Наверняка Фил Боджалиан. Правда, если послушать Морддена, он должен был пользоваться не "Маэстро", а гусиным пером и куском пергамента. Или свитком папируса. Боджалиан то и дело беспокойно косился в мою сторону.
Вошел Ной Мордден, не кивнув ни мне, ни другим, и открыл ноутбук на дальнем конце стола. За ним появилось еще несколько человек, которые заняли места, не переставая смеяться и разговаривать. Чед закончил свои художества, бросил папку на пустое сиденье рядом и хлопнул меня по плечу.
- Хорошо, что ты с нами!
Нора Соммерс откашлялась, встала и подошла к доске.
- Что ж, начнем? В первую очередь я хотела бы представить нового члена нашей команды тем, кто еще не имел удовольствия с ним познакомиться. Адам Кэссиди, добро пожаловать!
Нора махнула в мою сторону красными ногтями, и все повернулись. Я скромно улыбнулся и кивнул.
- Мы увели Адама из "Уайатта". Он один из главных создателей "Люсида". Будем надеяться, что его талант окажется полезен и "Маэстро".
Нора лучезарно улыбнулась.
Чед вставил, таинственно озираясь:
- Этот парень - гений. Я уже у него спрашивал! Все, что вы о нем слышали, чистая правда.
Он обернулся ко мне, широко распахнув голубые глаза, и пожал руку.
Нора продолжила:
- Как мы прекрасно знаем, у проекта "Маэстро" есть серьезные противники. На "Маэстро" точат ножи по всему "Триону" - не стану говорить, кто именно. - Раздались тихие смешки. - Через две недели грядет важное событие - презентация перед самим мистером Годдардом, где мы будем защищать линейку "Маэстро". Это не обычная служебная встреча, а переговоры стратегического значения. Вопрос жизни или смерти. Враги хотят посадить нас на электрический стул. Мы просим об отсрочке. Вам ясно?
Нора обвела присутствующих грозным взглядом; все послушно закивали. Она повернулась к доске и фиолетовым маркером вычеркнула первый пункт - на мой вкус, слишком энергично. Потом вручила Чеду стопку скрепленных степлером листов, и тот раздал их остальным. Это оказались какие-то спецификации, характеристики продукта или как там их называют. Только название, которое, наверное, было на первой странице, убрали.
- А сейчас, - объявила Нора, - предлагаю маленькую задачку - в демонстрационных целях. Если кому-то характеристика покажется знакомой, попрошу хранить молчание. Мы собираемся обновить "Маэстро", так давайте ненадолго отвлечемся от известных параметров. Пусть наша новая звезда просмотрит эти данные и поделится с нами своими соображениями.
Нора смотрела прямо на меня.
Я довольно глупо переспросил:
- Я?
Она улыбнулась:
- Вы.
- Мои... соображения?
- Вот именно. Да или нет? Запускать проект или нет? Вы, Адам, решаете судьбу этого проекта. Скажите нам, что вы о нем думаете. Заниматься им или нет?
Внутри у меня что-то оборвалось. Сердце громко застучало. Я пытался дышать ровно, но почувствовал, что заливаюсь краской. Я листал спецификацию и почти ничего не понимал. Точнее, совсем ничего. В тишине слышно было, как Нора нервно, с хрустом открывает и закрывает маркер. Кто-то играл с пластиковой трубочкой, со скрипом втыкая ее в коробку из-под сока.
Я сделал умный вид и осторожно кивнул, стараясь не выглядеть как олень, попавший в свет фар, хотя чувствовал себя именно так. Сплошная абракадабра: "Анализ рыночного сегмента", "Аппроксимированная оценка возможностей маркетинга"... Вот елки-палки! В голове навязчиво играла музычка из одного шоу.
Хруст. Скрип.
- Итак, Адам? Да или нет?
Я снова кивнул, пытаясь выразить на лице одновременно интерес и приятное удивление.
- Мне нравится. Умная штучка.
- М-м-м, - протянула Нора. Раздались тихие смешки. Что-то не так. Я запоздало догадался, что выбрал неправильный ответ.
- Конечно, - поспешил добавить я, - по спецификации трудно судить о...
- Это все, что у нас есть, - оборвала меня Нора. - Так да или нет?
Я пролистнул страницы.
