На минуту Шатори потерял его из виду. Когда же пассажиры прошли, он снова увидел его: тот стоял у стены, прислонившись к ней спиной. И тут Шатори обратил внимание на двух мужчин с большими чемоданами в руках. Увидев блондина, один из мужчин подошел к нему и поставил чемодан на землю. Сунув в рот сигарету, начал искать в кармане спички. Блондин повернулся к нему и, щелкнув зажигалкой, дал прикурить.
В этот миг Кантор прыжком вскочил блондину на плечи и повалил его на землю. Шатори схватил стоявший на земле чемодан.
- Кантор, отпусти! - приказал Чупати собаке, которая неохотно выпустила из пасти воротник блондина.
- Браво!.. - послышался за спиной Шатори чуть хрипловатый голос. - Я же вам говорил, что мы с вами скоро встретимся…
Шатори быстро повернулся кругом.
- Товарищ подполковник, разрешите доложить…
- Потом, не здесь…
- Прошу прощения, как вы здесь оказались, товарищ подполковник?…
- Не называйте меня по званию… Я шел вот за этими двумя господами. Особенно я беспокоился за безопасность господина секретаря. - Подполковник кивнул головой в сторону двух мужчин, которые стояли, подняв руки вверх.
- Вы все знали? - с удивлением спросил Шатори.
- Знал? Такие вещи знать заранее никогда нельзя, Можно чувствовать, предполагать, подозревать, но знать?… - И, повернувшись к этим людям, добавил: - Ребята, этих господ я доверяю вам. А картины, раз уж они попали в руки именно к вам, старший лейтенант, вы и несите.
- Они здесь? - удивленный Шатори приподнял чемодан.
- Да, две картины Ботичелли. Правда, это всего лишь копии, но очень хорошие, не так ли, господин секретарь? Превосходные копии!
Шатори только сейчас посмотрел на мужчину, которого подполковник величал секретарем.
- Да, да, это художественный секретарь… который так тщательно обследовал и музей и собор, только ему не было известно, что оригиналы этих картин находятся в другом месте, в Будапеште. - Подполковник посмотрел на Шатори. - Так что совсем неплохо, когда человек часто посещает художественные выставки и может отличить копию от оригинала… А сейчас, я надеюсь, старший лейтенант, вы меня пригласите на чашку кофе.
- Разумеется, только разрешите представить вам старшего сержанта Чупати и его служебную собаку по кличке Кантор. Благодаря им я здесь с вами и встретился…
- Я видел, как вы работаете. Поздравляю. Надеюсь, этот парень, - подполковник ткнул трубкой в сторону Мюллера, - не успел наделать слишком много…
- Боюсь, слишком много, - заметил Шатори. - Более чем достаточно, чтобы заслужить по Уголовному кодексу петлю на шею.
- Простите, я ничего такого не сделал… - дрожащим голосом произнес Мюллер. - Я просто дал прикурить этому мужчине. Я его даже не знаю вовсе…
- Ничего, разберемся, - ответил Шатори, листая удостоверение личности Мюллера. - Коза поможет…
- Я протестую, я ничего не сделал…
Кантор несколько раз громко протявкал.
- Слышали? - Подполковник кивнул в сторону собаки. - У Кантора на этот счет свое мнение…
- …Янош Мюллер, - закончил вместо подполковника Шатори.
Кантор, встав на задние лапы, передние положил Чупати на плечи и терся мордой о голову сержанта. Они не заметили, как в коридоре появились начальник областной полиции и начальник районной полиции.
- А вы тут чем занимаетесь? - спросил один из офицеров.
- Развлекаемся, - ответил Чупати, отведя в сторону голову Кантора.
- Гм… - Полковник смерил старшего сержанта взглядом с ног до головы.
- Товарищ полковник, разрешите спросить: вы свое обещание выполните? - шутливым тоном проговорил Чупати.
- Какое обещание?
