* * *
В полутемном коридоре пол был покрыт подранным в клочья линолеумом. Китайгородцеву приходилось ступать осторожно, чтобы не споткнуться. Масляная краска на стенах не обновлялась, судя по их виду, последние лет десять или пятнадцать.
Здесь было всего несколько дверей, но за которой из них искать Потемкина, Китайгородцев не знал. Он шел по коридору, пока не услышал голоса. За дверью, обитой дерматином, из-под которого торчала вата, кто-то был. Китайгородцев вежливо постучал. Рука тонула в мягкой обивке двери. Но там, в комнате, услышали. И сразу звуки стихли. Китайгородцев постучал снова, никто не отозвался. Тогда он решился и приоткрыл дверь. Сразу за дверью обнаружился чернявый парень, впечатление было такое, будто он подслушивал.
– Здравствуйте, – сказал Китайгородцев. – Могу я увидеть Иосифа Потемкина?
Парень перекрывал ему обзор, но Китайгородцев увидел за его плечом Потемкина – тот стоял у противоположной стены, – и еще тут был один человек. Он в сторону Китайгородцева даже не посмотрел.
– Нельзя увидеть! – ответил чернявый недружелюбно и, как показалось Китайгородцеву, капризно.
Он сделал движение, чтобы закрыть дверь.
– Извините, – пробормотал Китайгородцев.
Он уже готов был отступить. Но вдруг Потемкин сделал шаг к нему.
– Что вы хотели, молодой человек?
Тот, второй, который был в комнате, попытался удержать Потемкина, но Потемкин вырвался. Чернявый запоздало захлопнул дверь перед Китайгородцевым. Было слышно, как там, в комнате, раздался какой-то шум. Очень похоже на потасовку. Китайгородцев рванул дверь на себя. Чернявый резко обернулся.
– Тебе же сказали! – произнес он все тем же капризным тоном.
Его напарник удерживал Потемкина.
– Пусти! – потребовал Потемкин.
Не тут-то было.
– Вали отсюда! – посоветовал Китайгородцеву чернявый. – Не до тебя!
Он сделал попытку толкнуть Китайгородцева. Этот парень с инвалидной тростью не представлялся ему достойным противником. Но Китайгородцев его руку перехватил. Рефлекторно. Само собой получилось. Чернявый рванулся, чтобы сбить противника с ног.
– Молодой человек! – взмолился Потемкин.
Кажется, он обращался к Китайгородцеву.
Удерживающий Потемкина парень ударил гипнотизера, уже не таясь.
Чернявый махал руками, пытаясь дотянуться до лица Китайгородцева.
Тот уложил его двумя ударами, орудуя инвалидной тростью: первый, подсекающий удар – по ногам, второй, нейтрализующий, – по почкам. Чернявый взвыл. Его напарник, оставив Потемкина, бросился на Китайгородцева разъяренным быком – очень похоже было, даже глаза у него, кажется, налились по-бычьи кровью. По этим глазам Китайгородцев и ударил палкой. Со всей силы, наотмашь, так что красные брызги полетели. Противник Китайгородцева опрокинулся навзничь. Не боец.
Прибежала билетерша. Запричитала.
– Только не надо милиции, я вас умоляю! – попросил Потемкин.
Телохранитель Китайгородцев
Сколько их? Кто такие? Потемкин может знать.
– Есть еще?
– А?
Не соображает. В шоке.
– Кроме этих двоих – кто еще? С ними кто-то был?
– Не знаю.
Он был на сцене. Он мог не знать. Кто мог видеть? Билетерша?
– Кто они? Местные?
– Нет. Я их не знаю. На машине приехали.
– Где машина?!
– Там, у входа.
Машина – это плохо. В машине еще кто-то может быть.
– Здесь другой выход есть?
– Все закрыто.
– А ключи?
– У завклуба.
Через окно. Первый этаж. Невысоко. Артиста надо выводить. Покалечат, когда очухаются.
* * *
Окно было закрыто на два шпингалета. Первый открылся без труда, второй был залит краской и не поддавался. Китайгородцев сломал его и распахнул окно.
Сначала выпроводил Потемкина, буквально вытолкал его, потом выбрался сам. Вызванный по мобильнику Иван уже ждал их, сидя в ржавой "Ниве". Китайгородцев распахнул перед Потемкиным дверцу машины:
– Прошу!
По городу они проехали без проблем, но на загородном шоссе их нагнала черная "Ауди" с тонированными стеклами. Китайгородцев заподозрил неладное, когда эта машина стремительно приблизилась и повисла у них на хвосте, а в следующее мгновение Потемкин тоже увидел "Ауди" и всполошился:
– Это они!
– Машина вам знакома? – уточнил Китайгородцев.
– Да!
