Есть ли секс в Сомали?
Секс для сомалийцев - такое же естественное отправление, как утреннее или вечернее опорожнение кишечника. Сомалийцы - мусульмане, и процесс дефекации возведен у них в своего рода культовый обряд. Их кишечники работают, как часы. Вслед за утренней побудкой сомалиец с кувшином воды устремляется к выгребной яме. Опорожнившись, подмывается и тут же бросается на жену (если у него их несколько, то он оприходует всех поочередно).
В течение дня, как правило, после обеда и ужина, эта процедура повторяется с неизменной регулярностью. Женатых солдат и сержантов, находящихся на казарменном положении, офицеры отпускают домой для исполнения супружеского долга трижды: утром, после обеда и ужина.
В интимных отношениях сомалийских мужчин и женщин отсутствует и намек на поэзию - это натуральная физиология. Совокупиться с женщиной для сомалийца - то же, что поставить клизму или выпить стакан чая для европейца. Чаепитие и медицинское обслуживание обходятся сомалийцам даже дороже.
Никакого орального и - Аллах спаси! - анального секса. Семя - дар Аллаха и оно должно излиться, куда назначил Всевышний, - в женское чрево!
Соитие - только лежа. Мужчина сверху. В крайнем случае во время кочевья в саванне, из-за боязни ядовитых змей и диких животных, коим несть числа, - сомалийцы совокупляются стоя.
Чтобы предупредить распространение онанизма, Коран запрещает неженатому мужчине прикасаться рукой к своему детородному члену. Они даже мочатся по-женски, сидя на корточках. Мастурбация - смертный грех, потому что потенциальные дети, дремлющие в сперматозоидах, будучи сброшены оземь, погибают.
…Даже единичные случаи скотоложства и гомосексуализма в Сомали отсутствуют. Любой сомалиец наделен правом выступить в роли карающей десницы Аллаха. Заставши единоверца за этим богоненавистным промыслом, он должен немедленно убить его. Если речь идет о гомосексуализме, то - обоих партнеров. Шариатским судом борец за чистоту веры будет оправдан. Однако для этого он должен представить суду неопровержимые доказательства вины отступников - мало ли, как до убийства складывались взаимоотношения убиенных и палача?
С иностранными журналами и газетами, доставляемыми в Сомали из США и Западной Европы, местная цензура работает буквально с ножницами в руках. Вырезается любое упоминание о фактах "голубой" или "розовой" любви, любое изображение обнаженного мужского или женского тела. Сомалийские дети в школе никогда не видят изображений обнаженных мужчин и женщин, ни статуи Давида, работы Микеланджело, ни Лаокоона, ни картин Рубенса. Аллах акбар!
Не жуй, Мохаммед, кат - наркоманом станешь!
Еще одна уникальная сомалийская национальная особенность, суть традиция - жевание ката.
Сомалийцы утверждают, что кат - это не наркотик, хотя, например, в соседней Саудовской Аравии за его употребление отрубают голову. Катофагии - регулярному жеванию ката, а отсюда - катовой интоксикации, или попросту катовой наркомании - подвержены все социальные слои населения Сомали.
Кат жуют генералы и офицеры генерального штаба сомалийской народной армии во время многодневных военных учений.
Без него не обходится ни один сомалийский дипломат в ходе затяжных переговоров.
Его употребляют скотоводы, перегоняя стада верблюдов на огромные расстояния до тысячи километров, по сто - каждые сутки.
Зелье помогает сомалийским сказителям ночи напролет читать по памяти былины местного эпоса.
Существуют разные виды ката - одни возбуждают физическую энергию, другие - умственную. Это зависит от места, где произрастают деревья. Цена на "снадобье" тоже разная, но пара пучков стоит дешевле, чем билет в кино…
* * *
Вечером на вилле богатого сомалийского скотопромышленника собираются друзья. Зажигается свет, нежно льющийся через витражи, расписанные народными умельцами, звучат магнитофонные записи сомалийских песен в исполнении национальных кумиров эстрады.
