- Сейчас мы все уладим, - пообещал я девушке. - Куки, ты, кажется, хвалился меткостью.
- Стрелять я умею.
- Сможешь попасть в колесо?
- С тридцати футов - без труда.
- Годится. Сейчас я на скорости сверну за угол и тут же резко тормозну. Выпрыгивай из машины и показывай свое мастерство.
Я резко нажал на педаль газа, "мерседес" буквально прыгнул вперед, а я уже выворачивал руль под протестующий визг шин. Тут же тормознул, Куки распахнул дверцу и метнулся к углу, сжимая в руке револьвер. Прислонился плечом к стене. Наши преследователи попытались завернуть, практически не снижая скорости. Чувствовалось, что водитель знает, как пользоваться тормозами и коробкой передач. Куки тщательно прицелился и выстрелил дважды. Правые задняя и передняя шины взорвались одномоментно. Автомобиль бросило к бордюрному камню. Я видел, как водитель изо всех сил пытается его выровнять. Но чуда не произошло. Они перевалили через бордюрный камень и врезались в дом. К тому времени Куки уже сидел в кабине плавно набиравшего скорость "мерседеса". Я мог и не спешить. Предложил девушке на заднем сиденье составить ему компанию, но та отказалась.
- Куда теперь? - спросил я.
- Придется ехать переулками. У них есть рации.
- Куда теперь? - нетерпеливо повторил я.
- Налево.
Я вывернул руль, и "мерседес" по крутой дуге обогнул еще один угол. Я уже понятия не имел, где мы находимся.
- А сейчас?
- Через три квартала направо.
Я придавил педаль тормоза, чтобы проверить, в порядке ли тормоза, на случай, если нам понадобится резко поворачивать.
- Слушай, а зачем они подбросили его нам? - спросил я Куки.
- Помощника Бурмсера?
Я кивнул.
- Может, они думали, что он - наш друг.
- Надеюсь, они ошибались.
Глава 11
Пока мы петляли по улицам Восточного Берлина, с губ Марты срывалось лишь "направо", "налево", "вперед". Пешеходов и машин становилось все меньше. Жилые дома уступили место промышленным сооружениям.
- Мы в районе Лихтенберг, - пояснила Марта. - Осталось немного. Направо.
Я повернул направо и проехал полквартала.
Проезд разделял два пятиэтажных здания, уцелевших при бомбардировках Берлина во время войны. Две машины в нем не разъехались бы, но для одного "мерседеса" ширины хватило. Я осторожно подал машину вперед, выключив фары, оставив лишь габаритные огни.
- За домами будет гараж. Вы можете поставить туда машину.
- Справа или слева?
- Слева.
Проезд окончился кирпичной стеной, но между ней и домом притулился гараж со сдвижными воротами. Я нажал на педаль тормоза, и Марта вылезла из кабины.
- Помоги ей, Куки.
Девушка протянула Куки ключ, тот открыл замок и откатил створку ворот. Я загнал "мерседес" в гараж, заглушил двигатель, погасил фонари. В гараже стояла еще одна машина - довольно-таки новый "Ситроен 1-19". То ли темно-зеленый, то ли черный, темнота мешала точно определить цвет.
- Сюда, - прошептала Марта. Открыла дверь, ведущую из гаража в здание. - В войну здесь шили форму, но русские вывезли все оборудование. Потом здесь разместили ночлежку, затем какое-то предприятие. Сейчас дом пустует. Новые хозяева появятся только в следующем месяце. - Она раскрыла сумочку и достала фонарь-карандаш. - Нам наверх. На пятый этаж. - Мы двинулись по ступеням, держась за перила. Когда мы преодолели последний пролет, я уже тяжело дышал. Лестница оканчивалась маленькой площадкой и большой дверью. Марта постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял Падильо с сигаретой в одной руке и пистолетом - в другой. Девушка протиснулась мимо него.
- У нас неприятности.
Падильо словно и не услышал ее.
- Привет, Мак, - поздоровался он.
- Уитерби мертв, - пояснил я. - Куки решил сопровождать меня.
