Через час, заселившись в номер и переодевшись, Ермилов уже купался. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Вода за день нагрелась и напоминала довольно-таки горячую ванну. К заплывам не располагала, а только к неподвижному зависанию в толще морской воды, почти как в Мертвом море. Олег чувствовал уколы совести, вспоминая жену и детей, но успокаивал себя тем, что привезет им подарки, а во-вторых, если дело Дедова удастся довести до логического завершения, то потребует у руководства нормальный летний отпуск, и уже если не на Кипр, то в Сочи поедет всей семьей.
Необходимо было сегодня созвониться с Руденко, но, в связи со странной "встречей" в аэропорту, Ермилов думал, как лучше поступить. В итоге решил выждать до утра, а после пляжа повнимательнее осмотреть номер, в который его заселили.
Ничего подозрительного Олег там не обнаружил и пораньше лег спать.
Длинная штора из полупрозрачной ткани чуть колыхалась. Во дворе отеля раздавались голоса, официанты звякали посудой и столовыми приборами в ресторане на террасе. На шторе то и дело мелькали тени - это летучие мыши охотились.
Сон не шел. Олег вытянулся на чуть жестковатой от чистоты простыне и смотрел на эти тени. Из головы не шел разговор с Вячеславом… Они дружили уже четыре года, но о том, что Богданов служил в Майкопской бригаде, Олег не подозревал.
Эта бригада втянулась в Грозный 31 декабря, чтобы захватить железнодорожный вокзал - пустое здание, разбитое авиацией. Бригада попала в окружение, и дудаевцы обрушили на них шквал смертоносного огня. Потеряла бригада сто пятьдесят семь человек. Двадцать четыре офицера… Выжившие вышли из-под обстрела только 2 января.
"Как жизнь людей перемалывает, - думал Ермилов. - За десять лет от Советского Союза к развалу страны, к войнам, терактам… В Ростове военно-медицинская лаборатория неопознанными трупами солдат переполнена… И, одновременно с этим, по Москве рассекают на черных джипах бандюки из ОПГ. Расплодились, выползли из всех щелей - спортсмены, бывшие военные, менты, афганцы, ребята с первой Чеченской… Научились стрелять по людям, остановиться никак не могут. Славка не успевает со своими операми и собровцами контрольные закупки стволов совершать. Всем торгуют, вплоть до гранатометов. Да и коррупция… Она, конечно, всегда была во власти, но сейчас приобрела совсем уж алчные, уродливые формы. Ну, куда столько домов, яхт, машин? Какое-то бесконечное, бессмысленное накопительство, и ладно бы на честно заработанные. Череда заказных убийств, перестрелок".
Он встал, прошелся по номеру, шагнул на маленький балкон, оперся о перила. В темноте дышало море густой чернотой, чуть проблескивая в слабом свете с берега. Духота облепляла. Какой-то белый прожектор на рыбацкой лодке или огонек на буйке, довольно далеко от берега, мигал. Олег насчитал девять вспышек. Затем огонек гас и через время снова мигал девять раз.
"Девяностые закончились, но с каким балансом мы подошли к началу нового века? Экономика в руинах, безденежье, долги, коррупция, организованные преступные группировки, война, терроризм. Да, не позавидуешь ему, - подумал Ермилов, имея в виду нового президента. - Попробуй разгреби эти завалы. И есть ли желание? Хотя, если б не было, не взвалил бы на себя эту ношу. Тут или грудь в крестах, или голова в кустах".
Вдруг пронзительно зазвонил телефон в номере на тумбочке у кровати. Ермилов, вернувшись с балкона, снял трубку. Тишина. Он взглянул на светившиеся в темноте цифры электронных часов - половина второго ночи. "Ошиблись", - решил он. Задвинул балконную дверь и включил кондиционер. Попытался уснуть.
Но через полчаса снова раздался звонок. И опять тишина в трубке. После третьего ночного телефонного звонка, Ермилов спустился в вестибюль и поинтересовался у портье "Доколе?", на что девушка на ресепшене с характерным прибалтийским акцентом по-русски принесла извинения, а потом начала что-то проверять по компьютеру.
