- Ну да, конечно. - Он вытер вспотевший лоб.
- Что вам известно о мьюти?
- Слышал, есть такое, больше ничего.
Грут откинулся на спинку стула, изучающее глядя на Аделолу. Галлахер молча что-то записывал, и я решила, что могу задать вопрос. У меня самой был брат, и я инстинктивно чувствовала, что парень чего-то недоговаривает.
- Поговорим о прошлой неделе, Бен, когда вы работали на раскопках в Каслбойне. Последний раз вы виделись с Бьюти в понедельник вечером и после уже не общались, даже по телефону. Можно считать, такое у вас в порядке вещей?
Аделола посмотрел на Кору.
- Это так, Бен? - мягко спросила она.
Аделола вытер лоб, который тут же снова покрылся испариной. В комнате действительно было жарко, но он явно страдал от жары больше остальных. Его свежевыглаженная белая рубашка промокла насквозь и прилипла к иссиня-черному торсу.
- В понедельник вечером мы слегка повздорили, - признался он наконец.
Галлахер и Грут насторожились.
- Из-за чего? - спросил Галлахер.
- Из-за денег, которые я был ей должен.
- Много задолжали?
- Не очень. Несколько сотен евро. Она сказала, что не будет со мной разговаривать, пока деньги не принесу. Вот мы и не общались. Пожалуйста, можно мне теперь ее увидеть?
Грут встал и посмотрел в окно.
- Поверьте, мистер Аделола, лучше не надо.
- Установить личность можно по тестам ДНК, - сказал Галлахер. - От вас требуется разрешение на то, чтобы мы осмотрели дом, отобрали некоторые ее вещи и взяли у вас мазок для подтверждения, что вы родные брат и сестра.
В знак согласия Аделола кивнул, потом закрыл глаза и стал промокать лоб.
- Мне придется спросить вас еще кое о чем, достаточно важном, - продолжал Галлахер. Он вернулся к столу и пристально смотрел на Аделолу, сжимая пальцами спинку стула. - Вашей сестре делали обрезание?
Аделола прекратил вытирать лоб.
- Мне не известно, - медленно произнес он. - В детстве не знаешь, что в семье происходит. Все-таки я бы хотел увидеть тело.
Грут и Галлахер еще раз переглянулись.
- Пожалуйста, - не стал отговаривать Грут. - Доктор Гейвин, вы не могли бы проводить мистера Аделолу в морг?
Когда они вышли, Грут снова сел за стол.
- Что-то здесь не так…
- Не сомневайся, - поддержал Галлахер. - Разругался с ней перед тем, как она пропала, и только через неделю кинулся разыскивать…
- Дело не столько в этом. Я думаю, он лгал, когда говорил о себе, - объяснил Грут. - Заметили, как он произнес название ночного клуба? Артикулировать "п" как "ф" и наоборот - особенность народа хауса. А они мусульмане.
- Проверим, начиная с паспорта и разрешения на работу. Поскольку ты здесь, Иллон, расскажи все, что о нем знаешь.
- Не так уж много. Нам его рекомендовали после работы в охране муниципальных складских помещений. Со всеми ладил, ни разу не подвел. Очень пунктуальный. Отчасти его потому и прозвали Большим Беном - точен был всегда как часы, прямо лондонский Биг-Бен.
- Не замечала ничего необычного в его поведении за последнюю неделю, что он у тебя работал?
- Было такое. Гейл Фаулер, мой ассистент по археологическим находкам, поделилась. В пятницу, когда наткнулись на свинцовые гробы, она попросила Бена помочь по-грузить статую в пикап. Он и близко не захотел к ней подходить и выглядел испуганным. - Я пока не стала говорить о том, что видела Аделолу на мосту в компании Бирна.
- Мне этого достаточно, - заключил Грут. - Убежден что Бенджамин Аделола лжет.
Открылась дверь, и вошла Кора Гейвин.
- Женщина в морге - сестра Бена, сомнений нет. Он очень переживает. Я попросила медсестру отвести его в столовую и напоить кофе. - Она собиралась снова уйти.
- Откуда такая уверенность? - удивился Галлахер.
