- Я тоже рад тебя видеть! - ответил я совершенно искренне. Есть люди, с которыми мгновенно находишь общий язык, и Сэм была именно такой. До сегодняшнего вечера мы с ней встречались только раз, несколько дней назад, но казалось, что знакомы много лет. - Как себя чувствуешь?
- Ну, спину тянет, ноги болят, а об остальном тебе знать не захочется. Но, кроме этого, ни на что не жалуюсь. - Она улыбнулась, показывая, что говорит не всерьез. Сэм относилась к категории счастливиц, легко переносящих беременность. Она просто сияла здоровьем и, несмотря на некоторый дискомфорт, явно наслаждалась своим состоянием.
- Детеныш в последнее время разыгрался, - заметил Пол, ввинчиваясь в поток машин. - Я все твержу Сэм, что это верный признак того, что будет девочка, но она меня не слушает.
Они оба не захотели узнавать заранее пол ребенка. Сэм мне сказала, что это испортит сюрприз.
- Девочки не такие воинственные. Это мальчик.
- Спорим на ящик пива, что ты ошибаешься.
- Ящик пива? Ничего лучше придумать не мог? Дэвид, - воззвала она ко мне, - вот скажи, ну что это за ставка в споре с беременной женщиной?
- По-моему, довольно хитроумная. Пить-то все равно будет он, даже если проиграет.
- Эй, тебе вроде как положено быть на моей стороне! - запротестовал Пол.
- Он умнее, чем ты думаешь, - поддела его Сэм.
Я начал понемножку отмякать, слушая их веселую перебранку. Было приятно видеть их счастье, и если я и испытывал некоторую зависть, то только чуть-чуть. Когда Пол свернул на стоянку, я ощутил разочарование из-за того, что поездка оказалась столь короткой.
Мы приехали в Старый город, некогда индустриальный центр Ноксвилла. Здесь по-прежнему еще оставалось несколько предприятий и складов, но в целом район облагородился, промышленность уступила место барам, ресторанам и апартаментам. Пол поставил машину чуть в стороне от ресторана, где была намечена встреча и где играла живая музыка. Это было старое кирпичное здание, обширное внутреннее пространство которого занимали столики. Там уже было полно народу, и нам пришлось протискиваться к большой группе людей, сидевших у окна. Полупустые кружки пива и смех указывали на то, что они тут уже некоторое время, и я на мгновение дал слабину, пожалев, что пришел.
Затем мне нашли местечко за столом, и сожалеть стало поздно. Меня со всеми перезнакомили, но я сразу же забыл имена. Кроме Пола и Сэм единственным знакомым мне человеком тут была Алана, криминалист-антрополог, сообщившая мне утром на "трупоферме", где искать Тома. Она пришла с мускулистым мужчиной, которого я счел ее мужем, но остальных, сотрудников и студентов факультета, я не знал.
- Попробуй пиво, Дэвид, - порекомендовал мне Пол через голову Сэм. - У них тут своя пивоварня. И пиво тут фантастическое.
Я много месяцев практически не притрагивался к алкоголю, но сейчас чувствовал, что выпивка мне не помешает. Пиво оказалось темным и холодным, великолепным на вкус. Я выпил половину кружки чуть ли не залпом и со вздохом поставил ее на стол.
- Похоже, тебе это просто необходимо, - заметила сидевшая напротив Алана. - Тяжелый денек выдался, а?
- Вроде того, - согласился я.
- Мне тоже такое разок-другой выпадало.
Она подняла кружку в ироничном тосте. Я отхлебнул пива, чувствуя, как напряжение постепенно отступает. Атмосфера за столом царила свободная, и я легко влился в общую беседу. Когда принесли еду, я на нее буквально набросился. Заказал я стейк и зеленый салат. Оказывается, я даже не представлял себе, насколько проголодался.
- Ну как, весело?
Сэм улыбалась мне поверх стакана с минералкой. Я только кивнул, заглатывая кусок стейка.
- Это настолько очевидно?
- Угу. Впервые вижу, что ты расслабился. Тебе надо почаще выбираться в люди.
Я рассмеялся.
- Ну, не настолько уж я плох!
