Комбриг встал, привычным движением одернул гимнастерку, взял рюмку:
- Дорогие ребята и девчата, хочу поздравить вас с большим нашим праздником. Вся страна встречает его радостью великой, трудовыми подарками. Ну а мы, армия трудового народа, плоть от плоти рабочего класса и колхозного крестьянства, встречаем праздник высокой боевой выучкой под руководством нашей партии, нашего великого вождя товарища Сталина. Мы нерушимо стоим на охране рубежей страны, охраняя мирный труд советских людей, и, если понадобится, будем бить врага по-ворошиловски, по-сталински.
Ребята сидели тихо, впечатленные пафосной речью человека, который, по их мнению, входил в верхние эшелоны власти и, может быть, встречался с самим Сталиным. Ласточкин обвел сидящих взглядом:
- Как говорится, мы врага встречаем просто: били, бьем и будем бить. Лучше, конечно, чтоб не пришлось. С праздником вас!
Все бурно зааплодировали, а Зоя крикнула: "Ура!" Чокнувшись с орденоносцем, присутствующие, как по команде, налегли на выпивку и закуску. Зоя, не притронувшись к закуске, во все глаза глядела на комбрига. Вот он, насытившись, отодвинул тарелку, и она тут же предложила что-нибудь спеть. Идею поддержали, девушка затянула: "Дан приказ: ему - на запад…" Комбриг, кивая в такт головой, легонько тронул Михаила за плечо:
- Миша, вот ключ, сходи в мою комнату, принеси гитару. И папиросы захвати, они у меня, кажется, где-то в шинели.
Впервые оказавшись в комнате Ласточкина, Михаил был удивлен скромной обстановкой, которая как-то не вязалась с обликом этого героического, как считал юноша, человека. Командир в звании комбрига, орденоносец, персональная автомашина… и ни малейшего намека на заслуженный достаток. Круглый стол, стулья, комод, гитара на стене, кровать за ширмой… Все как у всех. Вот таким и должен быть настоящий командир Красной Армии, истинный коммунист. Михаил внезапно почувствовал гордость за то, что такой человек, не чинясь, сидит с ними в одной компании. Ему даже жарко стало от нахлынувших чувств, но он тут же себя урезонил. Подойдя к вешалке, он сунул руку в карман шинели и неожиданно почувствовал прикосновение к увесистому металлическому предмету. Это был пистолет. "Интересно,- подумал он,- почему-то всегда думал, что командиры носят оружие в кобуре". Коробку папирос "Дукат" он обнаружил в другом кармане.
Глебов нашел соседа на лестничной площадке, где они курили с Сергеем "Беломор". Передав папиросы, некурящий Михаил обменялся взглядом с другом и решил, воспользовавшись случаем, перейти в наступление:
- Иван Терентьевич, можно вопрос?
- Да, конечно, Миша, слушаю.
- Мы тут с Сергеем… Скажите, вы можете помочь нам поехать добровольцами в Испанию?
Озадаченно вскинув брови, комбриг внимательно посмотрел на парней:
- А почему вы обращаетесь ко мне? Я думаю, самое лучшее вам обратиться в комитет комсомола…
- Да были мы уже в комитете комсомола в прошлом году,- нетерпеливо перебил Сергей.- А что толку? "Спасибо, если понадобитесь, мы вас найдем". Вот до сих пор ищут. А мы, между прочим, для мировой революции любое задание готовы выполнить.
- Ну, хорошо, хорошо, а я-то чем вам могу помочь?
- Так вы же там были… ну, в Испании. Подскажите, пожалуйста, к кому обратиться, кто действительно помочь может,- в голосе Михаила послышались нотки отчаяния.
- А с чего вы взяли, что я в Испании был?
- Так… все говорят. И про то, что орденом вас тоже за Испанию наградили,- на последней фразе Глебов "споткнулся", поймав себя на мысли, что вслух говорит о том, о чем в стране только шепчутся.
- Понятно,- "камарада Альварес" затянулся папиросой. "Провокация? Не похоже. Очень уж искренно себя ведут. А чего ты, собственно, испугался? Таких, как эти мальчишки, по стране миллионы, и каждый рвется в бой. Товарищи мои, чуть постарше этих, добровольно головы свои сложили под Валенсией и Теруэлем, Мадридом и Сарагосой. Жаль только, что там нужны профессионалы, а их у нас мало. А что до секретов, так просто весь народ играет в игру по правилам, установленным сверху. Я знаю, что он знает, что знают они обо мне. Ладно, вопрос в том, что им ответить, этим энтузиастам?"
Комбриг глубоко вздохнул:
- Хорошие вы ребята. Настоящие. Только давайте отложим этот разговор. Пока работайте, готовьтесь к будущим битвам.
- А что, Испании уже не нужны добровольцы?