- Прежде чем мы вошли для опознания, он рассказал, что ногти на ногах она красила по-особому - на средний палец лак не наносила. Ей так нравилось.
Было видно, что Галлахер удивлен.
- Это, безусловно, подтверждает, что они близко общались.
- Но совсем не значит, что были братом и сестрой, - вставил Грут. В следовательском дуэте Галлахер и он отлично дополняли друг друга.
- Зачем ему говорить неправду? - возразила Кора, закрывая дверь и снова усаживаясь за стол.
- Потому что он вообще лжет, - отрезал Грут.
- Надеется, на брата не подумают, - рассуждал Галлахер. - По той простой причине, что вряд ли кого станут подозревать в убийстве сестры, а вот любовницы, к примеру, - другое дело.
Кора вздохнула, начиная терять терпение.
- Он ведь пришел по собственной воле, чтобы ее опознать. Убийца бы так не поступил.
- Да что это с вами? - сорвался Галлахер. - Знать человека не знаете, а все утро ведете себя, словно его адвокат!
Кора раскраснелась.
- По дороге сюда я его расспросила и верю, что она его сестра и что он ничего не знал о ее исчезновении. А раньше утром сама видела, как расисты напали на моего коллегу Абдулмалика… - Она бросила взгляд в сторону Грута. - Еще эти крикливые репортажи в газетах, гнусные листовки, расклеенные по городу… Откровенно говоря, я хочу быть уверена, что к Бену Аделоле отнесутся непредвзято.
- Уверяю вас, доктор Гейвин, - холодно произнес Грут, - если здесь хоть чуть-чуть запахнет расовой нетерпимостью, я первым почувствую, как смердит. Но опять же с какой стати верить какому-то африканеру?
Обстановка в конференц-зале накалялась.
- Думаю, сюда следует пригласить офицера полиции, ответственного за связь с этническими диаспорами, - заявила Кора.
- Он уже здесь. К вашим услугам, - резко бросил Галлахер. - Скажите, вы имеете отношение к исчезновению доктора Абдулмалика?
- Если вас интересует, доехал ли он со мной до контрольно-пропускного пункта по дороге в Наван, то да, доехал. Я заранее договорилась встретить там Бена Аделолу. Когда вернулась к машине, Хади уже не было. Скорее всего пошел прогуляться по полю - ничего противозаконного в этом нет.
- Поскольку он непосредственно контактировал с инфицированными пациентами, поступок, я бы сказал, крайне безответственный, как с его, так и с вашей стороны.
Кора не на шутку разозлилась.
- Побойтесь Бога, Галлахер, вы что затеваете - охоту на ведьм? Вместо того чтобы отправиться в Наван и опросить завсегдатаев стриптиз-клуба? Гораздо более вероятно, что один из них убил Бьюти Аделолу, а не ее брат.
- Подождите, - вмешалась я. - Так мы ни к чему не придем. Вы пока успокойтесь, а я приведу Бена.
- Хорошая мысль, - поддержал Грут. - Объясню ему кое-что, посмотрим, как он отреагирует. Потом мы выйдем из игры, а Мэтт и его люди продолжат.
- Я выхожу прямо сейчас! - Кора поднялась, оттолкнув стул. - Это все-таки больница, меня работа ждет. - Она посмотрела на меня. - Присмотри, чтобы они по-человечески с ним обращались, ему и так тяжело.
Я вышла вместе с Корой, желая узнать, почему она так упорно защищает Бенджамина Аделолу.
- Дело не в нем, - говорила она, стремительно шагая по коридору, - а в том, с чем сталкиваются такие, как он, если случается что-нибудь подобное. Раз убийца его сестры расчленил ее, средства массовой информации поднимают крик, что замешана черная магия. И когда он приходит, чтобы опознать тело, над ним устраивают настоящее судилище. Даже Хади - доктор Абдулмалик… эти люди не догадываются, каких усилий стоило убедить его оставить больницу и отправиться к семье.
- Тебе пришлось его убеждать?
Мы остановились у дверей в реанимационное отделение.
