– Умная какая! – усмехнулся Глеб. – Как будто это так просто. Где ты найдешь таких специалистов? Тем более за семь дней!
– Да не за семь! – воскликнул Юрасик. – В том-то и беда! Читай внимательно – пятого мая очистили нижнюю строку символов. И единственный день, когда можно увидеть всю надпись полностью – это завтра, шестого мая.
– Прекрасно! – истерично хохотнула Лена. – Завтра профессора не будет, сами мы расшифровать ничего не сможем. Послезавтра под землю уйдут иероглифы, а через неделю – и вся стена. Мы погибли!
– Я же сказал, у нас проблема, – тяжело вздохнул Юрасик. – И совершенно нет времени на раздумье.
– Поэтому мы раздумывать и не будем, – твердо сказал Глеб. – Мы завтра же поедем в Краснодар решать нашу проблему. И нам никто не помешает – ни беспризорные дети, ни обеспокоенные бабушки! Если, конечно, мы хотим назад.
Он выразительно посмотрел сначала на Лену, потом на Юрасика.
– Почему в Краснодар? – решилась спросить Лена.
– А ты хочешь получить консультацию настоящих археологов?
– Ну естественно! Они больше всех в теме.
– Так вот, в Краснодаре их будет целая толпа! Даже один знакомый профессор. Правда, Карась?
– Ты хочешь заявиться прямо на конференцию? – изумился Юрасик.
– Ну говорят же: одна голова – хорошо, а две – лучше. А тут сразу столько голов, да еще археологических! Обязательно кто-нибудь что-нибудь подскажет, – оптимистично заявил Глеб.
– А что мы им скажем? – озадаченно спросила Лена. Глеб отмахнулся:
– Это неважно. Главное – мы должны показать им древнюю надпись, чтобы они могли ее расшифровать.
– А как мы им покажем эту надпись? – поинтересовался Юрасик. Глеб серьезно посмотрел на него и сказал:
– Ты не поверишь, Юрок. Недавно изобрели такую штуку с глазком. Она называется цифровой фотоаппарат. Круто, прикинь!
6 мая 2013, понедельник
В десять часов утра ребята уже шли по кривым улочкам знакомого дачного массива. Юрасик нес на спине свой неизменный рюкзачок, в этот раз значительно круглее и тяжелее. Все же дорога неблизкая, и неизвестно, когда и где им удастся перекусить. Стратегический запас продуктов никогда не помешает. На все подковырки Глеба по этому поводу Юрасик отвечал, что часа через четыре они ему еще спасибо скажут и при виде аппетитных пирожков будут просто пищать от удовольствия. Лена, казалось, совершенно не слушала их пререкания. Она шагала с отсутствующим видом и думала о чем-то своем.
– Что это ты сегодня какая-то беззвучная? – переключился Глеб на нее. – Где у тебя громкость прибавляется? Давай покручу.
– Отстань, – вяло отмахнулась Лена. – Не до тебя.
– У тебя что-то случилось? – спросил Юрасик.
– Из-за этой поездки к маме в больницу не попаду, – вздохнула Лена. – С работы пришлось отпрашиваться. И дети дома с Андрейкой остались. А это все равно что одни.
Да еще на целых полдня.
– А я с бабушкой на дачу уехал будто бы. Для мамы с папой. А бабушке сказал, что дома останусь, – поведал Юрасик.
– Стоит им созвониться, и вся твоя конспирация рухнет, – сказал Глеб.
– Не рухнет. Бабушка с собой никогда не носит телефон, она его не любит. А папа с мамой сегодня на работе. Вернутся в шесть. К этому времени я уже приеду.
– Ты уверен?
– Конечно. Не будем же мы там до поздней ночи.
За разговорами они снова пропустили нужный поворот и опомнились только у водяной колонки. Сегодня было не так жарко, поэтому пить, а тем более обливаться водой совершенно не хотелось.
– Надо возвращаться, – нерешительно сказал Юрасик, который и сам был не в восторге от своего предложения. Но снова бегать от козы и лазать по деревьям он тоже горячего желания не испытывал.