Пока она это увлеченно делала, Олег успел разглядеть ее. Светлые, гладко зачесанные волосы, стянутые на затылке в небольшой хвостик, скуластое, бледное, почти незагорелое лицо, крупные губы, не напомаженные, словно бы искусанные. Усталая, но профессионально бодрящаяся, с дежурной улыбкой, с тонкими припудренными морщинками в уголках больших синих глаз. Высокая, модельной внешности в темно-зеленом жилете поверх белоснежной рубашки с коротким рукавом и с блестящим металлическим бейджиком на груди с именем - Эда Метс.
Не к месту вспомнилась прибалтийская снайперша, которую ему показывали в Грозном, вернее, ее труп. Запекшаяся кровь на бледной коже и в светлых волосах. Некрасивая, невысокая, она валялась во дворе разбитой школы. Вокруг ее живота разлилась лужа крови. Со снайпершами там не церемонились.
Всякий сброд из союзных республик повалил на Кавказ, особенно из Прибалтики и с Украины, не только в надежде заработать, но и желая отсечь Северный Кавказ от России, получая деньги, указания, натовское обмундирование от Запада и моральную поддержку, - их называли "борцами за свободу" или "повстанцами". На ногах снайперши были как раз натовские берцы… Она не походила на Эду Метс, но отчего-то вспомнилась.
- Мистер Ермилов, я еще раз приношу вам свои извинения. Но это не из гостиницы звонили. Иначе это отразилось бы на нашем коммутаторе. Может, из города?
- Вы хотите сказать, что если звонят из города, то звонки минуют ваш коммутатор? - не удержался Олег от раздраженного тона.
- Простите, сэр, я работаю тут совсем недавно и еще не знаю всех нюансов. Думаю, это какой-то сбой системы. Лучше всего будет вам отключить телефон, а утром пришлем к вам в номер мастера, и он все наладит.
- Ладно, Эда, я так и сделаю, - Олег легонько пристукнул ладонью по отполированной до блеска высокой стойке, как бы поставив точку в разговоре. Он не сомневался, что ночные звонки связаны со слежкой в аэропорту. И складывающаяся ситуация нравилась ему все меньше. Это уже не случайность, а планомерное психологическое давление. Вот только с какой целью?
По его следственной работе подобное, конечно, могло происходить. Гипотетически. Но он не вел сейчас таких дел, по которым его могли прессовать, тем более за границей. Это что-то из практики спецслужб.
Ермилов слукавил, когда при встрече в кафе на Бронной с Игорем сказал, что "слыхал" о Чигракове и о том, где он работает. Он "слыхал" это от самого Чигракова, с которым встречался совсем недавно, причем по инициативе Коли Чигракова - следователя ФСБ. Тот интересовался, не хочет ли все еще Ермилов перевестись к ним. Олег подтвердил свое давнее намерение с внутренним волнением. Неужели сбудется его юношеская мечта?
Так вот, это из их сферы деятельности - слежка, психическая атака ночными звонками, провокации… Что если его приняли за кого-то другого? Срисовали на паспортном контроле, вдруг однофамилец кого-нибудь из Конторы?
- Мистер Ермилов, а вы из Москвы? - вывела его из задумчивости Эда. Оказывается, он все еще стоял у стойки. - Я в детстве жила там года три.
- Да, - рассеянно кивнул он. - А вы, судя по имени, из Эстонии.
- Верно. Я из Тарту, - усталое лицо девушки ожило, она заулыбалась.
- Юрьев, - вспомнил старое название эстонского города Олег. - Бывал в Тарту в юности. Красивый древний городок. Река там с забавным названием… - Он пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить.
- Эмайыги, - обрадованно подсказала Эда. - Вы, кстати, тоже на прибалта внешне похожи.
- Все люди братья, - почти серьезно согласился Ермилов. - А рядом с гостиницей есть приличные рестораны? Приличные в смысле качества еды, а не цены.
- Да здесь везде неплохо кормят. Но напротив гостиницы приятный ресторанчик. Там борщ варят, пельмени. С учетом пожеланий российских туристов. Вкусно и недорого. Я и сама там иногда обедаю, потому что здесь нам есть не положено, и даже купаться на этом пляже сотрудникам гостиницы не разрешено.
- Несправедливо, - посочувствовал Олег и невольно представил себе стройную Эду в бикини. - Где же вы купаетесь?
- Да на любом другом пляже. Они на Кипре ведь общественные.