- И очень настойчиво. Ему его вера не позволяет. В Коране сказано, что если мусульманина застанет эпидемия, он не должен спасаться бегством. Вполне разумно - не дать болезни распространиться, как я понимаю. Но Хади толковал это как указание свыше следовать каждой букве карантинных инструкций. И слушать всякую чушь о правоверных мусульманах, не признающих законы нашей страны… - Тут запищал ее пейджер. - Мне правда пора идти. Ты уж там постарайся.
ГЛАВА 29
Аделола сидел, уставясь в окно. К кофе он не притронулся и так нервничал, что свои бумажные салфетки скрутил в трубку.
- Мне жаль вашу сестру, Бен.
- Спасибо, - еле слышно поблагодарил он. - Понимаете, я старше и помню ее крохотной. Всегда говорил, что буду о ней заботиться. И вот что получилось…
- Не вините себя. Вы не могли этому помешать. Давайте вернемся в конференц-зал, доктор Грут хочет вас о чем-то спросить.
Он нахмурился и встал из-за стола.
- Он ведь из Южной Африки? Или Зимбабве?
- Из Южной Африки. Работал и в других африканских странах.
Аделола совсем помрачнел.
Когда мы вошли, Грут не стал терять времени.
- Мистер Аделола, в прошлую пятницу, когда вас попросили помочь перенести статую Пресвятой Девы с Младенцем, вы отказались даже приблизиться к ней. Почему?
Аделола пожал плечами. Я сидела рядом, чтобы он не чувствовал себя совсем беззащитным.
Грут продолжал:
- Мусульмане питают отвращение к религиозным изображениям, не так ли? Ислам признает и почитает Деву Марию, и ее статуя в натуральную величину оскорбительна для чувств правоверных, согласны? Живя в христианской стране, вы миритесь с подобными образами, но прикасаться к ним - другое дело. Вот одна из причин, вынуждающих меня думать, что вы исповедуете ислам и принадлежите к народу хауса из северной Нигерии. Я прав?
Аделола заерзал на стуле и принялся рвать бумажную салфетку на клочки.
- Давайте, Бен, рассказывайте, - давил на него Грут.
Аделола продолжал терзать бумагу, и я слегка сжала его пальцы.
- Если это правда, Бен, то, наверное, имелись уважительные причины ее скрывать. Но сейчас тебе лучше признаться.
Аделола глубоко вздохнул.
- Мы приехали просить убежища. По воле отца мою сестру обручили с богатым бизнесменом из северного штата Джигава, где действуют законы шариата. Он был на тридцать лет ее старше, и она слышала о нем только плохое. В любом случае сестра сама хотела решать, за кого выходить замуж, и попросила меня помочь ей бежать. Мы уехали на юг, в Бенин-Сити. Оттуда я связался с отцом, и он сказал, что будущий муж отправил за нами своих людей, и что если мы с ними не вернемся, он - мой отец - даст согласие нас убить, чтобы спасти свою честь. Теперь вы знаете, почему нам пришлось покинуть Нигерию.
- Как ваше настоящее имя? - спросил Галлахер.
- Казим Хассан. Сестру звали Латифа.
- Когда приехали сюда, что заставило вас скрывать свою веру?
- Подосланные убийцы искали бы нас в первую очередь среди членов исламской общины. Да и работу мусульманам найти труднее. Сейчас многие здесь косо на них смотрят.
- То есть, если не знают, что вы мусульманин, шансов получить работу больше?
- Думаю, что так.
- Вы совсем отказались от своей веры? - спросил Грут.
Аделола был в шоке.
- Я бы никогда не отрекся от ислама.
- А ваша сестра?
Он покачал головой.
- Она тоже.
- Как же она работала в стриптиз-клубе с лэп-дансом? - не унимался Грут. - Мне всегда казалось, что это не подходящее занятие для девушки-мусульманки.
- Надо было жить.
- Латифа наверняка стыдилась своей профессии. И в действительности поссорились вы на этой почве, разве не так?
- Поссорились мы из-за денег. Послушайте, я правду говорю, что еще вам от меня нужно? Разве не понятно, что сестру убили наемники жениха?
