, вы правы. Кто она?
- Моя невеста. Найдите Леони.
- Хорошо. Мы будем искать ее. Но тогда я должна узнать о ней больше. Какую информацию вы можете мне сообщить?
- Она женщина, на которой я собираюсь жениться. Леони Грегор. Сегодня днем будет восемь месяцев, как она была похищена. И мне хотелось бы знать, где она.
Ира с удовлетворением отметила, что Херцберг письменно фиксирует все существенные факты. Разговор записывался на компьютер, но она не хотела на это полагаться. Тем более что позже у нее, вероятно, не будет времени еще раз прослушивать аудиофайлы.
- Похищена? А что конкретно произошло?
- Именно это я хочу узнать у вас. Поэтому я здесь.
Ира подняла взгляд и сжалась от ужаса. Прямо над ней навис Штойер. Она даже не заметила, как Гетц покинул помещение и на его место заступил руководитель операции. Теперь он с искаженным от ярости лицом уставился на нее, при этом угрожающе тряся в воздухе своим толстым указательным пальцем, а другой рукой делая недвусмысленные движения.
"Положи трубку".
Что это с ним? Она яростно дернула головой и вновь сосредоточилась на переговорах.
- Хорошо, Ян. Я подумаю, что смогу сделать. Но для этого мне потребуется время.
- Нет проблем. Все время мира принадлежит нам. А я пока буду продолжать свое новое радиошоу. Уж мне не придется скучать.
- Значит, вы приостановите следующий Casch Call? - с надеждой спросила Ира.
- С чего это вы взяли? Следующий раунд начнется через сорок пять минут.
- Ян, но так я не смогу вам помочь.
- И все-таки вы можете найти Леони. А до тех пор я буду играть дальше. Раунд за раундом. Час за часом. До тех пор, пока наконец вновь не увижу свою невесту.
- Ян, пожалуйста. Так не пойдет. Или вы пойдете мне навстречу, или…
- Или что?
- Или я кладу трубку и иду домой.
- Этого вы не сделаете.
- Назовите причину, которая меня от этого удержит. - Ира постепенно приходила в ярость. Здесь ей явно было не место. Она кошмарно чувствовала себя из-за Китти. И еще хуже было то, что уже в течение продолжительного времени ей приходилось думать не только о своей дочери, но и почти так же часто о глотке алкоголя. - Прекрасно! - выпалила она. - Тогда все, Ян. Играйте раунд за раундом, расстреливайте всех своих заложников одного за другим. Ваша аудитория для этого достаточно велика. Но я здесь больше не нужна вам в качестве стороннего наблюдателя. Или мы сейчас делаем дело, или можете снова вести переговоры с Херцбергом. Ясно одно: если вы не дадите мне игрового пространства, меня рано или поздно отзовут в любом случае. Ни одному политику не удастся долго принуждать к покорности целый народ с помощью публичных казней. А руководитель операции - хороший политик, если вы понимаете, что я имею в виду.
Неспокойная тишина повисла в воздухе. Ира не заметила, что сама сдерживает дыхание, пытаясь представить себе лицо террориста. Он судорожно обдумывает? Спокойно взвешивает свои шансы? Или издевательски ухмыляется ее смехотворному лепету?
- Хорошо, - наконец прервал он ее мысли. - Я дам вам фору. Следующий Casch Call будет только в десять тридцать пять. Воспользуйтесь этой отсрочкой.
- Спасибо, но это будет не…
Ира вздрогнула, когда посреди фразы заиграла мелодия Фила Коллинза In the air tonight. Разговор был окончен. Преступник включил следующую песню. Шоу продолжалось.
3
- Увидимся внизу, на командном пункте. И прямо сейчас, - пролаял Штойер в ту самую секунду, как Ира положила трубку.
Теперь он обеими руками опирался на ее стол, и Ира отметила, что запах у него изо рта стал еще хуже. Пряная колбаса с луком.
- Что это на вас нашло? Вы невероятно… - вдруг вырвалось у нее.
- Говорите спокойно, - потребовал он, - по сути.
Она проглотила едкий ответ, но не свое возмущение.
- Что это значит? Почему вы врываетесь сюда посреди моих переговоров, отвлекаете меня при установлении первого контакта, а теперь я должна еще терять драгоценное время и бежать к вам на совещание? Вы же сами все слышали. У меня лишь один раунд отсрочки. Через сто минут он снова начнет следующий Casch Call.
- Да. Благодаря вашему дилетантскому спектаклю.
- Дилетантскому?