– Да ладно вам, пройдем через тот участок, – сказал Глеб. – Так быстрее. И обходной дороги мы не знаем.
– А коза? – с опаской спросила Лена.
– Пусть только высунется – я ей рога узлом завяжу! – воинственно воскликнул Глеб и двинулся вперед. Лене и Юрасику ничего не оставалось, как пойти следом. В соседнем переулке стоял страшный грохот – четверо дошкольников играли в футбол старым ржавым ведром. Руководил матчем белобрысый паренек, в котором ребята с трудом узнали Серого. Без бинтов и зеленки он выглядел несколько иначе, чем в прошлый раз. Увидев своих ровесников, Серый обрадовался более достойной компании, бросил малышню и подошел к ребятам.
– С какой вы дачи? – заинтересованно спросил он. – Вы новенькие? С другой улицы? Я тут всех знаю.
– Мы не с дачи, – с серьезным выражением ответил Глеб. – Мы из клуба экстрасенсов. У нас задание. Мы идем на раскопки. Так что, Серый, можешь и дальше играть с мелюзгой.
– А откуда вы меня знаете? – удивился тот.
– Говорю же, мы – экстрасенсы, – сказал Глеб.
– Ну да, а я Джек Воробей! Хорош заливать! – воскликнул Серый. – Детей-экстрасенсов не бывает.
– Еще как бывает. Только об этом никому не говорят, вся наша организация существует тайно. У детей-экстрасенсов крепче связь с космосом. Они точнее могут предсказать события. Вот сейчас нас вызвали поработать с древней стеной.
– Это что, как дети шпионов, что ли?
– Ну, типа того, только круче. У нас нет никаких гаджетов, мы работаем голыми руками и головой.
– Ну-ка, скажи что-нибудь про меня, – недоверчиво попросил Серый.
Глеб закатил глаза, протянул руку и стал водить возле его лица. Лена и Юрасик, стоящие поодаль, едва сдерживали смех. Серый, не шевелясь, завороженно следил за рукой одними глазами.
– У тебя есть старший брат, – проговорил Глеб "трансовым" голосом. – Он взрослый и уже работает. Ты постоянно живешь на даче с родителями, они не любят находиться в поселке. Восемнадцатого мая у тебя будет день рождения, тебе исполнится четырнадцать лет.
– Да это все не то, – нетерпеливо проговорил Серый, – ты скажи что-нибудь из будущего.
– Тихо! – оборвал его Глеб. – Не создавай помехи. Нельзя прерывать экстрасенса, когда он в трансе. Будь осторожен, сегодня ты наступишь на гвоздь и три дня не сможешь ходить. А десятого мая опасайся соседской собаки.
– Глеб, пойдем уже, у нас нет времени, – подала голос Лена. Но тот, не выходя из образа, ответил ей, что не может остановить поток информации. Тогда Юрасик пробормотал, что сейчас поможет остановить этот поток, и сказал Серому:
– Тебе на день рождения подарят мопед, о котором ты давно мечтаешь.
Серый застыл с открытым ртом. О том, что он уже давно клянчит мопед у родителей, он не говорил никому из дачного окружения. Тем более он сам не был уверен, что все же получит его. Откуда этой странной компании известны такие подробности?
– Видал? – сказал ему Глеб своим обычным голосом и кивнул на Юрасика. – Это самый талантливый из нас. Ему даже в транс входить не надо. Ну-ка, коллега, выдайте еще что-нибудь. Удивите публику.
– Если ты сядешь на свой мопед без брата, это плохо кончится, – сказал Юрасик Серому. – Лучше вообще не трогай его восемнадцатого мая.
– Пойдемте! – нетерпеливо воскликнула Лена. – Хватит ерундой заниматься.
– Заболтались мы с тобой, – "опомнился" Глеб. – А у нас серьезное дело. Нам надо сократить путь, поэтому мы пойдем к раскопу через чужой участок. Поможешь отвлечь козу?
– Вы и про это знаете? – поразился Серый. – И про участок, и про козу?
Глеб покровительственно похлопал его по плечу:
– Мы все знаем. Работа у нас такая.