- Версия убийства ради защиты чьей-то чести не слишком убедительна, - объяснил Грут. - К чему наемному исламскому убийце - предположительно из Каслбойна - заботиться о том, чтобы все выглядело как охота за частями тела для мьюти, да еще затруднять опознание жертвы? Он сам в нем заинтересован, чтобы получить за выполненную работу деньги. И еще, что важнее, зачем бы он стал заниматься с ней сексом?
По выражению лица Галлахера было заметно, что не только я и Аделола, но и он ничего подобного не ожидал.
- Как вам… - первым заговорил Аделола, недоверчиво покачав головой. - Что вы…
- Есть физические признаки того, что все произошло незадолго до ее смерти. Из-за особенностей обрезания невозможно установить, насильно или с ее согласия. Поскольку девушку убили, допустим, имело место изнасилование. Убедил? Вы никого больше не подозреваете?
Аделола нагнул голову, достал из кармана брюк чистую бумажную салфетку, вытер взмокшую шею и мрачно усмехнулся.
- В конце концов, правда выйдет наружу. Мы действительно были в бегах и в Бенин-Сити обратились к одному дельцу, который помог с фальшивыми документами. Рассчитаться полностью не смогли; тогда он сказал, что долг переходит к ирландскому бизнесмену, мистеру Макаливи, и что Латифе придется его отработать.
- Мик Макаливи, верно? - уточнил Галлахер.
Аделола утвердительно кивнул.
- После того как вас сюда привезли, власти предоставили вам временное убежище до принятия окончательного решения, правильно? Но вы скрылись, пошли к Макаливи и получили от него новые имена и липовые разрешения на работу. А Латифа попала в кабалу, работая на него, чтобы выплатить долг, так?
- Он требовал, чтобы она оказывала эскорт-услуги.
- Другими словами, стала проституткой.
Аделола снова кивнул.
- Сестра слышать ничего не хотела. Полагаю, она от него ушла.
- И поэтому у вас была ссора из-за денег? Вы обещали помочь ей вернуть долг?
- Обещал. - На глаза Бена навернулись слезы. - Он точно ее убил, а потом изуродовал, чтобы запугать других девушек, которые на него работают.
- Что ж, посмотрим, что поведает нам Макаливи. Хотя он не первый, кто использует стриптиз-клуб как центр подготовки проституток. - Галлахер захлопнул блокнот и встал. - Можете идти, мистер Аделола, только попрошу вас подождать у входа людей из следственной бригады. Они отвезут вас домой и там все осмотрят. Позднее мы свяжемся с вами, чтобы сделать анализ ДНК.
- Пойдем, я договорюсь, чтобы вас выпустили, - сказала я Аделоле, заметив, что Грут все еще хмурится.
- Каким именем вас теперь называть? - спросила я, когда мы шли по коридору.
- Бен Аделола меня устраивает. А сестра предпочитала, чтобы ее звали Латифой.
Мы приближались к входным дверям.
- Когда я смогу ее похоронить? - спросил Бен.
- Как только удостоверят ее личность. После этого выдадут свидетельство о смерти. - Мне пришло в голову, что тело Терри до сих пор в морге. - Ты знал Терри Джонстона, Бен? Слышал, что он умер?
- Мне говорили.
- Ведь ты был его другом?
- Другом? Никогда. - Он ответил так, словно хотел это подчеркнуть.
Автоматические двери раздвинулись, и мы вышли.
- А с Дарреном Бирном дружишь? Я видела, как вы разговаривали на мосту в прошлую субботу, во второй половине дня.
- Вы ошиблись. Я не…
- Ты заврался, - оборвала его я. - Пора бы начать говорить правду.
- Я не лжец, - упирался он.
- Можно подумать, что ты любитель выпить.
Подъехал полицейский автомобиль и мигнул фарами.
- До свидания, - на ходу попрощался Бен, открыл дверь машины и сел на заднее сиденье.
Позади меня из здания больницы вышел Галлахер, разговаривая по мобильному.
- …изъять записи видеокамер, а также найти и опросить каждого, кто пользовался в клубе кредитной карточкой. Разыщите Макаливи, но до моего приезда не трогайте. - Он сложил телефон и опустил в карман рубашки. - Операция в Наване началась. А я сейчас еду туда, где мальчишка нашел секач, посмотрю, что там еще мои ребята откопали.
