– Да. Но учти, Антон – большинство из них были сделаны очень давно, в начале XVIII века. А копия статуи Эрота, натягивающего лук, была создана еще раньше, в эпоху Возрождения, когда Европа в результате археологических находок по сути дела заново открыла для себя культуру Древней Греции. Любой музей не отказался бы от такой древней копии! Так что скульптуры в голицынском парке представляли немалую художественную ценность. Жаль, что они безвозвратно пропали…
Антон попытался изобразить на своей лице легкое недоумение.
– Вот как? А у нас в Петровском говорят, что все статуи вывез за границу последний князь, Александр Голицын.
Директор музея махнул рукой.
– Чепуха! Статуи – это не коробок спичек, в кармане их не спрячешь. Для их перевозки потребовался бы целый вагон. В стране кипела революция, вряд ли Голицыным удалось бы вывезти скульптуры за границу. Темное это дело, непонятное…
– А бюст царицы Екатерины Второй? – не выдержав, ляпнул Антон.
– Какой бюст? – голос Андрея Станиславовича дрогнул.
– Ну вот тот, что стоит на постаменте в конце аллеи, – указал на фотографию Антон.
– А-а… Вот ты о чем. Действительно, это бюст императрицы Екатерины Великой. Интересная у него история… И как ни странно, связана она с именем другой императрицы, Елизаветы Петровны, предшественницы Екатерины Великой. – Андрей Станиславович с улыбкой посмотрел на Антона и Оксану. – Наверное, вы не раз гуляли в петровском парке, по его липовым аллеям? Очень красивое место для свиданий.
Ребята покраснели и смущенно посмотрели друг на друга.
– Ну, зачем же краснеть… Свидание – это прекрасно! Так вот, если случайно окажетесь в парке, выйдите на берег Москва-реки и взгляните на поле, что лежит у подножия Знаменок. Два с половиной века назад на том самом поле остановилась лагерем императрица Елизавета Петровна. Она направлялась в Звенигород, на богомолье. Понятное дело, ее сопровождала большая свита: военные, дамы да кавалеры. Был среди кавалеров молодой красавец Иван Шувалов. Любил он царицу. И вот остановилась Елизавета и ее свита на ночевку на Знаменском поле…
Антон и Оксана изумленно переглянулись.
– Что, на нашем поле? – спросил Антон.
– На нем самом, ребятки. Ну, разбили царские слуги шатры, выставили охрану – все, как положено. А наутро хотели двигаться дальше. И вдруг Шувалов подходит к царице и говорит: "Видите белый дом на другой стороне Москва-реки? Там живет моя сестра Прасковья Ивановна со своим мужем, князем Николаем Фёдоровичем Голицыным. Не хотите ли, любезная Елизавета Петровна, навестить их усадьбу?"
Царица равнодушно пожала плечами. Мол, что интересного мне в этой встрече?
Тогда Шувалов хитро улыбнулся и говорит: "В старом парке, возле усадьбы, есть знаменитая на всю округу липовая аллея. Зовется она аллей Любви. Есть поверье: кто по ней прогуляется рука об руку да хоть раз поцелуется, те полюбят друг друга по гроб жизни!"
Понятное дело, у Елизаветы Петровны глаза сразу загорелись от любопытства. Много чего повидала царица, а вот аллеи Любви прежде не встречала.
Подала она руку Ивану Шувалову и на зависть другим кавалерам последовала с ним к лодке. Переплыли они через реку и в тот же вечер вдвоем прогулялись по аллее Любви. И с той поры Шувалов стал фаворитом Елизаветы.
Антон судорожно сглотнул, боясь даже взглянуть в сторону Оксаны. Аллея Любви… Вот это да! А ведь они вдвоем уже целовались там, возле зеленой скамейки… Просто голова кружится от разных мыслей.
Послышался спокойный голос Оксаны:
– А при чем здесь золотой бюст?
– А при том, ребятки, что прошли годы, и царица Елизавета внезапно умерла. На трон взошла Екатерина Вторая, впоследствии прозванная Великой. Графа Шувалова она очень высоко ценила, но ревновала к покойной Елизавете. И однажды взяла и на зависть всем придворным подарила Шувалову свой золотой бюст, за особые заслуги перед Отечеством. Мол, забудь Елизавету, помни только про меня!
