- Кто ж его знает? За что нынче арестовывают? - Анюта шмыгнула носом.
- Так он что, тоже враг народа, что ли?
Глебов даже с подушки поднялся от возмущения:
- Кончай трепаться, ты же его видел-то всего однажды, а буровишь невесть чего.
Сергей развел руками:
- Извини, конечно, но сам же знаешь, так просто арестовывать не будут. И потом, если не виноват, чего стреляться-то?
- Так вот и у меня в голове не укладывается,- Михаил снова опустил голову на подушку.
- Успокойся, Миша, мы, наверное, что-то не понимаем. Товарищ Сталин учит насчет обострения классовой борьбы на современном этапе,- вставила Анюта, но Глебов ее тут же перебил:
- Так он-то в этой борьбе всегда по нашу сторону баррикад воевал. И в гражданскую, и сейчас в Испании. Зря, что ли, его награждали? И зачем награждали, если враг?
Сергей вдруг многозначительно поднял палец:
- Кстати, Мишок, а помнишь, он какие-то странные разговоры вел про Испанию? Ну, в смысле там все скоро закончится, и не в нашу пользу. Помнишь?
- Ну, было такое, да,- медленно подтвердил Михаил.
- Вот,- Сергей еще раз, уже торжествующе, поднял палец.- Вот то-то и оно! А ты говоришь. Слушай,- перешел он на шепот,- а может, нам сообщить куда следует про эти его разговоры?
- Ты что, Серега, всерьез? - Михаил опять оторвал голову от подушки, Анюта бросилась к нему, на ходу успокаивая.
- Да ладно тебе, я так просто,- пробормотал смущенно гость.
- Думать надо, что говоришь, балда! - Михаил махнул рукой и замолчал. Приумолк и Сергей. Но ненадолго.
- Мишка, ты извини, но… раз такое дело, давай помянем, что ли, твоего комбрига? Анюта, дай посуду да закусить чего-нибудь.
Глебов поморщился:
- Ты знаешь, что-то нет настроения.
Но девушка поддержала гостя:
- Миша, выпей немного, полегчает.
На столе появились рюмки, остатки вчерашней закуски. Сергей, разлив по рюмкам водку, встал.
- Ну, помянем раба Божьего Ивана Терентьевича,- он потянулся чокнуться с Анютой, но та строго оборвала его, объяснив неуместность подобного ритуала. Выпили, помолчали. Сергей было снова взялся за бутылку, но, наткнувшись на строгий взгляд Анюты, сделал извинительный жест:
- Ну, ладно, ребята, я пошел.
- Ты, Серега, вот что… я тебя прошу,- Михаил приложил палец к губам. Друг встал, состроил недовольную гримасу.
- Да понял я, понял. Ну, прощай папанинская льдина… бывай здоров, Михрюта. И ты, Анюта, бывай. Извините дурака.
За Сергеем захлопнулась дверь. Анюта, стоявшая у окна, взглянула на лежащего Глебова.
- Миша, можно тебя спросить,- медленно начала она.- Ты только не обижайся, я понять хочу. Ты часто встречался с Ласточкиным?
- К чему это ты? - Михаил опять напрягся.
- Ну вот, смотри: ты его знал так, ну, как соседа. Редко его видел, а разговаривал и того меньше. Так?
- Ну, допустим,- парень пытался понять, куда клонит его подруга.
- Я хочу понять, откуда у тебя такая уверенность в невиновности Ласточкина? - и, увидев, как Михаил меняется в лице, поспешно добавила: - Я тебя как заново узнала. Ты, оказывается, не такой легкомысленный, каким кажешься. Но все-таки объясни, откуда у тебя эта вера?
- Не знаю. Просто верю, и все,- как-то спокойно и отрешенно ответил Михаил.
- А Тухачевский, Егоров, другие? Ведь ты им тоже верил? А сегодня?
Глебов не ответил. Собравшись с мыслями, Анюта продолжала:
- А я вот что думаю. После революции, после Гражданской войны стали мы жить лучше, стали примером для всего мира. Вот тут и засуетились буржуи на Западе, опасность почуяли, стали приглядываться, как бы наше движение вперед затормозить. Вот они из-за границы-то вредят и у нас ищут тех, кто бы им помог. А наши-то начальники… они про мировую революцию и забыли. Карманы набивают, пьют, блудят. Вон у каждого по две-три жены, а сударушек и не сосчитать. Тьфу! - говоря это, Анюта возбужденно ходила по комнате и активно жестикулировала.- Рядятся бесконечно, кому править. Их буржуям и искать не надо, все на виду. Вот и ложатся эти перерожденцы под кого ни попадя. Только они думали, что товарищ Сталин про них не знает, не ведает. Ан нет! Все это до поры до времени. Вот, видать, время-то и пришло. Еще бы немного, продали бы они нашу страну мировой буржуазии, всяким там германцам да полякам с японцами.