- Да нет, просто слегка напряженный. - Она ласково улыбнулась. - Я знаю, ты сюда приехал, чтобы вернуть душевное равновесие. Но ведь закон не запрещает тебе время от времени веселиться. Ты среди друзей, знаешь.
Я опустил глаза, тронутый ее словами куда больше, чем хотел признавать.
- Знаю. Спасибо.
Она поерзала на стуле и поморщилась, положив руку на живот.
Просто небольшое сходство, достаточное, чтобы на секунду меня обмануть.
- Вы заказывали кофе? - повторила официантка, настороженно глядя на меня.
- Извините. Да, я.
Она поставила кофе передо мной и удалилась. Я еще не отошел от резкого выброса адреналина, руки и ноги дрожали. Я поймал себя на том, что судорожно, до боли, зажимаю рукой шрам на животе.
Идиот… Можно подумать, Грейс могла последовать за тобой…
Осознание, что нервы мои ни к черту даже здесь, вызвало горечь во рту. Я попытался заставить себя расслабиться, но сердце по-прежнему колотилось как бешеное. Мгновенно возникло ощущение нехватки воздуха. Шум и голоса казались невыносимыми.
- Дэвид? - Сэм озабоченно глядела на меня. - Ты бледный как простыня.
- Просто немного устал. Пойду-ка я домой.
Мне необходимо было покинуть помещение. Я вытащил из кошелька деньги, не замечая достоинства купюр.
- Погоди, мы тебя отвезем.
- Нет! - Я положил руку ей на предплечье прежде, чем она успела обратиться к Полу. - Пожалуйста, не надо. Со мной все нормально, честно.
- Точно?
Я заставил себя выдавить улыбку.
- Конечно!
Убедить ее мне явно не удалось, но я уже отодвинул стул и бросил на стол деньги, не имея ни малейшего представления, хватит этой суммы или нет. Пол и остальные по-прежнему были увлечены разговором, и мне было все равно, заметит ли кто-нибудь еще мой уход или нет. Пробираясь сквозь толпу к выходу, я с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Оказавшись на улице, вдохнул прохладный весенний воздух, но не притормозил. Я шагал вперед, не зная, куда иду, да и мне было все равно. Я просто не хотел останавливаться.
Я сошел с тротуара и тут же отпрыгнул назад, когда слева от меня рявкнул клаксон. Буквально в нескольких дюймах от меня проехал трамвай, сияя в ночи светом окон. Я быстро перешел дорогу и зашагал дальше, сворачивая наугад. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз был в Ноксвилле, и я понятия не имел ни где нахожусь, ни куда иду.
И мне было наплевать.
Я замедлил шаг, только когда заметил за уличными огнями темную полосу. Реку я почувствовал еще до того, как увидел. Влажный воздух наконец-то привел меня в чувство. Мокрый от пота, я облокотился на перила. Мосты, возведенные между усаженными деревьями берегами, казались во тьме тонкими арками, усеянными бусинками фонарей. Под ними, как и тысячи лет назад, текли спокойные воды реки Теннесси. И скорее всего будут течь еще тысячелетия.
Да что с тобой, к черту, творится? Сбежал со страху из-за каких-то паршивых дешевых духов. Но я был слишком выжат, чтобы устыдиться. Чувствуя себя одиноким, как никогда прежде, я достал телефон и пробежал записанные контакты. Номер Дженни высветился на дисплее. Я уже собрался было набрать ее номер, отчаянно желая снова с ней поговорить, еще раз услышать ее голос. Но сейчас в Англии раннее утро, и даже если позвоню, что я ей скажу?
Все уже давным-давно сказано.
- Который час, не подскажете? - раздался позади меня голос.
Я вздрогнул от неожиданности. Я стоял на темном пятачке между фонарями, так что видел лишь огонек сигареты во рту мужчины. И запоздало сообразил, что на улицах никого нет. Дурак. Стоило топать так далеко, чтоб тебя тупо ограбили.
- Половина одиннадцатого, - ответил я, напрягшись в ожидании нападения.
Но мужчина лишь благодарно кивнул и пошел дальше, растворившись в темноте за следующим фонарем. Меня затрясло. И не только от идущей от воды влажной прохлады.
