- Тогда как вы предугадывали его передвижения в Копенгагене?
- Я просто следовала за вами.
- Я не догадывался.
- Я хорошо делаю то, за что берусь.
- В Авиньоне вы были не так хороши. Я засек вас в кафе.
- Ага, эта ваша уловка с салфеткой, которую вы уронили и, поднимая, засекли, что за вами следят? Естественно. Я хотела, чтобы вы знали, что я здесь. Когда я увидела Кларидона, я поняла, что де Рокфор где-то поблизости. Он годами следил за Ройсом.
- Кларидон рассказывал нам о вас, - заметил Малоун. - Но он не узнал вас в Авиньоне.
- Он никогда меня не видел. Он знает только то, что рассказывал ему Ларс.
- Кларидон этого не говорил, - вмешалась Стефани.
- Ройс многое упустил, я уверена. Ларс никогда не осознавал этого, но Ройс представлял собой более серьезную проблему, чем я.
- Мой отец ненавидел вас, - с презрением сказал Марк.
Кассиопия одарила его холодным взглядом.
- Ваш отец был блестящим ученым, но плохо разбирался в человеческой природе. Он смотрел на мир упрощенно. Тайны, которые он расследовал и которые вы изучали после его смерти, - намного более сложные и опасные, чем вы с ним представляли. Это поиски знаний, из-за которых умирали люди.
- Марк, - произнес Торвальдсен, - то, что Кассиопия говорит о твоем отце, - правда, я уверен, ты понимаешь это.
- Он был хорошим человеком, верившим в свое дело.
- Это так. Но при этом он был слишком увлечен своим делом. Ты никогда не знал, что мы с ним были близкими друзьями, и я сожалею, что нам с тобой не довелось узнать друг друга в те дни. Но твой отец хотел, чтобы наши с ним контакты оставались в тайне, и я уважал его желания даже после его смерти.
- Вы могли бы сказать мне, - заметила Стефани.
- Нет, не мог.
- Тогда почему вы с нами сейчас разговариваете?
- Когда вы с Коттоном улетели из Копенгагена, я направился прямо сюда. Я понимал, что вы рано или поздно найдете Кассиопию. Вот почему она оказалась в Ренне две ночи назад - привлечь ваше внимание к себе. Сначала я намеревался оставаться в тени, чтобы вы не знали о наших связях, но потом передумал. Все зашло слишком далеко. Вы должны узнать правду, поэтому я здесь.
- Как мило с вашей стороны, - съязвила Стефани.
Малоун не отрываясь смотрел в глаза Торвальдсена. Старик был прав. Он сам много раз стравливал своих врагов. Стефани тоже.
- Хенрик, я не играл в эти игры больше года. Я ушел, потому что больше не хотел этим заниматься. Нечестные правила игры, слабые шансы. Но сейчас я жутко голоден и, должен признаться, заинтригован. Так что давайте поедим, и вы поведаете истины, которые нам следует узнать.
На ланч был жареный кролик, приправленный петрушкой, тимьяном и майораном, поданный со свежей спаржей, салат и смородиновый десерт с ванильными сливками. Наслаждаясь едой, Малоун пытался оценить ситуацию. Их хозяйка была очень приветлива, но его это не тронуло.
- Вы доставили де Рокфору изрядно неприятностей во дворце прошлой ночью, - заметил он. - Где вы научились этим штучкам?
- Я самоучка. От отца я унаследовала смелость, а мать одарила меня проницательностью и умением проникать в мысли мужчин.
Малоун улыбнулся:
- Однажды вы можете ошибиться.
- Я рада, что вас беспокоит мое будущее. Вы когда-нибудь ошибались, будучи американским агентом?
- Несколько раз, и иногда из-за этого гибли люди.
- Например, сын Хенрика?
Он был возмущен этим выпадом.
- Людям тогда дали неправильную информацию. Неверная информация ведет к неверным решениям.
- Молодой человек погиб.
- Кай Торвальдсен оказался в неправильном месте в неправильное время, - уточнила Стефани.
- Коттон прав, - вмешался Хенрик, оторвавшись от тарелки. - Мой сын погиб, потому что не был готов к опасности. Коттон был там и сделал, что смог.
- Я не хотела сказать, что это его вина, - попыталась оправдаться Кассиопия. - Просто мистер Малоун попытался учить меня, как мне вести дела. Я всего лишь спросила, как он управлялся со своими. В конце концов, он ведь ушел.
Торвальдсен вздохнул.
- Простите ее, Коттон. Она одарена блестящим умом, художественными талантами, музыкальными способностями, коллекционирует антиквариат. Но к сожалению, унаследовала отцовскую нехватку хороших манер. Ее мать, да благословит Бог ее душу, была более утонченной.