В этот раз препятствие в виде чужой дачи ребята преодолели без всяких осложнений, если не считать порванных о гвоздь джинсов Юрасика. Серому даже не пришлось отвлекать козу – то ли она спала, то ли ее где-то привязали. Все обошлось благополучно, без гонок и прыжков в высоту. Добравшись до раскопа, ставшего еще мельче, ребята увидели рабочих – полтора десятка волонтеров, копающихся в земле. Среди них были четыре девушки и один подросток лет шестнадцати. Руководил всеми уже знакомый им бородатый археолог.
– Что делать? – спросила Лена. – Как нам теперь фотографировать стену?
– Изловчимся как-нибудь, – с сомнением ответил Глеб. – Юрок, где фотик?
– В рюкзаке, – сказал Юрасик. – Только нас прогонят раньше, чем я его достану.
– Значит, сфоткаем на телефон, – решил Глеб. – Я буду зубы заговаривать, а ты давай, действуй. Нам без фото на конференции делать нечего.
– А может, так и сказать? Ну, что мы услышали про стену и хотим возле нее сфотографироваться? Как будто для реферата, – предложила Лена. – Разве они не разрешат?
– Неизвестно, – сказал Юрасик. – У археологов свои заморочки, всякие там приметы и суеверия. Например, перед тем как начинать раскопки, нельзя ни с кем ругаться. Яркие вещи лучше не надевать, можно спугнуть удачу. Еще надо обязательно взять с собой аптечку, чтобы не пригодилась. Про фото не знаю, но вдруг тоже что-нибудь подобное есть? Лучше не рисковать.
Так как они стояли на открытой местности и довольно близко от раскопа, их очень быстро заметили. Одна из девушек оторвалась от своего занятия и крикнула:
– Ой, кого это к нам принесло?
Несколько человек выпрямились и посмотрели на непрошеных гостей.
– Вам чего, ребята, заблудились?
Лена, Юрасик и Глеб подошли ближе и стали на краю раскопа.
– Нет, не заблудились. Мы посмотреть пришли, – сказал Глеб. – Мы интересуемся историей родного края и любим тайны, которые скрыты под землей.
– Мы хотим посмотреть, как ведутся настоящие раскопки, – подхватила Лена. – Или даже поучаствовать, если можно.
– Здесь вам не детский сад, а серьезное дело, – сказал подросток, голова которого была повязана майкой. – Идите обратно, к мамам, они вас уже потеряли.
Рабочие засмеялись.
– Сам-то, Игорян, давно от мамкиной юбки оторвался? А вы, ребята, и правда, идите по домам, нечего вам здесь делать. Мы детей в волонтеры не принимаем, да и лагерь у нас неофициальный. Никто с вами возиться не будет, у нас дел по горло.
– А потом мы говорим, что нынешнее поколение равнодушное, – сказал молчавший до этого бородатый археолог. – Что они ничего не хотят и ничем не интересуются. И удивляемся, почему они творят разные глупости. Если подростки сами тянутся к серьезному делу, зачем их прогонять?
– Еще как тянемся, – поспешил заверить обрадованный его заступничеством Глеб. – А вот это – внук профессора Карасева. Он тоже интересуется древними цивилизациями, как и его дед.
Бородач сказал, что много слышал о профессоре, хотя лично с ним не знаком. Он тут же проникся симпатией к ребятам и разрешил им остаться.
– Только недолго, – предупредил он. – Если вам так хочется поработать летом на раскопках, нужно поехать в детский археологический лагерь.
Глеб заверил его, что они обязательно обдумают его предложение, а сегодня с удовольствием поработают вместе с волонтерами. Ребятам вручили перчатки и носилки и разрешили убирать мусор из раскопа. Они работали не спеша, постоянно поглядывая по сторонам, стараясь улучить момент, чтобы незаметно "щелкнуть" древние иероглифы. Но, как назло, двое мужчин работали именно со стеной, осторожно зачищая каменную поверхность кисточками. Глеб видел, что четвертая строка символов находится теперь почти над самой землей, значит, завтра она уйдет вниз. И уже не будет возможности сфотографировать всю надпись. Поэтому сегодня надо сделать все возможное и невозможное, чтобы заполучить драгоценный снимок.