По пустынной улице двигалась желтая машина такси. Я ее тормознул и поехал к себе в отель.
Самым ранним воспоминанием был кот.
До него, конечно, были и другие. Но кот - самое первое яркое воспоминание. И то, которое запомнилось и которое воспроизводишь снова и снова. Такое живое, что и по сей день чувствуешь, как солнце печет затылок, видишь свою тень перед собой на земле, когда наклоняешься вперед.
Почва мягкая, и ее легко копать. Ты копаешь обломком доски, выломанной из забора, куском белого штакетника, уже начавшего подгнивать. Доска грозит вот-вот сломаться, но тебе не надо глубоко копать.
Это неглубоко.
Сперва ты чуешь запах. Сильный сладковатый запах, одновременно и знакомый, и незнакомый. Ты на миг замираешь, нюхая влажную почву, взволнованно и восторженно. Ты знаешь, что не должен этого делать, но любопытство непреодолимо. У тебя есть вопросы. Много вопросов. Но нет ответов.
Ты натыкаешься на что-то буквально сразу, как продолжил копать. Что-то отличное от почвы. Ты соскребаешь оставшийся слой почвы, замечая, что вонь становится сильнее. И наконец, ты это видишь. Картонная коробка с намокшими и гниющими боками.
Когда ты пытаешься ее поднять, коробка начинает разваливаться под весом содержимого. Ты быстро кладешь ее обратно. Собственные пальцы кажутся чужими, когда ты берешься за крышку. Сердце замирает в груди.
Ты медленно открываешь коробку.
Кот превратился в грязный рыжий комок. Полуприкрытые глаза, тусклые и бесцветные, как сдувшиеся воздушные шарики. В шерсти полно насекомых, жуки на свету разбегаются в разные стороны. Ты восхищенно смотришь, как жирный червяк, извиваясь, вылезает из кошачьего уха. Ты трогаешь кота палочкой. И ничего не происходит. Тыкаешь сильнее. Опять ничего. У тебя в голове возникает слово. Ты его уже слышал, но до этого момента не понимал смысла.
Мертвый.
Ты помнишь, каким был кот. Толстый наглый котяра, вредный и царапучий. А теперь он стал… ничем. Как мог живой зверь, которого ты помнишь, превратиться в этот вот комок гниющей шерсти? В твоей голове роились вопросы, слишком сложные для тебя. Ты наклонился поближе, будто надеялся, что если приглядеться повнимательней, то найдешь ответ… и внезапно тебя отшвыривают в сторону. Лицо соседа перекошено от гнева, но есть в нем и еще что-то, тебе незнакомое. И только много лет спустя ты понимаешь, что это отвращение.
- Какого черта ты тут?.. Ах ты, больной маленький ублюдок!
Потом было еще много крика, и здесь, и в глубине дома. Ты даже не пытаешься объяснить, что ты сделал, потому что и сам толком не понимаешь. Но ни гневные слова, ни последовавшее наказание не изгнали из памяти то, что ты видел. Или что чувствовал, и по-прежнему чувствуешь даже теперь, где-то в глубине. Всепоглощающее ощущение чуда и неутолимое жадное любопытство.
Тебе пять лет. И вот так все и началось.
5
Казалось, время замедлилось, когда лезвие ножа устремилось ко мне. Я пытался его перехватить, но постоянно опаздывал. Лезвие проскальзывало сквозь захват, распарывая ладонь и пальцы до кости. Я чувствовал, оседая на пол, как теплая кровь хлещет из ладони. Кровь, заливая спереди рубашку, собиралась в лужицу на черно-белом полу, пока я сползал по стенке.
Я поглядел вниз, и увидел, что рукоятка ножа непристойно торчит из моего живота, и раскрыл рот в крике…
- Нет!
Я рывком сел на кровати, ловя воздух ртом. Я буквально чувствовал на себе кровь, горячую и мокрую. Я сбросил простыни, отчаянно стараясь разглядеть живот в тусклом свете луны. Но кожа была совершенно целой. Никакого ножа, никакой крови. Всего лишь блеск пота и грубый рубец шрама прямо под ребрами.
