- Полагаю, все дело в показаниях Роуз Гленн, - предположила Юки. - Когда она сказала: "Моя детка никогда бы не причинила нам вреда". И потому…
Паризи больше не слушал.
- Ладно, мы пока подождем. Геймс, тебе следует постричься. Кастеллано, после обеда помоги Кэти Вэлой. Она зашивается. Вот так. Всем спасибо.
Паризи схватил зазвеневший телефон и повернул кресло к окну.
- Я должен был что-то сказать, - говорил Ники, когда они с Юки шли обратно по коридору. - Но он Даже не взглянул на меня. Я не смог бы выдать ничего остроумного или находчивого. Даже никакого каламбура не пришло в голову.
Юки рассмеялась.
- И поверь, у меня была одна шутка наготове. Ты слышала анекдот о священнике, кролике и бегемоте, которые пошли в бар…
Юки снова засмеялась. Ее сдавленное хихиканье выдавало чудовищное напряжение.
- Ты смешишь меня, - сказала она Ники. - А это что-то значит. Ты поступил правильно, номер два. Увидимся позже.
Юки спустилась в холл и вызвала полицейского, который открывал массивные стеклянные двери, ведущие на Брайант-стрит.
Она быстрым взглядом окинула репортеров, слоняющихся по ступенькам у главного входа. Ее никто не видел - пока.
Хорошо.
Бывало, когда пресса засыпала ее вопросами, а она хотела ответить, то частенько, не подумав, давала прямой ответ. Поэтому стоило Юки увидеть Кэнди Стимпсон - дерзкого репортера из "Экзаминер", как она быстро начала спускаться вниз по лестнице.
- Юки! - закричала Кэнди. - Верно, что дело Гленн можно спустить в унитаз? Как вы себя сейчас чувствуете? Мне нужен только комментарий. Один вонючий комментарий.
- Отвали от меня, Кэнди, - бросила Юки, поворачивая голову к репортеру, при этом она продолжала идти вперед и уже ступила на проезжую часть. - Мне нечего сказать.
- Юки, нет!
Но этого Юки уже не услышала.
Глава 21
Резкий свет ударил Юки в глаза.
- Мам! - закричала она. - Мамочка!
- Все в порядке, - раздался спокойный мужской голос. - Вы в порядке.
Слепящий свет исчез, и она увидела серые глаза с голубым ободком, а после и все лицо. Она не знала этого мужчину, никогда прежде не встречала.
- Кто вы?
- Доктор Чесни, - ответил он. - Джон. А вас зовут?..
- Мисс Кастеллано. Юки.
- Хорошо, - улыбнулся мужчина. - С удостоверением личности совпадает. У меня есть несколько вопросов…
- Какого черта? Что происходит?
- Вы находитесь в отделении "Скорой помощи", - ответил доктор Чесни. На вид ему было тридцать с небольшим, и выглядел он уставшим. - Вы вышли на проезжую часть, и вас сбила машина.
- Нет.
- На ваше счастье, она уже тормозила перед светофором, - продолжил Чесни. - Ваша компьютерная томография оказалась не очень хорошей. Небольшое сотрясение мозга. Вы заработали пару царапин, несколько швов и внушительный кровоподтек на левом бедре, но без переломов. Сколько пальцев я показываю?
- Два.
- А теперь?
- Три.
- Хорошо. Сделайте так. Закройте глаза. Дотроньтесь до кончика носа указательным пальцем левой руки. Теперь то же самое правой. Отлично. Что последнее вы помните?
- У меня внушительный кровоподтек на левом бедре.
Чесни рассмеялся.
- Я имел в виду, что последнее вы помните до столкновения с машиной?
- Меня преследовала репортер…
- Как ее имя?
- Кэнди Трепло Стимпсон.
- Очень хорошо. Она ждет снаружи. Я хотел бы оставить вас здесь на ночь, чтобы понаблюдать…
Но Юки его уже не слушала. Она оглядывалась вокруг, начиная узнавать покои "Скорой помощи", и ее охватил ужас. Она вцепилась в края кровати.
