- Ты мне платишь не за лекарство - за знания и инструктаж! - пояснил негр. - У вас никто не знает, что в этих глазных каплях содержится клофелин - снотворное быстрого и сильного действия. Потому-то в ваших аптеках капли продаются без рецепта, не так, как на Западе. Кроме прочего, клофелин, по сравнению с другим снотворным, имеет одно неоспоримое преимущество. Он гарантирует глубокую утрату памяти, человек после пробуждения не может восстановить ход предшествовавших событий. Ты просто подливаешь его в спиртное - об остальном он "позаботится" сам. А твой партнер проснется только часов через пять-шесть и никогда не вспомнит, что был с тобой! Так что, девочка, - плати!
Именно это и нужно было Валентине, чтобы иметь выигрыш во времени. Пока Светлана оклемается, она будет уже далеко - поди, достань меня!
* * *
Следующие два дня Валентина ни на шаг не отходила от Светланы, ненавязчиво выясняя, какие вещи и предметы можно взять с собой в поездку. Расспрашивала о подробностях прохождения таможенного и пограничного контроля, о времени, необходимом для оформления документов в Шереметьево, о том, бывают ли задержки вылета…
Последнее обстоятельство имело для Валентины особое значение, чтобы определить правильную дозу снотворного.
Лететь в Сомали Валентина не собиралась - там Лану встречает отец, а рейс Москва - Могадишо следует через Каир и Аден, поэтому один из этих городов и должен стать ее трамплином для прыжка в Европу. По прибытии в Египет или в Йемен она собиралась пересесть на самолет, следующий в одну из европейских столиц. И лучше, если ей сразу подвернется рейс на Париж.
…Как и было обещано Светланой, накануне отлета она накрыла стол.
Как было накануне предложено Валентиной, за "посошком" последовали "отходная", "стременная", "закурганная" и прочие ритуальные тосты.
Засиделись до первых петухов.
До вылета оставалось шесть часов, и Валентина решила: пора! Улучив момент, плеснула в бокал подруги лошадиную дозу клофелина. В ожидании, когда Светлана заснет, злоумышленница порекомендовала подруге проверить, все ли вещи уложены в чемодан, на месте ли билет и деньги. Сама же подошла к телефону в прихожей и сделала вид, что заказывает такси.
Через пять минут Светлана, накачанная гремучей смесью коньяка, шампанского и клофелина, уронив паспорт на пол, заснула на диване…
* * *
Первый, кому позвонила Светлана, очнувшись от тяжелейшего сна и обнаружив пропажу документов и денег, был старинный друг семьи Молочковых… генерал Карпов.
- Успокойся, девочка, не надо паники! Дальше каирского аэропорта твоя подруга не улетит, это я тебе обещаю. Да, понимаю, все это очень неприятно. Особенно разочаровываться в человеке, которому доверял. Успокой себя тем, что она только заперла тебя снаружи, не догадавшись оборвать телефонный провод… Как фамилия беглянки? Борзых? Что-то уж очень знакома мне эта фамилия! Она, случайно, к кинематографу не имеет отношения? Ах, вот как, с Видовым встречалась… Все-все, вспомнил! Да-да, с билетом помогу… Не волнуйся! Отец, конечно, будет переживать. Будет тебе звонить. Скажешь, что пропустила рейс, потому что проспала… Подробностей не надо, незачем старика расстраивать. Не забудь от меня привет передать! Да-да, перезвоню. Все!
Положив трубку, Карпов вынул из сейфа тоненькую папочку с материалами изучения Борзых Валентины Николаевны.
"Ну, вот и пробил час свидания, летунья… Куда ж это вы, Валентина Николаевна, лететь собирались? Впрочем, куда бы вы ни собирались, - уже прилетели и… сели. В Лефортово!"
Глава восьмая
Лицензия на вербовку
"Если соль профессии официанта - в чаевых, - рассуждал Карпов, держа перед собой дневник Валентины, - то соль профессии спецслужбиста - в вербовках. Их цель - приобретение негласных помощников, которые бы "таскали каштаны из огня" - добывали оперативно значимую информацию. И таких "таскателей" офицер-вербовщик ищет во всех слоях населения. Едва завершив вербовочную разработку, он уже думает о следующей. Некогда озвученная в присутствии коллег пришедшая мне в голову мысль "секретные агенты приходят и уходят, а мысли об их приобретении остаются" стала крылатой фразой в среде профессионалов. Н-да, было дело…
Я, на заре моей оперативной карьеры, тоже был подвержен "вербовочному синдрому". Жаль, что мне не пришлось жить и работать в те времена, когда люди сотрудничали с органами госбезопасности за одну лишь идею, как это было в 1930 - 1940-е годы! Тогда основным мотивом сотрудничества являлся антифашизм. Похоже, эпоха романтизма ушла безвозвратно, и прежде всего на ниве добывания и охраны секретов…
Сегодня, к сожалению, - генерал шумно вздохнул, - кандидатами на вербовку зачастую движут не земные, а низменные побуждения. Вербовать в основном приходится из числа людей ущербных и закомплексованных, одержимых страстями или наделенных какими-то пороками; страдающих непомерным самомнением и, как им кажется, невостребованных, а отсюда - недополучивших блага и почести за свои реальные или мнимые заслуги; корыстолюбивых, ставящих превыше всего личную выгоду и собственное благополучие; злобных и мстительных, не умеющих прощать обиды; беспринципных, азартных игроков, готовых ради сомнительного удовольствия поставить на карту собственную судьбу и судьбу своих близких…
Разумеется, все перечисленные качества не могут присутствовать в одном человеке, хотя мне приходилось иметь дело и с такими персонажами, которых иначе как "сосуд пороков" не назовешь. Впрочем, зачастую и одного порока достаточно, чтобы оказаться на крючке у спецслужб…
Как сказал кардинал от шпионажа Аллен Даллес: "Спецслужбы взывают к самым низменным страстям и устремлениям и успешно ими используются. В этом - их высший разум".
Н-да, цинично, но схвачено верно…"
* * *
Карпов захлопнул дневник Валентины и только теперь рассмотрел основательно затертую чернильную надпись на клеенчатой обложке: "Досье на безумный мир".
"Действительно, среда, в которой она росла и формировалась, - это безумный мир. Грязи, предательства, одиночества в ее жизни было предостаточно, а она все это время оставалась чувствительным и ранимым ребенком! И это при ее-то красоте…
Но надо отдать ей должное - чувства свои доверяла только дневнику и лишь однажды - Видову. А он не понял, решил, что она сродни: всем его поклонницам раз-другой попользовался - и прости-прощай! Рассмотри он тогда в ее душе настоящую любовь, может, и по-другому все сложилось бы?
Черт подери, что-то тебя, Леонтий, на сентиментальность потянуло! - одернул себя Карпов. - Артур - песня отдельная. Даже не песня, так - блатной мотивчик. Проходимец. Искуситель-сифилитик, проплаченный Борисом Буряце. Похоже, не он ее влюбил в себя - она сама себя в него влюбила. От безысходности. Нужен был персонаж, кто смог бы выместить из ее души Видова, или наоборот - заполнил образовавшуюся там пустоту после того, как Олег от нее отвернулся. Утешения искала. Нечего сказать - нашла!
А Галина Леонидовна - боец! Ишь, пообещала отомстить и сдержала слово. Н-да…
Всю жизнь Борзых карабкалась наверх. Доползла, можно сказать, до определенной вершины, а там вместо золотого трона - койка кожно-венерологического диспансера! Наверх ли она двигалась? Нет - топталась на месте. Пыталась подняться по эскалатору, двигавшемуся вниз. Скорости, ее и эскалатора, совпали в какой-то момент, а она, того не замечая, продолжала маршировать на месте. А окружение - Мальвина, старые пердуны из киношной богемы, наконец, негры - все под руки ее поддерживали! Черт возьми, не каждый выдержит такое испытание на прочность: сменить в одночасье признание и всеобщее поклонение на палату в КВД, а затем и на камеру в Лефортово. Да, тяжело сразу из мягкого вагона - в пропахший отхожим местом плацкарт. При таком раскладе и до самоубийства рукой подать… Стоп! Хватит розовые пузыри пускать, аналитик чертов!"
Карпов отодвинул подальше дневник Валентины Борзых. Взял чистый лист бумаги и стал карандашом проставлять плюсы и минусы.
"Службе нужна "ласточка" - агентесса-обольстительница? Нужна! Борзых может стать таковой? С моей помощью - да! И не просто "ласточкой" - кумиром самых привередливых объектов оперативных разработок, бывшая студентка ВГИК, как никак, несостоявшаяся звезда экрана… Что мы имеем объективно? Девочка беспримерно красива и эффектна - раз. Скрытная, значит, умеет хранить секреты - два. Располагает обширными связями среди интересующих КГБ лиц - иностранцев, представителей московской богемы и столичной "золотой молодежи" - три. Авантюристка? Да! Дерзка, неразборчива в выборе средств в достижении цели. Да! Целеустремленна? Да! Передряги не в силах остановить ее на полпути. Значит, вдобавок и оптимистично настроена? Еще как! Училась во ВГИКе, готовила себя к сценической деятельности? Значит, имеет склонность к лицедейству! Не получилось на съемочной площадке - получится у нас, на ниве контрразведки. Реализовать себя сможет, помогая нам. Ведь профессия секретного агента - сродни актерской, только без цветов и аплодисментов…
Помнится, был я знаком с одним американцем, коллегой из ФБР. В детстве он мечтал стать тапером в борделе, сейчас - резидент в Голливуде. Разницы большой не находит…
Так, а что у нас с сексом, Валентина Николаевна? Ага! Считаете, что секс - это внутренняя свобода? Куда уж более!"
Карпов порылся в сейфе и перечитал протокол первого допроса Борзых.
"В дорожной сумке задержанной кроме прочих личных вещей обнаружен замшевый футляр размером 30х5х5 см, по внешнему виду напоминающий футляр для очков. На вопрос, что в нем находится, Борзых с готовностью ответила:
"Это моя игрушка - искусственный член. Я пользуюсь им, когда партнер не в состоянии меня удовлетворить. Этот резиновый фаллос действует как спринцовка. Я загодя наполняю его теплым молоком, мастурбирую, а когда чувствую приближение оргазма, сдавливаю игрушку рукой, впрыскивая в себя молоко. Имитация извержения спермы абсолютная!"
"Вот и думай после этого: то ли это сексуальная свобода, возведенная в абсолют, то ли нимфомания… Да, похоже, в этом мешке - в Валентине Борзых - немало подарков для Второго главка. Так почему же от них отказываться? - Карпов энергично потер тыльной стороной ладони подбородок. - Я ничего не теряю, выходя на вербовочную беседу с Борзых. Да и после - тоже. Тотальный контроль за ходом выполнения моих первых заданий расставит точки над "i", покажет, готова ли она честно с нами сотрудничать. Надо только дать ей шанс… Подведет - вытащу из сейфа уголовное дело, передам в милицию, и прости-прощай, Валентина Николаевна, - вы не оправдали надежд! Ну что ж, как говаривал вождь всех времен и народов: "Попитка - не питка!"
Генерал протянул руку к телефону.
Глава девятая
Ставь на "красное" - не прогадаешь!
Карпов не стал уподобляться некоторым своим коллегам, предпочитавшим проводить вербовки, не выходя из следственного изолятора, ибо там вербовщику и стены помогают.
"Нет - это уже не рыцарский турнир, - генерал хлопнул ладонью по крышке стола, - а прессование психики кандидата на вербовку. Чтобы обрести земную твердь и уйти от безысходности, кандидат охотно согласится на любое предложение.
Кто-то из основоположников искусства вербовки говорил: "Голову вербуемого не стоит зажимать между колен или дверью, ибо он от этого переходит в состояние нежелательной нервозности".
Действительно, такого обращения с "рекрутируемым" допускать нельзя. Будущий помощник должен сделать выбор не по принуждению - осознанно. И атмосфера явочной квартиры как нельзя лучше помогает вербовщику внушить кандидату иллюзию свободы и равенства. Он становится раскованным, ему кажется, что дуэль с будущим оператором проходит на равных и они даже вместе участвуют в выборе оружия для поединка. Что ж, как говорится, помолясь, приступим!"
Перед тем как забрать Борзых из следственного изолятора, Карпов распорядился устроить ей трехчасовой изматывающий душу допрос.
Прием в духе последователей Ордена иезуитов: ударить - расслабить. Ударить-ударить - расслабить. Почти контрастный душ: из студеной полыньи Лефортово - в убаюкивающий альков явочной квартиры!
* * *
Забравшись с ногами в глубокое кожаное кресло с шотландским пледом, Валентина с любопытством рассматривала развешанные по стенам картины в тяжелых, черненого золота багетах, слабо мерцавших в свете чешской хрустальной люстры, солидный кабинетный гарнитур "а ля Луи ХIV", и терялась в догадках, что это за квартира и зачем ее сюда привезли из Лефортово на черной "Волге"?
Карпов вошел стремительно, представился и, разгуливая по гостиной, заговорил таким тоном, будто продолжал прерванный минутой ранее разговор.
- Валентина Николаевна, вы - человек азартный, рисковый, поэтому я предлагаю вам еще раз сделать ставку… Насколько мне известно, вы в последнее время ставили на "черное", не так ли? - глаза Карпова лукаво заискрились.
- Вы имеете в виду моих знакомых африканцев? - тихо спросила Валентина, опустив голову. - Что поделаешь?.. Как сказал классик: "ни один человек не богат настолько, чтобы выкупить свое прошлое"…
- В сообразительности и начитанности вам не откажешь! - в тоне генерала прозвучала откровенная издевка. - Однако в "черное" я вкладываю более широкий смысл…
Валентина хотела задать вопрос, но, подняв глаза, встретила насмешливо-выжидательный взгляд генерала и передумала.
- Под "черным" я подразумеваю не только ваших партне… то есть друзей- африканцев, но и избранный вами путь выезда из страны… Полагаю, вам уже успели объяснить, чем он отличается от законного, а также какую санкцию предусматривает статья Уголовного кодекса за незаконный выезд из СССР. Кстати, она входит в раздел "иные государственные преступления", поэтому вами занимается Комитет госбезопасности, а не милиция… Пока! Почему пока - я поясню. Нынешние веяния в нашей внутренней политике исключают для вас возможность стать второй Верой Засулич, Софьей Ковалевской и Марией Спиридоновой… Все! Время женщин-революционеров кончилось - таково мнение наших идеологов, поэтому вам будут инкриминированы уголовные статьи: ограбление квартиры посла Алексея Молочкова, использование наркотических средств для завладения паспортом его дочери, нарушение правил о валютных операциях, ну и так далее… Но! Сначала мы побеседуем. Я хотел бы выяснить некоторые ваши планы и намерения.
Карпов подошел к серванту, за стеклянной дверцей которого толпились разнокалиберные бутылки.
Безропотно приняв от генерала огромный тюльпанообразный бокал, где на донышке плескалась янтарная полоска коньяка, Валентина попросила разрешения закурить. С неожиданным для его комплекции проворством Карпов развернулся и вынул из книжного шкафа сумку Валентины, отобранную у нее при задержании.
- Не только закурить… Вы можете воспользоваться косметикой, если хотите…
- Возвращаться в Лефортово накрашенной? Что я объясню сокамернице? Что я была не на допросе, а на свидании с генералом?! Нет-нет, краситься я не буду! - с вызовом ответила молодая женщина.
"Вспомнила бабушка девичий вечер! Можно подумать, что я тебе не накраситься предложил, а расстаться с невинностью. Тоже мне - Золушка! Краситься она, видите ли, не будет, потому что надо возвращаться в Лефортово… Стоп! - скомандовал себе Карпов. - Ее поведение объяснимо: не успев отойти от больничной палаты, она тут же угодила в тюремную камеру, у нее же - все импульсы наружу…
Спокойно, дружок, спокойно! Дядя - хороший. Ну, подумаешь, чуть попугал тебя… Сейчас сменим кнут на пряник… А вообще, можешь не беспокоиться: заставлять тебя заучивать нецензурные выражения и конспектировать "Краткий курс истории ВКП(б)" я не собираюсь!"
- Видите ли, Валентина Николаевна, я, не развлечения ради и не любопытства для изучал ваш дневник. Уж извините, работа у контрразведчиков такая: просвечивать рентгеном и препарировать внутренности… Так вот, знакомясь с вами заочно, я пришел к выводу, что вы зачастую не по собственной воле ставили на "черное"… За вас это делала жизнь и ваше окружение! Впрочем, это нисколько не снимает ответственности с вас, ибо легкое отношение к жизни делает ее тяжелой… Но об этом позже!
Карпов, наблюдая за реакцией собеседницы, замедлил шаг.
- Знаете, что меня поразило более всего в ваших рассуждениях, которые вы доверяли своему дневнику? То, что вы никогда не пытались поставить на "красное"!
Генерал остановился напротив кресла с Валентиной и теперь смотрел на нее сверху вниз, да так, что ей стало немного не по себе. Девушка, пряча глаза в поднесенный к лицу бокал, тихо произнесла:
- А никто и не предлагал…
Эта реплика заставила генерала на ходу менять заготовленный план беседы и сразу перейти к основной части.
- Если это действительно так, то предложу Я! Да-да, вы не ослышались, Я, генерал-майор КГБ, предлагаю вам поставить на "красное". Должен вам сказать - это беспроигрышный кон!
- А что это значит? - Валентина подняла глаза.
- А это значит, что вы будете играть с крупье заодно. Как говорят профессиональные игроки: "на одну лапу"!
- А крупье - это вы, да?
- Умница! - с наигранной радостью в голосе вскрикнул Карпов и продолжил путь по ворсистому ковру. - Да, крупье - это Я. Красный крупье, если хотите. Играть будем вместе. Но только честно! И так же честно и благородно будем делить выигрыш…
- Играть против черных? - осмелела Валентина.
Карпов вмиг посерьезнел - пора делать предложение.
- А это уже не столь важно… Против черных, желтых или звездно-полосатых… Главное - вместе с красным крупье! Так что выбирайте… Должен предупредить: выбор - только с одной попытки и обратного хода не имеет. Сегодня, как никогда ранее, все зависит от вас… То есть на что поставите, то и будет. Либо - "красное", либо - "черное"…
- А как же те… - Валентина запнулась, подбирая слова.
- Из Лефортово? - подсказал Карпов. - Или те, кто вас задержал?
- И те, и другие…
- Валентина Николаевна, между мною и ими нет никаких противоречий, мы делаем одно дело. Ведь они, как и я, и по долгу службы, и по велению совести - опричники Закона… Но кроме буквы Закона, есть еще более весомое понятие - контрразведывательная целесообразность, не слышали? - в голосе генерала опять зазвучали доверительные нотки. - В конце концов, давайте другими глазами посмотрим на ваше пребывание в Лефортово, а затем в зоне… Ну, кто от этого выиграет? Вы? Нет! Зона? Нет! Государство? Нет! Контрразведка? Только в том случае, если вы будете с ней заодно! Послушайте, вам уже двадцать пять, возраст вполне подходящий, чтобы определиться в этом мире и выбрать свою шкалу ценностей. Та, которую вы выбрали до встречи со мной, была ошибочной. Скажите, я не прав? Будете упорствовать и продолжать совершать ошибки? Да и не ошибки - преступления! Тогда - идите на зону, скатертью дорога! И искусственный фаллос с собой прихватите. Хотя нет! Его у вас отберут. Но зато в колониях махровым цветом цветет лесбийская любовь…
- Можно еще коньяка?
- Пожалуйста!
Карпов понял, что зерна упали в хорошо взрыхленную почву, теперь надо дать им прорасти. Театральным жестом поднес часы к глазам.
- Извините, мне нужно выйти позвонить…
- А что я должна буду делать? - спросила Валентина, как только Карпов вернулся.