Китайгородцев пожалел о том, что не он сейчас за рулем.
– Не давай им обгонять! – приказал он Ивану. – И быстрее! Быстрее!
Не то, чтобы он надеялся на "Ниве" от "Ауди" оторваться, но на большой скорости водитель "Ауди" будет осторожничать и уверенности в нем поубавится.
– Кто они? – спросил у Потемкина Китайгородцев.
– Подонки! – скривил губы тот.
– Криминал? Бандиты?
– Да.
– Оружие у них какое?
– Ножи я видел.
– А огнестрельное? Может, пистолеты?
– Насчет этого – не в курсе.
– Будем уходить! – принял решение Китайгородцев. – Сейчас поля начнутся, ищи грунтовку и сворачивай, – велел он Ивану. – И по грязище, по грязи – чтобы они сели!
Километра через полтора они съехали на раскисшую дорогу без покрытия. Здесь были заполненные грязью колеи, и сунувшаяся следом в горячке погони "Ауди" почти сразу завязла, даже сотни метров не преодолев.
Было видно, как из "Ауди" выскочили трое.
– Быстрее! – торопил Китайгородцев. – Гони! Гони!
"Нива" глиссером неслась по грязи, отбрасывая комья далеко назад.
Поднялись на взгорок. Впереди внизу была деревня.
– Туда! – показал рукой Китайгородцев.
Там должен быть асфальт. Там они уже не посадят машину на брюхо.
* * *
– Кто они такие? – спросил Китайгородцев.
– Жалкие, ничтожные люди! – ответил Потемкин.
Китайгородцев засмеялся, не сумев сдержаться.
– Что тут смешного? – сердито спросил Потемкин.
– Извините. Просто я вспомнил "Золотого теленка".
– Какого теленка? – нахмурился собеседник.
– Книга "Золотой теленок". Ильфа и Петрова.
– Не читал, – поджал губы Потемкин.
Они сидели в салоне "Нивы" у маленького, похожего на сарай, здания железнодорожной станции. До прихода электрички на Москву оставалась четверть часа.
– Вы там живете? – спросил Потемкин. – В том городе, где я давал сеанс?
– Нет. Я на отдыхе, – ответил Китайгородцев и выразительно продемонстрировал инвалидную трость. – Восстанавливаюсь.
– А сами в таком случае откуда?
– Я москвич.
– Где работаете?
– Я телохранитель.
– О! – заинтересовался Потемкин. – Настоящий?
– А что – бывают не настоящие?
– Я как-то никогда об этом не задумывался. Так у вас не перелом?
– Простите, не понял.
– Нога, – сказал Потемкин. – Я думал, это перелом у вас. А на самом деле это как-то связано с работой?
– Да, с работой.
– То-то я вижу, вы так ловко их! Прямо как в кино.
– В кино выглядит красивее, – усмехнулся Китайгородцев.
– Вы правы. А здесь был только страх, – признался Потемкин. – Я испугался.
– Можно я задам вам несколько вопросов?
– О чем?
– Я был на вашем сеансе…
– А, это.
– Скажите, гипноз – он действительно существует?
– Ну, вы же видели.
– Видел, – согласился Китайгородцев. – Но я не знаю, как к этому относиться.
Потемкин подозрительно посмотрел на собеседника.
– Может, это фокус такой, – пробормотал Китайгородцев, не сумев с ходу подобрать нейтральной щадящей формулировки.
– Значит, моя лекция вас не убедила?
– Я пропустил начало, – признался Китайгородцев. – Опоздал на полчаса.
– Я рассказывал в своей лекции о том, что гипноз как явление изучали великие ученые. Зигмунд Фрейд, Владимир Бехтерев, Иван Павлов. Вам эти фамилии о чем-нибудь говорят?
Отомстил за Ильфа и Петрова.
– Допустим, – сказал Китайгородцев.
– Как вы понимаете, такие люди не стали бы тратить время на фокусы, как вы изволили выразиться. Гении не размениваются по пустякам.
– Значит, вот эта девушка на сцене – она действительно спала?
– Это не сон! – отмахнулся Потемкин с видом человека, раздраженного необходимостью растолковывать непосвященному собеседнику столь очевидные для рассказчика вещи. – Гипноз – это особое состояние. Не сон, но и не бодрствование. Это другое.
– Она очнулась и спросила, что с нею происходило. Она действительно не помнила?
– Конечно! – уверенно сказал Потемкин.
– И все, что происходило вокруг нее, – оно как бы не существовало?
– Да.
– Весь этот зал… Там было человек двести…
– Во время гипноза они для нее не существовали. Она не слышала их. И не видела.
– Но вас она слышала, – напомнил Китайгородцев.