- Интересная штука: и форм-фактор, и распознавание рукописного текста... Учитывая все данные, я бы дал модели зеленый свет - по крайней мере на этом этапе.
- Что ж, - зло усмехнулась Нора, - наши друзья из Купертино сомневались еще меньше, прежде чем совершить ту же ошибку. Адам, это спецификация микрокомпьютера "Ньютон". Крупнейшего провала компании "Эппл". Разработка обошлась им в пятьсот миллионов плюс шестьдесят миллионов в год убытка. - Смешки стали громче. - Впрочем, карикатуристы и шоумены были очень рады новому материалу.
Все отвели от меня глаза. Чед мрачно покусывал щеку. Мордден, казалось, ушел в другой мир. Мне хотелось впиться Норе ногтями в лицо, но я сделал вид, что умею проигрывать.
Нора приподняла брови и окинула собравшихся пристальным взглядом.
- Вот вам урок. Нужно копать глубже, заглядывать под маркетинговую шелуху, под капот. Уверяю вас: на презентации Годдард будет залезать под капот. Давайте об этом помнить.
Вокруг вежливо заулыбались: конечно, каждому известно об увлечении босса.
- Прекрасно, - закончила Нора. - По-моему, я донесла до вас все, что хотела. Поехали дальше.
Да уж, поехали... Добро пожаловать в "Трион". Донесла что хотела... У меня засосало под ложечкой.
И угораздило же вляпаться в такое дерьмо!
15
Знакомство отца с Антуаном Леонардом прошло плоховато. Если точнее, ужасно. Так сказать, под знаком полного отказа от плодотворного сотрудничества.
В тот же день я поехал к отцу. "Ауди" припарковал подальше: отец всегда пялится или в свой огромный телевизор, или в окно, и мне совсем не улыбалось выслушивать его упреки. Скажешь, что зарплату повысили - и то все вывернет наизнанку, и настроение будет испорчено.
Когда я подошел к подъезду, Морин, поджав губы, выкатывала большой черный чемодан к такси. На ней были салатовый брючный костюм с пышными узорами из тропических цветов и фруктов (она надевала его по торжественным случаям) и идеально белые кроссовки. Морин уже кричала водителю, чтобы тот поставил чемодан в машину, и тут я догнал ее, вручил последний чек (с щедрой прибавкой за моральный ущерб), многократно поблагодарил и даже попытался вежливо поцеловать в щеку. Морин резко отвернулась, хлопнула дверцей и уехала.
Бедная женщина! Мне она никогда не нравилась, но, зная, как отец достает своих сиделок, я прекрасно ее понимал.
Отец смотрел вечерние новости по Си-би-эс - вернее, кричал на Дэна Рэзера. Он терпеть не мог ведущих эфирного телевидения; про кабельных же "подонков" вообще лучше не упоминать. По кабельному отец выбирал только шоу, где ведущие правых убеждений с пеной у рта задирают гостей. Так он нынче развлекался.
Отец был в белой майке, при виде которой мне стало не по себе. В детстве он учил меня уму-разуму именно в такой майке. Как сейчас помню: в восемь лет я случайно пролил лимонад ему на кресло, и отец избил меня ремнем. Он стоял надо мной - драная майка в лимонадных пятнах, мокрое красное лицо - и ревел: "Видишь, до чего ты меня довел?" Картинка не из приятных.
- Ты на сколько назначил? - спросил отец. - Уже опаздывает!
- Еще нет.
Морин даже не осталась показать парню, что и как нужно делать.
- Что ты вырядился как гробовщик? Смотреть тошно.
- Я же тебе говорил: с сегодняшнего дня у меня новая работа.
Отец отвернулся к телевизору, с явным отвращением качая головой.
- Уволили?
- Из "Уайатта"? Да нет же, я сам ушел.
- Ты, как обычно, сачковал, и тебя послали. А то я не знаю! Да они чуют неудачника за милю! - Отец тяжело отдышался. - Мать тебя избаловала. Так и с хоккеем. Постарался бы, сейчас играл бы в лиге.
- Не так уж хорошо я и выступал...
- Ну да, легко говорить! Вот где я тебя подставил - выучил в дорогом колледже, а ты лишь таскался по ресторанам с дружками.
Не совсем так. Я учился и работал, чтобы хватило денег на учебу. А, пусть его думает что хочет!
