Под наживкой скрывается крючок - Ирина Дегтярева 2 стр.


- Мне хватает физической нагрузки на службе, - вздохнул Богданов и лукаво покосился на друга: - Ты мог бы с теннисом теперь так не усердствовать. Это уже не модно. Лучше дзюдо…

- Ты же знаешь, я теннисом с юности занимаюсь, - чуть обиженно заметил Ермилов.

- Да шучу я! Чего ты? А в принципе встретиться можно. Пивка попить… Мы вчера ребят туда проводили, настроение, знаешь ли, хреновое. - Он скривил тонкие губы. - По три месяца командировки в Чечне. Подрывы один за одним. Парень у них погиб недавно. Пятого июля. С Первомайского погибших не было, а теперь… - Вячеслав махнул рукой. - А главное, сволочи, что делают: подрывают фугасы под техникой, когда бойцы внутри, как в консервной банке. А как только поступает общий приказ нашим войскам ездить на броне, тут же "духи" фугасы на обочинах ставят, чтобы осколками… А кстати, что там с делом, по поводу которого ты в Грозный мотался?

- Его Николай вел. Я только на подхвате был. В 97-м предъявили обвинение мошенникам. Но денежки-то, пятьдесят пять миллиардов, тю-тю. Ездили следователи на Кипр, но счета практически пустые. А из других стран, куда делали запросы, ни ответа, ни привета.

- А по новому делу мне надо знать какие-то детали?

- Самое главное, чтобы никто не начал дергаться раньше времени. Мы еще по нему не возбудились. Так что, сам понимаешь… Там могут быть, даже наверняка есть, камеры наружного наблюдения. Не попади в кадр.

* * *

Через три дня Вячеслав отзвонился:

- Олег, сможешь приехать на Витебскую? Я сегодня дежурю, отлучиться не могу. Тут и поговорим.

- Есть о чем? - заинтересовался Ермилов.

- Тебе понравится, - довольным голосом подтвердил друг.

Олег воспользовался служебной машиной, не хотелось тащиться по жаре. Доехали по Можайке с ветерком, еще не настал час пик, когда все ринутся на дачи. Красное кирпичное здание начала двадцатого века выходило на довольно тихую улицу.

- О, магазинчик продуктовый, - обрадовался водитель Миша. - Олег Константинович, можно я забегу? А то жена дырку в голове сделает посредством острого языка. Он ведь у нее как сверло…

- Валяй, - благожелательно разрешил Ермилов. У него холодело под ложечкой, а это верный признак того, что его ожидают интересные новости.

Он прошел через КПП, предъявив удостоверение, поднялся на пятый этаж.

Вячеслав подготовился - разложил на столе фотографии. Увидев входящего полковника, не здороваясь, указал на них широким жестом:

- Специально для тебя распечатал. Оцени! - Он широко улыбался.

- Ничего себе! - оживился Ермилов и тоже заулыбался, так, что появилась ямочка на правой щеке. - Как тебе это удалось?! Блин! Это же зам министра финансов. А это тоже какая-то до боли знакомая физиономия. Не вспомню, кто же… Так, теперь подробности. - Он сгреб фото, собрал их в стопку и звонко пристукнул ими по столу. Затем переместился на диванчик у дальней стены кабинета и расположился там, закинув руки на спинку.

- Учитывая твою просьбу шифроваться, много узнать не удалось. Один дом находится на берегу Истры в таком навороченном закрытом поселке, что попасть туда, не вызвав подозрений, вообще нереально. Если только с реки водолазов запускать. Так-то можно попробовать…

- Не увлекайся. Ближе к делу, - строго попросил Ермилов.

- Второй домик, где я сфоткал зама министра, был доступнее. Я осмотрелся на местности, поговорил с соседкой, представившись потенциальным дачником, жаждущим снять фазенду на август. Она сказала, что тут дорого снимать. Я начал выпендриваться, дескать, денег у меня куры не клюют, мол, могу купить тут любой дом или пару. Вот хоть, например, этот, и показал на интересующий меня объект. Она рассмеялась и говорит: тут такой влиятельный человек живет, что нечего мне и соваться. Не по Сеньке шапка. Короче, он там жил с самого начала. Более того, жена зам министра активно участвовала в строительстве дома. Приезжала, следила за проведением работ. Ты ведь это хотел узнать?