- Ребята, там, в первую очередь, нужны те, кто знает военное дело.
- А я, между прочим, ворошиловский стрелок, а у Мишки разряд по боксу,- Серега явно заводился.
"Ну, настырный народ, совсем как я в молодости. Так что же им все-таки ответить? Что там воюет большое количество волонтеров-любителей, а нужны профессиональные военные? Что из-за предательской политики "нейтралитета", которую проводит Запад, количество современной немецкой и итальянской техники у Франко увеличивается, а с появлением новейших немецких самолетов республиканская авиация потеряла прежнее господство в воздухе? Что в рядах республиканцев так и не удалось устранить противоречия между многочисленными политическими группами, не говоря уже о двурушниках и предателях, окопавшихся в самых высоких правительственных кругах? Или рассказать про неожиданные отзывы наших советников на Родину с последующим исчезновением? Чем заслужили они недоверие собственного правительства?"
- Успокойся, Сергей, и послушай меня. Только пусть это останется нашей с вами тайной. Неважные там дела у республиканцев. Если так дело пойдет, одолеют их мятежники с помощью Запада и своих предателей.
- А мы-то почему сидим сложа руки?
- Помогаем, делаем все возможное. Но мы за тридевять земель, а немцы с итальянцами под боком. Вот и думает наше правительство, посылать ли вот таких, не нюхавших пороху, добровольцев, в самое пекло или сохранить для будущих битв. Испания - это ведь, ребята, репетиция перед большими событиями в мире. Так что готовьтесь.
Михаил открыл было рот, но комбриг властно произнес:
- Все, дискуссия закончена. Я сейчас на минутку отойду, а вы идите налейте всем, у меня тост есть.
Ласточкин ушел, оставив дверь полуоткрытой. И тут уже, выждав паузу, Сергей дал волю чувствам, разразившись длинной тирадой:
- Нормально, да? Я вообще не понимаю, о чем он нам тут толковал? Я только что в газете читал, что республиканцы под Теруэлем начали наступление, бьют франкистов. Крейсер фашистский недавно потопили. А он - "неважные дела, давят фашисты наших". Как тебе это нравится?
Серега не знал, что торпеды, которыми был потоплен тот самый крейсер "Балеарес", были усовершенствованы советскими специалистами. Закупленные испанцами в конце двадцатых годов итальянские торпеды уклонялись от заданного направления или просто не взрывались. Поэтому в Картахене военными советниками из СССР была организована пристрелочная станция и проводилась их пристрелка. Вот таким "переработанным и дополненным изданием" и был потоплен крейсер мятежников.
- Ладно, Серега, остынь. Какой ему смысл врать, он там сам все видел,- Михаил взял друга за плечо и подтолкнул к двери.
- Да все они одинаковы, водят нас за нос.
- Сказал, остынь. Пошли в комнату.
Войдя в коридор, они нос к носу столкнулись с Зоей. Та сделала вид, что только подошла, а сама уже минуту как стояла у двери и слушала эмоциональные комментарии Сергея по поводу высказывания Ласточкина, спину которого она, выходя из комнаты, увидела в конце коридора. Девушка тут же недовольно попеняла ребятам на их чересчур длительный перекур.
Когда в комнату вошел комбриг, все чинно сидели перед наполненными рюмками. Он нарочито серьезно похвалил ребят за исполнительность, а потом, посерьезнев по-настоящему, предложил тост за своих друзей, павших при исполнении служебных обязанностей. Выпили не чокаясь. Выдержав паузу, комбриг взял в руки гитару.
"Снился мне сад, в подвенечном уборе, в этом саду мы с тобою вдвоем…" - приятным баритоном запел он, и Михаил внезапно почувствовал зависть к этому человеку. Весь вечер он подспудно сравнивал себя с ним, и это чувство росло в душе против его воли. Надо же, как повезло мужику, все при нем: и воевал, и большой командир, и орденоносец, и девки к нему липнут. И как поет… А вот он, Михаил, говоря словами популярной песенки, "танцует, как чурбан, поет, как барабан". С девчатами не очень смел, все как-то не складывается. Захотел в Испанию поехать добровольцем - и тут полный отлуп. Только и достоинств что высшее образование да в два раза моложе соседа. Глядишь, и на его долю достанется повоевать, может, и орден заслужит. А там и девчата к нему потянутся. Только вот слух, говорят, он или есть, или его нет. Так что тут дело труба.
"Взоры глубоки, уста молчаливы, милая, как я люблю…" - на этой фразе комбриг закончил петь и весело взглянул на девчат.
- Народ, есть предложение выпить за любовь! - Ласточкин попросил извинения у присутствующих мужчин, чокнулся с каждой из девушек и поцеловал в щечку. Выпив до дна рюмку, он еще раз поздравил всех с праздником, поблагодарил за гостеприимство и вышел из комнаты. В наступившей тишине послышался голос Зои:
- Гитару забыл.