Отец вперил в меня налитые кровью глаза-бусинки:
- И где теперь твои дружки?
- У меня все в порядке, папа, - ответил я. Ну вот, опять его понесло. На мое счастье, зазвенел звонок, и я почти бегом бросился открывать.
Антуан явился точно вовремя, одетый в голубую больничную форму, прямо как санитар или медбрат. Интересно, откуда форма? Он ничего такого не говорил.
- Кто там? - хрипло выкрикнул отец.
- Антуан, - отозвался я.
- Антуан? Что за дурацкое имя? Ты притащил гомика из Франции? - Отец обернулся, увидел в дверях Антуана и побагровел. Потом зажмурил глаза, раскрыл рот и в ужасе выдохнул: - Господи!
- Как дела? - Антуан пожал мне руку так, что кости затрещали. - А вы, должно быть, тот самый Фрэнсис Кэссиди. - Он подошел к креслу и добавил приятным баритоном: - Я Антуан Леонард. Рад с вами познакомиться, сэр.
Отец тяжело дышал, не сводя с него выпученных глаз. Наконец он выговорил:
- Адам, надо поговорить. Прямо сейчас.
- Пожалуйста.
- Нет. Гони этого Антуана или как там его, и поговорим.
Антуан недоуменно взглянул на меня.
- Может, занесешь вещи к себе? - предложил я. - Вторая дверь справа. Начинай обустраиваться.
Антуан взялся за свои сумки. Отец начал, не дожидаясь, пока тот выйдет:
- Во-первых, я не хочу, чтобы за мной ходил мужик, ясно? Найди женщину. Во-вторых, я не хочу черных. Им нельзя доверять. Чем ты думал? Хочешь с ним меня оставить? Это же гангстер: весь разрисованный, и на голове черт-те что. Мне такой не нужен. Я что, много прошу? - Отец задыхался сильнее обычного. - Посмел притащить сюда негра!.. Забыл, как ко мне вламывались нищие подростки?
- Ну, вламывались. И сразу уходили, потому что у тебя нечего красть. - Я говорил тихо, хотя внутри кипел от злости. - Во-первых, папа, у нас нет выбора. В агентствах со мной уже не хотят иметь дела, потому что ты всех прогоняешь. Во-вторых, я с тобой сидеть не могу, потому что работаю, или ты забыл? А в-третьих, дай ему хоть показать, на что он способен.
Антуан вернулся в зал. Он подошел к отцу почти вплотную, словно хотел запугать, однако начал говорить тихо и даже ласково:
- Мистер Кэссиди, если вы хотите, чтобы я ушел, я уйду. Черт, да хоть сейчас! Мне-то что. Я никому не навязываюсь. И по работе тоже не сохну. В тюрьме и так знают, что я искал работу, как мог.
Отец в это время смотрел по телевизору рекламу подгузников для взрослых. Под левым глазом дергалась жилка. Знакомая мина: специально для разносов и угроз. Когда-то он заставлял своих футболистов бегать, пока кого-нибудь не вырвет, именно с таким выражением лица. Правда, со мной этот номер уже не проходил. Ну а Антуан за решеткой явно видал виды пострашнее.
- Ты сказал "в тюрьме"?
- Вы не ослышались.
- Ты зэк?!
- Бывший.
- Ты что, твою мать, вытворяешь? - прошипел отец. - Хочешь свести меня в могилу? Я и так еле живой, а ты приводишь ко мне чертова зэка?
Антуана это все, похоже, ничуть не трогало.
- Ваш сын прав: у вас действительно нечего красть, - произнес он, глядя на отца сонными глазами. - Неужели вы думаете, я бы мог здесь на что-то позариться?
- Ты это слышал? - запыхтел отец. - Нет, ты слышал?
- И еще одно: если я остаюсь, давайте кое о чем договоримся. - Антуан потянул носом воздух. - Накурено! Вы бросите курить прямо сейчас. Все ваши болезни из-за курева. - Он постучал огромным кулаком по подлокотнику. Резко откинулась крышка - а я и не знал, что там тайник! - и из-под нее, как чертик, выскочила красно-белая пачка "Мальборо". - Так я и думал. Мой отец их тоже здесь прятал.
- Эй! - заорал отец. - Ты что делаешь?!
