- Не согласен. Убийца слишком аккуратен, чтобы забыть тут свой собственный бумажник. Готов поспорить, что он даже лично арендовал этот коттедж. Он не случайно зашел и вдруг решил убить любого, кто здесь окажется. Это все слишком хорошо спланировано, слишком хорошо организовано. Нет, он арендовал коттедж на имя жертвы, а потом уже привез ее сюда. Чудненькое изолированное местечко, наверняка заранее присмотренное, где он мог мучить жертву в свое удовольствие.
- Почему вы так уверены, что жертву мучили? - спросила Джейкобсен. Она впервые раскрыла рот с того момента, как Ирвинг поставил ее на место.
Профайлер, казалось, наслаждался собой.
- А зачем еще привязывать жертву к столу? Он не просто привязан, он распят. Убийца хотел растянуть удовольствие, насладиться сполна. Думаю, вряд ли можно найти следы спермы или сексуального насилия?
Я не сразу сообразил, что вопрос адресован мне.
- Да, на такой стадии разложения это невозможно.
- Жаль. - Это прозвучало так, будто он не получил приглашение на прием. - И тем не менее, судя по количеству крови на полу, совершенно очевидно, что раны жертве нанесены еще при жизни. И я считаю, что обезображивание половых органов тоже имеет огромное значение.
- Не обязательно, - машинально заговорил я. - Падальные мухи откладывают личинки во все отверстия, включая половые органы. И наличие личинок вовсе не означает, что там была рана. Нужно провести полное обследование, чтобы это точно определить.
- Неужели? - Улыбка Ирвинга увяла. - Но вы ведь допускаете, что кровь откуда-то шла? Или эта грязь под столом - просто разлитый кофе?
- Я просто указал на то, что… - начал я, но Ирвинг уже не слушал.
Я сердито замолк, когда он повернулся к Гарднеру и Джейкобсен.
- Как я уже говорил, мы тут имеем связанную и нагую жертву, которую привязали к столу и скорее всего изувечили. Вопрос лишь в том, нанесены ли раны в припадке посткоитальной ярости или из-за сексуальной неудовлетворенности. Иными словами, раны были нанесены из-за того, что у него встал или, наоборот, не встал.
Эти слова были встречены молчанием. Даже команда криминалистов прекратила свою работу, чтобы послушать.
- Вы считаете, что тут сексуальный мотив? - через некоторое время спросила Джейкобсен.
Ирвинг изобразил удивление. Я ощутил, как моя неприязнь к нему еще немного возросла.
- Извините, но я полагал, это очевидно, исходя из того, что жертва обнажена. Вот почему раны так важны. Мы имеем дело с человеком, который либо отрицает свою сексуальность, либо питает к ней отвращение и выплескивает отвращение к себе на своих жертв. Как бы то ни было, он не является открытым гомосексуалистом. Он может быть женат, являться столпом общества. Быть может, это кто-то, кто любит хвастаться сексуальными победами над женщинами. Это убийство совершил человек, ненавидящий свою сущность, он сублимирует самоотвращение в агрессию по отношению к своим жертвам.
Лицо Джейкобсен оставалось бесстрастным.
- Мне показалось, вы сказали, что убийца гордится тем, что он сделал? Что нет никаких признаков раскаяния или сожаления?
- Да, в том, что касается непосредственно убийства. Тут он бьет себя в грудь, пытаясь убедить всех - включая и себя самого, - насколько он великий и могучий. Но причина, по которой он это делает, совсем иная. Это то, чего он стыдится.
- Могут быть и другие объяснения тому, что жертва обнажена, - заявила Джейкобсен. - Это может быть способ унижения или способ контролировать жертву.
- Как бы то ни было, контроль всегда сводится к сексу, - улыбнулся Ирвинг, но его улыбка стала слегка натянутой. - Серийные убийцы - геи встречаются редко, но все же они есть. И судя по тому, что я тут вижу, мы, вполне вероятно, можем иметь дело именно с таким субъектом.
Но Джейкобсен явно не собиралась сдаваться.