- Какая это больница?
- Муниципальный госпиталь Сан-Франциско.
"Здесь умерла мама!"
- Я хочу проверить вас еще раз утром…
- Черта с два! - ответила Юки. - Я отлично себя чувствую.
- Или вы можете покинуть госпиталь, - продолжил доктор и положил на прикроватную тумбочку бланк. - Это заявление, в котором говорится, что вы отказываетесь от медицинской помощи. Подпишите здесь.
- Ручка найдется?
Чесни дал ей ручку, и Юки подписала там, где он показывал.
- Я выпишу вам рецепт на ацетаминофен. Еще не поздно передумать и остаться здесь на ночь, Юки.
- Нет. Нет, нет, нет.
- Решение за вами. Вот ваш рецепт, - сказал доктор, отрывая листок. - Не мойте голову по крайней мере три дня…
- Вы с ума сошли? Не мыть? Мне нужно работать…
- Слушайте. Посмотрите на меня, Юки, и внимательно послушайте. Вы можете попросить вашего доктора снять швы не раньше чем через десять дней. Если вы подождете тридцать - сорок секунд, медсестра принесет сюда вашу одежду. Советую вам отправиться домой и поспать.
- Простите?
- Езжайте домой спать. И я не шучу. Впредь смотрите, куда идете.
Глава 22
"Я должна выбраться отсюда, - думала Юки. - Должна!"
Закончив одеваться, она скользнула в туфли, распахнула занавески вокруг каталки и двинулась прочь. Ошибившись поворотом, она попала в акушерское отделение и прошла через кафетерий, когда наконец нашла дверь, ведущую в приемную.
Кэнди Стимпсон вскочила, увидев Юки.
- О Боже, Юки! Мне так жаль.
У Кэнди были длинные вьющиеся волосы и огромный бюст. Она обняла Юки, та секунду потерпела, но практически тотчас освободилась и направилась к выходу.
- Который сейчас час? Сколько я здесь пробыла?
Кэнди пошла следом, рассказывая на ходу:
- Сейчас начало шестого. У меня твой портфель и сумочка, а еще твои бумаги. Чтобы предоставить всю информацию, мне пришлось раскрыть твой бумажник. Надо было достать страховку и… о! Я еще записала имя и телефон водителя, сбившего тебя. Она хотела удостовериться, что с тобой все в порядке. Возможно, волновалась, что сбила юриста на своем "бумере"… ха! О, дай мне твой рецепт, Юки. Мы остановимся около аптеки. У тебя дома есть еда? Голова болит?
- Голова?
Кэнди посмотрела на нее и молча кивнула.
Юки подняла руку и дотронулась до левой стороны головы, ощупывая выбритые волосы и швы.
- О не-е-т. Зеркало. Мне нужно зеркало.
Кэнди покопалась в своей сумочке и, достав двойное складное зеркальце, протянула его Юки. Та открыла его и наклонила под утлом. Уставившись на свое отражение широко раскрытыми глазами, она не поверила себе самой.
Слева на голове была выбрита полоска шириной сантиметров в семь, начинающаяся у левого виска и изящным изгибом заходящая за ухо. Черные стежки, похожие на колючих гусениц, шли по самому центру этой выбритой дорожки.
- Посмотри на меня! Я - фрик! - Юки практически кричала на Кэнди.
- Тебе идет быть фриком. Обопрись на меня, дорогая. Я отвезу тебя домой.
Глава 23
Это была еще одна чертовски шикарная ночь в "Арии". Вурлитцер чередовал современные хиты и классические оперные произведения, туристы хмелели от убойного мартини, а завсегдатаи надирались джином с тоником.
Любимица сидела в одиночестве у забитой народом барной стойки, лелея свою тайну, словно только что вылупившегося птенца.
Изящная кареглазая блондинка, выглядевшая лет на десять моложе своих тридцати трех; женщина, которая могла войти в комнату и выскользнуть оттуда так незаметно, будто обладала плащом-невидимкой, словно была супергероем.
Нет худа без добра.