- Да какой же Ласточкин начальник? - устало вставил Михаил.- Старый солдат, все время на службе, никаких капиталов не нажил.
Анюта подошла к нему, наклонилась, внимательно посмотрела в глаза, обняла:
- Значит, ошибка какая-то, навет подлый, разберутся где надо.
- Да поздно уже разбираться, человека-то нет! - в глазах Михаила появились слезы.
Анюта покачала головой:
- Успокойся, дай я тебя пожалею, бедный мой…
Глава тринадцатая
Как и планировал Свиридов, после обеда они с Прохоровым выехали в больницу, где под охраной лечили Риммера. Машина бодро бежала по улицам столицы. Второе мая было выходным днем, и на улицах, несмотря на хмурящееся небо и перспективу дождя, было полно народа. Искоса глянув на товарища, Николай обратил внимание на его усталое, невыспавшееся лицо. Видно, подремал пару-тройку часов после дежурства прямо в кабинете и снова за работу.
- Ну, как прошло дежурство? - спросил Прохоров так, для завязки разговора, понимая, что ответ будет односложным.
- Нормально. Как обычно, не без сюрпризов, но в целом все нормально. А ты как отдохнул?
- Вчера после твоего звонка прогулялся по парку Горького, пивка попил. А сегодня вот отоспался на неделю вперед. Так что спасибо за предоставленное свободное время, оно оказалось очень кстати.
- Я надеюсь, ты понял, что это я тебе аванс выдал. Вот только, боюсь, получку долго ждать придется.
- Ничего. Ты же знаешь, я привычный. Вчера, пока гулял, многое вспомнилось… долго уснуть не мог,- вздохнул Николай.
- Слушай, есть мысль сегодня посидеть вечерком, вспомнить былое. Ты как?
- А я как? Только свистни, я готов. Лишь бы у тебя опять никаких сюрпризов не приключилось.
Так, перебрасываясь фразами о текущем житье-бытье, они ехали по весенней столице. Свиридов успел рассказать, что дочка его недавно вышла замуж за офицера-пограничника и укатила с ним в Среднюю Азию. А жена вот уже неделю находилась в командировке в Сибири по линии Наркомфина, где работала ревизором. Так что за время отсутствия Николая в Москве у капитана в жизни мало что изменилось. А о себе Прохорову рассказать не удалось по причине остановки автомашины у пункта назначения.
На крыльце больницы их ждал Климов. Доложившись начальнику, он широко улыбнулся Николаю. В последние годы службы Прохорова в центральном аппарате они работали в разных подразделениях и встречались редко, но встречам всегда были рады. Связывало их и то, что начальник Климова, капитан Свиридов, был старым другом Прохорова, и это как-то внутренне объединяло всех троих.
- Ну, здорово, Николай, с прибытием,- приятели обнялись, похлопали друг друга по спине.
- Все такой же боевой, Никита,- с удовлетворением отметил Прохоров.
- А как же? Как говорится, прицелом точным врагу в упор… Рад тебя видеть, Николай Николаевич, надолго к нам?
- Это как начальство решит,- Николай бросил на Свиридова взгляд, полный надежды.
Свиридов досадливо крякнул:
- Извини. Совсем забыл сообщить. Комиссар дал добро, но под мою личную ответственность. С твоим начальством тоже все решено.
- Ну, спасибо, Федор Ильич. Будь спокоен, не подведем. Так, Никита?
Климов не успел ответить гостю, так как капитан мягко, но решительно перевел разговор в деловую плоскость:
- Никита Кузьмич, ты пациента подготовил? Как он там?
- Жив. К разговору готов. И врач там ждет.
- Ну, веди нас к нему. Надо поторопиться, а то, того и гляди, меня в контору дернут,- Свиридов быстрым жестом предложил Климову идти вперед.
У палаты, где лежал Риммер, стоял часовой с винтовкой. При виде Свиридова он вытянулся по стойке "смирно". Капитан осмотрелся:
- Слушай, Никита Кузьмич, а врач-то где?
- Он в палате.
- Давай его сюда, мне с ним поговорить надо, а вы пока начинайте работать с раненым.
Свиридов и врач отошли к окну. Две недели постельного режима - таков был вердикт хирурга. Капитан осторожно поинтересовался возможностью ускорить процесс выздоровления пациента, на что доктор отреагировал стандартно:
- Посмотрим, как пойдет выздоровление.
Свиридов попробовал красноречиво объяснить эскулапу, что речь идет о деле государственной важности, но вновь услышал не менее стандартный ответ:
- Сделаем все возможное.