Но вскоре у князя Фёдора Голицына внезапно умирает молодая жена. Граф Шувалов приезжает на похороны и неожиданно дарит этот самый золотой бюст своему племяннику. А потом на глазах у многих дворян целует скульптуру царицы в губы и шепчет: "Не тебя целую – другую". И бежит в липовую аллею, чтобы там предаться воспоминаниям о покойной Елизавете.
Понятное дело, об этом доносят Екатерине, и разгневанная царица подвергает Шувалова опале до конца его жизни. А бюст так и остался в вашем Петровском…
Вот такая красивая легенда. А может, это и не легенда вовсе, а быль. А вы говорите: золото, клады… Да разве люди, что жили на нашей земле, и не есть наш самый большой клад?
– Конечно, конечно, – кивнул Антон. – Но все же интересно, а куда же девался бюст Екатерины Великой?
– Трудно сказать… Исчез бесследно, так же как и многие другие из голицынских вещей. А ведь в их коллекциях было немало ценного, например венецианские зеркала, голландские серебряные приборы, французские средневековые гобелены, китайский фарфор. Наверное, все это находится сейчас в частных коллекциях где-нибудь во Франции или в Германии. А почему тебя так интересует этот бюст, мальчик?
Антон почувствовал, что щеки его заливаются пунцовой краской. Взгляд директора музея, казалось, пронзал его насквозь.
Он с нарочито беззаботным видом пожал плечами.
– Да не интересует он меня вовсе… Подумаешь, бюст! Велика важность…
Иван Егорович усмехнулся.
– Ты не прав, Антон. Бюст этот представлял собой не только историческую, но и большую художественную ценность. Подобные бюсты Екатерины Второй работы того же Шубина хранятся в Русском музее и в Эрмитаже, но они сделаны из мрамора… У вас есть еще какие-либо вопросы ребята?
– Нет! – с огромным облегчением ответил Антон. – Спасибо вам большое, Андрей Станиславович!
Директор музея подробно расспросил его, в какой из московских больниц лежит учитель Садовников, а затем церемонно наклонившись, поспешил в соседний зал.
Антон облегченно вздохнул и повернулся к Оксане. И наткнулся на ее холодный, изучающий взгляд.
– Выходит, вы ищете золотой бюст? – негромко спросила девочка.
Глава 25. Загадочное похищение
Вечером, после ужина, в коридоре раздался звонок. К телефону подошла мама. Она что-то переспросила, а затем удивленно поглядела на Антона, который без всякого аппетита жевал свиную отбивную.
– Тебя, сынок, – сказала мама.
– Если кто-то из ребят, то скажи, что я ушел в магазин, – попросил Антон. После того, что сегодня произошло в музее, ему было страшно даже подумать, как он посмотрит в глаза друзьям. Надо же, все-таки не выдержал и проболтался! И кому, дочке главного мафиози! Растаял под ее взглядом, как последний дурак…
– Нет, тебе звонит кто-то из взрослых. Незнакомый голос, хотя, кажется, где-то я его слышала…
Антон встал из-за стола и вяло поплелся в коридор.
– Да, я слушаю, – сказал он в трубку.
– Это Иосиф Павловский говорит, – послышался хриплый старческий голос. – Помнишь сторожа из дачного кооператива?
– Да-а… Конечно! А что случилось?
– Я тут звонил поначалу твоему дружку, Родику. Хотел рассказать про дачу его дяди. Но что-то никто трубку не берет и не берет.
Сердце Антона болезненно сжалось. Неужели, Ахсар по небрежности спалил дачу? Только этого не хватало!
– А что… что случилось с дачей? – дрожащим от волнения голосом прошептал Антон и скосил глаза в сторону кухни. К счастью, мама занялась мойкой посуды, и вряд ли слышала его голос.
– Ограбили ее вроде бы.
– То есть как ограбили?