- Привет, Кук. - Падильо никогда не называл его Куки.
- Майк, не мог бы ты направить эту штуку в другую сторону? - подал голос Куки.
Падильо улыбнулся и засунул пистолет за пояс брюк.
Мы вошли в просторное помещение не менее семидесяти пяти футов длиной и никак не уже тридцати пяти футов. Свисавшие на проводах с двенадцатифутового потолка две шестидесятиваттные лампочки едва разгоняли темноту. Окна закрывал рубероид. В одном конце комнаты находились раковина и двухконфорочная электрическая плитка. На низкой скамье у раковины стояли деревянный ящик с консервами, тарелки и чашки. Длинный некрашеный деревянный стол и табуретки благоразумно поставили под одну из ламп. У стены рядом с дверью выстроились рядком шесть кроватей, застеленных серыми одеялами. Один угол занимало странное, похожее на шкаф сооружение.
- Сортир, - пояснил Падильо. - Давайте присядем. - Мы расположились за столом. - Что ты куришь?
- "Пэл мэлл", - ответил я.
- Мои кончились еще вчера. Хотите выпить?
- Пожалуй, да.
- Марта, - позвал Падильо.
Наша проводница уже сняла кожаное зеленое пальто, оставшись в юбке и цветастой блузе. Последняя не скрывала достоинств фигуры девушки. Она принесла бутылку "Столичной". Разлила водку в стаканы для воды.
Мы выпили. Без тоста.
- Уитерби, - напомнила Падильо. - Что случилось?
- Мы сидели в моем номере, в "Хилтоне". Он постучал в дверь, переступил порог, рухнул и умер на ковре. Его застрелили. В спину.
Губы Падильо превратились в узкую полоску, пальцы барабанили по столу.
- О Господи.
Я снова налил себе водки. Спросил:
- Что привело нас в Восточный Берлин?
- Среди моих начальников нашелся один умник. Решил обменять меня на двоих изменников из УНБ. Хотя задание я получил другое: вывезти их из Восточного Берлина в Западный. Приказа никто не отменял, так что я намеревался его выполнить. Уитерби мне помогал. Теперь, после его смерти, придется отказаться от первоначального замысла.
- Сколько тебе нужно людей? - поинтересовался Куки.
- Четверо.
- Уитерби, Мак, ты... Получается только трое.
- Должен подойти еще один парень, Макс.
- Со мной будет аккурат четверо, - гнул свое Куки.
- Ты нарываешься на неприятности, Кук.
Куки улыбнулся.
- А куда мне деваться? Едва ли мы сможем вернуться через КПП "Чарли". Когда мы вышли из кафе, к нашим ногам из большого черного автомобиля выбросили покойника. Насколько мне известно, он работал твоей конторе. За нами следили, и мне пришлось прострелить шины другого черного автомобиля. Так что, как говаривают наши русские друзья, семь бед - один ответ.
- Куки ловко управляется с оружием, - вставил я. - Покажи ему.
Падильо задумчиво посмотрел на Куки.
- Валяй, Кук.
Куки встал.
- Посчитай мне, Мак.
Вновь я начал считать тысячами.
Куки опустил плечо, крутанул бедром, и револьвер оказался в его руке.
- Здорово у тебя получается, - признал Падильо. - Что у тебя за кобура? Бернс - Мартин?
Куки кивнул и убрал револьвер.
- То, что я задумал, нужно делать на трезвую голову, - продолжил Падильо. - Или почти трезвую. Для тебя это трудно.
- Трудно, - кивнул Куки, - но я выдержу.
- Ты еще не знаешь, что от тебя потребуется.
- Послушай, или ты берешь меня в команду, или нет. Я понял, что тебе нужны люди, и вызвался добровольцем. А теперь ты, похоже, пытаешься указать мне на дверь.
- Я лишь хочу дать понять, что ты не сможешь передумать в последнюю минуту, придя к выводу, что связался с дурной компанией. И если что-то произойдет и наша операция плохо кончится, помни, пожалуйста, что тебя никто не тянул за уши. Никак не возьму в толк, зачем тебе это надо. Или тебя уговорил Мак?
