Нога болела, муравьиные укусы на спине жгло от пота; в попытке отвлечься от болезненных ощущений я достал блокнот Вайсса и стал на ходу просматривать.
Первый шок от созерцания собственного портрета уже прошел, но мне было необходимо выяснить, что все это значит и куда может завести Вайсса. Я не сомневался, что это не просто каракули, которые преступник царапал, болтая по телефону. В конце концов, кому бы он стал звонить? Его любовник Дончевич мертв, а милого друга Уимбла он прикончил самолично. К тому же все, что Вайсс до сих пор выделывал, указывало на какую-то очень конкретную цель - цель, без достижения которой я, вне всякого сомнения, мог бы очень легко обойтись.
Итак, я снова стал разглядывать картинку самого себя. Достаточно идеализированное изображение, надо полагать… что-то не припомню у себя на животе так хорошо очерченных кубиков пресса. А общее впечатление всепоглощающей и радостной угрозы? Хотя, быть может, и верно подмечено, но я-то усиленно старался этого не показывать. Впрочем, надо признать, суть художник ухватил…
Я пролистал другие страницы. Любопытные рисунки, и весьма профессиональные, особенно те, на которых был изображен я.
Вряд ли я выгляжу таким величавым, счастливым и жестоким в реальности; наверное, именно в этом и заключается художественный талант. Просматривая остальные картинки, я постепенно начал догадываться, к чему все ведет, и догадки эти, сколь бы лестными ни были, совершенно меня не радовали.
На некоторых страницах имелись эскизы, дополнительные варианты декорирования неопознанных тел, в духе Вайсса.
На одном была изображена женщина с шестью грудями; откуда взялись лишние груди - ни слова. Женщина красовалась в стрингах и яркой шляпке с перьями - в стиле парижского кабаре "Мулен Руж".
Следующая страничка представляла собой лист бумаги размером с конверт, просто вложенный в переплет меж остальных страниц. Я развернул: расписание кубинской авиакомпании "Кубана", компьютерная распечатка рейсов из Гаваны в Мехико. Приложено к рисунку, изображающему мужчину с веслом и в соломенной шляпе. Картинка перечеркнута жирной линией, а рядом крупными красивыми буквами надпись: "Беженец!" Я засунул распечатку с рейсами обратно и перелистнул страницу. На следующем рисунке был человек с огромной дырой в животе, нафаршированной сигарами и бутылями рома.
Но гораздо более интересными (мне по крайней мере!) казались те художественные серии, центральным персонажем в которых был Добродушный Душегуб Декстер. Собственные портреты влекли меня сильнее, чем картинки с выпотрошенными незнакомцами, - есть нечто бесконечно завлекательное в рассматривании собственных изображений, найденных в блокноте психопата. Во всяком случае, именно эта, заключительная, серия просто дух захватывала. А если Вайсс действительно реализует свои задумки, "дух вон" получится в буквальном смысле, окончательно и бесповоротно.
Потому что эти картинки, с мельчайшими подробностями, были срисованы с той памятной видеосъемки, сделанной во время моих занятий с Дончевичем. Только на некоторых кадрах Вайсс слегка изменил угол обзора, так что стало видно лицо.
Мое лицо.
Словно желая подчеркнуть угрозу, Вайсс приписал под этими рисунками: "Фотошоп" - и даже подчеркнул для убедительности. Я не слишком большой спец в современных видеотехнологиях, но, как и любой другой, способен сложить два и два. "Фотошоп" - программа для обработки изображений, при помощи которой картинку можно менять, вставлять новые элементы и т. д. Наверняка с той же легкостью подобное проделывают и с видеорядом. Я отлично знал, что съемок Вайссу хватит аж на несколько его никчемных жизней: съемок меня, и Коди, и толпы зевак на месте преступлений, и лишь Темному Пассажиру ведомо, чего еще.