- Хенрик считает себя моим приемным отцом.
- Вам повезло, - заметил Малоун, внимательно ее разглядывая, - что я не пристрелил вас в Ренне.
- Я не ожидала, что вы так быстро выберетесь из башни Магдала. Я уверена, что управляющие этих владений очень расстроились из-за разбитого окна. Это был оригинал, я полагаю.
- Я жду, хочу услышать правду, о которой вы говорили, - обратилась Стефани к Торвальдсену. - В Дании вы просили меня оставить мои предубеждения по поводу того, что вы и Ларс считали важным. Теперь мы видим, что вы связаны с этим делом в намного большей степени, чем кто-либо из нас осознавал. Без сомнения, вы понимаете причины нашей подозрительности.
Торвальдсен отложил вилку.
- Ладно. Насколько хорошо вы знаете Новый Завет?
Странный вопрос, подумал Малоун. Но он знал, что Стефани - верующая католичка.
- Оно состоит из четырех Евангелий - от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, рассказывающих о жизни Иисуса Христа.
Торвальдсен кивнул:
- История объясняет, что Новый Завет, каким мы его знаем, был составлен в течение первых четырех веков после Христа и стал способом обобщить христианское послание. В конце концов, "католический" - означает "всеобщий". Помните: в отличие от сегодняшней жизни, в Древнем мире политика и религия были одним и тем же. По мере того как язычество приходило в упадок, люди начали стремиться к чему-то новому. Последователи Христа, которые были простыми иудеями, имели свой взгляд на произошедшее и создали свою версию Слова Божьего. То же самое сделали и гностики, и масса других появившихся сект. Основная причина, почему именно католическая версия стала самой массовой, в то время как остальные зачахли, заключается в том, что католики смогли распространить свою веру повсеместно. Они придали своим Евангелиям такой авторитет, что со временем никто не мог поставить их под сомнение, не рискуя быть обвиненным в ереси. Но в Новом Завете есть много странностей.
Библия была любимым чтением Малоуна. Он читал ее и многие книги, посвященные историческому анализу священной книги, и знал обо всех неточностях и неувязках. Каждое Евангелие было темной смесью фактов, слухов, легенд и мифа, на которые к тому же оказали влияние бесчисленные переводы, издания и литературные обработки.
- Если помните, христианская церковь формировалась в римском мире, - подхватила Кассиопия. - Чтобы привлечь последователей, Отцы Церкви должны были конкурировать не только с разнообразными языческими верованиями, но и с их собственной иудейской верой. Им также надо было отделить себя от всех. Для этого Иисус должен был быть больше чем просто пророком.
Малоун начинал терять терпение.
- То, что вы рассказываете, имеет отношение к происходящим сейчас событиям?
- Подумайте, чем обернется для христианства обнаружение останков Иисуса, - ответила Кассиопия. - Религия, которая вертится вокруг Христа, умершего на кресте, воскресшего и вознесшегося в небеса.
- Это убеждение - дело веры, - спокойно произнес Жоффруа.
- Он прав, - поддержала Стефани. - Это определяет вера, не факт.
Торвальдсен покачал головой:
- Давайте уберем этот элемент из уравнения, поскольку вера отрицает логику. Подумайте только. Если человек по имени Иисус существовал, откуда хроникеры Нового Завета могли знать подробности о Его жизни? Возьмите хотя бы проблему с языками. Ветхий Завет был написан на иврите. Новый - на греческом, а любые источники, если таковые существовали, могли быть только на арамейском. Потом проблема с самими источниками. Матфей и Лука повествуют об искушении Христа в пустыне, но Иисус был один, когда это случилось. И молитва Иисуса в Гефсиманском саду. Лука говорит, что Он произнес ее, уйдя от Петра, Иакова и Иоанна на расстояние брошенного камня. Когда Иисус вернулся, его ученики спали, и его самого немедленно арестовали и потом распяли. Нет ни слова о том, что Иисус когда-либо упоминал о молитве или искушении в пустыне. Тем не менее мы знаем об этом в подробностях. Откуда?
Все Евангелия рассказывают о том, что ученики сбежали, когда Христа арестовали, - так что никто не присутствовал при этом, - и тем не менее во всех четырех Евангелиях подробно описано распятие. Откуда эти подробности? Что делали римские солдаты, что делали Пилат и Симон… Как авторы Писания могли узнать об этом? Верующий скажет, что это Божье вдохновение. Но все четыре Евангелия, так называемые Слова Бога, противоречат друг другу в большей степени, чем совпадают. Почему Бог допустил эту путаницу?
- Наверное, не нам судить, - задумчиво сказала Стефани.