Боже… Я облегченно откинулся на спину, узнав свой гостиничный номер и убедившись, что, кроме меня, в комнате никого нет.
Сердце начало потихоньку успокаиваться, в ушах шумело. Я свесил ноги с кровати и неуверенно сел. Часы на прикроватной тумбочке показывали половину шестого утра. До звонка будильника оставался еще час, но я понимал, что, как бы мне ни хотелось спать, я все равно не засну.
Я неуклюже встал и включил свет. И начал уже сожалеть, что согласился помочь Тому с обследованием тела, найденного в коттедже. Душ и завтрак. И тогда все страхи исчезнут.
Я потратил пятнадцать минут на упражнения для пресса, затем прошел в ванную и включил душ. Подставив лицо под горячие струи, я предоставил воде смывать склизкие последствия кошмара.
Когда я вылез из душа, последние остатки сна растворились. В комнате имелась кофеварка, так что я ее запустил, а тем временем оделся и включил лэптоп. В Англии сейчас уже позднее утро, и я, потягивая кофе, проверял почту. Ничего срочного там не оказалось. Я ответил на послания, требовавшие ответа, а прочее оставил на потом.
Ресторан внизу уже работал, но желающих позавтракать не было, я оказался единственным клиентом. Я не стал брать вафли и оладьи, предпочтя тосты и фаршированные яйца. Я был голоден, когда спустился сюда, но осилил едва ли половину заказанного. В желудке стоял ком, хотя на то вроде бы и не было причины. Я всего лишь буду помогать Тому делать то, чем сам занимался много раз, и при куда худших обстоятельствах, чем сейчас.
Но попытки убедить себя, что все в порядке, успеха не имели.
К тому времени как я вышел на улицу, солнце уже вставало. Хотя стоянка еще находилась в тени, ночная синева неба начала бледнеть, сменяясь ярким золотом на горизонте.
Арендовал я "форд", и небольшое отличие в стиле и автоматическая коробка передач снова напомнили, что я в другой стране. Хотя было еще рано, но машины уже потихоньку заполняли улицы. Утро стояло чудесное. Как бы ни был застроен Ноксвилл, эта часть Теннесси все еще оставалась под властью природы. Весна была в самом начале, удушающая летняя жара и влажность еще не наступили, и в это время суток воздух сохранял утреннюю свежесть, не испорченную выхлопными газами.
Поездка до медицинского центра университета Теннесси заняла приятных двадцать пять минут. Морг находился в другой стороне от станции, но я помнил туда дорогу еще с прошлого приезда.
Мужчина в приемной морга оказался настолько огромным, что конторка рядом с ним выглядела детской игрушкой. На нем было столько мяса, что он казался бескостным, а ремешок от часов утопал в толстом запястье как нитка в тесте. И дышал он с легким аденоидальным присвистом, пока я объяснял ему, кто я такой.
- Зал для аутопсии номер пять. Вон в ту дверь и дальше по коридору. - Голос у него оказался удивительно писклявым для такого громилы. Он улыбнулся ангельской улыбкой, протягивая мне электронный пропуск. - Мимо не пройдете.
Я приложил пропуск к двери и прошел в коридор, ведущий непосредственно в морг. Знакомые запахи формальдегида, детергентов и дезинфицирующих средств приветствовали меня. Том уже облачился в костюм для проведения аутопсии: хирургический балахон со штанами и резиновый фартук. Переносной плейер стоял на полочке, оттуда лилась тихая ритмичная барабанная музыка, которую я не узнал. С Томом был еще один человек, одетый так же. Он смывал с лежащего на алюминиевом столе тела насекомых и личинок падальной мухи.
- Доброе утро, - жизнерадостно поздоровался Том, когда дверь за мной закрылась.
Я кивнул на плейер.
- Бадди Рич?
- Совсем мимо. Луи Беллсон. - Том, склонившись над мокрой грудиной, выпрямился. - Ты рано.
- Да уж не раньше тебя.
