* * *
Потемкин вошел в номер к Китайгородцеву, когда часы показывали три часа ночи. Прикрыл за собой дверь, замер и так стоял долго, словно статуя, свыкаясь с темнотой. Он слышал ровное дыхание Китайгородцева – так дышит спящий человек. Потом Потемкин сел на стул рядом с кроватью и снова замер, чтобы спящий, даже если он был растревожен, успокоился. Убедившись, что Китайгородцев крепко спит, гипнотизер произнес негромко и вкрадчиво:
– Ваш сон крепок… Мой голос вы слышите, но сон становится только крепче… Спите! – велел он. – Крепче спите! Мой голос слышите и даже будете отвечать на вопросы, но все это – во сне. Сон крепкий! Спите и отвечайте мне – как вас зовут?
– Анатолий, – не очень внятно, будто в полузабытьи, ответил спящий.
– Ваша фамилия?
– Китайгородцев.
Потемкин был удовлетворен ответами – контакт со спящим установлен, – но чтобы быть полностью уверенным в том, что погружение в гипноз глубокое, он взял руку Китайгородцева, поднял ее вверх, задержал так на мгновение, а потом резко свою руку убрал – рука Китайгородцева зависла в воздухе и оставалась неподвижной, словно была деревянной, а не из плоти и крови. Потемкин тотчас же об этой вздернутой вверх руке забыл, зная по собственному опыту, что у загипнотизированного им человека рука будет висеть в воздухе сколь угодно долго и нисколько спящий человек не утомится.
– Сон крепкий! – сказал Потемкин. – А мы с вами поговорим про дом, в котором вы жили. Большой дом в лесу. Вы помните его?
– Да, – ответил, не задумываясь, спящий.
– С вами там случились истории, которые вас сильно удивили. Вы это помните?
– Да.
– Сколько раз эти истории происходили?
– Два.
– Дважды?
– Да.
– Первая история. Вы ее сейчас отчетливо вспомнили, – произнес внушительно Потемкин. – Вы ее помните так хорошо, как будто все происходило буквально вчера. В тот раз вы увидели человека. Была ночь. Вы видели его ночью. Вы помните?
– Да.
– Вы встретили его в доме, в одной из комнат, – наугад сказал Потемкин. – Он стоял или сидел? А может быть, лежал?
Пауза. Что-то не так, догадался Потемкин.
– Вы видели его в доме? – спросил он.
– Нет.
– Вне дома? Снаружи?
– Да.
– Вы тоже были снаружи?
– Нет.
– Вы находились в доме? Вы увидели этого человека из окна?
– Да.
– Он шел? Или стоял?
– Стоял.
– Он был близко от окна?
– Да.
– Вы его рассмотрели?
– Да.
– Вы его узнали?
– Да.
– Кто он?
– Генерал.
– Он был в воинской форме?
– Нет.
– Вы его знали? Видели раньше?
– Да.
– За сколько лет до этого? Сколько лет вы знали генерала?
Снова пауза.
– Вы лично знали генерала? – пытался нащупать верную дорожку Потемкин.
– Нет.
– Но вы говорите, что его видели раньше. Где видели? На фотографиях?
– Нет.
– В кино?
– Нет.
– А где?
– Фигура, – ровным голосом произнес Китайгородцев.
Потемкин в уме перебрал варианты – что бы это могло означать.
– Вы видели бюст? – предположил он. – Это был памятник?
– Фигура, – повторил Китайгородцев.
Надо было понять, что это означает.
– Из чего была сделана фигура? – уточнил Потемкин.
– Наверное, из воска.
– Восковая фигура?
– Да.
– Вы видели ее в этом доме? Или где-то еще?
– В доме.
– В доме – фигура. Она неподвижна. Правильно?
– Да.
– А за окном, то, что вы видели, – это тоже было неподвижно? Может быть, вы видели эту же самую фигуру?
– Нет. Это человек.
– Живой? – уточнил Потемкин. – Не из воска?
– Живой.
– И это был генерал?
– Да.
– Вы уверены?
– Да.
– Как фамилия этого генерала?
– Лисицын.
– Вы говорили, что был второй случай. Когда вы видели там человека. И это тоже был Лисицын?
– Да.
– Снова за окном?
– Нет.
– В доме?
– Да.
– Он был в той же комнате, где вы видели восковую фигуру?
– Нет.
– Другая была комната?
– Да.
– Дело происходило ночью?
– Да.
– В темноте?
– Нет.
– То есть при освещении?
– Да.
– И вы отчетливо видели генерала Лисицына?
– Да.
– Вы видели его лицо?
– Да.
– Значит, и он вас видел?
– Не знаю, – сказал Китайгородцев. – Я не уверен.
– Он был один?
– Нет.