Выходит, он намерен так отредактировать съемки того, чем я занимался с Дончевичем, чтобы стало видно лицо. Насколько я успел изучить Вайсса или по крайней мере его авторские работы, этим он не ограничится: украсит несколькими кадрами какую-нибудь свою декорацию - и мне конец. И все из-за несчастного часа, пока я резвился с его любименьким Дончевичем.
Разумеется, рисунки отображают правду. Но разве честно - вставить мою физиономию в картинку уже постфактум? К сожалению, постфактум или нет, этого будет достаточно, чтобы спровоцировать поток очень неудобных вопросов.
В конце меня ждал сущий кошмар. Злобно скалящийся Декстер, размахивающий пилой… проекция той памятной видеосъемки на фасад величественного здания… а внизу, у ног героя, живописно разложено с полдюжины трупов, декорированных всякими штуками из прошлого репертуара Вайсса. Все это в обрамлении королевских пальм - мощная картина тропической и художественной красоты! Впору даже всплакнуть, если бы не моя скромность.
Очень логично, очень по-вайссовски - воспользоваться отснятым материалом, слегка подредактировать, добавить moi в качестве звезды и спроецировать на какое-нибудь широко известное здание, дабы широкая общественность увидела Дикого Декстера за работой. Бросить меня акулам и вместе с тем устроить художественное шоу. Превосходное решение!
Я дошел наконец до машины, уселся на водительское сиденье и еще раз пролистал блокнот. Конечно, не исключено, что я вижу лишь эскизы, фантазии в карандаше на бумаге, которые никогда не будут показаны публике. Но ведь началось-то все с того, что Вайсс и Дончевич устраивали выставки тел, разница только в размахе… да еще в том факте, что за последние несколько дней Декстер каким-то образом сделался художественным проектом Вайсса. Мона Декстер. Декстер Великолепный, колосс, попирающий мир, с горой трупов у ног! В цвете и специально для вечерних новостей! Ой, мамочка, кто там такой большой и красивый, с кровавой пилой? Как же, деточка, ведь это Декстер Морган, тот ужасный человек, которого совсем недавно арестовали. Мама, но почему он улыбается? Любит свою работу, деточка! Запомни этот урок: работа должна приносить радость.
В колледже я выучился тому, что цивилизацию оценивают по созданному ей искусству. Довольно лестно думать, что, в случае успеха Вайсса, грядущие поколения будут оборачиваться на двадцать первый век и поверять его достижения моим портретом.
Подобный вариант бессмертия всегда казался мне довольно привлекательным, однако именно в данном приглашении к вечной славе содержалось и несколько минусов. Во-первых, я слишком скромен, а во-вторых, возникнут определенные сложности, когда люди увидят, что я такое. Люди вроде Коултера и Сальгеро. А они обязательно увидят, если видеоролик со мной в главной роли и горой трупов у моих ног покажут на стене какого-нибудь известного здания. Вообще-то чудесная мысль, однако непременно последуют всякие вопросы и совсем скоро главным блюдом дня будет крем-суп из Декстера, с любовью сваренный на электрическом стуле и поданный прямо на первой полосе "Майами гералд".
А я пока еще не готов стать живой иконой искусства двадцать первого века. С величайшим разочарованием вынужден отклонить данную честь.
Но как?
Вопрос справедливый! Картинки показали мне, что Вайсс хочет сделать… однако ничего не сообщили о том, на какой стадии находятся его планы, когда он собирается их выполнить или хотя бы где.
Нет, погодите-ка минутку: вообще-то где - он показал. Я снова пролистал блокнот до последней страницы, той, на которой все это красочное безумие изображалось в мельчайших подробностях. Здание, послужившее экраном для видеосюжета, было тщательно прорисовано и казалось знакомым: пальмы в два ряда, я их уже где-то видел раньше! Там, где даже сам когда-то был…
Я уставился на картинку. Был, точно, причем в не столь отдаленном прошлом. За год до нашей свадьбы?
Проговорив слово "свадьба", я вдруг вспомнил! Года полтора назад. Ритина подруга с работы, Анна, выходила замуж. Свадьбу устроили ужасно дорогую - мы с Ритой ходили на прием в безумно пышный старый отель, "Брейкере" в Палм-Бич. В блокноте, без сомнений, изображен фасад того отеля.