Подойдя к двери палаты, за которой находился Риммер, Федор Ильич увидел, кроме бойца с винтовкой, еще и сержанта с кобурой на поясе. Тот, очевидно, находился внутри комнаты, когда чекисты появились в коридоре. Войдя в палату, Свиридов осмотрелся. Все как в камере: железная кровать, табуретка, привинченная к полу, под потолком зарешеченная лампочка. На окне тоже решетка. На кровати лежал молодой мужчина, уже изрядно заросший щетиной и от этого выглядевший старше своих лет. Увидев Свиридова, он поправил завалившееся на одну сторону одеяло, машинально разгладил образовавшиеся складки, и лицо его приобрело настороженное выражение. Было заметно, что он очень волнуется. Очевидно, он почувствовал, что от этого вошедшего человека в штатском зависит его жизнь. Хотя, скорее всего, это ему уже объяснил Климов, который устроился с листами бумаги на столе. Допрос вел стоявший у кровати Прохоров - едва капитан вошел, он замолчал. Привинченная к полу табуретка, видимо, была оставлена для Свиридова. Тот дал знак продолжать допрос.
Из того, что услышал капитан Свиридов, явствовало, что Ян Риммер три года отучился на отделении славистики Кенигсбергского университета (еще бы ему не знать философа Канта!), изучал русскую филологию. Но после смерти отца университет пришлось бросить. Случайными заработками он перебивался до тех пор, пока не встретил старого знакомого отца, адвоката из Ковно Петерса Шломберга. Тот проявил интерес к судьбе Риммера-младшего, предложил переехать в Ковно и дал в долг крупную сумму денег. Кроме того, парню помогли снять квартиру подешевле. Там, в Ковно, он познакомил Яна с неким Косманом, руководителем "Дойче Нахрихтен". Тот устроил парня на работу в "Культурфербунд", где ему поручили делать переводы и составлять обзоры русской прессы.
Дальше, по рассказу Риммера, жизнь его пошла кувырком. А началось с того, что адвокат Шломберг год назад предложил сыну старого друга вложиться в солидную экспортно-импортную фирму, получить хорошую прибыль и открыть свое дело. Но, поскольку денег у Яна не было, адвокат предложил выгодно продать родительский дом в Кенигсберге. Деньги от продажи дома были выручены действительно немалые, но сумма все равно была недостаточной. Когда Косман узнал об этом, он решил помочь Риммеру и дал в долг недостающую сумму. Все деньги были переданы фирме на закупку товара заграницей. А пока суть да дело, Риммеру предложили съездить в СССР в составе молодежной спортивной команды. Услышав это, Климов встрепенулся:
- Ты что, спортсмен?
- В шахматы хорошо играю,- тихо, но с достоинством ответил парень.- Меня за третью доску посадили, три выиграл, три проиграл, остальные вничью свел.
Оказывается, делегация гостила в Ленинграде и Москве. Играли в шахматы, ходили в музеи, театры, встречались с молодежью. Однако по возвращении домой Риммер узнал сногсшибательную новость: фирма странным образом обанкротилась, и деньги пропали. И еще одну новость узнал шахматист: адвокат Шломберг уехал то ли в Америку, то ли еще дальше. Косман, конечно, посочувствовал, но через несколько дней попросил вернуть деньги. Свиридов обратил внимание, что, рассказывая об этом, парень даже в лице изменился. И то сказать, такие деньги и псу под хвост… в смысле адвокату. Капитан поймал себя на мысли, что даже сочувствует парню, и тут же жестко оборвал свои эмоции. "На той стороне тоже не дураки работают, слепили этому бывшему студенту легенду на случай провала. Глядишь, и разжалобит нас, недоумков,- подумал он.- Надо предупредить Климова, чтобы весь его рассказ именами и фамилиями наполнил, адресами, приметами его хозяев. Пусть подробно расскажет о поездке в СССР… Да Никита и сам все знает, мужик дотошный".
А Риммер между тем рассказывал, как Косман предложил для отработки долга еще раз съездить в Москву, только уже с другой целью. Ситуация была безвыходной, и он согласился. А дальше его отправили снова в Кенигсберг…
В дверь постучали. Прохоров открыл дверь.
- Товарища Свиридова к телефону,- послышался шепот из-за двери. "Ну вот, как чувствовал…" Федор Ильич встал:
- Николай Николаевич, выйдем на минуту.
В этот момент замолчавший Риммер неожиданно подал голос:
- Извините, гражданин начальник, со мной как… что сделают? - от волнения парень, очень прилично говоривший по-русски, скомкал вопрос.
- Это целиком будет зависеть от вас, от вашего желания помочь нам,- капитан строго глянул на раненого и вышел в коридор.
Секретарь комиссара госбезопасности Николаева передал распоряжение о совещании у начальника. На ходу Свиридов еще раз проинструктировал Прохорова об уточнении всех деталей рассказа задержанного и, пообещав по окончании допроса прислать машину, уехал на Лубянку.