Посреди комнаты наваливают стог ката, как сено для коров, и расставляют термосы с горячим и очень сладким чаем (жевание ката вызывает горечь и повышенную сухость во рту).
Разлегшись на подушках, разбросанных на мягких, похожих на цветочные клумбы коврах, мужчины ведут неторопливую беседу и начинают жевать кат, запивая его чаем.
Откровенничают о мошеннических проделках при заключении сделок на поставку верблюдов и коровьих шкур в соседние страны, открывают тайны бракосочетаний, разводов, измен…
Листья и стебли ката зубами перетираются в порошок, который, смешавшись со слюной, превращается в комок. Это подобие жвачки языком заталкивают за щеку и держат в таком виде часа два-три. И опять чай, чай, чай и… неторопливая беседа, во время которой горьковатый сок всасывается кровеносными сосудами щеки и стенками желудка.
…Почувствовав прилив энергии, легкость в мыслях и движениях - катовый кайф - участники ритуального сборища переходят ко второй части программы.
В комнату запускаются обнаженные девицы - их количество зависит от размеров кошелька каждого члена клуба. Начинается групповой секс. Оргия продолжается до утра.
Адреналин в огромных количествах впрыскивается в кровеносные сосуды, сердце работает, как мотор танка, голова чистая и свободная от проблем и забот, эрекция длится бесконечно долго - пока есть кат. Даже после выброса семени член продолжает оставаться в боевом состоянии, поэтому за ночь - небывалое дело! - каждый мужчина, участник катовых посиделок, безо всякого напряжения по три-четыре раза удовлетворяет всех весталок, взятых напрокат.
Обжевавшись катом, сборище горит желанием свернуть горы, начать сотню дел, им кажется, что весь мир у них в кармане. В перерывах между половыми актами обсуждаются фантастические прожекты, принимаются самые смелые решения, которые живут в их воспаленном воображении, и погибают с наступлением рассвета…
* * *
- Ну, Тиночка, как тебе "зашивание девочек"?
- Варварство!
- Ну, а кат?
- У нас есть свой, русский кат…
- Вот так? И где же он растет?
- Он не растет - его делают… Водка - вот наш кат!
- Нет, милая моя, водка усыпляет и расслабляет, а сомалийский кат будит людей и подвигает к действиям. Хотя, по большей части, иллюзорным…
Глава седьмая
Преступные пути, которые мы выбираем
Из личного дела № 00000 агента Второго главка КГБ СССР "Распутиной"
Порвав с "черной братией", Валентина предаваться пороку не перестала, с еще большим остервенением меняла партнеров. И, хотя каждый из них верил, что она принадлежит только ему, но ошибались все - она не принадлежала никому, всех разом считая своей собственностью.
При всем том Валентина физически ощущала одиночество. Оно пронизывало все ее существование, заблудшая душа требовала любви. Валентина мечтала о забытьи, которое приносит взаимная привязанность, и готова была, как лиана ухватиться за ближайшее дерево…
Как-то вечером, проходя мимо Центрального дома литераторов, Валентина обратила внимание на- афишу у входной двери. Объявлен был спектакль "Собака на сене" в постановке Марка Захарова. Среди прочих известных артистов был и… Олег Видов!
Разыгравшееся воображение рисовало ей недавнего возлюбленного героем всевозможных приключений. Тут смешались и отрывочные воспоминания о чьих-то любовных романах из книг, и смутные представления о нынешней артистической жизни Олега. Она видела его то в окружении томных красавиц, штатных персонажей королевского двора, то соблазнителем главной героини. Все они неизменно влюблялись в него…
Нет-нет, она должна обязательно добыть билет на этот спектакль! Ей привиделось, как она сядет в первом ряду и будет в упор смотреть на Олега, а он, конечно же, не в силах вынести ее взгляда, смешается от стыда и покинет сцену. Она бросится за кулисы, возлюбленный сомнет ее в своих объятиях, и у них вновь возникнет и любовь, и будущее…
Погруженная в свои думы Валентина, застыв, стояла перед желтой афишей, как вдруг заметила, что двое молодых людей, вышедших из здания, с интересом ее рассматривают. Сообразила, что, глядя на афишу, плакала, будто ей привиделся страшный сон.