– Сколько людей там было? Один? Два? Три?
– Двое.
– Генерал и еще кто-то? Или генерал и еще два человека?
– Генерал. И еще два.
– Кто они, двое? Вы их знаете?
– Знаю.
– Назовите их имена.
– Наталья Андреевна и Михаил.
– Как вы думаете, они тоже видели, что генерал Лисицын присутствует в этой комнате?
– Ну конечно!
– Почему вы так уверены?
– Они вместе.
– То есть эти трое были вместе?
– Да.
– Что они делали?
– Ужин, – не очень четко ответил Китайгородцев. – Стол.
– Они сидели за одним столом и ужинали? – предположил Потемкин.
– Да.
– И вы сидели вместе с ними?
– Нет.
– Но вы были в этой комнате?
– Нет.
– В соседней?
– Да.
– Вы наблюдали за ними из соседней комнаты?
– Да.
– Вы подсматривали? – осенило Потемкина.
– Да.
– Как вы думаете, эти трое – они хотели бы, чтобы вы их видели?
– Нет! – уверенно ответил Китайгородцев.
– А если бы вы их увидели, – продирался к истине Потемкин, – им бы не хотелось, чтобы вы кому-либо это рассказали. Правильно?
– Да.
– Они хотели, чтобы вы забыли об этом. Они говорили, что вы должны забыть. Говорили?
– Да.
– А сейчас вы вспомните и назовете мне имя человека, который вам велел забыть! – властно произнес Потемкин. – Имя!
– Михаил.
* * *
Китайгородцев открыл глаза. Ночная тьма за окном уже растаяла. Половина девятого. Он чувствовал себя бодрым и хорошо выспавшимся.
Потемкин был на ногах, и похоже, что уже давным-давно. Он дожидался Китайгородцева в своем номере.
– Простите, – сказал Китайгородцев. – Разоспался я сегодня.
– После дороги, видимо, – невозмутимо произнес Потемкин.
В этой гостинице не было ни ресторана, ни буфета. Завтрак для постояльцев принесла из дома мама Нины Портновой. Такой у нее был приработок.
Завтракали в номере у Потемкина. Китайгородцев, сидя за столом напротив гипнотизера, украдкой наблюдал за тем, как тот неспешно расправляется с котлетой. Внезапно Потемкин посмотрел прямо в глаза Китайгородцеву, а тот не успел отвести взгляд.
– Я хотел у вас спросить, – пробормотал Китайгородцев.
– Я приходил к вам ночью, – ответил Потемкин, не дожидаясь самого вопроса.
Будто мысли собеседника читал.
– Получилось? – спросил Китайгородцев.
– Гипноз? Да, проблем не было. И вы охотно отвечали на вопросы, которые я вам задавал.
Китайгородцев испытал неловкость, будто они заговорили о чем-то неприличном. Потемкин сохранял невозмутимость.
– Вы рассказали мне о том, что жили в доме, в лесу, – поведал он. – И дважды видели там человека, которого вы знаете как генерала Лисицына.
Тут Китайгородцев дрогнул. Потому что никогда прежде он при Потемкине фамилию Лисицын не упоминал. Значит, действительно во сне Потемкин смог что-то из него выудить.
– Еще рассказали, что в одном доме с вами жили Михаил и Наталья Андреевна.
И этих имен Китайгородцев никогда прежде Потемкину не называл.
– Впервые вы увидели Лисицына через окно, – сказал Потемкин. – Была ночь. Вы находились в доме. Смотрели в окно. И там, снаружи, вы увидели Лисицына. Второй раз это произошло уже в доме. Тоже ночью. Вы подсматривали за ними. За этими людьми, которые жили в доме: Натальей Андреевной, Михаилом… И этим генералом… Они ужинали. Сидели за столом. Вы наблюдали за ними из соседней комнаты.
Потемкин произносил это будничным тоном, каким пересказывают содержание прочитанной в газете статьи.
– Еще вы рассказали, что в том доме видели восковую фигуру генерала Лисицына.
И снова Китайгородцев дрогнул.
– Что? – осведомился Потемкин, обнаружив состояние собеседника.
– Я поражен, – признался Китайгородцев. – Не могу поверить в то, что можно так глубоко залезть к человеку в мозги. Вы простите меня за такие слова…
– Я вас понимаю, – спокойно произнес Потемкин.
– Вот про восковую фигуру, к примеру. Вы не могли об этом знать, если бы я сам вам этого не рассказал.
– Разумеется.
– С восковой фигурой мне понятно. Но как быть с тем, что я якобы видел живого Лисицына? Получается, что я действительно его видел? Или нет?
Китайгородцев смотрел испытующе.