– Меня – да. Гипнотический раппорт – так это называется. Гипнотизируемый практически полностью отключается от воздействий внешнего мира, но с тем человеком, который погрузил его в гипноз, у него сохраняется связь. Он его слышит, и он ему подчиняется. У академика Павлова есть даже теория на этот счет: у загипнотизированного спит весь мозг, почти весь, за исключением маленького участка, который не заторможен, а напротив, чутко реагирует на голос гипнотизера. Гипнотизер как бы удерживает человека на веревочке, не позволяет ему провалиться в полное беспамятство.
Беспамятство – на это слово Китайгородцев среагировал. Потому что в последнее время ему приходилось думать об этом не раз.
– Скажите, а можно человека заставить что-то забыть? – спросил он. – Вот человек что-то знал… Что-то видел… а после гипноза все напрочь забыл…
– Амнезия, – кивнул Потемкин. – В принципе возможно. – Он произнес это легко и непринужденно, сразу же заметил, что его ответ Китайгородцева не впечатлил, и тогда он с вызовом поинтересовался: – Или вам не очень верится?
Кажется, он был готов обидеться, но Китайгородцев не стал юлить:
– Я сидел там, в зале. А вы говорили… Ну, руки сцепить… Сильное напряжение… Никто не сможет расцепить, пока вы не прикажете…
– Ну! – с прежним вызовом бросил Потемкин.
– И парень, что сидел передо мной, руки легко расцепил, без всякого приказа.
Потемкин усмехнулся.
– Даже у гипнотизеров экстра-класса, при самом благоприятном стечении обстоятельств, когда вроде бы все получается, гипнозу поддаются девять человек из десяти. Есть люди, которые в большей степени подвержены гипнозу, есть те, кто в меньшей. Понимаете? Из десятка найдется один, кто не поддастся.
Последние слова он произнес уже с нескрываемым раздражением. То ли на этих неподдающихся сердился, то ли на Китайгородцева за его неверие.
– Я не всесилен! – сказал он раздраженно. – И амнезия эта, про которую вы спрашиваете… Я такого не умею, например. Ну что же, не каждому дано!
Расстроился, было заметно.
* * *
Китайгородцев провожал Потемкина до электропоезда.
– У меня есть предложение для вас, – сказал Потемкин. – Хотите поработать на меня? Я много гастролирую, – разные города, гостиницы, жизнь кочевая, беспокойная, мне нужен надежный сопровождающий. Я хорошо плачу. Вы сколько, кстати, получаете?
– Я вряд ли смогу быть вам полезен, – дипломатично ответил Китайгородцев, пропустив мимо ушей вопрос о зарплате.
– Но сегодня вы смогли быть мне полезным, – с серьезным видом парировал Потемкин.
– У вас с ними проблемы?
– С кем? – изобразил непонимание Потемкин.
– С этими людьми, которых я сегодня видел.
– Ублюдки! – не сдержался Потемкин.
– Кто они? Просто бандиты? Или это ваша крыша?
Потемкин нервно дернул плечом.
Скорее всего – крыша.
– Я вряд ли смогу быть полезен, – повторил Китайгородцев.
Подошел электропоезд.
– Тысяча долларов вас устроит? – занервничал Потемкин. – Ежемесячно.
– Я зарабатываю больше, – признался Китайгородцев.
– Плюс накладные расходы. Проживание, питание – бесплатно.
– Электричка уйдет, – напомнил Китайгородцев.
Это и был его ответ. Потемкин понял. Он вошел в тамбур вагона, но прежде успел ткнуть в руки собеседнику свою визитку.
– Подумайте! – сказал он. – Вы мне подходите!
Двери закрылись. Состав тронулся.
Китайгородцев заглянул в визитку.
Потемкин Иосиф Ильич.
Мастер гипноза.
Магистр.
Академик Международной академии психоанализа.
Вице-президент Фонда парапсихологических исследований.
Порой визитка может многое рассказать о своем владельце. Китайгородцев выбросил бы ее без сожаления, но не увидел поблизости ни одной урны.
* * *
Про эту визитку Китайгородцев вспомнил очень скоро – через несколько дней. За ним приехал Лапутин и увез в Москву. Хамза уже ждал Китайгородцева. Шеф не выглядел настороженным и напряженным, как все последнее время. Возможно, связанные с Китайгородцевым проблемы устранились – так самому Китайгородцеву представлялось.
– Не надоело в глухомани? – спросил Хамза.
– Скучно там, – признался Китайгородцев.
– Покажешься врачам, – кивнул Хамза на раненую ногу собеседника. – И можешь жить вольной жизнью. Без ограничений, так сказать.