Она развернулась, чтобы уйти, но молодые люди, преградив дорогу, стали наперебой предлагать влиться в их компанию - в их распоряжении дача на всю ночь, да и вообще, не к лицу плакать и убиваться такой сексапильной женщине, пока не перевелись ценители ее внешних красот…
Грубая прямота, с которой все это было сказано, вернула Валентину к реальности. Она вновь ощутила себя провинциалкой, как восемь лет назад, когда впервые приехала в Москву.
Тогда, как и сейчас, ее останавливали на улице мужчины, предлагая весело провести время на даче. Странно, ее негодование обрушивалось не на предложение, нет! - на собственную застенчивость и неспособность найти слова для категоричного отказа. Тогда она, юная и неприступная, спокойно и гордо проходила мимо, всем своим видом демонстрируя бесповоротное отрицание скабрезных предложений.
Скольких молодых, и не очень, мужчин она познала, сколько перечувствовала с тех пор! Теперь же она представлялась себе такой ничтожной и неприкаянной…
Валентина резко развернулась на каблуках и, не разбирая дороги, зашагала по лужам прочь. С ужасом она думала о том, что никогда ее жизненный путь не был освещен ни единым лучом того блеска, который озаряет жизнь Олега. И чем дальше она в мыслях уносилась в недоступные волшебные края, тем более жалкой казалась себе и недоумевала, почему так сложилось, что она бросила ВГИК, отказавшись от своих надежд на артистическую будущность?!
Беспрестанно Валентина задавала себе одни и те же выворачивающие душу наизнанку вопросы.
"Ну почему я так легко смирилась со своей судьбой?! Почему так быстро рассталась со своими юношескими идеалами?! Почему так беспечно прожила последние годы?! Кто в этом виноват?.."
И вдруг вспомнила, что самым досягаемым источником для ее жизненной энергии стала новая подруга.
"Прочь! Надо сейчас же пообщаться с Ланой. Кто-то же должен подпитывать меня своим оптимизмом!"
* * *
- Тиночка, можешь меня поздравить, я наконец получила паспорт! - услышала Валентина, едва переступив порог посольской квартиры. Она почувствовала легкое раздражение. Сделав над собой усилие, криво улыбнулась.
- Поздравляю… Красивый… паспорт-то?
- Сейчас покажу, проходи!
Светлана, пританцовывая, закружилась в прихожей. И вновь Валентина почувствовала досаду и зависть к восторгу подруги.
- И когда ты улетаешь?
- Через три дня, утром в четверг… А билет принесут вечером в среду.
- Ты уже уложила чемодан?
- Ну что ты! Еще прорва времени, успею… На, полюбуйся!
Лана протянула зеленокожую книжицу дипломатического паспорта.
- Тебе можно позавидовать… Счастливая! - с трудом выдавила из себя Валентина, возвращая паспорт. - Через три дня ты окажешься в цветущем раю, а здесь… Кстати, а почему паспорт не красного цвета, а зеленого?
- А потому, милая моя, что я - член семьи дипломата и мне полагается дипломатический паспорт, а он - зеленого цвета…
- Ну, тогда с тебя причитается вдвойне! - пытаясь разыграть восторг и радость за подругу, натянуто улыбнулась Валентина.
- А как же! Как только принесут билетик - сразу "на посошок"!