Девушка схватила инструмент и выбежала в коридор.
Странно, но после ухода соседа праздничный энтузиазм присутствующих резко пошел на убыль. А может, сказывалась усталость, дело-то шло к полуночи. Предложение Сергея потанцевать поддержки не получило. Решили пить чай, и Анюта пошла на кухню ставить чайник. За ней в сопровождении Юрия отправилась Татьяна с горой тарелок. Михаил с Сергеем молчали, не глядя друг на друга. Каждый по-своему переживал осадок от разговора с Ласточкиным. Этой идеей они жили уже почти год, надеялись, ждали - и вот на тебе. Внезапно на душе стало пусто и нерадостно.
В комнату вошла Зоя. Как-то по особенному глянув на парней, она быстро взяла пальто:
- Спасибо, ребята, все было очень здорово. Миша, тебе отдельное спасибо. А где девушки?
- Они на кухне посуду моют. И Юрий с ними.
- Ну, передайте им тоже спасибо. Пока, я пошла.
- Постой, пойдем с нами. Мы тебя проводим,- Сергей встал со стула.
- Нет-нет, не надо. До свидания,- с этими словами девушка выскользнула за дверь.
Глебов непонимающе глянул на друга:
- Что это с ней?
- А ты не понял? По-моему, втюрилась в него по уши. Ну, чего так глядишь? Давай-ка лучше махнем еще по маленькой.
Они продолжали обсуждать отдельные моменты прошедшей вечеринки, когда вошедшая с чайником Анюта по-хозяйски прервала их диалог:
- Миша, как-то нехорошо получилось. Про пирог-то мы совсем забыли. Отнеси кусок Ивану Терентьевичу, пусть с утра чаю попьет.
- И бутылку пива захвати, с утра поправится,- хихикнул Сергей.
Осторожно ступая, Михаил подошел к двери в комнату Ласточкина и тихо постучал. Никто не ответил, но дверь подалась внутрь. "Видно, спит",- подумал парень и решился войти. В полутемной комнате за ширмой на кровати бурлила жизнь во всех ее проявлениях. Поставив тарелку с пирогом и бутылку с пивом на стул у двери, Глебов быстро вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
У подъезда стояли долго, договариваясь о планах на завтрашний выходной день. Юрий ушел раньше, и две пары медленно прошлись до конца дома, благо дождь, ливший целый день, закончился, слегка потеплело, и в воздухе запахло настоящей весной. Решено было сходить завтра в кино на "Волочаевские дни", поэтому встречу назначили на двенадцать часов около кинотеатра "Ударник". Попрощавшись, Михаил и Анюта не спеша пошли обратно. Праздничные посиделки заканчивались, и их участники постепенно расходились. Анюта обратила внимание на черный легковой автомобиль, стоявший за деревьями невдалеке от их подъезда. Она даже сделала предположение, что это вернулась Екатерина Марковна. Вспомнив увиденное в комнате комбрига, Михаил усмехнулся в темноте, но промолчал. Поднимаясь по лестнице, они встретили шумную компанию, спускавшуюся с верхнего этажа, и взаимно поздравили друг друга с праздником. В этот момент у стены вниз по лестнице пробежала девушка в пальто с поднятым воротником. Михаил, уставший от бурно проведенного дня и количества выпитого алкоголя, не обратил на нее внимания, но в следующую секунду получил тычок в бок.
- Ты ее видел?
- Кого?
- Ну, эту… Зою. От него бежала. Надо же, пару раз глазками стрельнула, и он поплыл. А еще орденоносец. Ну, точно жена вернулась и его с ней застукала.
- Да брось ты. Она ушла давно. Слушай, а может, она забыла чего и вернулась?
- Ага. Вернулась, а дожидаться нас не стала. Наивный ты, Миша, как…
- Ну а если и от него? Может, у них любовь с первого взгляда?
- С первой рюмки. Пьяному, известно, море по колено. Эх, быстро она пробежала, а то бы я ей сказала…
- Ну-ну… я сказала давеча про Ивана Савича,- с иронией буркнул себе под нос Михаил.
- Да ну тебя, Глебов, несерьезный ты какой-то.
Вот и снова они одни в комнате. Выпитое за день добавило куражу, и Михаил решительно обнял девушку. Та мягко отстранилась:
- Подожди. Дай мне, пожалуйста, полотенце.
Он достал из комода полотенце, и Анюта ушла в ванную. Михаил почти разделся, но опять раздался дверной звонок, и звонили опять к ним.
- Да едрена мать, что за наказанье такое,- пробурчал он, снова натягивая штаны.
За дверью стоял дворник Василий. Увидев Глебова, он повернулся к кому-то стоящему сбоку и сказал:
- Вот они и есть.