Он был доброжелателен и весел. И о работе даже не вспоминал. О тех же Лисицыных ни словом не обмолвился. Как будто с Китайгородцевым нельзя было обсуждать никакие рабочие вопросы. Дело было не в том, что он ранен. Даже сразу после курса лечения Хамза нашел, чем заняться Китайгородцеву. Отправил его к Лисицыным присматривать за домом. А вот после Лисицыных он с Китайгородцевым о работе уже не говорит, а говорит он только об отдыхе.
– А чем я дальше буду заниматься? – не выдержал Китайгородцев.
– Силы восстанавливать! – бодро ответил Хамза.
И только сейчас Китайгородцев распознал неискренность веселой доброжелательности шефа.
– Я вернусь к Лисицыным? – прямо спросил Китайгородцев.
– Нет!
– Другое мне дело какое-то найдете?
– Ты, Толик, отдыхай! Ты мне здоровый нужен.
Значит, Китайгородцев не ошибся.
– Что происходит? – спросил он.
– Ты о чем?
– Со мной какие-то проблемы?
– Ну какие такие проблемы? – сказал с неискренней беспечностью Хамза. – Ты полностью восстановись – тогда будет разговор!
– О чем?
– О работе.
– Я хочу сейчас о работе говорить!
– Какой может быть разговор? Ты до сих пор с палочкой ходишь.
– Дело не в этой клюке! Я ведь не маленький, я понимаю! Две недели назад вам эта палка не мешала! Что происходит?
– Толик, давай поговорим, когда ты снова будешь на ногах.
– Что происходит? – повторил Китайгородцев.
Его упорство, видимо, подсказало Хамзе, что разговора все равно не избежать.
– Я не хотел говорить с тобой об этом, – признался Хамза. – До тех пор, пока ты полностью не восстановишься. Дело не в твоей ноге, конечно. Это ранение меня сейчас меньше занимает, чем… – Он запнулся. – Чем все другое, – туманно сформулировал после паузы.
Китайгородцев ждал.
– Вот так! – сказал Хамза. Почему-то получилось сердито.
И снова Китайгородцев промолчал.
– Толик! – произнес Хамза, старательно избегая встречаться взглядом с собеседником. – С тобой какие-то непонятные истории! То ты кого-то видел, то не видел. Объяснения этому никакого нет, а выглядит все ой как странно! И после этого ты хочешь, чтобы я тебе дал в руки пистолет и на объект поставил?
По нему было видно: ни за какие коврижки.
– И что же теперь? – мрачно поинтересовался Китайгородцев.
– Ты сейчас отдыхай, силы восстанавливай…
– А потом-то что? – проявил настойчивость Китайгородцев.
– А потом обследование будешь проходить, – озвучил Хамза то, о чем ему совсем не хотелось говорить.
Китайгородцев выразительно постучал себя пальцем по лбу.
– Ты же понимаешь, Толик, – у тебя сейчас не с ногой главные проблемы, – пробормотал Хамза.
С головой у Китайгородцева проблемы.
Не видать ему работы в ближайшее время. И в последующее время, возможно, тоже.
* * *
В отсутствие Китайгородцева на вещах и на мебели в его квартире осела пыль. Китайгородцев провел пальцем по столешнице – остался след.
В прежние времена, еще до ранения, у него случались выходные дни. И в отпуск ему доводилось уходить. Но он всегда знал, что по окончании отдыха его снова ждет работа. А сейчас у него было такое чувство, будто его нынешний "отпуск" не закончится никогда. Непривычно. Он был растерян. Впереди – много дней, и он не знал, чем их займет. Потом он подумал о том, что за эти дни полного бездействия изведет себя. Он ни о чем другом не сможет думать, кроме того, что с ним, возможно, не все в порядке. И с каждым днем ему будет все труднее держать себя в руках.
Хамза его к работе не допустит.
В ближайшее время Китайгородцев должен сам себе найти работу.
Он уже почти не сомневался.
Он позвонил Потемкину.
* * *
Потемкин был в Москве и собирался вскоре выехать в Рязанскую область с "сеансами гипноза", как он выразился.
Звонку Китайгородцева он обрадовался. По-видимому, не очень рассчитывал на это после их беседы на безлюдной подмосковной платформе.
– Но у меня есть несколько условий, – сказал Китайгородцев. – Без этого я на вас работать не смогу.
– Условия – какие? – спросил Потемкин.
– Первое: вы рассказываете мне все о своих недругах, в подробностях.
– К чему вам это? – не проявил энтузиазма Потемкин.
– Я должен знать обстановку вокруг вас. Знать, откуда ждать неприятностей. Это раз. Второе: мои рекомендации вы выполняете беспрекословно.
– Что еще? – спросил Потемкин.
– Ничего. Только это.
То ли Потемкина подкупила краткость списка, то ли ему деваться было некуда, но он, не раздумывая долго, сказал:
– Хорошо, я согласен.