– Я думаю, что видели, – ответил Потемкин. – В моей практике мне не приходилось сталкиваться с тем, чтобы загипнотизированный лгал. Скорее всего вы действительно видели Лисицына.
– Уже десять лет, как его нет в живых.
В ответ на это Потемкин только пожал плечами.
– Мне говорили, что он умер, – произнес Китайгородцев так, будто оправдывался.
– Говорили, – эхом повторил Потемкин.
Китайгородцев понял. Спросил:
– Вы думаете, он жив?
– Я думаю, там темная какая-то история, – ответил Потемкин. – Какая-то тайна. Вы увидели что-то такое, чего видеть были не должны. И вас принудили забыть об этом.
– Каким образом? Это гипноз?
– Да! – уверенно сказал Потемкин.
Китайгородцев не сводил взгляда с собеседника. Так обычно ожидают разъяснений. Потемкин не стал его томить.
– Я всегда могу определить, находился ли человек под воздействием гипноза, – сказал он. – Есть целый ряд признаков, которые об этом говорят. Ну, например, человек, который уже впадал когда-то в гипнотический транс, в следующий раз делает это быстро и легко.
– Это мой случай?
– Да.
– И кто же меня гипнотизировал? Лисицын? Генерал?
– Нет. Михаил.
– Это ваши подозрения?
– Это моя уверенность. Вы сами мне назвали имя. Это Михаил.
* * *
Зрителей на сеанс пришло немного. В зале пустовали целые ряды. Потемкину объяснили, что дело в плохой погоде: город завалило снегом, не все дороги расчищены, транспорт ходит плохо. Потемкин не выразил неудовольствия, традиционную лекцию прочитал как ни в чем не бывало, а когда приступил непосредственно к сеансу, повел себя несколько раскованнее, чем это было обычно: позволял себе шутить, приглашая зрителей пересаживаться ближе к сцене, и даже разбавил привычное течение сеанса новыми номерами, которых Китайгородцеву не доводилось видеть прежде. Возможно, с меньшим числом зрителей гипнотизеру было легче управляться.
Среди новых номеров был такой: Потемкин ввел одного из зрителей в состояние гипнотического транса, а затем внушил, что тот находится под палящим солнцем и температура воздуха в тени никак не меньше сорока градусов, так что очень хочется пить.
– Жажда! – внушал Потемкин. – Вы испытываете сильную жажду! Очень хочется пить! Вы хотите пить! У вас в руках двухлитровая бутылка с холодной освежающей водой! Пейте воду! Пейте жадно!
И загипнотизированный "пил", запрокинув голову и "держа" в руках несуществующую бутылку. Он "пил" жадно, захлебывался и никак не мог утолить эту призрачную жажду.
Китайгородцев наблюдал за происходящим из-за кулис.
Сон… Пить… Пить… Сон.
Хамза чай попил и после этого заснул за рулем. А Китайгородцев у себя в кармане нашел пакетик с подозрительной травкой. И он не помнил, как этот пакетик у него в кармане оказался.
* * *
Следующий населенный пункт, через который пролегал маршрут гастрольного турне Потемкина, находился вдалеке от железных дорог, поэтому изначально предполагалось, что добираться до него будут на автомобиле. Но в этот вечер уехать не смогли. Нанятый Потемкиным водитель наотрез отказался ехать, поскольку из-за непогоды дороги пребывали в ужасном состоянии, а до полуночи оставалось два с небольшим часа – отправляться в неблизкий путь в таких условиях мог только самоубийца, как сказал шофер. Потемкин собирался посулить ему дополнительно денег, но тут на сторону водителя встал Китайгородцев – безопасность клиента под угрозой, и надо бы дождаться утра, безусловно.
Они остались в тех же номерах, в которых провели предыдущую ночь. Поужинали тем, что приготовила к вечеру мама Нины Портновой. Когда, завершая ужин, пили чай, Китайгородцев, наконец, решился.
– А можно еще раз? – сказал он, смущаясь. – Вот это… Гипноз…
Потемкин выжидающе молчал, сверля Китайгородцева взглядом.
– Я недавно… В Москве… Нашел в своем кармане пакетик. Там был чай. И еще трава такая, от которой клонит в сон. Со снотворным, в общем, эффектом. И я не помню, откуда пакетик этот взялся.
Китайгородцев посмотрел на собеседника просительно. Но Потемкин, кажется, не понимал, в чем дело.
– У меня есть шеф, – сказал Китайгородцев. – Мой начальник. Он приезжал ко мне туда. В тот дом, о котором я вам рассказывал. Потом он оттуда возвращался в Москву и за рулем заснул. Перед отъездом он пил со мною чай.
* * *
Потемкин пришел в номер к Китайгородцеву на полтора часа раньше, чем накануне. Опустился на стул и некоторое время сидел неподвижно, вслушиваясь в дыхание спящего человека.