Ермилов задумчиво кивнул.

- Там офигительный дизайн на участке. Бассейн, фонтаны, парная, купель на улице. Соседка продемонстрировала мне участок через забор. Даже в дом свой завела, со второго этажа разрешила посмотреть. Хвасталась так, словно это ее имущество. Думаю, этого зам министра тоже можно за бока брать.

- Своевременно или позже, - Олег снова принялся рассматривать фотографии. - А гости? Много людей туда приезжают?

- Практически никого. Только родственники, и то редко. Живут уединенно. Летом. И то не все время. Соседка мне напела, что женушка зам министра любит путешествовать по миру.

- А что по поводу этой фотографии? - Ермилов вглядывался в лицо пожилого человека, сфотографированного сбоку.

- Это Граевский Иван Лукич. Пенсионер. Дом тоже будь здоров, хотя сразу не подумаешь, что богатый.

- Престарелый родственник?

- Погоди, - поднял ладони в успокаивающем жесте Вячеслав и продолжил: - Снаружи дом простовато выглядит. Но потом я глянул - камеры, охрана за забором в маленьком домике и участок необъятный, несколько гектаров - лес, сосны. Знаешь, - он сел рядом, закинул руки за голову, вытянул длинные ноги, - я бы сам не отказался в такой избушке пожить. Вот отчего ни у тебя, ни у меня такого нет?

- Не воруем, - помрачнел Ермилов, вспомнив о своем "финском" домике, который третий год жена жаждала покрасить, причем отчего-то обязательно посредством не очень умелых ручек Олега. Пока он собирался приступить к покраске, дом потихоньку облезал и выглядел уже не зеленым, а пятнистым. Ермилов покосился на друга: - Кстати, а ты не хочешь совместить приятное с полезным? Отдохнуть у меня на даче, попариться в бане, пожарить шашлыки и… помочь мне покрасить дом. А? Ну, чего ты фигу показываешь? Вот если бы ты меня попросил…

- А у меня дачи нет, Константиныч! - весело и ехидно откликнулся Вячеслав.

- Так что Граевский? - посуровел Олег. - Ты ведь не у охранников его фамилию узнал?

- Местный участковый оказался моим знакомым. Пришлось проставиться. Кстати, расходы за твой счет… Так вот, Граевского однажды ограбили, пока он отдыхал в Карловых Варах. Окна побили. Деревенские пацаны резвились…

- А охрана?

- Он ею только после кражи обзавелся. А тогда моего знакомого участкового Геннадьевича взяли за интимные места так, что он бегом бежал по следу малолеток, не хуже собаки-ищейки.

- Сам Граевский сотворил с ним такой кощунственный акт?

- Не-a. Начальство беднягу шлифовало мелкой наждачкой. А само руководство, в свою очередь, пользовали из разных министерств - внутренних дел и внешней торговли. Не хило, да?

- У него дети, что ли, какие высокопоставленные чиновники? - удивился следователь.

- Он сам. Ушел на пенсию из Внешторга.

- Ну, связи остались, - с сомнением покачал головой Ермилов. - Несомненно. Но ты сам знаешь, когда человек уходит на пенсию, не слишком-то заботятся о нем. Отработанный материал. А тут… Странно.

- И я о том. Геннадьич говорит, такой кипеж подняли, что караул… Чай будешь?

- А что покрепче имеется?

- Вообще-то это с тебя причитается! - возмущенно покрутил головой Вячеслав, но полез в нижний ящик письменного стола и бухнул на стол бутылку коньяка. - Только тебе, я ведь дежурю. Вот это буду. - Он извлек из сейфа консервную банку со сгущенкой.