- Вы же обещали представить нас к награде…
- Пока вы заслуживаете гауптвахты, а не награды. Какое вы имели право, находясь в моем распоряжении, самовольно уйти из радиомашины и отсутствовать с полуночи до половины восьмого утра? Где ваша дисциплина? У нас такого еще никогда не было!
По тону полковника Чупати мгновенно понял, что с ним шутки плохи, когда дело касается вопросов дисциплины. Сержант быстро освободился от объятий Кантора и, щелкнув каблуками, доложил по всем правилам:
- Товарищ полковник, докладываю: мной и Кантором был задержан опасный преступник.
- Что вы говорите? - Полковник с изумлением смотрел то на старшего сержанта, то на Кантора, который, усевшись на задние лапы, передней правой "отдавал честь".
- На рассвете на станции нами задержан и передан группе госбезопасности важный преступник, - повторил Чупати.
- И вы только сейчас мне об этом говорите?! - воскликнул полковник.
Начальник областной полиции улыбнулся и по-дружески похлопал Чупати по плечу:
- Молодец старшина.
- Старший сержант, - поправил Чупати.
- Был им, а теперь старшина… Это я вам точно обещаю. И его не забудем. - Офицер показал на Кантора.
В обод Кантор удостоился того, что начальник полиции сам положил ему миску густого гуляша, однако Кантор даже не притронулся к вкусно пахнувшему блюду, чем вызвал всеобщее удивление.
Чупати тоже недоумевал, почему Кантор отказывается от столь вкусной еды. Может, у него пропал аппетит от волнения?
После обеда в честь Дня конституции на плацу выстроился весь личный состав полиции. Начальник районной полиции сказал короткую речь, в которой упомянул о том, как отличились Чупати и его четвероногий друг Кантор. А затем Чупати в торжественной обстановке был вручен нагрудный знак "Отличный пограничник". Точно таким же значком был награжден и Кантор. Каждый раз, когда упоминалось имя Кантора, пес, словно понимая, что говорят именно о нем, замирал и не двигался. Он торжествовал.
Чупати была вручена также денежная премия в размере тысячи форинтов. После того как закончилась торжественная часть, Чупати, надеясь, что у Кантора теперь появился аппетит, повел его кормить. Повар вымыл миску и положил в нее самые лучшие куски мяса. Однако Кантор, поглядывая то на хозяина, то на соблазнительно пахнувшую еду, так и не притронулся к ней.
- Что с тобой, дружище? - спросил Чупати собаку. - Почему ты ничего не ешь?
Кантор тоже с недоумением смотрел на своего хозяина, не понимая, почему ему дают еду в новой миске. Ведь сам хозяин приучил его к тому, чтобы он никогда не брал еду из чужих рук и новой посуды.
- Ах ты черт подери! - вдруг радостно воскликнул Чупати. - Миска! Ты не хочешь есть из новой, незнакомой тебе миски! Все ясно! - Сержант, не задумываясь, стащил с головы фуражку и все содержимое новой миски опрокинул в нее.
- Ешь! - Чупати поднес фуражку с едой под нос Кантору.
Пес с жадностью набросился на еду.
- Ну наконец-то! - с облегчением вздохнул Чупати. - Как же я мог забыть! А где мне теперь достать новую фуражку? Вот вопрос.
После праздника Чупати купил себе облюбованные раньше ботинки на каучуковой подошве - благо премия лежала в кармане. Теперь он вместе с Кантором спал в казарме, в комнате, специально отведенной для гостей. Спал сном праведника.
Проснувшись, Чупати надел новые ботинки и довольным тоном сказал:
- Ну, Кантор, если бы не ты, то не видать бы мне этих ботинок… А ты не завидуешь, а?
Кантор внимательно оглядел ботинки, но нет же, он нисколько не завидовал своему хозяину.
Стояло прекрасное августовское утро. Чупати привел в порядок свое обмундирование: почистил, выгладил. Согласно приказу он временно оставался в распоряжении местного начальства. Ему даже дали несколько выходных дней, которые он мог использовать по собственному усмотрению.