- Мы недостаточно знаем мотивы убийцы, чтобы…
- Простите, но у вас большой опыт в расследовании дел серийных убийц? - Улыбка Ирвинга стала ледяной.
- Нет, но…
- Ну тогда вы, может быть, избавите меня от популярной психологии?
Теперь даже намека на улыбку не наблюдалось. Джейкобсен не отреагировала, но появившиеся на щеках красные пятна ее выдали. Я ей посочувствовал.
Ошибалась она или нет, но такого обращения она не заслуживала.
Воцарилось неловкое молчание. Его нарушил Гарднер.
- Так что насчет жертвы? Как по-вашему, убийца мог быть с ним знаком?
- Может, да, а может, нет. - Ирвинг, казалось, утратил всякий интерес. Он теребил воротник рубашки, круглая физиономия покраснела и вспотела. В коттедже стало попрохладней, после того как открыли окна, но жара тут еще царила удушающая. - У меня все. Мне понадобятся еще отчеты криминалистов и фотографии, ну и вся прочая информация о жертве, которую вы получите.
Он обернулся к Джейкобсен с обаятельной, как он, по-моему, считал, улыбкой.
- Надеюсь, вы не обиделись на некоторое расхождение во мнениях. Быть может, мы сможем как-нибудь за рюмочкой продолжить эту беседу.
Джейкобсен ничего ему не ответила, но, судя по тому, каким взглядом его одарила, я б на его месте не особо раскатывал губу. Профайлер зря тратил время, если пытался ее обаять.
Как только Ирвинг ушел, обстановка в коттедже стала менее накаленной. Я достал из кейса Тома фотоаппарат. Наше основное правило - всегда самим делать снимки трупа независимо от того, фотографировал на месте преступления еще кто-нибудь или нет. Но не успел я начать съемку, как раздался громкий голос одного из криминалистов:
- По-моему, я тут кое-что обнаружил.
Говорил тот самый здоровяк. Он стоял на коленях возле софы, пытаясь что-то достать из-под нее. Он вытащил оттуда маленький серый цилиндрик, с поразительной осторожностью сжимая его пальцами в перчатке.
- Что это? - подошел к нему Гарднер.
- Похоже на кассету от пленки, - ответил тот, отдуваясь. - Для тридцатипятимиллиметровой камеры. Должно быть, закатилась туда.
Я поглядел на фотоаппарат у себя в руке. Цифровой, каким обычно фотографируют нынче большинство экспертов-криминалистов.
- Неужели кто-то еще пользуется пленкой? - удивилась женщина-криминалист. Та самая, что принесла Ирвингу ментоловую мазь.
- Только самые упертые и пуристы, - ответил здоровяк. - Мой двоюродный брат на нее молится.
- Он тоже занимается гламурной фотографией, как и ты, Джерри? - поинтересовалась женщина, вызвав всеобщий смех.
Но Гарднер даже бровью не повел.
- Внутри есть что-нибудь?
Здоровенный агент открыл крышечку.
- Нет, пусто. Хотя погоди-ка…
Он поднес сверкающий цилиндрик к свету и, прищурившись, посмотрел на его поверхность.
- Ну? - поторопил его Гарднер.
Я даже под маской увидел, как агент Джерри ухмыляется. Он потряс кассету.
- Фотографий предложить не могу. Тебя устроит вместо этого отличный четкий отпечаток пальца?
Когда мы с Томом выехали обратно в Ноксвилл, солнце уже садилось. Дорога вилась вдоль крутых, поросших деревьями склонов, закрывающих последние солнечные лучи, поэтому было темно, хотя небо над головой все еще оставалось голубым. Когда Том включил фары, нас внезапно окутала ночь.
- Что-то ты тихий, - заметил он через некоторое время.
- Просто задумался.
- Я так и понял.
Когда Том вернулся назад в коттедж, я с облегчением увидел, что он выглядит гораздо лучше. Оставшуюся работу проделали довольно спокойно. Мы сфотографировали тело и зарисовали его положение, затем взяли образцы тканей. Проанализировав аминокислоты и жировые кислоты, образующиеся при разрушении клеток, мы сможем определить время смерти с точностью до двенадцати часов. На данный момент все указывало на то, что жертва мертва как минимум шесть дней, а скорее всего даже семь. Однако, по словам Гарднера, коттедж был занят только пять дней. Что-то было не так, и хотя я потерял уверенность в собственных способностях, в одном я был уверен точно.