- Слушайте дальше, - продолжал Торвальдсен. - В Священном Писании слишком много противоречий, чтобы не обращать на них внимания. Давайте посмотрим на него в целом. Евангелие от Иоанна упоминает много такого, о чем остальные три - так называемые синоптические - Евангелия не говорят ни слова. Манера изложения у Иоанна также иная, более утонченная. Но более явные расхождения встречаются у Матфея и Луки. Только эти два автора рассказывают о рождении Иисуса и его родителях и даже в этом противоречат. Матфей говорит, что Иисус был аристократом, происходившим из царского рода Давида. Лука подтверждает связь с Давидом, но указывает, что Христос принадлежал к менее знатному сословию. Марк пошел совершенно в другом направлении и создал образ бедного плотника.
Рождение Иисуса тоже описывается по-разному. Лука рассказывает о приходе пастухов. Матфей называет их мудрецами. Лука говорит, что святое семейство обитало в Назарете, а к моменту рождения находилось в Вифлееме, где Христос родился в яслях. Матфей упоминает, что семья Иисуса была состоятельной и жила в Вифлееме, где и родился Христос, но не в яслях, а в доме.
Но самые большие противоречия встречаются в описании распятия. Евангелия не приходят к единому мнению даже по дате. Иоанн говорит, что это случилось в день перед Пасхой, остальные - день спустя. Лука описывает Христа кротким и смиренным. Ягненком. Лука - совершенно по-другому, для него Иисус принес не мир, но меч. Даже последние слова Спасителя записаны по-разному. Матфей и Марк указывают: "Бог мой, Бог мой, почему ты оставил меня?" Лука пишет: "Отец, в руки твои я вверяю мой дух". Иоанн еще лаконичнее: "Кончено".
Торвальдсен сделал паузу и глотнул вина.
- А история воскресения совершенно запутана. Каждое Евангелие дает свою версию, кто пришел к гробнице, что там нашли - даже в днях недели путаница. И что касается явления Иисуса после воскресения - все Евангелия описывают его по-разному. Вам не кажется, что Бог мог бы быть более последователен в своем Слове?
- Разночтения в Священном Писании были предметом изучения во множестве книг, - заметил Малоун.
- Действительно, - сказал Торвальдсен. - И эти противоречия были в нем с самого начала. В древности на них не обращали внимания, поскольку четыре Евангелия редко встречались вместе. Вместо этого они распространялись в христианском мире поодиночке: где-то одна версия была более подходящей, где-то другая. Что действительно в некоторой степени объясняет разночтения. Помните, основная идея Евангелий не передать неоспоримую биографию Спасителя, а показать, что Иисус - это Мессия, предсказанный в Ветхом Завете.
- Разве Евангелия не запечатлели то, что до этого передавалось из уст в уста? - спросила Стефани. - Ошибки вполне естественны.
- Без сомнения, - подхватила беседу Кассиопия. - Ранние христиане верили, что Иисус скоро вернется и наступит конец света, поэтому не видели необходимости что-то записывать. Но спустя пятьдесят лет, когда Спаситель все еще не вернулся, стало важным зафиксировать жизнь Иисуса. Именно тогда было написано самое раннее Евангелие, от Марка. Следующими были Матфей и Лука, около восьмидесятого года после Рождества Христова. Иоанн создал свое Евангелие намного позднее, в самом конце первого века, вот почему оно так отличается от остальных.
- Если бы Евангелия полностью совпадали, разве это не было бы подозрительно? - спросил Малоун.
- Эти книги не просто противоречивы, - ответил Торвальдсен. - Это четыре разные версии Слова.
- Это вопрос веры, - повторила Стефани.
Кассиопия нахмурилась:
- Какие бы вопросы ни вызывали библейские тексты, ответ простой. Это вера. Мистер Малоун, вы юрист. Если бы свидетельства Матфея, Марка, Луки и Иоанна были представлены в суде как доказательство существования Иисуса, что бы решили присяжные?
- Все четверо упоминают Иисуса.
- А если бы тому же суду предстояло решить, какая из книг верна, к чему бы они пришли?
Он знал правильный ответ.
- Все четыре.
- А как вы оцениваете расхождения в свидетельствах?
Малоун не ответил, потому что не знал, что сказать.
- Однажды Эрнст Сковилль провел исследование, - продолжил Торвальдсен. - Ларс рассказывал мне о нем. Сковилль определил, что в текстах Евангелий от Матфея, Марка и Луки есть расхождения от десяти до сорока процентов в каждом абзаце, который вы попробуете сравнить. В каждом абзаце. А если сравнивать с Евангелием от Иоанна, то процент будет еще больше, поскольку его Евангелие не синоптическое. Так что вопрос Кассиопии справедлив, Коттон. Могут ли эти четыре свидетельства иметь доказательную силу в каком-то вопросе, помимо подтверждения того, что человек по имени Иисус, возможно, существовал?