- И будете тренироваться. У вас скоро ноги отвалятся. Главное - не легкие, а мышцы.
- Ты что, совсем рехнулся?! - не унимался отец.
- Если болит дыхалка, нужен спорт. С легкими уже ничего не сделаешь, дело конченое. Другое дело - мышцы. Сначала будем подтягивать ноги сидя, чтобы мышцы ожили. Потом начнем ходить. По минуте. У моего старика тоже была эмфизема, так мы с братом...
- Пусть этот разрисованный... негр-переросток, - выговорил отец между вдохами, - собирает свои манатки... и вышвыривается!
Я чудом сдержался. День прошел отвратно, я и так был на взводе. Вечно рву задницу, чтобы найти того, кто готов терпеть моего старика. Сиделки увольняются, я нахожу новых. И так до бесконечности. А этот прогоняет последнего - да, не идеальный вариант, но других-то нет! Сказать бы отцу все, что я о нем думаю, а вот не могу. Не могу кричать на несчастного умирающего старика с эмфиземой в последней стадии. Я сдержался.
Впрочем, я бы и так рта не успел открыть, потому что Антуан уже повернулся ко мне:
- Как я понимаю, меня нанял ваш сын, и уволить может только он.
Я покачал головой:
- Нет, Антуан, и не надейся. Так легко ты от нас не отделаешься. Приступай!
16
Мне нужно было спустить пар. Все хреново: Нора Соммерс ткнула меня носом в лужу. Я не могу послать ее подальше. Я вылечу из "Триона", не успев стянуть даже кофейную кружку. В общем, влип по полной программе. А тут еще мой старик. Я сдерживался, чтобы не заорать: "Расист ты долбаный, тварь неблагодарная, когда же ты сдохнешь?!" - и это разъедало мне нутро.
Вот я и пошел в бар "Бродячий кот". Я знал, что сегодня за стойкой Сет. Значит, можно надраться на халяву.
- Какие люди! - обрадовался Сет. - Первый день на новом месте, а?
- Ну!..
- Что, так хреново?
- И не спрашивай.
- Да уж, сам вижу... - Он плеснул мне скотча.
Я не ужинал и устал как собака, и спиртное сразу ударило в голову.
- И что уж такого страшного? Первый день, тебе показали, где туалет, так? - Сет глянул на телевизор, где шел баскетбол, и снова повернулся ко мне.
Я рассказал о Норе Соммерс и ее шуточке с "Ньютоном".
- Вот ведь сука! С чего ты ей сдался? Ты же только пришел, ни хрена не знаешь, так?
Я покачал головой:
- Да нет, она...
И вдруг до меня дошло: я же не объяснил Сету главного! Что я считаюсь суперзвездой из "Уайатта". Черт. А без этого вся история о Норе-драконихе не имеет смысла. Мои мозги превратились в непрожаренный омлет - нет, в плавленый сыр. Выкрутиться оказалось сложнее, чем взобраться на Эверест или переплыть Атлантический океан. Я заврался. Внутри меня все стало мягким и противным. Я так устал!
На мое счастье, Сета позвали.
- Извиняй, чувак, сегодня гамбургеры в два раза дешевле, поэтому народ повалил, - сказал Сет и понес куда-то пиво.
Я задумался о своих новых знакомых, актерах из "маленькой театральной афиши", как сказал этот странный Мордден. Они толпились у меня в голове и корчили рожи. Сгрузить бы кому все это! Рассказать о Чеде, о Филе-ветеране (не помню фамилию). О "Трионе", о Джоке Годдарде в столовой... Нельзя. Я не уверен, что вовремя остановлюсь и не сболтну лишнего.
Скотч почти выветрился, но в голове все равно тревожно гудело, будто в пианино с нажатой педалью. Потом резко запищало, как зашкаливший микрофон.
Когда Сет вернулся, он уже забыл, о чем шла речь. Мы, мужики, больше думаем о себе, чем о чужих проблемах. Мужская самовлюбленность меня и спасла.
- Знаешь, бармены очень нравятся женщинам, - заявил Сет. - С чего бы это?
- Трудно сказать. Может, не все бармены, а именно ты. Я повернул к нему пустой стакан.