Природа не лжет.
Я сообразил, что Том ждет ответа.
- Я не очень-то блеснул сегодня, а?
- Не будь таким требовательным к себе. Все могут ошибиться.
- Но не до такой же степени. Я выставил себя дилетантом. Не подумал.
- Да ладно тебе, Дэвид. Ерунда это. К тому же ты, возможно, и прав. Что-то не так со временем смерти. Возможно, он был уже мертв, когда его притащили в коттедж. А тело привязали к столу, чтобы все выглядело так, будто его тут и убили.
Как бы мне ни хотелось в это верить, я с трудом мог себе такое представить.
- Тогда получается, все место преступления - сплошная постановка, включая кровь на полу. А любой, у кого хватает мозгов состряпать что-то столь убедительное, не может не понимать, что долго нас дурить не получится. Так чего ради вообще заморачиваться?
На это Тому ответить было нечего. Дорога вилась между молчаливыми стенами деревьев, ветки мелькали в свете фар.
- Как тебе теория Ирвинга? - после некоторого молчания поинтересовался Том.
- Ты имеешь в виду, что это начало серии или насчет сексуальной подоплеки?
- Обе.
- Возможно, он прав в том, что это серийный убийца, - сказал я. Большинство убийц стараются скрыть свои преступления, спрятать тела жертв, а не выставлять их напоказ. А тут явно совершенно другой тип убийцы, с другими планами.
- А остальное?
- Не знаю. Уверен, Ирвинг знает свое дело, но… - Я пожал плечами. - Я бы сказал, что он несколько торопится с выводами. У меня сложилось впечатление, что он скорее видит то, что хочет видеть, а не то, что есть на самом деле.
- Люди, не понимающие, что мы делаем, могу подумать то же и о нас.
- По крайней мере то, что делаем мы, базируется на твердых уликах. А Ирвинг, как мне кажется, выдвигает слишком много предположений.
- Хочешь сказать, что никогда не прислушиваешься к своей интуиции?
- Может, и прислушиваюсь, но не позволяю ей довлеть над фактами. Ты тоже, кстати.
Том улыбнулся.
- Помнится мне, была у нас с тобой уже дискуссия на эту тему в свое время. И конечно же, я не утверждаю, что нам следует во всем полагаться на интуицию. Но если пользоваться ею с умом, она свою службу сослужит. Мозг - весьма таинственный орган. И иногда он подспудно выстраивает цепочки. У тебя хорошая интуиция, Дэвид. И тебе следует научиться получше к ней прислушиваться.
После того как я так лихо сел в лужу там, в коттедже, только этого мне и не хватало. Но я не собирался развивать тему, касающуюся меня лично.
- Подход Ирвинга к проблеме был вообще субъективен. Ему слишком нравилась идея, что убийца - скрытый гей, то есть нечто редкое и сенсационное. У меня сложилось впечатление, что он уже планирует свою следующую статью.
Том рассмеялся.
- Скорее книгу. Его книжки входили в список бестселлеров пару лет назад, и с тех пор он охотно сотрудничает с любой телевизионной компанией, согласной заплатить гонорар. Этот человек - бессовестный саморекламщик, но, надо отдать ему должное, у него есть и достижения.
- И готов поспорить, только о них все и слышали.
Том покосился на меня. В его очках отразился свет фар.
- Что-то ты циничен в последнее время.
- Просто устал. Не обращай внимания.
Том снова стал смотреть на дорогу. Я буквально кожей ощутил, каким будет следующий вопрос.
- Конечно, это не мое дело, но что случилось с той девушкой, с которой ты встречался? Дженни, кажется? Я не хотел об этом раньше говорить, но…
- Все кончено.
Была в этих словах некая жуткая завершенность, которая, казалось, не очень подходила ко мне и Дженни.
- Из-за того, что с тобой произошло?
- Отчасти.