- Ну, Кантор, что мы с тобой будем делать? - спросил он, обращаясь к собаке, и сам же ответил: - Сначала осмотрим город, так? А потом пойдем купаться на Дунай, согласен?
Сержант так тщательно причесал Кантора, что шерсть на нем заблестела как намасленная.
- Ну, теперь пошли, пижон! Когда сержант подошел к проходной, часовой встретил его дружеской улыбкой и спросил:
- Товарищ старший сержант, вы не находите, что у вас… не все в порядке?
Чупати инстинктивно схватился за голову, на которой не было фуражки.
- Вот олух! - выругался он. - В форме и без головного убора. Что же делать?
- Попросите в казарме у ребят. Они вам дадут пилотку, - посоветовал часовой.
Через несколько минут Чупати уже шел в казарму.
- Как хорошо, что я вас встретил, - увидев Чупати, сказал ему молоденький лейтенант. - Я уже был у вас…
- Ну вот и погуляли… - недовольно проворчал сержант, предчувствуя, что не зря его искали. - Что случилось?
- Ничего особенного не случилось, - продолжал лейтенант. - Звонили из Тохомока, передали, что у них произошло нарушение госграницы…
- Вот так "ничего особенного"!..
- Передали, что дело несложное. Двое каких-то заблудились в камышах, и только…
- Ну, Кантор, конец нашей свободе, пошли!
Небольшая пограничная застава размещалась у черта на куличках, там, где тянулись сплошные болота.
Шофер-пограничник довез Чупати до заставы и тут же укатил обратно.
- Сколько сопровождающих вы мне дадите? - спросил Чупати начальника заставы - молоденького старшего лейтенанта.
- Сопровождающих? - удивился лейтенант. - Я думал, вам их в городе дадут. У меня ни одного человека свободного нет.
- Жаль, но тогда я не смогу начать работу. По инструкции мне положено не менее двух сопровождающих. А вы мне их не даете.
- Один-единственный солдат сейчас не занят, он конюх… ухаживает за лошадьми. Его могу дать, а смена сама посмотрит за животными, хотя ругаться сильно будет…
Чупати выглянул в окошко: кругом расстилалась однообразная, ровная зеленая равнина с серыми пятнами зарослей тростника где-то на горизонте.
- Далеко вам не придется идти, - попытался успокоить Чупати начальник заставы. - Каналы и озеро мы постоянно контролируем на моторной лодке. А в болото ни одна живая душа не осмелится сунуться, суши же у нас кот наплакал…
- Хорошенькое утешение. - Чупати отошел от окна и, махнув рукой, сказал: - Давайте вашего конюха…
Конюхом оказался высокий молодой парень с обвислыми, как у сома, усами, флегматик с очень покладистым характером.
Через несколько минут конюх, повесив себе на шею карабин, был уже готов выйти в путь. До места нарушения границы Чупати довел сам начальник заставы. На мокрой земле явственно отпечатались два следа: мужской и женский. Договорились с начальником заставы, что, если что-нибудь случится, Чупати даст длинную очередь из автомата в воздух.
Далее пошли по лугу, через полкилометра начались заросли тростника. Идти было трудно: заросли были густыми и высокими.
Только тут Чупати спохватился, что ему следовало бы попросить у старшего лейтенанта болотные сапоги.
После часа блуждания по зарослям Чупати спросил конюха:
- Где мы находимся?
- А черт его знает, - спокойно ответил тот.
- Разве ты не знаешь этих мест?
- Нет. Меня никогда сюда не брали.
- Так чего ты мне об этом раньше не сказал?
Отдохнув, пошли дальше на север. Под ногами хлюпала вода.
- Хоть компас у тебя есть? - спросил Чупати конюха. Тот покачал головой.
Через некоторое время вода дошла до колен, а потом и выше, Кантор уже не шел, а плыл.
Наткнувшись на крохотный сухой островок, остановились передохнуть. И вдруг Кантор, подняв уши, начал настороженно слушать. Чупати тоже прислушался. Где-то недалеко кричал ребенок, кричал взахлеб, как обычно грудные младенцы.