– Ну, может и не ограбили… Я еще утром, когда обход делал по участку, заметил, что входная дверь распахнута. Ну, думаю, опять этот парнишка Ахсар рано поднялся. А недавно опять иду по второй улице – что за дела? Дверь как была открыта, так и осталась. Думаю, что-то здесь не то. Вошел, постучал – никто не отзывается. Вошел. Вижу – в комнатах все перевернуто! Ну, думаю – так и есть, обокрали! Был грех, поначалу даже подумал на вашего приятеля. А потом заметил на полу следы крови. И вообще на кражу как-то не похоже. Телевизор на месте остался, и магнитофон на столе стоит… Вызвал полицию, как и положено. А они говорят – завтра приедем, дел у нас невпроворот. Некогда нам заниматься такой ерундой, как дачные кражи.
– Ахсар… он больше не появлялся?
– Нет, не появлялся. Уж и не знаю, что думать. У него враги были, ты случаем не знаешь?
Ольга Дмитриевна выглянула из кухни, вытирая руки о фартук.
– Что-то случилось, сынок? – спросила она.
Антон изобразил беззаботную улыбку.
– Да нет, ничего не случилось! Иосиф Давыдович, мы скоро с ребятами к вам придем, ладно?
Он повесил трубку, и сразу же стал надевать кроссовки.
– Мам, я пойду погулять.
– Смотри, не задерживайся. Отец хотел с тобой о чем-то поговорить, как только приедет с работы.
– Ладно, ладно…
Антон пулей вылетел из квартиры, едва не сбив соседку на лестничной площадке. Перепрыгивая через три ступени, он выбежал на улицу и помчался к дому, в котором жил Родик.
Ахсара похитили! В этом не было никаких сомнений. Кому же он оказался нужен?
Ответ был очевидным. Тем троим бандитам, которые случайно увидели его на кладбище. Наверное, они все-таки успели разглядеть его, и затем выследили. Но как же?.. Тьфу, да этого же было проще простого! Каждый местный житель знает, что кавказцы в Петровском работают только в одном месте – на стройбазе. Кретин, и как же он раньше не допер до такой простой мысли?!
Что же будет теперь? Если бандиты нажмут на Ахсара как следует, то парень может расколоться, и рассказать про поиски клада. Тогда… тогда те трое могут взяться за них, АРТ!
Как назло, Родика не оказалась дома. Дверь открыла его прабабушка, маленькая сгорбленная старушка с подслеповатыми глазами.
– Ушел Родион, сразу после обеда ушел, – проворчала она в ответ на вопрос Антона. – В последнее время этот пострел дома только ночует… Все по деревне шатается, людям покою не дает. Говорит, будто в нем вдруг проснулась любовь к дальним родственникам. Да у нас этих самых родственников считай, полдеревни!
– А к кому он пошел сегодня, Варвара Ивановна? – испугавшись еще больше, спросил Антон.
– Не знаю и не ведаю. Мне не докладывают. И чего с парнем случилось, ума не приложу. Конечно, это хорошо, что он родственников помнит и уважает. Но лучше бы дома ковры пропылесосил, да за продуктами сходил. Я уже старая, мне одной со всеми делами не сладить.
– Спасибо, бабушка! – крикнул Антон и, повернувшись, понесся по лестнице вниз.
Неужели Родю тоже похитили?! От этой мысли колени у Антона задрожали. Он едва добежал до дома, в котором жил Тёма, и поднялся на третий этаж, боясь даже подумать о том, что и второго его друга тоже не окажется дома.
Но к счастью, с Тёмой ничего не случилось. Он мылся в ванной. Услышав надсадный трезвон и лай запертого на балконе Буля, он слегка приоткрыл дверь, высунул свою мокрую голову и недоуменно уставился на Антона.
– Что случилось, Антошка? Ты чего такой синий, словно чернил напился? Подожди малость, я только-только в ванную залез. Мне мама настрого приказала сегодня волосы помыть, а не то…
– Да вылезай ты! – сделал страшное лицо Антон. – Одевайся и пошли. Поговорить надо… Кстати, твоего отца нет дома?
– Ты чего? Сейчас только полседьмого, он так рано домой никогда не приезжает. А сегодня и вообще может ночевать не приехать. Какие-то у них важные дела, операция "Заслон" называется. Вроде бы ловят какую-то банду торговцев наркотиками. А что?
– Ничего. Да одевайся ты быстрее, кому говорят! Я подожду на улице.