* * *
После всех ночных перипетий сон, казалось, совсем пропал, но, отключив телефон, Олег уснул крепко и, по закону подлости, привычно проснулся так, словно собирался на службу - с учетом разницы во времени, в пять утра. Но светало быстро. Пока он брился, читал журнал, лежащий на столике, с перечислением достопримечательностей острова Афродиты, посидел на балконе, глядя на зарождающийся рассвет, прошло достаточно времени.
Чувствовалось, что день будет очень жаркий. Уже нечем было дышать. Пахло морем, подгоревшей яичницей из ресторана на первом этаже гостиницы и мокрой пылью, которую прибил водой из шланга бич бой около бассейна.
Ермилов решил искупаться, увидев несколько голов в море, барражирующих вдоль буйков, отгораживающих безопасную зону от мореходной.
Утренняя вода была более привычной для русского человека, довольно прохладная и действительно бодрила. В море торчала поплавком голова смуглого худощавого человека в брезентовой панаме защитного цвета, из-под нее выбивались седые кудри. На переносице пловца сидели очки в роговой оправе.
- Вы зря без кепки, - вдруг заговорило это чудо в панаме на ломаном русском, обращаясь к Ермилову. - Наше солнце довольно коварное.
- Вы киприот? Хорошо по-русски говорите.
- Меня Лука зовут.
- Олег, - пожал Ермилов мокрую жилистую руку.
- Я учился когда-то в России, в Пятигорске. Работаю в Press and Information Office of Cyprus. Как это по-русски?
- Бюро прессы и информации, - подсказал Ермилов, удивившись, что поймал такую "рыбку" в водах Средиземного моря.
Лука, заметив недоумение на его лице, улыбнулся и показал на берег, правее гостиницы, где стояли одна за другой двухэтажные виллы кремового цвета:
- У меня тут дом. Приезжаю из Никосии иногда, купаться и писать книгу. В Никосии нет моря. Душно, намного хуже, чем здесь… А вы в отпуске?
- Да, выдалось несколько дней, - не стремился распространяться дальше на эту тему Олег, испытывая подспудную настороженность.
- А вы кто по профессии? Не военный? Выправка у вас, словно у офицера.
- Нет. Я юрист в фирме. Торгуем потихоньку слуховыми приборами для слабослышащих - проще говоря, медтехникой, - Олег сам едва сдержался от смеха, не понимая, откуда возникла у него в мозгу эта бредовая версия. Но, как известно, слово не воробей…
- Может, вместе пообедаем? - предложил Лука неожиданно. - Я бы вас расспросил о России, как там и что?
- Я бы с удовольствием, Лука, но редко выдается отпуск, хотелось просто отдохнуть, выспаться и купаться как можно больше. Но спасибо за предложение.
- Еще несколько дней я в Ларнаке. Можно будет все же пообедать как-нибудь, - очевидно расстроился журналист.
Доплыв до буйков, Ермилов вернулся к берегу, по дуге обогнув брезентовую панаму. Этот тип вызвал у него глухое раздражение своей бесцеремонной навязчивостью.
Позавтракав и переодевшись, Олег спустился в вестибюль, мельком взглянув на стойку ресепшена. Он не увидел Эду и немного разочарованно вздохнул. Эта девушка тут единственная, с кем Ермилов успел переговорить с удовольствием, без напряжения.
Едва он вышел из прохлады вестибюля, солнце буквально ударило по затылку. Справа, рядом с двумя теннисными кортами, огороженными сетчатой оградой, увитой бугенвиллеей, белела ослепительно на солнце церковь с голубой отделкой по-над окнами и высокой дверью. Тут венчались пары, специально прилетавшие на Кипр, чтобы устроить помпезную свадьбу на берегу моря. Пальмы островками росли вокруг подъездных дорог к отелю. Здесь их поливали, но, стоило Ермилову шагнуть за территорию отеля, он попал практически в пустыню.
Напротив, действительно, находилось несколько ресторанов со столиками, стоящими под навесами. Но Олег прошел внутрь, изнывая от жары.
- Разрешите позвонить? - поздоровавшись, спросил Олег у бармена по-английски.
Тот вытащил из-под барной стойки телефон и поставил перед Ермиловым. Уже набрав номер, Олег зажал трубку ладонью и попросил у бармена стакан холодной воды.