Любимица положила десять долларов на стойку и, забрав свой ирландский кофе, вернулась обратно в ВИП-зал. Там на бильярдном столе в бронзовом гробу лежал Оливер Маккензи - скоропостижно скончавшаяся рок-звезда и ее бывший парень.
Ее любовь к Маккензи длилась шесть месяцев или двадцать семь лет - зависит от того, как считать, - однако закончилась весьма печально несколько дней назад.
Все псу под хвост. Она до сих пор совершенно не могла понять почему. Она любила его, его настоящего: парнишку с впалой грудью, страдающего плоскостопием, одновременно крутого и напуганного, такого же, как в детстве, когда он был просто Микки, а она - его другом.
Однако это для него ничего не значило, и доказательством тому являлась малолетняя бездомная наркоманка с татуировками на лице и кольцом в носу, "настоящая" подружка Маккензи, с которой он встречался все то время, пока Любимица встречалась с ним и узнала об этом последней.
Когда она застала их, Маккензи только взглянул на нее, словно говоря: "Брось. Посмотри, кто я. Чего ты ждала?"
Он даже не сказал: "Прости".
Глядя на обитый шелком гроб, Любимица вынуждена была признать, что выглядел Маккензи хорошо. Он выглядел чистым - в обоих смыслах. Она почувствовала, что в носу защипало, а глаза наполнились слезами, сердце сжалось от горя - то, чего она меньше всего ждала и когда меньше всего ждала.
Вытерев слезы ладонью, она положила ключ от его входной двери в нагрудный карман его кожаного пиджака и прошептала: "Выкуси, засранец!" Потом расписалась в гостевой книге и только затем плюхнулась на софу, чтобы понаблюдать за вечеринкой со стороны.
А что это была за вечеринка!
Ребята из его группы вдыхали кокаиновые дорожки прямо с бильярдного стола. В уголке совещался со своим менеджером Боно. Заскочил отдать дань уважения Вилли Нельсон. Вокруг несли всякий вздор о случившейся трагедии - люди, которых она знала всю жизнь, думающие, что знают ее, - но они были не правы.
Любимица закрыла глаза и стала слушать Джираза, ведущего вокалиста группы Маккензи. Он пел "Темную звезду". После аплодисментов Джираз со словами: "Как ужасно, что ты умер чертовски молодым, парень" - отсалютовал стаканом мертвецу.
Свет погас. Загорелись свечи. Все присоединились к Джиразу, запевшему "Ночной провал". Друзья и фанаты Маккензи думали, что его убили наркотики.
Но Любимица знала - наркотики здесь ни при чем.
Оливер Маккензи был убит.
Она это знала, потому что сама убила его.
Часть вторая
Сливки общества
Глава 24
Любимица сидела на полу бывшей детской, прислонившись спиной к стене. Сегодня она надела рукавицы сварщика и ботинки с металлическими пластинами на мысах, а в сумке лежала ее бесценная Рама. Через стену до нее доносились приглушенные выкрики супругов Бэйли.
- Свинья!
- Шлюха!
- Заткнись, заткнись, заткнись!
Эти тупицы даже не догадывались, что она сидит в темноте всего в трех метрах от них, выжидая, пока они натрахаются и уснут.
Она провела время с пользой - Любимица еще раз прошлась по основным пунктам своего Большого Плана. Она подготовилась. Она знала их привычки, знала квартиру, знала, как легче всего войти и быстрее выйти.
И она знала код сигнализации.
Это был хороший план, но у Любимицы также имелся план Б - на тот случай, если ее схватят. И у нее имелось достаточно решимости, чтобы сделать даже это.
По другую сторону стены Итан Бэйли обвинял свою жену в измене, и Любимица не сомневалась, что так оно и есть на самом деле. Иса была заядлой кокеткой, еще когда они вместе учились в частной школе Кэтрин Делмар Берке.
С тех пор Иса в полной мере овладела искусством обольщения. Но Любимица презирала ее не за это.