Услышав сбивчивый, взволнованный рассказ Антона, Тёма помрачнел.
– Доигрались в тайны, – сипло произнес он. – Вот тебе и нашли клад, блин!
Антон насупился, словно бы упрек был адресован только одному ему.
– Что значит доигрались? – огрызнулся он. – Разве ты своему отцу не рассказывал про клад? И разве мы не ездили к следователю? Но нас и слушать никто не захотел. Да еще и смотрели на нас, словно на дурачков. Ну, теперь полиция никуда не денется! Если Ахсар и Родик на самом деле пропали…
– Вот именно – если, – неожиданно ухмыльнулся Тёма. – Но насчет Лиса я что-то сомневаюсь. Погляди-ка!
Антон повернулся, словно ужаленный. Он увидел вдали, на другой стороне шоссе, мальчишку, торопливо шагавшему по деревенской улице в сторону поселка.
– Родька! – ахнул Антон. – Что б мне провалиться, если это не он! Побежали!
Родик очень удивился, когда друзья стали его радостно обнимать и похлопывать по плечам, словно бы после долгой разлуки.
– Вы чего? – вытаращил он глаза.
– Да вот, кое-кто разводит здесь панику, – хмыкнул Тёма, осуждающе поглядев на смущенного Антона. – А ты где пропадал?
– Где надо! – загадочно произнес Родик, а затем не выдержал, и приглашающе махнул рукой. Пошли, я кое-что вам покажу! Обалдеете, это я обещаю!
– Постой, – схватил его за руку Антон. – Ты Ахсара не видел?
– Нет, конечно. Я целый день по деревне шатался, пока не наткнулся на одну бабку… Золотая голова, хотя ей уже около ста лет! Она мне такое рассказала… А что случилось-то?
Узнав про ограбление дачи и про таинственное исчезновение Ахсара, Родик обомлел.
– Ну и дела… – пробормотал он, обалдело глядя на друзей. – Ну и влетит же мне от отца по первое число! А бабка-прабабка и вовсе живьем съест. Она с самого начала зудела: мол, не вздумайте пускать на дачу чужого человека, да еще кавказца! Мол, украдет он все ценные вещи, а потом и саму дачу подожжет. Еле отец с матерью ее утихомирили. А выходит, она права была…
Антон раздосадовано хлопнул его по спине.
– Ты что плетешь, Лис? Тебе же русским языком объяснили: Ахсар исчез! Сторож утверждает, будто бы в комнате все перевернуто, а на полу видны следы крови. Ахсара похитили прошлой ночью те три бандита, что ищут клад, это ясно как день!
Родик озадаченно пожевал губы.
– Да-а, история… А может, все-таки дачу просто ограбили? Давайте поедем на стройбазу, спросим, не появлялся ли там сегодня Ахсар. Ведь не мог же он так просто взять и не прийти на работу?
– Тьфу ты, – расстроено кивнул Тёма. – И как я не допер до такой простой идеи? Совсем ты, Антошка, мне мозги запудрил своими воплями. Поехали!
Но на стройбазе ребят ожидали неприятные новости. Бригадир Мирза Магомедов и сам был встревожен. Он сказал, что Ахсар сегодня не появился на работе, и даже не позвонил. А его мобильник не отвечает… Может, Ахсар заболел?
Ответив бригадиру что-то невразумительное, ребята вновь помчались к остановке автобуса. Минут через двадцать они уже стучались в домик сторожа. Иосиф Давыдович словно бы поджидал их. Он проводил ребят к даче.
Все в комнатах было перевернуто, а на пороге гостиной на самом деле виднелись капли крови. Ребята обратили внимание на то, что ящики были вынуты из шкафов и валялись на полу, и даже перины были разрезаны ножом.
– Деньги, что ли, искали воры? – расстроено сказал сторож, глядя на жуткий бедлам. – Раз матрасы вспороты, то точно, искали деньги. Я на это уже насмотрелся, у нас две дачи зимой точно так же очистили. Разве за всем усмотришь? Я же один, а кооператив во-он какой здоровенный! Попробуй обойди его, да еще по глубокому снегу. Сколько я раз говорил нашему председателю – купите мне хорошую собаку! Собака-то у меня была, но дворняга, и на Рождество сдохла. А председатель мне и говорит…
Огорченные донельзя, друзья направились к выходу. Сторож закрыл дверь, и сочувственно посмотрел на понурого Родика.