Через час Лене надоело возиться в пыли и мусоре, и она поступила в распоряжение поварихи, которая готовила обед для рабочих. Ей доверили чистить картошку для супа. Глеб с Юрасиком таскали наполненные носилки к мусорной куче, опустошали их и возвращались в раскоп. Глеб успел несколько раз дать себе слово, что никогда не станет археологом и не поедет в экспедицию. Юрасик же, к его удивлению, не ныл и не жаловался на трудную работу. Ему как будто было комфортно в этой пыльной яме. "Интересно, передается ли любовь к археологии по наследству?" – подумал Глеб.
Перед самым обедом Юрасику все же удалось на несколько секунд остаться наедине со стеной, он быстро вытащил телефон и несколько раз нажал на кнопку. Улучив момент, он показал снимки Глебу. Ребята увеличили изображение и поняли, что археологи ничего не разглядят – изображение было слишком нечетким.
– Надо фотоаппаратом, – вздохнул Юрасик. – Там качество лучше.
– Надо, – согласился Глеб. – Только как?
Тут всех позвали обедать. Рабочие выбрались из раскопа и отправились мыться и приводить себя в порядок. Глеб пытался задержаться возле стены, делал знаки Юрасику, но бородатый археолог не спускал с них глаз. Да и рюкзак с фотоаппаратом находился в лесочке возле палаток. Пришлось им вместе со всеми садиться за большой стол под раскидистым деревом, что, в принципе, было очень кстати. Работа на свежем воздухе вызывала просто зверский аппетит. За обедом ребята улыбались новым знакомым, показывая, как им нравится работать на раскопках.
– Ну все, мои юные волонтеры, – сказал бородач. – Сейчас пообедаете, и по домам. Больше вам работать нельзя.
Троица встревоженно переглянулась.
– Почему это? – спросил Глеб. – Мы совсем не устали.
– Мы еще можем, – с энтузиазмом подтвердил Юрасик.
– По трудовому кодексу вам можно работать не больше четырех часов, – улыбнулся бородатый археолог. – Вы же не хотите, чтобы меня обвинили в нарушении закона?
– Но мы работали только три часа, – возразила Лена, – с одиннадцати до двух.
– Все, дорогие мои, все, – твердо сказал археолог. – Ешьте, отдыхайте, и назад, в поселок.
Глеб выбрался из-за стола и в задумчивости принялся бродить среди палаток. Как бы отвлечь этого бородатого, да и остальных тоже? Сейчас выгонят с раскопок, и привет! В Краснодар ехать все равно нужно. Только как объяснять профессорам ситуацию без наглядного материала? Вдруг возле одной из палаток он заметил шахматную доску, и его осенило. Глеб отозвал все еще жующего Юрасика в сторону и тихо спросил:
– Ты действительно хорошо играешь в шахматы?
– Ну да. А что?
– Со взрослым сможешь сыграть? Сможешь не проиграть хотя бы в первые пять минут? А лучше десять, чтоб наверняка.
– Смогу. А зачем?
– Нужно потянуть время. Если ты сделаешь так, что все будут смотреть на доску, я проберусь в раскоп и сфотографирую надпись.
– Вообще-то я не раз играл с сильными противниками. И выигрывал.
– Шансов, конечно, мало, – покачал головой Глеб, – но попробовать стоит. Держись, сколько сможешь. На тебя вся надежда. Давай сюда фотик.
Юрасик вытащил из рюкзачка маленький плоский фотоаппарат. Глеб засунул его в боковой карман и пониже оттянул майку, чтобы она прикрывала джинсы. Потом велел Юрасику предупредить Лену об их плане, а сам отправился на полянку, где расположились отдыхающие волонтеры, и завел разговор об археологических экспедициях. Мол, очень интересно, чем занимаются профессиональные копатели в свободное время и как они проводят свой досуг. Он надеялся, что ему обязательно назовут шахматы, ведь не зря же он видел шахматную доску возле палатки. Значит, в шахматы играют хотя бы двое из лагеря. И он не ошибся. Шахматы назвали практически сразу же, после песен под гитару у костра. Одна девушка сказала, что они регулярно устраивают лагерные турниры, и у них даже есть чемпион. При этих словах она посмотрела на бородача.