Это и кое-что другое. Потому что у тебя на первом месте работа. Потому что тебя чуть не убили. Потому что она больше не хотела сидеть дома, думая, не случится ли это со мной снова.
- Мне очень жаль, - сказал Том.
Я кивнул, упорно глядя перед собой. Мне тоже.
Он щелкнул тумблером поворотника, сворачивая на другую дорогу. Еще более темную, чем предыдущая.
- Так когда у тебя начались проблемы с сердцем? - поинтересовался я.
Том пару мгновений молчал, затем фыркнул.
- Постоянно забываю об этом твоем медицинском образовании.
- Так что это? Стенокардия?
- Ну, так они говорят. Но я в порядке, ничего серьезного.
Нынче днем мне это показалось очень даже серьезным. Я припомнил, как часто с момента приезда сюда видел, что Том останавливается, чтобы отдышаться. Мне следовало раньше сообразить. И не будь я так зациклен на собственных проблемах, возможно, и сообразил бы.
- Тебе следует быть поосторожней, а не скакать по горным склонам, - сказал я.
- Я не собираюсь с собой нянчиться, - раздраженно ответил Том. - Я принимаю лекарства, все под контролем.
Я ему не поверил, но знал, когда надо отступиться. Некоторое время мы молчали, оба отлично осознавая невысказанное. Машину осветили яркие огни передних фар едущего позади автомобиля.
- Так как насчет того, чтобы помочь мне завтра с осмотром? - спросил Том.
Труп должны были доставить в морг медицинского центра университета Теннесси в Ноксвилле. Поскольку о визуальной идентификации не могло быть и речи, приоритетной задачей было установление личности жертвы. Центр криминалистической антропологии имел собственные лаборатории, почему-то расположенные на спортивном стадионе "Нейланд" в Ноксвилле. Но они были скорее исследовательским расследованием реальных убийств. У БРТ тоже имелись свои лаборатории в Нашвилле, но морг МЦУТ в данном случае был удобнее. При обычных обстоятельствах я бы тут же ухватился за возможность помочь Тому, но сейчас колебался.
- Не уверен, что гожусь для этого.
- Чушь, - с несвойственной ему резкостью отрезал Том. Потом вздохнул. - Послушай, Дэвид, я понимаю, в последнее время тебе пришлось нелегко. Но ты приехал сюда, чтобы снова встать на ноги, и лучший способ это сделать - начать работать.
- А как насчет Гарднера? - защищался я.
- Дэн иногда бывает резковат с теми, кого не знает, но он умеет ценить талант. К тому же я вовсе не нуждаюсь в его разрешении, чтобы брать себе ассистента. Обычно я попросту зову кого-нибудь из своих студентов, но в данном случае предпочитаю тебя. Ну разве только если ты сам не захочешь со мной работать.
Я сам не знал, чего хочу, но отказать Тому никак не мог.
- Ну, если ты уверен, то спасибо.
Удовлетворенный ответом, он снова сосредоточился на дороге. Внезапно машину изнутри залило светом - идущий сзади автомобиль приблизился. Свет фар, отражаясь от зеркала заднего вида, был слишком ярким, и Том прищурился. Фары автомобиля располагались довольно высоко, из чего можно было сделать вывод, что это либо пикап, либо небольшой грузовичок.
Том раздраженно прищелкнул языком.
- Что этот придурок, к черту, творит?
Он притормозил и прижался к обочине, чтобы пропустить машину, но та тоже притормозила, держась четко позади нас.
- Ладно, свой шанс ты упустил, - пробормотал Том, надавив на газ.
Автомобиль продолжал следовать за нами, вися у "универсала" на хвосте. Я обернулся, пытаясь рассмотреть, что же такое за нами едет, но слепящий свет фар не позволял рассмотреть ничего за задним стеклом, так что я так ничего и не разглядел.
Внезапно, скрежеща резиной, преследователь резко взял влево. Я успел увидеть смутные очертания пикапа и его темные задние стекла, когда тот с ревом промчался мимо нас. "Универсал" тряхнуло воздушным потоком, и пикап испарился, его задние фары быстро исчезли во тьме.