- Ну, положим, "посошком" ты не отделаешься… Есть еще "стременная", "закурганная" и прочая, прочая…
Автоматически произнесла Валентина, а про себя подумала, что лучше бы вообще не заглядывала сегодня к подруге. Быть свидетелем чужих успехов не было сил!
Посидев для приличия несколько минут, Валентина сослалась на нездоровье и ушла к себе. Пинком ноги открыла дверь, не зажигая света, бросилась к бару, выхватила початую бутылку коньяка и прямо из горлышка осушила ее.
После общения с новой подругой Валентина чувствовала себя обкраденной, будто все это время в Африку должна была лететь она, но в самый последний момент Судьба все перерешила и остановила свой выбор на Лане. Ей хотелось бы тоже иметь кого-то, кто в среду доставил ей билет в благословенные края.
"Черт подери! На месте этой беззаботной посольской дочки могла быть я, если бы… если бы… Ну почему я такая одинокая, такая несчастная, никому не нужная?!"
Внутри вновь стало вскипать недовольство против всех и вся, против живых и мертвых. И снова она проклинала своих погибших родителей, своего покойного супруга, Олега, Артура, Мальвину, Поля и всех его друзей-негров.
"Сколько женщин завидуют моей красоте, но что она значит, эта красота, без удачливости и счастья?!"
Известие о том, что ее соседка улетает в Сомали, заставило Валентину почувствовать себя жестоко обманутой. Ну почему туда летит Светлана?! Ведь туда, да и не только туда, могла бы лететь она, Валентина! Вместо этого она останется одна-одинешенька в пустой квартире, среди поблекших воспоминаний о бесцельно прожитой юности. Жизнь утекла меж пальцев, и ей, алчущей лучшей доли, остается либо уступать притязаниям самцов, истекающих слюной от вожделения, либо самой охотиться за достойным женихом! И вдруг Валентину осенило. В диком возбуждении она схватила фотографию, стоявшую на трельяже.
Месяц назад, когда они со Светланой прогуливались по зоопарку, к ним подошел человек с фотоаппаратом. Представился штатным фотографом и предложил сделать пару снимков. Бесплатно. Пояснил, что фото сестер-красавиц станет украшением его стенда. Тогда Валентина и Светлана просто рассмеялись, восприняв слова незнакомца о сестрах как неуклюжий комплимент. Сейчас же, лихорадочно всматриваясь в снимок, Валентина убедилась, как прав был фотограф.
"Да, внешне мы очень похожи… И если уж профессионал нашел между нами портретное сходство, что могут сказать другие, менее просвещенные люди! Для окружающих мы - сестры! Действительно, у нас много схожих черт: овал лица, нос, рот… Разнятся брови, цвет глаз и волос, но черт возьми! - пинцет и краска для чего?! И потом, разве разберешь на черно-белой фотографии паспорта, какие у человека глаза - карие, серые или зеленые?! Стоп! Но Лана моложе меня… Ну и что? Фотографию на паспорт я могла сделать еще три года назад! Нет-нет, этот шанс упустить нельзя! А Лана? А что Лана! Сделает себе еще один паспорт, подумаешь… Пришлю ей из Парижа покаянное письмо, она поймет, что у меня не было выхода… Стоп! А как же квартира, дача? Ведь их можно выгодно продать, за них можно выручить сумасшедшие "бабки"! Да, но на это уйдет уйма времени, а я потеряю свой выигрышный билет, упущу мой единственный шанс выбраться из "совка"! Нет-нет, сейчас, именно сейчас - тот случай, когда пуповину с прошлым надо рубить, не раздумывая, одним ударом, р-а-з - и в дамках, то есть - в Париже! Так, а с чем я прилечу в Париж? Ну-ка, ну-ка, сколько "баксов" в заначке? Всего семьсот? Ну и ну! Роскошествуете, Валентина Николаевна, ни в чем себе не отказываете, да? Все, заработанное непосильным постельным трудом, успели спустить и на черный день ничего не оставили?! А на что же вы собираетесь жить в Париже? На семьсот долларов?! Ну, на первое время можно одолжить у Мальвины, а потом? Потом жрать кошачьи кишки, а вечером на панель, так что ли?! Нет, не годится! Но и оставаться здесь - тоже не дело! Бежать, бежать отсюда без оглядки! От воспоминаний о Видове, об Артуре, о неграх, о КВД, обо всем сразу! У-у, черт!"