Отлично! Теперь я точно знаю, где Вайсс собирается установить свою величественную Декстер-раму. И что дальше?
Не сидеть же у отеля днем и ночью следующие три месяца, выжидая, когда появится Вайсс с первой партией тел!.. Ничего не предпринимать я также позволить себе не мог. Рано или поздно он либо устроит свое представление, либо… либо это очередная ловушка, чтобы заманить меня в Палм-Бич, пока Вайсс занят чем-то совершенно другим где-нибудь в округе Дейд, в другом конце штата.
Чушь! Неужели он, получив карандашом в бедро и маленьким кулачком между ног, собрался бежать в голубые дали, позабыв про свои картинки? Нет, план у него именно такой, к лучшему или худшему (уж для моей-то репутации, конечно, к худшему). Итак, оставался последний вопрос: когда? И единственный ответ, который пришел мне в голову, состоял в следующем: скоро. Вот только этому "скоро" не хватало определенности.
Однако иного пути просто не было: придется взять на работе небольшой отпуск и залечь у отеля. То есть оставить Риту и детей одних. Огромный риск, но этот риск стоит свеч, если я помешаю Вайссу показать мой портрет на фасаде отеля "Брейкере".
Ладно, так и поступлю. Когда Вайсс появится в Палм-Бич, я буду его ждать.
Я еще один, последний раз взглянул на прекрасный рисунок из Комикса про Декстера, однако не успел погрузиться в транс самовосхищения, потому что возле меня остановилась чужая машина и оттуда кто-то вышел. Коултер.
Глава 28
Детектив Коултер остановился и посмотрел на меня, вернулся на водительское сиденье и на какое-то время скрылся из виду.
Я воспользовался моментом, чтобы запихнуть блокнот под сиденье, а Коултер снова вылез и обошел свою машину сзади, на этот раз с двухлитровой бутылкой лимонада "Маунтин Дью".
- Тебя не было в участке…
- Не было, - согласился я. В конце концов, я здесь.
- Ну вот, у нас там вызов по радио, говорят - твоя жена, я - бегом к тебе в кабинет! - Он пожал плечами. - А тебя нет. Ты уже и так здесь, верно?
Он не ждал ответа - и хорошо, потому что отвечать мне было нечего.
Коултер хлебнул лимонада, утерся и проговорил:
- Та же самая школа, где прикончили скаутского вожатого?
- Верно.
- И ты уже здесь был, когда все случилось? - Он постарался изобразить искреннее удивление. - А как же так вышло, а?
Если я сообщу Коултеру, что у меня бывают предчувствия, вряд ли он бросится ко мне с поздравлениями. Поэтому, в очередной раз задействовав свой легендарный мозг, я выдал:
- Решил приехать неожиданно, сюрприз для Риты и детей.
Коултер согласно покивал, словно объяснение вышло очень правдоподобное.
- Сюрприз… Похоже, кое-кто тебя опередил.
- Да, - осторожно согласился я. - Очень похоже.
Он снова присосался к бутыли, но рот вытирать не стал, а лишь отвернулся от меня и уставился вдаль, в сторону шоссе - эвакуатор как раз поволок прочь машину Вайсса.
- Есть соображения, кто напал на твою жену и детей? - не оборачиваясь, поинтересовался Коултер.
- Нет. Наверное, просто… ну… случайность.
- Ха! - Он наконец повернулся ко мне. - Случайность! Кто бы мог подумать! Та же школа, где прикончили вожатого. И ты здесь опять же… Какая еще случайность? Ты серьезно?
- Я… я… почему нет?
Я всю жизнь тренировался и способен очень естественно изображать удивление, но Коултер стоял на своем.
- Этот тип, Дончик… - начал он.
- Дончевич, - поправил я.
- Да черт с ним… Похоже, он исчез. Ты что-нибудь об этом знаешь?