– Да ты не переживай так, парень. Дачу твоего дяди уже два раза чистили. Что уж здесь поделаешь? Время такое. Одних бомжей вокруг сколько шатается. Вот они и рыщут по дачам, даже летом покоя от них нет. Скажи спасибо, что хотя бы телевизор не утащили. А тряпки они и есть тряпки…
Понурившись, ребята вышли через ворота дачного кооператива. Поднявшись по лесистому склону, они уселись на поваленном стволе березы.
– Что же случилось с Ахсаром? – недоумевал Тёма. – И зачем он понадобился похитителям? Я вижу только одно объяснение: вчера вечером Ахсар все-таки нашел план подземелий – тот, что был спрятан на кладбище управляющим Савелием Тимофеевым! Бандиты как-то узнали об этом, выследили его, похитили, отняли план, и… А потом могли избавиться от ненужного свидетеля.
Друзья с ужасом посмотрели на него.
– Ты… ты это серьезно, Ватсон? – давясь словами, едва смог вымолвить Родик.
– Куда уж серьезнее, – помрачнел Тёма. – Стали бы бандиты похищать Ахсара так, просто от нечего делать! Но где они его спрятали?
– Я, кажется, знаю, где, – процедил сквозь зубы помрачневший Антон. – В подвале под гаражом Володарских!
– Ты думаешь, что Ахсара приказал похитить Борис Васильевич? – спросил Тёма.
– А кто же еще? Э-эх…
– Что "э-эх"? Тошка, не темни. Ведь ты что-то знаешь?
Помаявшись еще немного под строгими взглядами друзей, Антон не выдержал и рассказал им о одаренном Оксане подсвечнике и поездке с девочкой в краеведческий музей.
– Словом, я проболтался, – опустил он огорченно голову. – Ну, словно кто-то потянул меня за язык!.. Короче, Оксана теперь все знает, и наверное, уже все рассказала отцу. Про золотой бюст, статуи, и вообще…
Ребята смотрели на Антона с таким презрением, что мальчик покраснел и еще ниже опустил голову.
– Можете надавать мне по шее, – еще горше вздохнул он. – Заслужил! Растаял, как пластилин на печке. Откуда я мог знать, что Ахсара похитили? Мне показалось, что Оксана на нашей стороне…
– На своей она стороне, понял, олух? – дрожа от негодования, завопил Родик. Вскочив на ноги, он от возбуждения стал кружить вокруг поваленного ствола березы. – Эти новые русские – они все бандиты! И детки у них будь здоров. Яблочко, оно от яблони недалеко падает! Провела тебя Оксана, как ребенка. То-то я удивлялся, что эта девчонка в тебе нашла? Оказалось, она сразу поняла: ни от Тёмки, ни от меня ей ничего не добиться, не на таких напала. А ты… ты всегда распускал слюни при виде красивых девчонок! Вот она тебя и поймала на голый крючок, как последнего дурачка! А если ее папаша смог вытянуть у Ахсара план подземных ходов, то… Но ничего, я тоже времени зря не терял! Пошли!
Родик зашагал в сторону деревни, даже не оглядываясь. Недоумевая, друзья последовали за ним.
Спустя полчаса они вышли на улицу Калинина, самую длинную и широкую улицу в деревне. Большинство домов здесь были проданы под дачи городским жителям. Зимой эта улица казалась совершенно вымершей, и оживала лишь к середине лета.
Родик уверенно шел впереди. Но, наконец, он замедлил шаг и указал рукой на один из домов, расположенных на правой стороне улицы.
– Видите?
Этот дом ребятам, конечно же, был знаком. Старый кирпичный дом стоял в глубине пышного, запущенного сада. Несмотря на разгар дачного сезона, его окна были заколочены, а на входной двери висел большой амбарный замок. Так было и в прошлом году. И в позапрошлом. Дом был давно и безнадежно мертв, но ребят это ничуть не удивляло – они давно привыкли к нему.
– Ох! – выдохнул Тёма и звонко шлепнул себя ладонью по лбу. – Да где же были наши глаза!