- Ну и сластена ты! - Олег потер переносицу в раздумьях. - А если я тебе три банки дам, приедешь на дачу дом красить?

- Не мытьем, так катаньем, - засмеялся Вячеслав. - Людмила твоя мозг выедает?

- Поуважительнее! - Тем не менее Ермилов улыбнулся. - Это все? - Он потряс пачкой фотографий.

Вячеслав подал другу бокал с коньяком и блюдце с лимонными дольками. Выглядел он озадаченным.

- Странно. Ты интересовался этим Дедовым, а в домах, зарегистрированных на его имя, живут другие. Ну, допустим, в случае с зам министра это обосновано. Тот прячет доходы, покупает имение на другого человека. Но кто этот человек, почему он сам не боится попасть под пристальное внимание бэповцев или Генпрокуратуры?

- Тем паче, что он сам госчиновник. Работает во Внешторге, - подхватил Ермилов. - Одним могу объяснить - чувством безнаказанности. Однако tempora mutantur et nos mutamur in ilis.

- Не дави на меня ерундицией, - жалобно попросил Вячеслав.

- Это я к тому, что времена изменились. И мы тоже. Предел терпения наступил.

- Можно даже скаламбурить по этому поводу - наступил предел беспределу.

- Каламбурить будем, когда я прищучу этих коррупционеров, - урезонил друга Ермилов.

- И если не начнется звездопад с твоих полковничьих погон, - осмотрительно заметил Слава.

- С каких пор ты стал таким прагматиком?

- Да, знаешь ли, ступенчато к этому двигался, - Вячеслав отошел к окну и закурил, оттянул пальцем полоски жалюзи и посмотрел на улицу. - До меня, дурака, долго доходило. Сначала во время штурма Грозного, когда я еще в 131-й бригаде служил…

- В Майкопской бригаде? - оторопел Ермилов. - Там ведь совсем немногие выжили?

- Как видишь, я из их числа… Комбрига потеряли и всех почти наших. У вокзала нас долбили, долбили "духи" из пятиэтажки, из "дома Павлова". Двое суток в окружении, контузия, барабанную перепонку повредили мне тогда. Я мертвым прикидывался… - он усмехнулся. - Выползал, прятался по домам, подворотням… Так первые дни Нового года и встретил. Потом Первомайское - и осколки в плече и в затылке, в голову аккурат под "бестолковку" прилетел. Я уже в СОБРе служил. Потом один подрыв, следом второй, когда с тобой в "елочку" попали, - Вячеслав выматерился. - А они тут в это время деньги тырили. Продали нас тогда с потрохами и с договором этим в Хасавюрте… Оттянули, когда мы их уже дожимали, блин. А ты говоришь, коррупция! Когда они нас из нашего же оружия мочили. - Пепел с сигареты столбиком, незамеченный Славкой, упал на подоконник. - А у них дворцы, понимаешь, на нашей крови, на наши деньги. - Он обернулся, подошел к столику около Ермилова, где стояла бутылка с коньяком, налил себе и, не чокаясь, выпил.

Олег молча последовал его примеру, не решившись напоминать о дежурстве. Он взглянул на часы и спросил:

- Позвоню от тебя?

Вячеслав указал жестом на стол, где стояло два телефонных аппарата.

- Виталий Романыч, это Ермилов. Я сейчас подъеду. Дождетесь меня? Это по делу Дедова.

- Ладно, - ворчливо согласился Карпенко. - Жду тебя. Вообще-то, я домой уже собирался. Сам понимаешь, лето всего три месяца…

Кроме того, что в кабинете Карпенко развел ботанический сад, он и на даче боролся за урожай, показывая невероятные сельскохозяйственные успехи в условиях климата Подмосковья. Угощал сотрудников то черной смородиной, то яблоками, то редиской…

- Слав, поеду я, - Олег хлопнул ссутулившегося на диване друга по плечу. - Не кисни. Прорвемся.

- Куда? - скривился Вячеслав. - Куда прорвемся?.. И надо ли рваться?..