- Я хотел, чтобы сделали рентгеновские снимки тела, - нужно отправить снимки зубов в БРТ. - Он указал на молодого человека, продолжавшего мыть труп. - Дэвид, это Кайл, один из работников морга. Я позвал его на помощь, пока тебя не было, только не говори Хиксу.
Работники морга были служащими офиса судмедэксперта, и это означало, что Хикс являлся непосредственным начальником Кайла. Я начисто забыл, что патологоанатом тоже обретается тут, и не завидовал тем, кто с ним работал. Но Кайла это, судя по всему, нисколько не волновало. Высокий, крепко сбитый, но еще не толстый. Приятное круглое лицо сияло под взъерошенной копной волос.
- Привет! - помахал он рукой в перчатке.
- Нам еще поможет одна из моих аспиранток, - продолжил Том. - Троим тут в принципе делать нечего, но я обещал, что возьму ее в помощницы на следующем вскрытии.
- Если я тебе тут не нужен…
- Работы будет много. И это просто означает, что закончим побыстрей. - Улыбка Тома ясно показывала, что так просто я не отделаюсь. - Хирургические балахоны, штаны и все остальное в раздевалке дальше по коридору.
Раздевалка оказалась в моем единоличном распоряжении. Повесив свои вещи в шкаф, я надел хирургический костюм и резиновый фартук. То, чем мы собирались заниматься, наверное, самая мрачная часть нашей работы, и уж конечно самая грязная. Анализ ДНК может занять до восьми недель, и отпечатки пальцев могут помочь при установлении личности, если отпечатки жертвы уже есть в базе данных. Но даже в случае, если труп находится в очень скверном состоянии, как нынешний, личность жертвы, а иногда и причину смерти, можно установить по костям скелета. Только вот прежде чем это сделать, нужно полностью очистить кости от мягких тканей.
Неприятная работенка.
Вернувшись к залу аутопсии, я помедлил перед дверью. Я слышал звук льющейся воды и как Том мурлычет под джазовую музыку. А если ты снова допустишь ошибку? Что, если ты больше не можешь этим заниматься?
Но я не мог позволить себе такие мысли. Я открыл дверь и вошел. Кайл закончил мыть тело. Мокрые останки мертвого мужчины сверкали как отполированные.
Том стоял возле тележки с хирургическими инструментами. Когда я подошел, он взял ножницы и подтянул поближе висевший над головой софит.
- Ладно, приступим.
Первый раз я увидел труп, будучи студентом. Это была молодая женщина, от силы лет двадцати пяти - двадцати шести, погибшая при пожаре. Она задохнулась от дыма, но ее тела огонь не коснулся. Она лежала на холодном столе под резким освещением морга. Глаза приоткрыты, между ресницами виднелись тусклые белки, а между бескровными губами немножко торчал кончик языка. Больше всего меня поразила ее неподвижность. Застывшая и неподвижная, как фотография. Все, чего она в жизни достигла, все, чем она была и кем надеялась стать, закончилось. Навсегда.
И это осознание ударило меня буквально физически. Я понял: что бы я ни делал, чему бы ни научился, одну тайну я никогда не смогу объяснить. Но последующие годы лишь укрепили мою решимость разгадать все вещественные загадки, с которыми доводилось сталкиваться.
А потом Кара и Элис, моя жена и шестилетняя дочка, погибли в автокатастрофе. И внезапно такие вещи приобрели вовсе не академический интерес.
На некоторое время я вернулся к профессии врача, думая, что это принесет если не ответы, то хотя бы утешение. Но я лишь обманывал сам себя. Как мы с Дженни выяснили на собственном горьком опыте, я не мог расстаться с любимым делом. Это то, чем я живу, это мое. Ну или я так думал, пока не получил нож в живот.
Теперь я вообще не был ни в чем уверен.
Работая над останками жертвы, я старался отбросить сомнения. Взяв образцы тканей и жидкостей на анализ, я скальпелем аккуратно срезал мышцы и сухожилия, удалил внутренние органы, буквально сдирая последние признаки человечности с тела. Кем бы он ни был, он был крупным мужчиной. Более точную информацию мы получим, измерив собственно скелет, но и так можно сказать, что в нем не меньше шести футов двух дюймов и мощное телосложение.
С таким не так-то просто справиться.