– А у нас тоже есть свой чемпион, – похвастал Глеб и указал на Юрасика, который с заговорщицким видом шептался с Леной возле полевой кухни.
– Чемпион своего класса? – насмешливо спросил Игорян.
– Нет, не класса, а всего двора, – гордо ответил Глеб и окликнул Юрасика. – Юр, иди к нам. Скажи ведь – ты хорошо играешь?
Подошедший Юрасик скромно кивнул.
– Он даже дядю Петю обыграл, нашего дворника! – воскликнул Глеб. Все вокруг засмеялись:
– А, ну если дворника, тогда конечно!
– Да ты и вправду чемпион!
– С тобой даже играть страшно!
Возмущенный Юрасик хотел было открыть рот, но Глеб наступил ему на ногу и взглядом приказал молчать. Он сам начал горячо защищать своего друга, расписывая его шахматное мастерство, и как бы случайно, в запале, обронил фразу:
– Да он и вас запросто обыграет! Скажи, Юр!
Со всех сторон послышался хохот и насмешливые комментарии по поводу юного выскочки. Красный от ярости Юрасик молчал, метая на Глеба убийственные взгляды. Его, победителя юношеского турнира по шахматам в Краснодаре, выставить на всеобщее посмешище! Сказать, что он способен обыграть только какого-то дворника, которого он и в глаза не видел!
– Не бойся, дружок, никто с тобой играть не собирается, – смеясь, сказал ему бородач, приняв его негодование за испуг. – Мы маленьких не обижаем.
– А почему вы так уверены, что я не смогу вас обыграть? – гневно спросил Юрасик. – Или вы сами боитесь сесть со мной за доску?
– Да сыграй ты с ним, Роман Степаныч! – воскликнул кто-то. – Щелкни по носу зазнайку! Это будет ему хорошим уроком.
Бородачу тут же подали шахматы.
– Да ладно, не стоит, – стал отказываться он. – Ну, погорячился малой, с кем не бывает. Правда? Ты ведь не хочешь опозориться перед своими друзьями и перед всем лагерем? Да и мне небольшая радость – обыграть дилетанта.
Юрасик молча взял шахматы и, расположившись на столе, стал привычными движениями расставлять фигуры на доске.
– Вот это наглость! Борзеет молодежь! – восхитились волонтеры и гурьбой потянулись к столу. Бородач сказал, что все же не станет играть, а даст ему в противники самого слабого игрока, Игоряна, который увидел шахматы только в этом году. И если вдруг по недоразумению Юрасик одержит верх, то, так и быть, сыграет с ним сам. Пока Юрасик и Игорян рассаживались и решали, кто какими фигурами играет, Глеб внимательно изучал обстановку. Его беспокоило, что у стола собрался не весь лагерь. Парень и две девушки отдыхали на надувных матрасах прямо возле тропинки, ведущей к раскопу. Глеб прикидывал, где их можно обойти и не видно ли будет из лесочка, как он бежит к яме, как вдруг услышал спокойный голос Юрасика:
– Мат.
Наступило секундное замешательство, потом заговорили все разом. Игорян кричал громче всех, что это случайность, что он даже не успел собраться с мыслями. Одни волонтеры говорили, что мальчишке просто повезло, другие – что Роман Степаныч велел Игоряну поддаться, чтобы не обижать шестиклассника. Лена создавала дополнительный шум, звонко хлопала в ладоши и верещала:
– Юра – чемпион! Юра – чемпион!
Юрасик оглянулся на Глеба, его круглая физиономия светилась торжеством. Еще бы – мат в четыре хода! Давно он никому не ставил детский мат. Действительно, Игорян был новичком, профессионалы не допускают таких ошибок. Глеб показал другу большой палец и знаками велел продолжать в том же духе. За стол напротив Юрасика сел заинтригованный бородатый археолог. Девушки и парень поднялись с матрасов и пошли смотреть на необычный турнир. Путь наконец-то был свободен.