Эти слова друга звучали в голове Ермилова, когда он ехал в машине, опять на Большую Дмитровку. В салоне одуряюще пахло свежим хлебом из пакетов на заднем сиденье. Михаил негромко ворчал на жену. Ветер врывался в открытое окно.

А на душе у Олега было муторно. Не нравился ему настрой Вячеслава, да и не разделял он его мнение. Ермилов не был циником, несмотря на жизненный опыт. Ему все еще верилось, что жизнь не такая унылая штука, какой порой кажется. Но и особых иллюзий по поводу службы не испытывал.

Сколько раз приходилось хитрить, соглашаться на компромиссы с подследственными, с их адвокатами, чтобы добиться хоть какого-нибудь результата, посадить того, кто по-настоящему заслужил. Олег знал прокурорскую "кухню" и все-таки каждый раз надеялся, что не будут раздаваться телефонные звонки с настойчивыми просьбами, угрозами, увещеваниями закрыть то или иное дело, а потом, порой тщетно, ждал, что дело не развалят в суде или не дадут обвиняемому условный срок.

В кабинете Карпенко на распахнутых окнах шуршали жалюзи, от сквозняка трепетали листья многочисленных горшечных растений. Над столом висел небольшой портрет нового президента, инаугурация которого прошла весной. Уголок рамки приподнимало сквозняком, и портрет ритмично постукивал о стену.

Карпенко рассмотрел фотографии, сделанные Богдановым, снял очки, потер глаза, покрасневшие за рабочий день.

- Ну что же, будем возбуждаться, Олег Константинович? - Он поднял брови, собрав морщины на лбу лесенкой, и вздохнул.

- Вас что-то смущает, Виталий Романович? По-моему, все очевидно. Недвижимость зарегистрирована на Дедова, а он не может обладать такими денежными средствами, находясь на должности торгпреда в посольстве. Даже если он будет клятвенно заверять, что деньги не его, а чиновника из министерства финансов и Граевского или еще кого-нибудь, он - соучастник. Прикрывал их коррупционную деятельность. Он сдаст их и сядет сам.

- Твоими бы устами мед пить. Надо прежде слетать на Кипр и переговорить с тамошним посольским офицером безопасности, - Карпенко перевернул страницу на ежедневнике, лежащем на его столе, надел очки и прочел фамилию: - Руденко. Я уже поговорил со своим приятелем из СВР, он предупредил Руденко, и тот тебе окажет всемерное содействие. Кстати, меня просили тебя предупредить. Едешь, естественно, без дипломатического паспорта, как турист, будь там повнимательнее.

Ермилов пожал плечами, подумав о приятеле шефа: "перестраховщик", а вслух сказал:

- Да, так было бы надежнее - провести разведку до того, как решим возбуждать дело. Иначе информация наверняка просочится. А Дедов сейчас на Кипре, и есть вероятность, что тогда мы его просто-напросто больше не увидим в России. В любом случае надо будет ждать его приезда и брать тут тепленьким. Многое еще зависит от того, удастся ли что-нибудь узнать от Руденко. А его телефон, координаты? - Ермилов взял протянутый Карпенко листок. - А командировочные или отпускные, раз я еду по туристической?

- Наглый ты, Олег Константинович, - крякнул Карпенко, но все же кивнул и сделал пометку для себя в ежедневнике. - Придумаем что-нибудь. Всё, всё. По домам. Я на дачу хочу! Ночевать на свежем воздухе…

* * *

Олег задремал в самолетном кресле под монотонный голос соседа. Тот летел на паломничество по святым местам Кипра. Он что-то говорил про монастыри Кикос и Махерас. "Вот же люди думают о чем-то, кроме статей из УК, коррупции и упырей в чиновничьих костюмах, - сквозь сон подумал Ермилов. - О духовном, понимаешь, мечтают. Ничего, мы тоже помечтаем, когда с упырями разберемся".

Самолет накренился на крыло, совершая поворот перед посадкой в Ларнаке, и ребенок, сидящий в соседнем ряду, возвестил, разбудив Ермилова: "Мама! Море!"