- Никто меня не уговаривал. Я подумал, что у тебя неприятности и тебе, возможно, нужна помощь.
- Я знавал многих парней, у которых возникали такого рода неприятности, но лишь считанным я вызвался бы помочь, рискуя получить за это пулю. Я не вхожу в чисто твоих близких друзей, Кук. Да и Мак, если что-то не изменилось в самое последнее время, тоже.
Я махнул рукой.
- Скажи ему, что ты задумал, Майк. Может, он и откажется.
Падильо глотнул водки, пристально глядя на Куки.
- После того как я ему скажу, обратного хода не будет. Так как, Куки?
- Я уже все сказал, - на его губах мелькнула улыбка. - Считай меня добровольцем.
- Ладно, - подвел черту Падильо. - Ты в нашей команде.
- И еще, - я повернулся к Падильо. - Я опять столкнулся с нашим толстобрюхим приятелем Маасом. Он заявил, что приезжал в Бонн ради того, чтобы продать тебе подробности обмена этих изменников из УНБ.
- Он рассказал много интересного?
- Более чем достаточно. К тому же он может вывести нас из Восточного Берлина. Знает тоннель под Стеной. За это он желает получить пять тысяч долларов. Поэтому, собственно, Куки и оказался со мной. Привез мне пять тысяч из Бонна.
- Ты знаешь, как связаться с ним?
- Он оставил телефонный номер. Но, раз он знает об этом обмене, сколько еще людей в курсе событий... А как ты разгадал этот ребус?
Падильо закурил новую сигарету.
- Слишком уж они улыбались, поручая мне это дело. Речь, мол, идет о пустячке. "Почему бы тебе не заглянуть в Восточный Берлин и не подобрать этих двоих, от которых уже устали русские?" Это не мой профиль, поэтому я начал наводить справки через Уитерби и его коллег. Они скоро выяснили, что противник ожидает пополнения своего зоопарка: тайного агента, существование которого отрицают Штаты. И все стало на свои места: парочку из УНБ задумали обменять на меня.
- Маас назвал тебя амортизированным агентом. Они могут списать тебя, не понеся при этом никакого ущерба.
Падильо кивнул.
- После Пауэрса в пасть Советам не попадало ни одного лакомого куска. А тут смогут устроить полномасштабный показательный процесс, разоблачающий происки империалистов. Наши ребята хотели без лишнего шума вернуть эту пару засранцев, вот они и предложили меня, не самую крупную рыбу, но активно действующего агента.
Падильо рассказал нам, что попал в Восточный Берлин по чужому паспорту после того, как прилетел из Франкфурта в Гамбург, а оттуда в Темпельхоф. Я доложил о встречах с лейтенантом Венцелем и Маасом, о визите в салун Бурмсера и Хэтчера, разговорах с Биллом-Вильгельмом, Маасом, Уитерби. Во рту у меня пересохло, начал урчать живот.
- Я проголодался, - сказал я.
Марта поднялась с табуретки.
- Я что-нибудь приготовлю. Придется обойтись консервами. - Она отошла к плите и начала открывать банки.
- Не слишком она разговорчива, - отметил я.
- Думаю, ей сейчас не до разговоров, - ответил Падильо. - С Уитерби ее связывала не только работа. - Он быстро встал и подошел к ней.
Что-то начал ей говорить, но так тихо, что до нас не долетало ни слова. В ответ на его слова девушка решительно покачала головой. Падильо похлопал ее по плечу и вернулся к нам.
- Она остается с нами. Это очень кстати. С вами двумя и Максом мы, возможно, сможем выполнить намеченное.
- А что ты наметил? - спросил Куки.
- Дневной налет. Похищение двух изменников УНБ, - и поочередно посмотрел на нас. Брови его вопросительно поднялись. Он широко улыбался.
Я вздохнул.
- Почему бы и нет.
Куки облизал губы.
- Что скажешь, Кук? - полюбопытствовал Падильо.
- Мне представляется, предложение интересное.
- А что будет после того, как мы похитим эту парочку? - спросил я.