- И то правда... - Он налил мне еще полета, кинул пару кубиков льда. Потом пожаловался, так тихо, что я еле расслышал (вокруг все говорили, да еще орал телевизор): - Шефу не нравится, как я наливаю. Вечно вставляет в стакан линейку: тренируйся! И проверяет: "Налей! Стой, куда так много! Все разольешь забесплатно!"
- А мне нравится, - вставил я.
- Вообще-то я должен брать с тебя деньги.
- Нет проблем. Я теперь хорошо получаю.
- Не парься! Барменам положены четыре бесплатных раза за вечер. Так ты говоришь, на работе достают... Мне вот на юрфирме шею мылят даже за десять минут опоздания.
Я кивнул.
- Ну, этот Шапиро не знает, с какой стороны подойти к ксероксу. Не умеет посылать факсы. Даже с "Лексис-Нексисом" не дружит. Без меня - как без рук.
- А может, он просто сваливает на тебя черную работенку?
Сет, похоже, не слышал.
- Я тебе говорил о своем последнем проекте?
- Колись.
- Объясняю: джинглы!
- Чего-чего?
- Ну, джинглы! Рекламные мелодии. Типа этой! - Сет кивнул на телевизор. Как раз шла малобюджетная реклама матрацев с идиотской песенкой, которая меня дико раздражала. - Я познакомился на фирме с одним парнем. Он работает на рекламное агентство и все мне рассказал. Пообещал устроить прослушивание в компаниях, которые этим занимаются: например, "Мегамьюзик", "Крашинг", "Рокет". Он говорит, легче всего прорваться на рынок через них.
- Сет, ты даже нот не знаешь.
- Ну и что? Многие звезды тоже не знают! И вообще, любую вещь можно выучить за тридцать секунд. Он говорил, девчонка, которая поет для "Джей-Си Пенни", тоже без музыкального образования, зато голос есть!
Женщина рядом со мной спросила Сета:
- Какое у вас вино?
- Красное, белое и розовое. Вам какого?
Она попросила белого, Сет налил ей бокал и повернулся ко мне.
- Петь - прибыльнее всего. Нужно только сделать ролик, записать диск, и ты лучший, тебя знает страна. Сечешь? Работы - ноль, баксов - куча!
- Н-да, здорово, - протянул я без особого энтузиазма.
- Не нравится?
- Да нет, что ты! Нравится! - Я заставил себя изменить интонацию. - Проект что надо!
Последние несколько лет мы с Сетом часто придумывали такие проекты, чтобы поменьше работать. Он с удовольствием слушал, как я филоню в "Уайатте", часами сижу в сети и читаю сайты вроде BoredAtWork.com, ILoveBacon.com или FuckedCompany.com. Больше всего мне нравились сайты с кнопкой "Менеджер". Если мимо проходит начальник, кликаешь на нее, и на экран вместо всяких вкусностей выводится скучная таблица в "Экселе". Мы с Сетом хвастались друг перед другом, кто сколько просачковал. Сет был рад возможности жить полулегально. Так проще оставаться маргиналом, циником, который никому ничего не должен.
Я пошел отлить, а по пути назад купил в автомате "Кэмел".
- Ты опять за это дерьмо? - спросил Сет, увидев, что я срываю упаковку с пачки.
- Да, да, - отозвался я тоном, который ясно говорил: "Лучше не трогай".
- Только потом не проси возить за тобой кислородный баллон. - Сет достал из холодильника стакан с мартини, добавил чуть-чуть вермута. - Смотри! - Он резким движением выплеснул вермут через плечо и влил в стакан немного джина "Бомбей сапфир". - Перед тобой идеальный мартини.
Пока он выбивал чек и относил мартини посетителю, я сделал большой глоток скотча. В горле начало приятно жечь. Меня так пробрало, что я с трудом удерживался на табурете.
Я бухал и бухал, как шахтер после получки. Нора Соммерс, Чед Пирсон и компания потихоньку отошли на задний план, съежились, стали смешными и безвредными, как герои мультика. Подумаешь, первый день дерьмовый, и что такого? Всем тяжело начинать. А я лучший. То-то! Иначе Уайатт не послал бы меня туда. И Джудит, его консультант, не тратила бы на меня время. Значит, они думают, что я смогу. А то они бы меня уволили и отдали суду на растерзание. И меня бы уже поставили раком в тюрьме "Марион".