- А мне-то откуда знать?! - Я изо всех сил постарался сделать изумленное лицо.
- Не явился в суд, наплевал на залог, бросил своего бойфренда и исчез. С чего вдруг?
- Понятия не имею.
- Ты много читаешь, Декстер?
Как-то нехорошо он меня назвал, по фамилии, словно обращался к подозреваемому.
- Читаю? Э… да нет, не особенно. А что?
- А я люблю читать, - сообщил Коултер. И буквально рванул с места в карьер: - "Первый раз - случайность, второй раз - совпадение. Третий - вражеский акт".
- Чего-чего?
- Это из "Голдфингера". Там, где он говорит Джеймсу Бонду: мол, в третий раз уж никакая не случайность. - Коултер хлюпнул лимонадом и вытер губы. - Обожаю эту книгу. Наверное, раза три или четыре перечитывал.
- Я не читал, - вежливо отозвался я.
Он продолжил:
- Ну вот смотри: ты сейчас тут. А еще в том доме, который взорвался. Это уже два раза. И что прикажешь мне думать - совпадение?
- А что же еще? - сказал я.
Он посмотрел на меня не моргая, потом снова сделал глоток из бутылки.
- Не знаю. Зато знаю, что сказал бы тебе Голдфингер, случись это в третий раз.
- Ну, будем надеяться, третьего не случится, - заверил я со всей искренностью.
- Да уж… - Коултер кивнул, заткнул указательным пальцем горлышко бутылки и отлепился от капота. - Еще как будем надеяться, черт возьми.
Отвернулся, снова обошел свою машину, сел за руль и уехал.
Будь я настоящим исследователем человеческих слабостей, наверняка искренне порадовался бы, обнаружив новые глубины личности детектива Коултера. Надо же, Коултер - знаток и поклонник словесности! Однако радость открытия меркла, поскольку мне было совершенно все равно, как Коултер проводит свое свободное время, лишь бы от меня подальше. Едва, можно сказать, я избавился от сержанта Доукса, извечно выслеживавшего Декстера, как пожалуйста - ему на смену Коултер! Можно подумать, на меня охотится какая-то зловещая тибетская секта "Против Декстера": стоит только предыдущему ламе-декстероненавистнику умереть, как ему на смену рождается следующий.
Впрочем, я вот-вот стану главным произведением искусства нашего века, а это на данный момент проблема гораздо более насущная. Я сел в машину, завел двигатель и поехал домой.
Мне пришлось несколько минут стучать в дверь, потому что Рита надумала запереться изнутри на цепочку. Еще повезло, что не стала баррикадироваться диваном и холодильником…
Должно быть, потому, что ей диван понадобился для другого: она села на него, свернулась клубочком и крепко-накрепко прижала к себе детей, по одному ребенку с каждой стороны, а потом, впустив меня внутрь (не очень охотно, кстати), заняла такое же положение и надежно обхватила детей за плечи.
У Коди и Эстор на лицах были практически одинаковые выражения скучающего недовольства. Очевидно, вместе ежиться от ужаса в гостиной не казалось им достойным семейным времяпрепровождением.
- Ты так долго!
- Нужно было с детективом поговорить, - объяснил я.
- Ты же понимаешь, мы переживали!
- Мы не переживали! - Эстор возмущенно закатила глаза.
- Я хочу сказать, что этот человек сейчас может быть где угодно! - продолжала Рита. - Прямо здесь, за домом!
И хотя никто из нас на самом деле так не думал (даже Рита!), мы все вчетвером машинально взглянули на вход. К счастью, там никого не было, по крайней мере насколько можно судить по закрытой и запертой двери.
- Пожалуйста, Декстер! - воскликнула Рита, и я буквально носом учуял запах страха в ее голосе. - Пожалуйста… что это… почему?.. Я не могу… - Она безотчетно всплеснула руками, затем уронила ладони на колени. - Это должно прекратиться… Прекрати это!