Глава четырнадцатая
Во дворе завода, где работали Глебов со своим другом Сергеем Рублевым, в начале обеденного перерыва народу обычно мало. Это уже потом, откушавшие столовских щей, инженеры и техники, конструкторы и бухгалтеры выходили подымить "Беломором" на свежем воздухе. Но сегодня, в первый послепраздничный день, в столовой образовалась большая очередь и часть работников, заняв очередь, грелась во дворе заводоуправления на весеннем солнышке.
Рублев работал в автоцехе мастером, но ближе к обеду его вызвали в заводоуправление, после чего он решил увидеться с Михаилом, а заодно и пообедать. Не обнаружив товарища в очереди, он вышел во двор и присоединился к группе, активно обсуждавшей шансы на победу "Спартака" и "Динамо" в предстоящем матче чемпионата страны по футболу. В ту самую минуту, когда один из болельщиков авторитетно заверил Сергея, что на поле стадиона "Сталинец" "Спартак" чаще побеждает, чем на других полях, во дворе появился Глебов.
- Пламенный привет гигантам конструкторской мысли! - Сергей помахал другу рукой.- Вы случайно не на обед, товарищ конструктор?
- На обед, товарищ Рублев. Между прочим, последний раз, когда мы здесь обедали, очередь занимал я.
- Виноват, товарищ Глебов. Разрешите исправиться?
- И побыстрее. Бегом марш!
Сергей, шутливо козырнув, затрусил к дверям столовой. Глебов поздоровался с мужчинами и включился в разговор. Никто и не обратил внимания на незнакомого парня, который, не торопясь, подошел к компании болельщиков:
- Мужики, мне нужен Глебов Михаил Николаевич. Не подскажете…
- Я Глебов,- повернулся Михаил к незнакомцу.
- Сержант госбезопасности Беспалый. Вам придется поехать со мной,- незнакомец вынул из кармана удостоверение и показал Михаилу.
- Но я на работе,- на лице Глебова появилось выражение растерянности. Окружающие настороженно примолкли.
- Передайте руководству, чтобы вас подменили,- чекист явно не знал, чем занимается на работе Глебов.
- А это надолго? - не самый удачный вопрос представителю органов, но он свидетельствовал о душевном состоянии Михаила. А представитель начал потихоньку терять терпение:
- Слушайте, не задавайте глупых вопросов, у меня нет времени.
Растерянный Глебов побрел к заводоуправлению в сопровождении чекиста. Вся компания молча наблюдала, как их товарищ скрылся за дверью проходной. Из оцепенения их вывел бодрый возглас Сергея, выбежавшего из столовой:
- Где этот голодающий Поволжья? Очередь подходит.
Вопрос его повис в воздухе. Сергей внезапно увидел совершенно других людей: странные, встревоженные лица, какие-то блуждающие взгляды… Те, с кем он только что весело обсуждал футбольные новости, вдруг отделились от него какой-то невидимой прозрачной стеной. Как манекены за витриной в магазине. Но не таким парнем был Сергей, чтобы спокойно принять подобную перемену.
- Мужики, что происходит? Иван, я тебя спрашиваю? - он решительно взял за грудки одного из "манекенов". Тот затравленно взглянул на Рублева.
- Мишку забрали,- только и выдохнул.
- Куда? - непонимающе спросил Сергей, но противный холодок уже начал расползаться по его внутренностям.
- Туда. Мужик сейчас подошел и увел. А Мишка попросил начальство предупредить.
- Зачем увел-то? - похоже, мало кто в такой ситуации задавал умные вопросы. Сергей не был исключением.
Приятель махнул рукой и отвернулся. Рублев, сделав несколько шагов, тяжело сел на скамейку и дрожащей рукой достал папиросы. После затяжки-другой он почувствовал себя уверенней.
- Дай закурить,- услышал он голос Ивана. Сергей медленно поднял голову и вдруг со злостью на себя, на всю эту до печенок перепуганную публику рявкнул:
- Тебе что сказали сделать? Начальство предупредить? Так иди и предупреждай, нечего тут сопли жевать.
Удивительно, но Иван нисколько не обиделся на товарища, а, наоборот, как будто воспрял духом и быстрым шагом двинулся к столовой. Да и остальные ожили и, по примеру Сергея, достали папиросы и молча закурили. А из дверей столовой к ним уже спешили двое пожилых мужчин, одним из которых был начальник конструкторского бюро Владимир Тимофеевич Ярцев, а другим - секретарь парткома Дмитрий Ильич Клюев. Клюев, грузный, но очень подвижный мужчина, плюхнулся на скамейку рядом с Сергеем.
- Рублев, ты можешь нам внятно объяснить, что произошло с Глебовым? - требовательно обратился он к Сергею.
Парень пожал плечами:
- А что, Иван вам не объяснил, что ли? Он же при этом присутствовал.