- Ты слышишь? - спросил сержант конюха.
- Слышу, младенец плачет…
Встали и пошли на крик. И снова пришлось идти по колено в воде, пока не выбрались на небольшой островок, на котором лежал завернутый в пеленки младенец.
- Черт возьми! - выругался Чупати. - Что же нам теперь с ним делать?… Нужно возвращаться обратно, но только прямым путем…
- Я совсем не умею плавать, - заявил конюх.
Чупати остолбенел: он и сам-то, по правде сказать, плавал неважно.
Повернули в сторону заставы. Вода местами доходила до подмышек. Конюх, бывший на голову выше Чупати, нес ребенка на поднятых вверх руках. Кантор пробирался вплавь.
Через час все выбились из сил. Чупати потерял один башмак, который засосало болотной грязью.
Солнце еще стояло высоко в небе, они все шли и шли, а камыши не кончались.
- Помогите! Помогите! - Тишину разорвал истеричный женский крик.
- Скорее туда! - скомандовал Чупати и побежал на крик.
Через несколько метров тростниковые заросли неожиданно кончились. Взору открылось ровное место, на котором синела гладь озера, а в самом центре этой равнины две черные головы: мужская и женская.
Чупати несколько мгновений смотрел на двух человек, которых засасывала трясина.
В это время со стороны озера послышалось слабое тарахтение моторки.
- Стреляй в воздух! - крикнул Чупати конюху, чувствуя, как почва уходит из-под ног. - Кантор, возьми его! Это бандит! - успел крикнуть сержант псу, ткнув рукой в сторону мужчины, и энергично заработал руками и ногами, чтобы как-то удержаться на поверхности, не уйти под воду.
Когда Кантор подплыл к мужчине, тот вытащил пистолет и, хотя Кантор успел повиснуть у него на руке, выстрелил. Пламя обожгло Кантору шерсть. Пуля прошла в нескольких метрах от Чупати, никого не задев.
Через несколько секунд вдали показалась моторка пограничников. Чупати чувствовал, как его все глубже и глубже засасывает трясина и он не в состоянии был пошевелить ни рукой, ни ногой…
Подоспевшие на моторке пограничники успели вытащить Чупати, конюха с младенцем, Кантора и мужчину с пистолетом.
В сознание Чупати пришел только в больнице. Открыв глаза, он увидел белый потолок и белые стены. Был еще день. В окно падали солнечные лучи. Чупати сел на койке, и его первыми словами были:
- А где женщина?
- Спокойно, товарищ Чупати, спокойно! - К нему подошел врач в белом халате. - Не нужно волноваться.
Кантор, который все время лежал возле кровати хозяина и не сводил с него глаз, сразу же вскочил на ноги, как только сержант открыл глаза, и бросился лизать ему шею от радости.
- Так где же женщина? - еще раз спросил Чупати.
- К сожалению, ее спасти не удалось. Когда пограничники вытащили ее из болота, она была мертва, - ответил наконец врач, готовя шприц для очередного укола.
Когда с процедурами было покончено, в палату впустили конюха-пограничника.
- Что с ребенком? - спросил у него Чупати.
- Все в порядке, отдали в детский дом. Доктор говорит, что жизнь малыша вне опасности.
- Известно, чей это ребенок? - поинтересовался сержант.
- Отец ребенка, если такого мерзавца можно еще называть отцом, Иштван Ласло…
Подробности Чупати узнал несколько позже, когда уже переодевался в свою одежду.
Оказалось, что мужчина работал главным бухгалтером одного будапештского предприятия и совершил крупную растрату, за которую его должны были привлечь к уголовной ответственности. Чтобы избежать наказания, он решил бежать в Австрию вместе с женой и пятимесячным ребенком. Один из местных жителей за тысячу форинтов обещал перевести их через границу. Однако довел их только до болота, ткнул рукой, куда нужно идти дальше. Вот они и пошли…
- Бывают же такие мерзавцы! - воскликнул возмущенно Чупати.