Малоун почувствовал себя обязанным заметить:
- Нельзя ли объяснить все расхождения тем, что авторы просто вольно обошлись с устной традицией?
Торвальдсен кивнул:
- Это разумное объяснение. Но то, что мешает его принять, - это раздражающее слово "вера". Понимаете, для миллионов людей Евангелия - это не устная традиция иудеев-радикалов, основавших новую религию, стремившихся обратить в свою веру других и усовершенствовавших свою сказку дополнениями и сокращениями в соответствии с потребностями времени. Нет. Священное Писание - это Слово Бога, и Воскресение - его краеугольный камень. Господь послал Своего сына умереть ради них и затем физически воскреснуть и вознестись в небеса - это отделяет христианство от остальных религий.
Малоун посмотрел на Марка.
- Тамплиеры верят в это?
- В вероучении тамплиеров есть элементы гностицизма. На каждой ступени обучения братья получают новые знания, и только самые высшие знают все. Но с утратой Великого Завещания после чистки в тысяча триста седьмом году это знание утрачено.
Малоун полюбопытствовал:
- Что сейчас они думают об Иисусе Христе?
- Для тамплиеров Ветхий и Новый Завет равноценны. С их точки зрения, иудейские пророки в Ветхом Завете предсказали появление Мессии, и авторы Нового Завета запечатлели, как это предсказание осуществилось.
- Так же считают и иудеи, - добавил Торвальдсен, - от лица которых я могу говорить, поскольку являюсь одним из них. Христиане веками утверждали, что иудеи не узнали Мессию, когда Он пришел, и поэтому Бог сотворил новый Израиль в виде христианской церкви - чтобы она заменила иудейский Израиль.
- "И отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших", - пробормотал Малоун.
Торвальдсен кивнул:
- Этой цитатой прикрывались два тысячелетия, чтобы убивать евреев. Что мог этот народ ждать от Бога, когда они отвергли Его собственного сына - их Мессию?
- Поэтому в конце концов христиане отделились от своего прошлого. Они переименовали одну часть Библии в Ветхий Завет, вторую - в Новый. Одну для евреев, вторую для христиан. Двенадцать колен Израилевых в Ветхом Завете были заменены двенадцатью апостолами в Новом. Языческие и иудейские верования были ассимилированы и изменены. Согласно Новому Завету, Иисус исполнил пророчества Ветхого Завета, таким образом доказав свою мессианскую сущность. Идеальный комплект: правильное послание, приспособленное под нужную аудиторию, - и это позволило христианам безоговорочно доминировать в западном мире.
Появились официанты, и Кассиопия дала знак унести тарелки. Бокалы вновь наполнились вином, и был подан кофе. Когда последний официант вышел, Малоун спросил Марка:
- Тамплиеры верят в воскресение Христа?
- Какие тамплиеры?
Странный вопрос, удивился Малоун.
- Сегодняшние - да, конечно. С некоторыми исключениями, орден придерживается традиционного католического учения. Существуют некоторые дополнения, необходимые для того, чтобы утвердить устав, как свойственно всем монашеским обществам. Но в тысяча триста седьмом году? Понятия не имею, во что они верили. Хроники этих времен полны загадок. Как я уже говорил, только высшие чины ордена могли говорить на эту тему. Большинство тамплиеров были неграмотными. Даже Жак де Моле не умел читать и писать. Поэтому единицы контролировали мысли остальных. Конечно, тогда существовало Великое Завещание, так что я допускаю, что верили тому, что было подтверждено.
- Что за Великое Завещание?
- Хотел бы я сам знать. Информация о нем утеряна. Хроники говорят мало. Я полагаю, что это доказательство того, во что верил орден.
- Вот почему они ищут это? - спросила Стефани.
- До недавнего времени они не искали. Было слишком мало информации о том, где оно может быть. Но магистр поведал Жоффруа, что папа был на правильном пути.
- Почему де Рокфор так его жаждет? - поинтересовался Малоун.
- Обнаружение Великого Завещания, вне зависимости от того, что оно собой представляет, может способствовать повторному появлению тамплиеров в мире. Это знание может фундаментально изменить христианство. Де Рокфор также хочет расплаты за зло, причиненное ордену. Он хочет, чтобы католическая церковь была признана лицемерной и имя ордена очистили от клеветы.
Малоун был в недоумении.
- Что ты имеешь в виду?
- Одним из обвинений, выдвинутых против тамплиеров в тысяча триста седьмом году, было идолопоклонничество. Оно не было доказано. К тому же даже сейчас католики поклоняются образам постоянно, например Туринской плащанице.