В транс Китайгородцева он ввел легко.
Для проверки того, что контакт со спящим установлен, Потемкин попросил назвать имя. Затем фамилию. Китайгородцев отвечал без промедления и достаточно внятно. Можно было приступать.
– Я хочу поговорить с вами про чай, – сказал Потемкин. – Такой маленький пакетик с зеленым чаем. Вы нашли его в своем кармане. Вы помните, как вы его нашли?
– Да, – спокойно ответил Китайгородцев.
– Я уверен, что вы знаете, откуда он у вас в кармане появился. Вы знаете?
– Знаю.
– Откуда же? Скажите мне!
– Я положил его.
– То есть вы сами этот пакетик положили в свой карман?
– Да.
– Зачем? Я хочу знать!
– Чтобы проверить.
– У вас были какие-то подозрения насчет этого чая?
– Да.
– Какие подозрения?
– Опасный.
– Чай опасный?
– Да.
– В чем опасность?
– После крепко сплю.
– После чая крепко спите? – задал уточняющий вопрос Потемкин.
– Да.
– А в пакетике чай как оказался? Вы насыпали?
– Да.
– Откуда вы насыпали? Где брали?
– Пачка.
– Пачка с чаем?
– Да.
– Большая?
– Нет.
– Фабричная упаковка?
– Да.
– Как он назывался? Вспомните!
– Чай зеленый байховый.
– Откуда он взялся? Вы его купили?
– Нет.
– А кто купил?
– Михаил.
– Вы точно знаете, что Михаил?
– Я думаю, что Михаил.
– Вы лично распечатывали пачку?
– Не помню.
– Вспоминайте!
– Мне кажется – нет.
– Из-за чего вы заподозрили, что с чаем что-то не так? Потому что пачка открыта? Или другая причина?
– Другая.
– Назовите ее!
– Крепко сплю.
– Вряд ли только эта причина, – сказал Потемкин. – Что-то было еще. То, что вас заставило задуматься.
– Хамза!
– Что – Хамза? Конкретнее!
– Хамза заснул.
– Вы сопоставили. Решили, что это из-за чая. Что дальше? Что вы предприняли?
– Чай – нет.
– Престали пить чай?
– Да.
– Еще что вы предприняли?
– Не есть.
– Вы перестали принимать пищу?
– Перестал.
– Совсем ничего не ели?
– Яйца.
– Яйца – ели?
– Да.
– Почему?
– Скорлупа.
Скорлупа. Это надо было понять. Потемкин потер виски.
– Вы ели скорлупу?
– Нет.
Скорлупа. Надо понять.
– Не опасно, – сказал Китайгородцев.
Скорлупа – это не опасно.
– Разбить только, – добавил Китайгородцев.
Разбить – это нарушить!
– Вы ели яйца, у которых не нарушена скорлупа! – осенило Потемкина.
– Да.
– И туда нельзя подмешать снотворное!
– Да.
– Вы подозреваете, что в вашу пищу подмешивают снотворное?
– Да.
– Кто?
– Михаил.
– Зачем?
– Чтобы я спал.
– Ночью спали? Или днем?
– Ночью.
– А что такое происходит ночью? Отвечайте!
– Ночью приходит генерал.
* * *
Ночь прошла. Яркое солнце за окном, верный признак морозного утра. Китайгородцев выглянул на улицу. По скрипучему белому снегу шли прохожие, выдыхая белесый пар. Ватага ребятишек продиралась прямиком через сугробы, игнорируя протоптанные тропинки. Радовались первому большому снегу, как неразумные щенки.
Дорогу за ночь успели расчистить. И площадку перед гостиницей расчистили тоже. На этой площадке стоял легковой автомобиль.
"Ауди".
* * *
Китайгородцев вышел из своего номера, сжимая в руке инвалидную трость как дубину.
В коридоре – никого.
Постучал в дверь соседнего номера. Открыл Потемкин.
– Вы один? – тихо спросил Китайгородцев.
– Да.
Но Китайгородцев все равно вошел и осмотрел номер. На всякий случай. Мало ли что.
– К вам никто не приходил? – спросил Китайгородцев. – Может быть, в дверь стучали?
– Нет. А что случилось?
– Подойдите, пожалуйста, сюда, – вместо ответа попросил Китайгородцев.
Он стоял у окна, стараясь при этом, чтобы его не увидели с улицы. Потемкин приблизился.
– Вам знакома эта машина? – кивнул за окно Китайгородцев.
Потемкин всмотрелся.
– Возможно, – ответил не очень уверенно.
– Оставайтесь в номере, – попросил Китайгородцев. – И никому не открывайте. Ни при каких обстоятельствах. Только мне!