Все было серьезнее и началось в то время, когда жизнь Любимицы разбилась вдребезги - в десять лет она лишилась отца. Иса тогда на кладбище крепко ее обняла и сказала: "Я тебе та-а-ак сочувствую. Ты только не забывай, что я люблю тебя. Мы - лучшие подруги на всю жизнь".
"Вся жизнь" закончилась через пару недель.
Едва благосостояние отца уплыло к его настоящей семье, Любимица и ее мама словно вовсе перестали существовать. Никакой частной школы, занятий танцами и вечеринок по поводу дня рождения в "Сноб-Хилл". Любимица резко покинула изысканный круг обладающих всем сказанным и оказалась в мрачном и равнодушном обществе "пофигистов", к которому только и могла принадлежать незаконнорожденная дочь женатого мужчины.
Иса же в восемнадцать лет получила диплом, а в двадцать два вышла замуж за Итана Бэйли, надев на свадьбу, которую почтила своим вниманием вся элита Западного побережья, платье от Каролины Эрера, вышитое вручную. Дальше все шло как по маслу: двое умненьких детей, благотворительная деятельность и законное место на сияющем небосклоне высшего света.
Мама Любимицы говорила ей: "Уезжай отсюда, сердце мое. Начни все заново". Но у нее здесь были свои корни, и более глубокие и старинные, чем корни Исы с ее голубой кровью.
Так и началась жизнь Любимицы после падения: ее работа на чету Бэйли и им подобных, выгуливание их невротических собак, складирование их отвратительных шуб в охлаждаемый шкаф, рассылка приглашений их друзьям-снобам - людям, которые называли ее "Любимица" и начинали обсуждать, когда она могла услышать.
Долгое время она думала, что держит все под контролем.
Но если Оливер Маккензи ее чему-то и научил, так это тому, что ее "контроль" сильно преувеличен.
Любимица оглядела комнату, заполненную стеллажами с невероятным количеством абсолютно новой одежды и горами неоткрытых пакетов и коробок с дорогими вещами, купленными просто так.
Отвратительно. Упадок богатства. Золотой хлам самой высокой пробы.
Вопли из спальни прекратились. Любимица прижала ухо к стене, прислушиваясь к стонам и хрипам Бэйли. Иса выкрикивала: "О да, как хорошо, о!" - эти двое занимались тем, что они называли любовью. Слыша ее голос, Любимица еще больше хотела убить Ису.
Затем наступила тишина.
Любимица сжала ручку своей холщовой сумки.
Время пришло.
Глава 25
Любимица открыла дверь в спальню Бэйли и тут же нагнулась, так как мопсы Вако и Вальдо бросились к ней, фыркая и подпрыгивая. Она погладила их и приказала успокоиться, а потом наблюдала, как они отправились обратно к своим корзинкам под окном, повертелись и наконец улеглись.
Любимица стояла неподвижно и слушала ритмичное дыхание четы Бэйли, доносящееся с их огромной кровати, залитой лунным светом. Шелковые шторы слегка колыхались, своим шелестом заглушая учащенное дыхание Любимицы и шум проезжающих внизу машин.
Она видела, что Иса лежит на животе, нагая, под простыней тончайшей выделки и стеганым одеялом, набитым гусиным пухом; ее длинные темные волосы водопадом рассыпались по плечам. Слева от нее храпел Итан, наполняя комнату алкогольными парами.
Любимица подошла к Исе, нацеливаясь на ее плечо. Сердце билось как сумасшедшее. Она словно выпрыгнула из самолета и выжидала, когда нужно будет дернуть за шнур парашюта.
Положив свою холщовую сумку, Любимица открыла ее и запустила внутрь руку в защитной рукавице. Как раз в этот момент Иса заворочалась и слегка приподнялась на кровати. Увидев склонившийся силуэт Любимицы, она невнятно спросонок произнесла:
- Кто здесь?
- Иса, это всего лишь я, - прохрипела Любимица.
- Что ты… здесь делаешь?
Ноги Любимицы буквально примерзли к полу. Она сошла с ума? А если Иса включит свет? Если собаки начнут беситься? А если Итан проснется?
План Б был хорош, но все-таки далек от совершенства.