- Переправим их через Стену. Тем самым я выполню их задание. Теперь уже последнее. Больше они ко мне не сунутся. И я смогу все свое время уделять салуну.
Падильо вновь приложился к стакану.
- Главная причина, по которой Советы не стали рекламировать очередных изменников, - их активный гомосексуализм. По крайней мере, такое объяснение дал мне Бурмсер. Если б их показали по телевидению или выпустили на пресс-конференцию для западных журналистов, Москва могла бы превратиться в мекку для "голубых". Эти парни и не думали скрывать или прекращать свои отношения. Они стали бы всеобщим посмешищем, а заодно смеялись бы и над русскими. Поэтому КГБ и предложил этот обмен: меня на двух перебежчиков. Роль посредника выполняет Бурмсер. От него требовалось подобрать подходящую кандидатуру, и он остановил свой выбор на мне, потому что, если я исчезну одним теплым весенним днем, никто не заплачет, ни один конгрессмен не станет выяснять, куда подевался его драгоценный избиратель. Мак, возможно, напьется, но не более того. И все затихнет до тех пор, пока не заговорят пропагандистские барабаны Москвы. И Советы покажут всему миру тайного американского агента, которого, по утверждению Вашингтона, и быть не может.
- А каким образом эти перебежчики смогут снять тебя с крючка?
- Просто. Их измена все еще секрет, который хранят и русские, и американцы. Я перетащу их через Стену, сдам руководству и пригрожу, что эта история станет достоянием общественности, если меня не оставят в покое.
Марта молча поставила перед каждым из нас по тарелке супа. Принесла нарезанные хлеб и сыр.
- Ты не поешь с нами? - спросил Падильо.
- Я не голодна, - ответила она. - Поем потом.
- Я рассказал им о твоих отношениях с Уитерби.
Она кивнула.
Я раскрыл было рот, чтобы выразить сочувствие, но вовремя понял, что слова тут не помогут. И начал есть суп.
- И где ты собираешься их похитить? - спросил Куки. Его лоб блестел от пота, руки чуть дрожали.
- Лучше выпей, Куки, - посоветовал я.
Он кивнул, налил себе стакан водки, отхлебнул.
- Если их доставят по воздуху, то в Шенефельд, скорее всего на военном Ту-104. Макс пытается это выяснить. Охрана меня не волнует. Если они будут действовать как обычно, те, кто привезет их в аэропорт, тут же улетят в Москву. Так как это совместный проект, ГДР и Советов, нашу парочку повезут в Министерство государственной безопасности на Норменштрассе.
- Не в советское посольство? - удивился Куки.
- Нет. Во-первых, посольство под постоянным наблюдением, во-вторых, восточные немцы хотят быть при деле.
Падильо расстелил на столе карту Берлина.
- Из аэропорта они поедут на север, вот этим маршрутом. А на этом перекрестке мы их перехватим. Ничего особенного, простенькое дневное нападение в чикагском стиле. Одну машину, твою, - он посмотрел на меня, - мы поставим здесь, - он указал переулок. - Их машина будет ехать на север, то есть вы окажетесь слева от них на улице с односторонним движением. Ваша задача - выехать на магистраль и столкнуться с ними, но не слишком сильно, без жертв. Тут очень важен временной расчет. Я буду следовать за ними в "ситроене". И заблокирую им отступление. После столкновения мы все выскакиваем из машин. Перетаскиваем обоих педиков в "ситроен". Одного сажаем на переднее сиденье, второго - на заднее. И сматываемся. Предварительно лишив их радио. Им потребуется несколько минут, чтобы добраться от этого места к ближайшему телефону. К тому времени, как они поднимут тревогу, мы уже вернемся сюда.
- Ты говоришь "вы", - отметил я. - Хочешь, чтобы "мерседес" вел я?
- Ты или Макс.
- Как я узнаю, что пора перегораживать магистраль?
- У меня есть две портативные рации. Я подам сигнал. Кук поедет со мной. Макс - с тобой.
Куки отодвинул тарелку и вновь наполнил стакан.
- Тебе не кажется, что они уже ищут нас? Не забывай, они засекли нас у кафе.