Возбуждение достигло крайней точки, Валентина откупорила новую бутылку коньяка - спасибо Полю и его землякам, уж чего-чего, а спиртного они натащили в дом в избытке!
Снова пила коньяк прямо из горлышка. Мысль о том, что через три дня ей придется сыграть, может быть, самую значительную роль в своей жизни, не давала покоя.
К утру план вызрел окончательно. Все - теперь спать!
* * *
Проснувшись в полдень, Валентина сразу позвонила в Париж Мальвине, чтобы удостовериться, дома ли эта непоседа, не болтается ли где-нибудь в Швейцарских Альпах - именно оттуда последнее время от нее приходили восторженные письма и открытки. В разговоре невзначай, как о чем-то давно решенном, обмолвилась, что в четверг прилетит ее навестить, поэтому было бы неплохо, если бы Мальвина встретила ее в аэропорту.
Сначала парижанка с радостью откликнулась на просьбу. Спросила, в какой из аэропортов прибывает самолет: Орли, Ле Бурже или Шарля де Голля.
- Не знаю, - коротко ответила Валентина, - ты сама наведи справки, куда прибывает рейс из Каира или Адена!
Мальвина, сбитая с толку зигзагообразным маршрутом, помолчав секунду, принялась расспрашивать, что это за поездка такая и почему во Францию Валентина добирается окольными путями, да и вообще, как ей удалось получить разрешение на выезд. Потом вдруг спросила:
- Послушай, Валя, а как ты себя чувствуешь после диспансера?
Для Валентины это был совершенно неожиданный сюрприз: ведь в письмах она об этом Мальвине никогда не писала - и вдруг! От кого же Мальвина об этом узнала?!
- А ты откуда знаешь, ты что, была в Союзе?
- Да, я ездила в Майкоп по приглашению мамы… А об остальном мне Поль в Москве рассказал, он теперь на два дома живет - один в Париже, второй - в Москве. Он еще иронизировал по твоему поводу, что, дескать, стоило тебе отказаться от негритянских ласк, как ты сразу и подзалетела - оказалась в КВД.
- Чушь какая-то! - ответила уязвленная Валентина. - Поль что-то перепутал.
- Ладно, девочка, оставь, Поль никогда ничего не путает! Говори, что с тобой стряслось! И каким таким макаром ты окажешься в Париже? Может, замуж вышла за дипломата? Или папика нашла крутого? Ну же, смелее, говори!
Валентина, вспомнив предостережения негров о прослушивании КГБ всех международных телефонных переговоров, от объяснений уклонилась.
- До встречи в четверг! - крикнула Валентина и повесила трубку.
Затем она позвонила Полю и, не сказав о разговоре с Мальвиной, - хотя ох как хотелось задать жару этому черномазому сплетнику, - попросила достать сильнодействующее снотворное.
После неудачной попытки самоубийства она более не доверяла люминалу.
Негр осторожно поинтересовался, не хочет ли Валентина повторить попытку и перейти в мир иной.
- Нет-нет, это не для меня, к старому возврата больше нет! Это нужно для дела…
Тут же последовал вопрос:
- А сколько с этого дела буду иметь я?
После долгих препирательств сошлись на 50 долларах.
- Хорошо, - сказал Поль. Белым - снотворное. Черным - деньги!
Привез два флакона… глазных капель стоимостью 32 копейки, которые приобрел в первой попавшейся аптеке. Почувствовав себя обманутой, Валентина попыталась отторговать обратно "баксы" - не тут-то было!