- Проводника уже арестовали, - сообщил пограничник.
Одевшись и подозвав к себе верного Кантора, старший сержант сказал:
- Ну что, дружище, в этом болоте и тебе небось не сладко пришлось?
Насколько Кантору везло в работе, настолько он был невезуч в любви. За последние годы у него, правда, было несколько легких любовных похождений в дни, свободные от заданий, родилось несколько щенков, которые были похожи на Кантора и унаследовали от него ряд положительных качеств.
Однако для настоящей любви у Кантора не было ни времени, ни возможности. Внутренняя дисциплина и собранность, к которым пес привык во время работы, не позволяли ему тратить время на такие вещи.
С появлением же Лохмушки все изменилось: Кантор по-настоящему влюбился. Каждый раз, возвращаясь с задания, как бы поздно ни было, пес в первую очередь направлялся не к своей конуре, а к домику, в котором жила молодая собака. Кантору доставляло удовольствие хотя бы увидеть ее мельком, взглянуть, как она дремала, растянувшись в конуре. По утрам Кантору было особенно приятно слушать, как Лохмушка призывно лаяла, повернув голову в его сторону. Пес старался научить Лохмушку всему тому, что хорошо знал и умел сам, за что та платила ему подобострастным обожанием.
Султану тоже нравилась Лохмушка, однако каждый раз, когда он пытался приблизиться к ней, собака встречала его злобным рычанием, что наводило его на невеселые мысли о том, что у него есть более счастливый соперник.
В начале сентября старшему сержанту Чупати было досрочно присвоено воинское звание "старшина".
Наблюдая за заигрыванием Кантора с Лохмушкой, вновь испеченный старшина радовался их дружбе. В мечтах старшина уже видел щенков от Кантора с Лохмушкой, которые бегали по двору, умножая собачье потомство части. Это были бы такие щенки, каких не сыщешь на всем свете, каких не стыдно показать на любой международной выставке служебных собак. Более того, старшина был уверен, что все призовые места заняли бы именно его собаки.
Однажды после обеда Чупати незаметно удалился домой, оставив Кантора в будке Лохмушки. Когда же часов в десять вечера Чупати был вызван на происшествие и пошел за Кантором, тот, как разъяренный тигр, бродил взад и вперед по конуре Лохмушки, которая безмятежно дремала в углу.
- Кантор, дорогой, не сердись на меня, что я помешал тебе, - сказал Чупати, - но нас вызывают на задание.
Как только старшина открыл дверь, Кантор выскочил из конуры и, потянувшись, бросился хозяину на шею.
- Соскучился, да? Ну ладно, пошли, нас с тобой ждут…
Напротив железнодорожного вокзала располагалось здание областной почты, к которому подходил один запасной железнодорожный путь, куда прибывали и отправлялись почтовые вагоны. Расстояние между почтой и путями было не более пятнадцати метров. Мешки с заказной корреспонденцией и ценностями переносили на руках. Поздно вечером прибывал лишь один поезд - из Будапешта, которым обычно привозили довольно крупные денежные суммы. Площадь перед вокзалом всегда была настолько оживленной, что никому и в голову не могло прийти, что здесь можно совершить какое-нибудь преступление.
О прибытии денег знало ограниченное количество человек, тем более что деньги, как правило, привозили в самое различное время.
Когда Чупати прибыл на место происшествия, там его поджидал начальник уголовного розыска старший лейтенант Шатори.
- Как дела? - спросил его старшина.
- Да вот, как назло, плотный туман. А у преступника двадцать минут форы.
- Посмотрим, - проговорил старшина, осматривая место преступления.
Почтовый служащий, несший в здание опломбированный почтовый мешок, получил сильный удар чем-то тяжелым по голове. На асфальте расплылось довольно большое пятно крови.
- Смотреть здесь нечего, идите по своим рабочим местам, - сказал Шатори работникам почты, которые столпились вокруг.
Осмотрев место преступления, Чупати сказал: