Глава 66
Джейкоби повел нас с Конклином на ужин в ресторан "Лулу", известный своей домашней провансальской кухней, вкуснейшими картофельными запеканками с овощами и пиццами, приготовленными в настоящей дровяной печи. Находящийся на нижнем уровне зал был полон, люди вокруг нас говорили о чем-то своем, а официант представил нам винную карту ресторана, давно считавшуюся одной из лучших в городе.
Я знала, почему Джейкоби гуляет.
Комиссар и мэр сказали ему: "Молодчина, старина". Ведущие теленовостей расписывали произошедшую трагедию, демонстрируя снимки с вертолета - теперь богатые и знаменитые снова в безопасности.
Все это было уже выше моих сил, я не могла молчать:
- Уоррен, все с ума посходили? Ты себя нормально чувствуешь, заявив, что Генри Уоллис и есть тот парень, который убил наших миллионеров?
- Никак не можешь позволить чему-то хорошему случиться в твоей жизни? - ответил он вопросом на вопрос. - Не можешь хотя бы час побыть счастливой?
- Полагаю, нет, - бросила я на него сердитый взгляд. - И что со мной не так? Или я слишком умна для твоей шарады?
Конклин слегка толкнул меня под столом коленкой, а я не понимала: какого черта происходит и с ним тоже?
Мужчина умер.
Мы едва не полетели со скалы следом.
Мы были счастливы, что не смотрим на Клэр пустыми глазами с ее стола для аутопсии. Или что не видим по телевизору новости о погибших детях, чьи рыдающие родители грозятся подать иск городу за еще одну смертельную погоню, а печальный диктор говорит: "Панихида по детишкам из Беквита состоится в миссии сестер Пресвятого Сердца в воскресенье".
Официант налил в бокал вина, Джейкоби его попробовал, сказал, что оно замечательное, и поднял свой бокал за нас с Конклином, не обращая внимания на шумные разговоры сидевших в зале радостных толстосумов.
- Спасибо вам, - произнес он, - от комиссара, от мэра и особенно от меня. Я люблю вас, ребята.
Джейкоби улыбался - таким я его видела, наверное, второй раз за последние десять лет. После чего они с Конклином с аппетитом принялись уплетать обжаренных моллюсков и запеченную на вертеле утку.
У меня аппетита не было.
И хотя лицо мое застыло в неподвижной гримасе, мозг активно работал.
Действительно ли Генри Уоллис был нашим убийцей богачей?
Или это просто бывший зек-неудачник, которому имелось что скрывать, поэтому он поддался безумному порыву и покончил с жизнью?
И волновало ли это кого-нибудь, кроме меня?
Глава 67
Вопреки здравому смыслу в девять часов вечера я нашла помощницу окружного прокурора, неутомимую Кэти Вэлой, на рабочем месте. Она связалась с судьей и раздобыла для нас ордер на обыск жилища Генри Уоллиса. И в полночь мы с Конклином были здесь.
Квартира Уоллиса располагалась в трехэтажном доме без лифта на Долорес-стрит, всего в нескольких кварталах от бара "Факел".
Я жала на кнопку звонка, пока не разбудила владельца здания - приземистого полного мужчину по имени Мори Сильвер. Редеющие волосы, болтающиеся зубные протезы и дурной запах изо рта довершали его внешний вид. Он вышел к нам в семейных трусах, накинув поверх покрытую пятнами рубаху.
Сильвер посмотрел на наш ордер через приоткрытую дверь, изучил его сверху донизу и лишь потом позволил нам войти внутрь.
- Что стряслось с Генри? - спросил он. - О нет. Только не говорите, что именно он слетел со скалы? Генри - убийца?
Квартира Уоллиса находилась на первом этаже, в задней части дома.
Мы включили свет, закрыли дверь перед мистером Сильвером и обыскали помещение. Это не заняло много времени.
Как основная масса бывших заключенных, Генри Уоллис не обзаводился большим количеством мебели и все свои пожитки держал в относительном порядке.
Конклин взял на себя спальню и ванную, а я занялась обыском маленькой гостиной и кухни. Время от времени мы перекрикивались: например, когда Конклин обнаружил килограммовый пакет с плотно упакованной марихуаной или когда я нашла книгу с татуировками, в которой были загнуты странички с изображением змей.
Но больше ничего не было.
Ни старых газетных вырезок, ни новых, ни святилища самому себе и никаких трофеев от убитых богачей. А что важнее всего - никаких змей.
- Ни одной рептилии, кроме вот этих, - показала я книгу Конклину.
- Взгляни вот на что, - сказал он.
Я последовала за напарником в спальню и оглядела его находку: ящик комода, заполненный женским нижним бельем большого размера.
- Если только у него не было крупной девушки, хотя я не вижу ее фотографий, косметики и прочих признаков присутствия, - продолжил Конклин, - то Генри Уоллис - трансвестит.
- Трансвестит, торгующий наркотиками. Хвала Саре Нидльман, что она его бросила. Давай закроем это прибежище наркомана.
- Я живу всего в нескольких кварталах отсюда, сказал Рич, когда мы запирали дверь и навешивали на нее висячий замок. - Зайдем ко мне выпить, заодно обговорим все.
- Спасибо за приглашение, но это был самый длинный день в моей жизни, Рич. Мне нужно домой. Раздеться. И улечься в кроватку.
Конклин рассмеялся:
- Это приказ, сержант?
Пока мы шли к моей машине, я смеялась вместе с ним, чувствуя себя немного глупо. Фрейд, возможно, повеселился бы здесь от души.
- Ладно, - сказала я, положив руку на дверцу и осторожно ступая на подножку. - Зайду, но только на один бокал.
Глава 68
Разница между квартирой Конклина и жилищем Уоллиса оказалась колоссальной. Конклин жил в похожем квартале, улочки которого были застроены неприметными двух-и трехэтажными домами, возведенными еще в пятидесятых из простых и дешевых материалов. Однако стоило нам оказаться внутри, как я ощутила тепло и уют его дома.
Нас встретила гостеприимная гостиная: приятное освещение, мягкие кушетки около камина и обязательный атрибут холостяка - плазменный телевизор с диагональю в 132 сантиметра.
Рич склонился возле стеллажа с дисками.
- Ван Моррисон пойдет? - спросил он, проглядывая CD.
- Конечно, - ответила я и посмотрела на фотографии на стене: черно-белые снимки парусной регаты, где летний ветер полощется в парусах, а солнце играет на волнах. Три разных снимка, но от всех трех захватывало дух. - Ты сам их сделал, Рич?
- Ага.
- Они великолепны.
Ван Моррисон пел "Кареглазая", и мне хотелось ему подпевать. Я улыбнулась, когда Рич протянул мне бокал вина, и наблюдала, как он садится на дальний конец кушетки и закидывает ноги на отполированную крышку люка, превращенную им в кофейный столик.
Я сделала глоток холодного шардоннэ, скинула ботинки и села на другом конце той же огромной кушетки. Напряжение постепенно оставляло меня, по мере того как по телу разливалось хорошее красное вино.
- Пойми, я все время думаю, чем наше дело закончится.
Конклин кивнул, приглашая меня продолжить.
- Мужчина мертв. Не замедлят появиться нежелательные последствия, которые Траччио просто не хочет видеть. У Генри Уоллиса где-нибудь обнаружатся родственники. Они начнут задавать вопросы, а мы оба знаем, Рич, что Уоллис ничего не совершал. А случилось вот что: мы превратили его смерть в газетную утку.
- Ты очень все образно описываешь, - засмеялся Конклин.
- И ты отлично смеешься, Рич. Мне нравится слушать твой смех.
Он смотрел мне в глаза, пока я первая не отвела взгляд.
Единственные часы в комнате располагались на DVD-проигрывателе, однако я сидела слишком далеко от них, чтобы рассмотреть светящиеся цифры, но вполне представляла, как уже поздно - не меньше двух ночи. Я чувствовала возрастающее возбуждение, в голову приходили мысли об осмотре неисследованных комнат Ричи. И возможно, неисследованных сторон самого Ричи.
Мой мозг и тело накалялись, но не думаю, что Рич хотел остудить меня, когда отправился на кухню за охлажденной бутылкой вина. Пока он отсутствовал, я расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке.
Потом еще одну.
Устраиваясь на кушетке поудобнее, я почувствовала, как мне мешает что-то острое и твердое, завалившееся между подушками. Просунув руку, я ухватила предмет и вытащила заколку для волос со стразами.
Найденная пятисантиметровая безделушка потрясла меня до глубины души. Заколка Синди могла оказаться на этой кушетке, только если Рич и Синди предавались здесь ласкам.
Я положила заколку на кофейный столик и посмотрела на Конклина, вернувшегося с бутылкой. Он увидел ее и понял мой взгляд. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, - и не смог.
Я отвернулась, чтобы он не заметил боли в моих глазах.
Пробормотав про позднее время, я поблагодарила его за вино. Сказала, что увидимся утром.
Я покидала его квартиру с наполовину завязанными ботинками и наполовину разбитым сердцем. Найдя свою машину на том же месте, где и оставила, я поехала домой.
- Что, ревнуешь? - кричала я себе. - Ревновать глупо! Пошевели извилинами: Рич плюс Линдси? Это уж полная ерунда!
Глава 69
К тому времени как Любимица приехала в дом Молли Колдвелл-Дэвис на Твин-Пикс, откуда открывался потрясающий вид на город, вечеринка уже длилась несколько часов. Любимица нажала на звонок и принялась стучать дверным молоточком, пока Тико не открыл дверь, наполнив улицу голосами звезд гей-андеграунда "Суиесор систерс".
Тико был облачен в свой праздничный наряд: черные атласные стринги, на узких плечах боа из перьев, а в сосках серьги. Он протянул Любимице бокал шампанского, поцеловал ее в губы и сказал: "Привет, сексуальная штучка" - в такой шутливой манере, что Любимица вместо благодарности просто рассмеялась.
Любимица протиснулась мимо Тико и вошла в гостиную с ее ошеломляющим декором: столы и диваны, постепенно увеличивающиеся по высоте в стиле "Алисы в Стране чудес", выкрашенные в черный цвет стены, ковры с леопардовым рисунком и переплетающиеся в объятиях тела на полу - в целом комната скорее напоминала бордель, чем дом девушки, работавшей в кафе и владевшей трастовым фондом на восьмизначную сумму.
Любимица нашла загоревшую и стройную благодаря занятиям йогой Молли на низенькой софе. Та сидела, склонившись над столиком с зеркальной поверхностью, и вдыхала кокаин через серебряную трубочку. Рядом с ней, сгорбившись и покачиваясь под двухударный ритм, расположился известный пятидесятилетний миллиардер Брайан Кейн, разбогатевший на компьютерном ПО.
- Посмотрите. Кто это. Здесь у нас, - сказал Кейн, окинув Любимицу таким откровенно сальным взглядом, что ей захотелось выцарапать ему глаза.
- Молли! - Любимица протянула ей бутылку "Моет и Шандон" за шестьдесят восемь долларов. - Вот эта холодная.
- Поставь ее куда-нибудь, - ответила Молли и отвернулась от Любимицы, поскольку Тико принес ей стопку фотографий, сделанных на "Полароиде". Она завизжала от восторга, пролистывая сексуальные снимки, на которых ее "мальчик" запечатлел резвящихся в спальне гостей.
Внимание Молли, столь стремительно покинувшее Любимицу, так же неожиданно вернулось обратно.
- Ты разве не чувствуешь запаха? - спросила ее Молли. - Что-то горит. Почему ты до сих пор здесь?
Любимица пошла на кухню, вынула из духовки слоеный пирог с грибами и сбросила с подноса японскую мраморную говядину, стоившую триста долларов за фунт, в собачью миску. Потом вернулась в гостиную.
Любимица звала Молли по имени, пока ей не удалось поймать рассеянный взгляд последней, направленный на нее из-под гладкого, наколотого ботоксом лба.
- Я покормила Миша, - сказала Любимица. - Ты вспомнишь, что с ним нужно погулять?
- Тико вспомнит.
- Вот и чудно. Au revoir, пупсики.
- Но ты ведь только что пришла, - надулся Брайан Кейн. Рубашка его черной шелковой пижамы распахнулась, открывая отвратительную волосатую грудь. - Останься, - попросил он. - Я хочу узнать тебя получше.
- Конечно, как только научусь подавлять свой рвотный рефлекс, - ответила Любимица. Развернувшись на каблучках своих золотистых туфелек, купленных специально для этой вечеринки, она двинулась прочь через не обращающих на нее внимания людей. По пути она остановилась, чтобы вернуть на место бутылку шампанского, и проследовала дальше к выходу.
Глава 70
Время близилось к полуночи, когда Любимица вылезла из такси и прошла пешком квартала четыре, наслаждаясь теплым и влажным океанским бризом, пока не добралась до стареньких жилых домов, располагавшихся в самом конце Президио.
Отперев входную дверь, Любимица повесила рюкзак на крючок в коридоре и прошла на кухню. Там она открыла ключом узкую раздвижную дверцу, сдвинув ее в щель в стене, и вошла в тесную комнату, прежде бывшую кладовкой, а теперь ставшую ее личным миром.
Любимица щелкнула выключателем, и, высветив полдюжины аквариумов, установленных на стеллажах вдоль дальней стены, она скорее почувствовала, как ее красотки раскручивают кольца своих гладких тел, прежде чем увидела их бесшумно скользящими среди подстилок из листьев и веток - настороженных, голодных, жаждущих пищи.
Любимица открыла шкафчик и достала оттуда все необходимые принадлежности: щипцы с рукояткой пистолетного типа, ботинки с металлическими мысами и рукавицы сварщика, сделанные из оленьей кожи с кевларовой отделкой и толстыми, но гибкими длинными манжетами до локтя.
Одевшись, она подошла к аквариуму с Васуки, восхищаясь силой мускулистого тела крайта и светящимся в глазах разумом. Любимица практически чувствовала телепатическую связь со своей обожаемой змеей.
Отодвинув в сторону тяжелую крышку, она поймала Васуки щипцами.
- Ты сможешь поесть, когда мы вернемся домой, малышка.
Потом Любимица осторожно положила Васуки в наволочку, а ту, в свою очередь, поместила в переноску для животных и закрыла ее.
Затем она достала детеныша подвязочной змеи из селекционного бака и положила в клетку Васуки, чтобы ее питомицу к их возвращению уже поджидала любимая награда.
Бросив последний взгляд, дабы удостовериться, что все сделано правильно, Любимица вышла из своей змеиной фермы и закрыла дверь.
Затем она вытащила из ворота блузки старинный медальон на толстой золотой цепочке, который носила постоянно. Это был подарок отца, и внутри хранилась его фотография.
Любимица поднесла медальон к губам, поцеловала его и сказала:
- Люблю тебя, папочка.
И выключила свет.
Глава 71
Обстановка в доме Молли порядком изменилась с тех пор, как Любимица ушла отсюда два часа назад. Свечи полностью оплыли, подносы с едой опустели, а гости, вырубившиеся прямо на полу, храпели и периодически подергивались, но определенно пребывали в ином измерении.
Из кухни донесся непонятный звук: что-то металлическое скребло по полу. Любимица замерла, нырнув за спинку софы, и приготовилась сделать вид, будто находилась здесь все время. Но когда теплое тело пихнуло ее в темноте, едва не закричала.
- Миш! Чш-ш-ш. - Она потрепала шелковистую голову спаниеля, силясь утихомирить бешено стучавшее сердце.
- Тико вывел тебя погулять? - прошептала она, отстегивая поводок от ошейника. Миш завилял хвостом и помочился на ковер, потом виновато опустил морду, ожидая трепку - но вопреки всему не получил ее.
Любимица велела псу оставаться в гостиной, а сама быстро поднялась по крутой винтовой лестнице на второй этаж. Спальня Молли находилась в конце коридора, из-под закрытой двери не было видно света.
Любимица положила руку на латунную дверную ручку.
"А если кто-нибудь проснется?
Что тогда?"
Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь и замерла. Пульс стучал в ушах, опасность предприятия обострила все чувства - Любимица испытала ни с чем не сравнимое нервное возбуждение.
Кровать располагалась прямо перед ней, меж двух окон, и была полностью занята сцепившимися в объятии двумя обнаженными людьми. Пятнистая простыня с рисунком в виде шкуры какого-то животного скрутилась практически в веревку и обвивала слившиеся тела.
Любимица попыталась понять, какие части тела кому принадлежат, и, разобравшись, надела рукавицы и достала Васуки из переноски.
Змея, почувствовав новое окружение, напряглась в ее руках; Любимица ощутила исходившую от нее смертельную мощь. Как и все крайты, Васуки была ночным созданием, проявляющим повышенную агрессию именно в это время суток. К тому же она не ела три дня.
Голова Васуки качалась из стороны в сторону, пока Любимица подносила ее к кровати. Змея зашипела, неожиданно ее тело, напоминающее стальной трос, изогнулось в руках хозяйки. В долю секунды Васуки выскользнула из рук Любимицы, упала на кровать и скрылась в складках постельного белья.
Она моментально растворилась во тьме. Стала совершенно невидимой.
Любимица задохнулась, словно от острого приступа боли.
Васуки исчезла. План вышел из-под контроля.
На один безумный миг Любимица решила включить свет, чтобы найти Васуки, а потом сочинить историю о чьем-то внезапном пробуждении - но Молли не купилась бы на ее слова.
Это бы не сработало.
Недовольная собой, испытывая ужас за судьбу Васуки, Любимица бросила последний взгляд на освещенную лунным светом кровать. Бесполезно. Ничто не шевельнулось.
Она сложила переноску и вышла из спальни Молли, закрыв за собой дверь, чтобы по крайней мере Миш оставался в безопасности.
Выйдя на улицу, Любимица двинулась пешком по бульвару Твин-Пикс, по дороге убеждая себя, что все будет нормально. Как бы ужасно ни было потерять Васуки, но она все же не имела никаких опознавательных знаков.
Никто и никогда не сможет связать Васуки с ней.
Глава 72
Молли Колдвелл-Дэвис смотрела на меня так, словно пыталась оправиться от глубокой амнезии, когда мы с Конклином допрашивали ее в утренней столовой. Ее глаза были красными, время от времени она хриплым голосом выдавала нам коротенькие фразы, чередуя их долгими паузами, силясь припомнить события прошлой ночи.
- Молли, не торопись, - сказал ей Конклин. - Просто давай вернемся к самому началу, расскажи нам о вчерашней вечеринке, ладно?
- Мне нужен мой адвокат.
Сверху доносились звуки шагов.
"Скорая помощь" приезжала и уже уехала, однако сейчас спальня Молли была битком забита криминалистами. К тому же на верхних ступеньках лестницы их ухода поджидали Клэр и два ее ассистента, чтобы приступить к выполнению своей части работы.
Голос Клэр донесся до нас сверху:
- Линдси, ты не могла бы подняться? Тебе нужно это увидеть.