- Пусть так. Но они знают, что мы в Восточном Берлине, практически у них в руках, поэтому у них наверняка притупится бдительность. Кроме того, это единственный шанс перехватить этих парней из УНБ в чистом поле. Едва ли будет проще выковыривать их из здания МНБ. Не думаю, что такое нам по силам.
Мы услышали, как пятью этажами ниже хлопнула дверь.
- Должно быть, Макс. - Мы подождали, пока шаги приблизятся к двери. Стук. Пауза. Три быстрых удара. Падильо подкрался к стене у двери. - Макс?
- Ja.
Падильо отпер дверь, открыл, чтобы впустить высокого сутуловатого мужчину, лет под тридцать, в роговых очках на могучем, свернутом на сторону носу. Взгляд синих глаз пробежался по мне, потом по Куки. Он был в плаще цвета морской волны и серой широкополой шляпе. Пожал руку Падильо, который представил его как Макса Фесса. Мы обменялись рукопожатием, и он отошел к Марте, мывшей посуду, обнял ее за плечи.
- Мне очень жаль, - проговорил он по-немецки. - Действительно, жаль. Хороший был человек.
Она чуть улыбнулась, кивнула и вновь занялась посудой.
- Ты уже слышал? - спросил Падильо.
Макс пожал плечами.
- По западному радио. Полиция разыскивает некоего герра Маккоркла. В последний раз его видели на КПП на Фридрихштрассе. Вместе с герром Бейкером. Более ничего. Уитерби назвали британским бизнесменом. - Его брови взлетели вверх, он улыбнулся. - Полагаю, они не погрешили против истины.
- Что ты узнал? - поинтересовался Падильо.
- Они прилетают завтра в полдень. Их встретит машина - чешская "татра". Их передадут одному сотруднику КГБ и двум - МНБ. Они поедут в министерство на Норменштрассе. Я не упомянул шофера.
- Во сколько тебе все это обошлось?
- Дорого. Пятьсот западногерманских марок.
- Возьми. - Падильо вытащил из кармана толстую пачку, отсчитал пять банкнот по сто марок каждая.
Макс сунул их в карман.
- Я отвезу Марту домой. У нее сегодня тяжелый день.
Падильо кивнул, и Макс помог девушке надеть зеленое кожаное пальто.
- Я вернусь в девять утра. И привезу Марту. - Он кивнул нам всем, и они отбыли. Девушка с нами не попрощалась.
Мы обговорили, но не один раз, а, наверное, десять. К двум ночи мы уже валились с ног от усталости. Я лег на кровать и мгновенно заснул. Снились мне замки, которые не отпираются, двери, не желающие открываться, и машины, не двигающиеся с места, как бы сильно я ни давил на педаль газа.
Глава 12
Я проснулся от звука воды, льющейся в кастрюльку. Падильо стоял у раковины. Потом поставил полную кастрюльку на конфорку и включил плиту. Я взглянул на часы. Половина седьмого. Оставалось лишь гадать, светит ли солнце или идет дождь, поскольку окна чернели рубероидом. Впрочем, едва ли это имело какое-то значение. Я поднялся, подошел к столу, сел. Куки спал на дальней кровати.
- На завтрак у нас растворимый кофе. И тушенка, если хочешь, - предложил Падильо.
- Могу и обойтись. - Я потянулся.
- Расскажи поподробнее о Маасе и его тоннеле.
- За пять тысяч баксов он готов провести нас под землей. Куки привез деньги вчера вечером, как я тебе и говорил. Вот карта, - из внутреннего кармана я извлек конверт и бросил на стол.
Падильо взял конверт, вытащил карту, развернул ее, долго и внимательно изучал.
- Трудно сказать, где он находится. Телефонный номер у тебя?
Я кивнул.
Падильо прогулялся к плите, насыпал в две чашки по ложке растворимого кофе, налил кипятка, помешал, принес обе чашки к столу.
- Хочешь сахара?
- Если есть.
Он передал мне упаковку с двумя кусочками, я сорвал обертку, осторожно опустил сахар в кофе, размешал ложкой.