Отстранив дворника, перед Михаилом появился среднего роста мужчина в пальто и кепке, с красными от бессонницы глазами. За ним стояли еще двое одинаково одетых крепких мужчин, один постарше, другой помоложе.
- Главное управление государственной безопасности, лейтенант Климов,- предъявив удостоверение, представился старший.- Вы Глебов?
- Да, а что случилось?
- Комсомолец?
- Кандидат в члены партии.
- Очень хорошо. Будете понятым. Где проживает Ласточкин Иван Терентьевич?
- Вон там,- Михаил показал на дверь комбрига.
- За мной,- бросил через плечо старший и глянул на Глебова.- Пошли.
У двери комбрига все остановились, прислушались. Мощный храп был слышен даже в коридоре. Климов дал знак одному из чекистов, и тот нажал ручку двери. Она была не закрыта. С пистолетом в руке Климов бесшумно вошел в комнату, за ним последовали его спутники. Один, который помоложе, встал к двери, второй, постарше, по знаку Климова подошел к постели хозяина. Двинувшемуся в комнату дворнику чекист у двери жестом велел оставаться в коридоре.
Глебова, стоящего за дворником, внезапно охватил ужас. С трудом понимая происходящее, он тем не менее почувствовал, что сейчас случится беда, свидетелем или даже участником которой будет он, Михаил Глебов, всего каких-то час-полтора назад восхищавшийся этим мужчиной, лежащим на кровати, завидовавший его успеху у женщин, а главное, свято поверивший в него, настоящего большевика, именно здесь, в этой комнате.
Комбриг спал лицом в подушку на нерасправленной кровати в сапогах, галифе, в нижней рубахе. Портупея с кобурой была брошена поверх гимнастерки, висевшей на стуле. Чекист постарше передал портупею Климову, а сам, пошарив у комбрига под подушкой, отрицательно покачал головой, глядя на лейтенанта. Тот сделал кобурой жест, мол, поднимай его. На первый толчок в спину спящий не отреагировал, но второй заставил его открыть глаза.
- Гражданин Ласточкин? - спросил Климов. Михаил поразился спокойствию, с которым комбриг посмотрел на чекиста. Казалось, появление в комнате среди ночи всей этой компании его нисколько не удивило.
- Ласточкин Иван Терентьевич,- хриплым, но спокойным голосом подтвердил тот и сел на кровать.
- Вот ордер на обыск и на ваш арест. Оружие, кроме этого, есть?
- Нет.
- Начинайте обыск. Пусть понятые войдут. И дверь там закройте.
Михаил, медленно следуя за дворником, вошел в комнату и закрыл дверь. Что-то мешало ему смотреть на соседа, и он уставился в стену, на которой висела гитара… ""Снился мне сад…" А может, и мне это только снится? Или что-то не то с головой?" Но хриплый голос Ласточкина вернул его к действительности:
- Меня что-то знобит, позвольте шинель надеть?
Не дожидаясь разрешения, комбриг сделал шаг к вешалке. Климов моментально дал знак чекисту около двери, и тот сделал то же самое. И в этот момент в дверь постучали. Быстрым движением выхватив пистолет, чекист шагнул обратно к двери и рывком открыл ее. За дверью стояла Анюта.
- Вы кто?
- Это моя девушка,- нашел в себе силы откликнуться Михаил.- Иди, Анюта, ложись спать.
Девушка, впечатленная увиденным, даже не шелохнулась.
- Идите, гражданка, вам говорят,- чекист помоложе закрыл дверь.
- А что, старшой и все вы тут мужики, как думаете,- комбриг уже стоял в накинутой на рубаху шинели.- Вот если тех, кто в гражданскую с белыми насмерть дрался, кто на всех рубежах страны и даже за ее пределами голову был готов положить за нашу советскую власть, вот если их забирают, значит, что-то не так в этой самой стране?
- Я выполняю приказ,- в звенящей тишине голос Климова был сух и отрывист.- Все вопросы будете задавать на Лубянке.
- А головы-то вам на что?
- Все, Ласточкин, отставить митинг. У нас мало времени.
- Времени у вас действительно мало. Если так дальше будет продолжаться, и с вами также поступят. А я, ребята, ни в чем перед народом не виноват,- комбриг смотрел на Михаила.- Не поминайте лихом.
Рука комбрига потянулась из кармана шинели, и Глебов понял, что сейчас произойдет. Выстрел грянул настолько неожиданно, что все присутствующие на мгновение остолбенели. Первым в себя пришел Климов.
- Встань с той стороны и никого не впускай,- бросил он чекисту помоложе и приказал Глебову: - А ты, парень, срочно вызывай врачей, быстро!
Михаил тяжелой походкой подошел к телефону и набрал номер: "Пришлите "скорую" по адресу…" - и, потеряв сознание, свалился на пол.
Глава десятая