- Принесла твой рецепт. Я подготовила для тебя особенное путешествие, - прошептала Любимица, импровизируя.
Итан зашевелился и перевернулся на бок, спиной к ней, выпростав руку из-под одеяла. Он крепко спал.
- Положи мне на тумбочку и убирайся отсюда, поняла?
- Именно этим я и занимаюсь, - со злостью ответила Любимица. - Ты меня слышала? Я подготовила для тебя особенное путешествие. Милости просим!
Плечо Исы было всего в нескольких дюймах от руки Любимицы. Она нанесла точный и аккуратный удар.
- Что это было? - спросила Иса. - Ты меня ущипнула?
- Да, сучка. Потому что я тебя ненавижу. Желаю тебе смерти.
Иса рассмеялась:
- Не сдерживай себя, дорогая.
- Нет, - ответила Любимица. - Только не я.
Ей в голову пришла новая идея. Назовем ее план В.
Силясь утихомирить сердцебиение, Любимица направилась к Итану, подняла с пола книжку и положила ее на тумбочку, все это время не сводя глаз с его волосатой руки, лежащей поверх одеяла.
- Что ты делаешь? - спросила Иса.
- Навожу порядок, - ответила Любимица.
И нанесла еще один удар.
О да, как здорово.
- Засыпай, - добавила она, закрывая свою сумку. - Я приду утром, чтобы погулять с собаками.
- Не буди нас, синичка.
- Не беспокойся. Сладких снов, - сказала Любимица.
Закинув через плечо ручки своей сумки, она быстро сбежала в темноте вниз по лестнице и набрала у входной двери код Исы, сначала отключив, а потом заново включив сигнализацию.
И вот она уже снаружи - свободная, как синичка. "Сладких снов, дорогая, - звучали слова песни у нее в голове, - сладких снов".
Глава 26
В понедельник около полудня Джейкоби возник возле наших столов и сказал нам с Конклином:
- Мне нужно, чтобы вы оба пересекли Бродвей и Пирс-стрит прежде, чем тела увезут. Боксер, отпусти работающую группу и возьми у них дело.
- Взять дело? - тупо переспросила я.
Я бросила быстрый взгляд на Конклина. Мы совсем недавно говорили с ним о чете Бэйли, которые были найдены мертвыми в своей кровати несколько часов назад. Мы радовались, что дело, которому гарантировано постоянное внимание прессы, находится не у нас.
- Итан Бэйли приходился нашему мэру кузеном, - пояснил Джейкоби.
- Я знаю.
- Он и шеф полиции хотят, чтобы за дело взялась ты, Боксер. Они назвали твое имя.
От подобной лести я едва не поперхнулась. Мы с Ричи и так погрязли в нераскрытых делах, а тут еще столь резонансное дело, работать над которым придется под непременным контролем руководства, что не избавит нас от остальных двенадцати дел. Просто их расследование отойдет на задний план.
- И не возмущаться, - сказал мне Джейкоби. - Это твоя работа - служить и защищать.
Я уставилась на него, крепко сжав губы, чтобы не сказать лишнего. Однако Конклин реагировал на происходящее совершенно иначе. Он расчистил на своем столе место, и Джейкоби присел на него, не переставая рассказывать.
- В доме Бэйли имеется прислуга, проживающая там же в специально отведенном крыле. Экономка, Ираида Эрнандес, и нашла тела. Поговорите сначала с ней.
Я вытащила свой блокнот.
- Что еще?
Я плясала на углях и чувствовала, как пламя обжигает мне пятки.
- Супруги прошлой ночью ужинали с другом. Дизайнер интерьеров, Нобль Блу, может оказаться последним человеком, видевшим их живыми. После того как Эрнандес позвонила девятьсот одиннадцать, она набрала Блу, а тот уже связался с мэром. Вот и все, что у нас есть.
А будет больше. Гораздо больше.
Иса Бут-Бэйли была представительницей уже четвертого поколения одного из семейств Сан-Франциско, ведущего свой род от железнодорожного магната, возглавлявшего строительство железной дороги в середине 19 века. Их род был невероятно богат.