Я и сам хотел бы в первую очередь того же самого - "прекратить это" (при помощи, между прочим, любимого способа), но не раньше, чем поймаю Вайсса. И уже было погрузился в радостные мечтания, когда в дверь позвонили.
Риту аж подбросило на диване, и она еще сильнее прижала к себе детей.
- Боже мой, кто это?!
Уж точно не бродячий мормон-проповедник! Но я не стал этого говорить, сказал только:
- Я открою. - И пошел к двери. Заглянул в глазок (просто на всякий случай, а то мормоны такие пронырливые бывают!), но увидел нечто гораздо более жуткое.
На пороге стоял сержант Доукс, сжимая в руке серебристую машинку, которая теперь за него говорила, а рядом с ним стояла женщина средних лет, с резкими чертами лица, в сером костюме. Даже отсутствие фетровой шляпы не помешало мне признать в ней представительницу тех самых "федералов".
Разглядывая посетителей и размышляя, сколько неприятностей они могут мне принести, я задумался: а может, не открывать? Притвориться, что нас нет дома? Пустое… Чем быстрее убегаешь от неприятностей, тем скорее они тебя настигают. Если не впустить сержанта Доукса с его новой приятельницей сейчас, они наверняка вскоре вернутся с ордером. С этими грустными мыслями я постарался изобразить на лице соответствующее ситуации удивление и открыл дверь.
- Быстро! Сукин! Сын! - жизнерадостно изрек искусственный баритон Доукса, когда сержант трижды ткнул своей клешней в серебристые клавиши.
Дама из ФБР предостерегающе положила руку ему на плечо, а сама обратилась ко мне:
- Мистер Морган? Разрешите войти? - Она терпеливо подождала, пока я изучил ее удостоверение: и впрямь спецагент Бренда Рехт из ФБР. - Сержант Доукс предложил проводить меня к вам.
Как мило с его стороны.
- Конечно, входите! - пригласил я, а потом добавил, в порыве счастливого вдохновения, которое иногда так вовремя на меня находит: - Хотя дети после пережитого потрясения могут испугаться сержанта Доукса. Пусть лучше он подождет тут.
- Сукин! Сын! - радостно выкрикнул Доукс.
- И лексикон для детей неподходящий, - пробормотал я.
Спецагент Рехт взглянула на Доукса. Как представительнице ФБР, ей не полагалось ничего бояться, даже киборга Доукса.
- Конечно! Подождете здесь, сержант?
Доукс смерил меня долгим взглядом, и я почти услышал злобный вопль его собственного Пассажира. Потом он поднял свою металлическую лапищу, взглянул на клавиатуру и ткнул в одно из заранее запрограммированных предложений.
- Я за тобой слежу, мерзавец! - сообщил мне жизнерадостный голос.
- Ладно. Только следи отсюда, хорошо?
Я кивком пригласил агента Рехт в дом и, когда гостья протиснулась мимо Доукса внутрь, закрыл за ней дверь.
- По-моему, вы ему не нравитесь, - заметила спецагент Рехт.
Надо же, какая внимательная.
- Боюсь, он винит меня в том, что с ним приключилось. - В определенном смысле это правда, хотя он меня терпеть не мог задолго до того, как лишился рук, ног и языка.
Она прошла к дивану, где Рита прижимала к себе Коди и Эстор, и снова показала свое удостоверение.
- Миссис Морган? Я спецагент Рехт, ФБР. Можно задать вам несколько вопросов?
- ФБР? - переспросила Рита таким виноватым голосом, как будто сидела на украденных облигациях. - Но что… зачем… да, конечно.
- У вас пистолет есть? - поинтересовалась Эстор.
Рехт покосилась на девочку с какой-то нерешительной нежностью и подтвердила:
- Есть.
- В людей стреляете?
- Только если приходится, - ответила Рехт и осмотрелась в поисках кресла. - Позвольте, я присяду?
- Ох! - воскликнула Рита. - Простите, простите! Я только… да, конечно, присаживайтесь!
Рехт села на краешек кресла, посмотрела на меня, потом обратилась к Рите.