- Где это, позволь полюбопытствовать?
- Разве не говорил? Примерно километр вверх по ручью от Брукфилдского сада. Да, я слышал, что стараниями отца Берка и преподобного Дэйвисона акция протеста у ворот закончилась. Совместными усилиями они убедили толпу разойтись.
- Должно быть, утрясли свои разногласия по поводу статуи. - Зазвонил мой телефон. Увидев на дисплее номер мобильного тетушки, я извинилась перед Галлахером, и он отправился по своим делам. - Слушаю, Бетти.
- Иллон, мы с твоей мамой на пути в лечебницу, я звоню из машины. Внезапно отцу стало хуже. Боюсь, дела совсем плохи.
ГЛАВА 30
Сначала известие меня потрясло, но вслед за тем я испытала облегчение - страдания отца, столько времени прикованного к постели и полностью оторванного от внешнего мира, скоро закончатся. Оно сменилось чувством вины - как можно желать смерти родному человеку? А вскоре бурю эмоций заглушило тревожное осознание того, что из-за карантина я попала в ловушку и не могу быть с ним рядом.
Бетти не объяснила, чем вызвано ухудшение состояния, поэтому я поехала в офис, позвонила в Саммерхилл и попросила пригласить к телефону старшую сестру. Когда Дейрдра Лайсагт взяла трубку, то говорить недомолвками не стала.
- У него развилась двусторонняя пневмония, трудно дышать. Мы даем успокоительное и кислород. Боюсь, такой нагрузки сердце долго не выдержит.
- Сколько он продержится?
- Точно не скажу, думаю, не больше суток.
- Вы же знаете - у нас карантин… - Я замолчала, боясь разрыдаться.
- Знаю, Иллон. Но из-за карантина твоя мама осталась у сестры и теперь может сюда приехать. Правду говорят - худа без добра не бывает.
- Его вот-вот должны отменить - надеюсь, к вечеру. Приеду, как только разрешат выезд из города.
- В любое время дня и ночи.
Поблагодарив ее, я перезвонила Бетти. Они только что припарковали машину возле лечебницы. Я поговорила с матерью и рассказала ей все, что узнала сама.
- Может, оно и к лучшему. - Держалась она молодцом.
- Скорее всего. Сейчас буду звонить Ричарду, а только снимут карантин, приеду к вам.
Мама попросила захватить с собой кое-что из ее одежды и туалетных принадлежностей; пошутила, что надоело носить вещи сестры, тем более что вкус у Бетти своеобразный. Для нас обеих юмор всегда был лучшей защитой. Возвращаться домой она пока не собиралась, даже если карантин отменят. Во-первых, снова могут ввести, во-вторых, от Бетти быстрее и проще добираться до лечебницы.
На подъезде к дому мы закончили разговор. Объехав кругом, я поставила машину у входа в офис и несколько минут сидела на месте, пытаясь разобраться с переполнявшими меня чувствами. Острота притупилась, однако тяжесть я ощущала невыносимую.
Из офиса позвонила Финиану.
- Трудный сегодня день. - Я старалась не выдать себя. - Расисты учинили у ворот больницы погром, еле выбралась… и… - Голос у меня задрожал. Я замолчала, прилагая все усилия, чтобы взять себя в руки.
- Что случилось?
- Финиан, отец при смерти.
- Уже еду, - предупредил он. - Оставайся на месте.
Немного успокоившись, я позвонила домой брату в Чикаго. Трубку сняла Грета, жена Ричарда. Он взял выходной и повез сына Иойна в Озерный округ штата Иллинойс, к знакомым, у которых там ферма. Вернутся к вечеру - по чикагскому времени. Сотовый отключен - по нему он звонит ей при необходимости. Если что, она передаст. Хотя скорее всего поговорить с ним я смогу только рано утром.
Едва я положила трубку, как телефон зазвонил. Оказалось - отец Берк.
- Я слышал, Иллон, твоему отцу стало хуже.
- Как вы узнали, святой отец?