- Деревенщина чертов, - пробормотал Том.
Он включил плейер, и из динамиков полилась нежная мелодия Чета Бейкера, сопровождая нас на обратном пути к цивилизации.
4
Том высадил меня у госпиталя, где я оставил свою машину. Мы с ним договорились встретиться завтра утром сразу в морге, и когда Том уехал, я с облегчением двинулся в отель. Все, что мне хотелось, - это принять душ, поесть, а потом попытаться поспать.
Я уже поднимался к себе в номер, когда вспомнил, что согласился поехать сегодня на вечеринку. Посмотрев на часы, я обнаружил, что осталось меньше получаса до приезда Пола.
Я со стоном плюхнулся на кровать. Меньше всего мне сейчас хотелось оказаться в какой-нибудь компании. Я отвык общаться, и у меня не было никакого настроения вести вежливые разговоры с незнакомыми людьми. Меня подмывало позвонить Полу и отказаться под каким-нибудь предлогом, только вот я никак не мог ничего путного придумать, чтобы не обидеть их своим отказом.
Давай, Хантер, сделай усилие. Боже тебя упаси замыкаться в себе! Я нехотя поднялся с постели. Времени оставалось лишь на то, чтобы быстро сполоснуться под душем, так что я скинул одежду, залез в кабину и включил душ на полную мощность. Шрам на животе казался неуместным и чужим, словно не был частью меня самого. И хотя уродливый розовый рубец уже не был болезненным, я по-прежнему не любил до него дотрагиваться. Полагаю, со временем я к нему привыкну, но пока еще нет.
Я подставил лицо под струйки воды, вдыхая поглубже влажный воздух в попытке избавиться от внезапно нахлынувших воспоминаний. Торчащая из живота под моими ребрами рукоятка ножа, горячая липкая кровь растекается вокруг меня по черно-белым плиткам…
Я, как собака, тряхнул головой, стараясь отбросить страшные картинки. Мне повезло. Грейс Страхан была одной из самых красивых женщин, каких мне доводилось видеть. И самой опасной, на чьей совести была смерть как минимум шести человек. Не найди Дженни меня вовремя, я бы пополнил собой список жертв. И хотя я понимал, что должен быть счастлив, что остался в живых, мне было трудно оставить происшедшее позади и двигаться дальше.
Особенно если учесть, что Грейс по-прежнему где-то бродит.
В полиции меня заверили, что ее арест - это лишь вопрос времени, ее состояние слишком нестабильно, чтобы она могла долго оставаться на свободе. Но Грейс - богатая женщина, одержимая жаждой мести, столь же иррациональной, сколь и смертельно опасной. Она так легко не сдастся. Она уже однажды попыталась убить молодую мать и ее дочку, и ей смогли помешать лишь ценой другой жизни. После того как Грейс на меня напала, Эллен и Анна Маклеод жили под защитой полиции, под чужими именами. Хотя их и гораздо труднее найти, чем ученого-криминалиста, числящегося в телефонном справочнике, истина заключается в том, что ни один из нас не будет в безопасности, пока Грейс на свободе.
С этим не так-то просто жить. Особенно теперь, когда шрам постоянно напоминает мне, насколько близко она уже сумела ко мне подобраться.
Я сделал воду настолько горячей, насколько мог вытерпеть, предоставляя ей смыть мрачные мысли. Затем вылез и растерся полотенцем так сильно, что кожу защипало. Оделся и поспешил вниз. После горячего душа я почувствовал себя лучше, но все равно без особого энтузиазма спускался в фойе отеля. Пол уже сидел на диване и что-то старательно записывал в блокнот.
- Извини. Давно ждешь? - спросил я.
Он поднялся, засовывая блокнот в задний карман.
- Только что приехал. Сэм ждет в машине.
Он поставил машину на другой стороне улицы. Симпатичная женщина лет тридцати с длинными светлыми волосами сидела на месте рядом с водителем. Когда я уселся на заднее сиденье, она обернулась ко мне. Руки она держала на сильно округлившемся животе.
- Привет, Дэвид, рада тебя снова видеть!