Разлепив глаза, Олег глянул в иллюминатор. Остров, чуть изогнутый, слегка напоминал полумесяц. Взлетно-посадочная полоса почти срывалась одним концом в море. Самолет снизился и, едва не чиркнув брюхом по водной глади, понесся по полосе. Слева виднелось что-то вроде белоснежного поля.

- Соляное озеро, - пояснил кто-то сведущий из пассажиров.

Олег различил это сквозь ватный шум в ушах, который еще не прошел, и некстати вспомнил, что одной из претензий Люськи была его поездка на Кипр, несанкционированная ею. Они с детьми давно не отдыхали вместе на море. Зимние отпуска с поездками в санаторий, куда не пускали с детьми, она за отдых не считала. Детей на это время отправляли в Дмитров к теще и тестю.

Доводы Ермилова по поводу того, что командировка - это не отдых, действия не возымели. В итоге он спал в ванной…

Аэропорт в Ларнаке отчего-то напомнил Олегу ростовский. Наверное, из-за небольших габаритов и духоты. Пока доплелся от трапа до терминала, рубашка прилипла к спине. Августовское пекло, сопровождаемое ежегодной засухой, давало о себе знать несмотря на вечернее время.

Паспортный контроль Ермилов прошел без заминок и замешкался у стойки для туристов, где можно было взять карту города. И в этот момент почувствовал заинтересованный взгляд на своем затылке. Такой настойчивый, внимательный…

Вспомнилось предупреждение шефа быть бдительным, которое Ермилов тогда не воспринял всерьез.

Поискав глазами отражающую поверхность, Ермилов сделал несколько шагов к рекламному щиту со стеклянным покрытием. В отражении Олег срисовал парня лет двадцати пяти, жмущегося к колонне в центре зала. В бежевой футболке и в темно-синих джинсах.

"Упрел, бедный, - посочувствовал следователь. - К чему бы это - к добру или к худу?"

Ермилов подхватил свою сумку и пошел к туалету. Умылся прохладной водой, посмотрел в зеркало на свое лицо в капельках воды и покачал головой.

"Если он кого-то встречает или сам только что прилетел, то долго ошиваться тут не станет. А если по мою душу… Но с чего бы? Нет, наверное, показалось".

Олег вышел в зал прилета и старался не вертеть головой по сторонам, но тут же увидел парня в знакомой уже бежевой футболке около стойки турфирмы, где несколько минут назад стоял сам.

Это наводило на неприятные мысли. Подозрительный парень, видимо, проверял, что делал Ермилов около этой стойки. Он расспрашивал девушку - сотрудницу турфирмы, она кивала, немного скованно, затем показала в сторону туалета.

Ермилов двинулся к выходу. Но внезапно остановился, опустил сумку на пол и принялся запихивать в боковой карман карту Ларнаки, которую все же успел взять. Мельком взглянув назад, увидел, что Бежевый снова пристально смотрит в его сторону.

"Да мало ли. Это у меня уже профессиональная паранойя. Мания преследования. - Следователь отер лоб платком. - Ну, а даже если следят? Сейчас пытаться уйти от него глупо, и вызовет еще большие подозрения. Узнать, в какой гостинице я остановлюсь, - не проблема. Незачем таиться".

Олег взял такси до гостиницы, так как ехать до нее от аэропорта было минут двадцать и не так уж дорого. Сел рядом с шофером, едва не перепутав правостороннее водительское место с пассажирским. Ермилов с благодарностью вспомнил мать, которая настояла, чтобы он учился в английской спецшколе. Язык сидел у него в подкорке, и даже с кипрским таксистом, обладателем богатой седой шевелюры и продубленной солнцем кожи, говорящим с заметным греческим акцентом, Олег мог разговаривать, не особо напрягаясь.

Вполуха слушал болтовню шофера, жалующегося на жару и засуху, а сам поглядывал назад через боковое зеркало. Но из аэропорта выезжало немало машин, и вычленить авто наружного наблюдения не представлялось возможным.

Назад Дальше