- Алексей? Это Олег Ермилов, вас должны были предупредить обо мне.
- Ты в Ларнаке? - довольно бесцеремонно спросил Руденко, но поскольку, растерявшись, следователь задержался с ответом, добавил снисходительно: - Давай без экивоков.
- Но есть проблемка. У меня тут вдруг обнаружилось столько знакомых, о которых я никак не подозревал.
- Да? - голос с хрипотцой не выражал никаких эмоций. - Тогда часа через два сядешь на автобус от отеля до центра города. Доедешь до остановки Zinonos Kitieos, а потом пройдешь вперед до форта - Medieval Fort. Купишь билет и зайдешь в музей. Походи там, а я тебя найду.
- Как ты меня узнаешь?
- Это моя забота.
Олег успел поесть до автобуса, расправился с отменной свиной отбивной, с чудовищно огромной порцией гарнира в виде салата и картофеля фри. В автобусе, надев солнцезащитные очки, Ермилов смотрел в окно на пустынный пейзаж с одинокими оазисами вилл, на которых хозяева, худо-бедно, поливали растения в засушливые летние месяцы. На ветру трепетали рекламные растяжки на некоторых виллах, где по-русски было написано о продаже недвижимости на Кипре.
Ермилов привык общаться с самыми разными людьми, и чаще всего они смотрели на него, следователя, как на врага. И он научился не реагировать на агрессию, наглость, насмешки, но сейчас его отчего-то задел снисходительный тон Руденко.
Но довольно быстро мысли об офицере безопасности ушли на задний план, так как, оглядевшись в автобусе, Олег заметил на заднем сиденье вчерашнего соглядатая. Теперь он, правда, был одет в белую футболку с картинкой-мотоциклом. Но Ермилов его узнал по широким скулам и накачанным предплечьям. Похоже, парень занимался армрестлингом.
Отвернувшись к окну, следователь пытался сообразить, что делать. Звонить Руденко? Но и так довольно прозрачно намекнул ему по телефону, что за ним "хвост". Чего еще? "Попросил зайти в музей - зайду, а там пусть сам решает, как с этим быть", - решил Ермилов.
Когда Олег оплатил билет и вошел в серо-бежевый, из светлых булыжников сложенный форт, то узнал из маленькой программки и фотографий на стенах внутри помещений, что здание построили турки, как смотровую башню. С нее давали выстрел из орудия, когда разрешали войти кораблям в гавань. К началу XVII века крепость частично развалилась. А затем это была тюрьма. Англичане подлатали форт и содержали здесь заключенных, и тут же казнили неугодных, осужденных ими киприотов. В 1948 году совершили последнюю казнь. Форт снова частично разрушили, когда борьба за независимость от английских колонизаторов принесла успех, с особенной ненавистью разгромили комнату экзекуций - где не только пытали заключенных, но и вешали.
А потом восстановили, чтобы помнили, - теперь тут болталась от легкого сквозняка веревка с петлей на крепкой балке, как бы ожидая очередной жертвы. Ермилов остановился здесь надолго, прислушиваясь к внутренним, не слишком приятным ощущениям. В этом помещении вместе с веревкой висел страх концентрированным сгустком, который никакие разрушения не истребили.
Перед тем как попасть в эту "веселую" комнату, Олег прошелся по второму этажу, осмотрел черепки, сосуды, мраморные мемориальные доски, фото с фресками раннего христианского периода. Полюбовался на море со стены форта. Народ купался внизу, на пляже. Небо, раскаленное, насыщенно-голубое, словно огромным жарким куполом окружало со всех сторон…
- Олег, - негромко позвал знакомый голос с хрипотцой. - Я поставил машину слева от форта. Выйдешь, пройдешь к ней, а я посмотрю. Синяя BMW, номер 356. Садись сразу в машину, она не заперта.
Он тут же исчез. Ермилов даже не успел его толком разглядеть. Олег выждал минуты две и пошел к выходу. Действительно, синяя машина стояла в тени старой огромной акации. Заставляя себя не оглядываться, следователь уверенно подошел к BMW и сел на переднее сиденье. И стал ждать.
Руденко не было несколько минут. Затем он быстро сел на водительское место.
В солнцезащитных очках с тонкими чертами загорелого лица, он сам здорово походил на киприота, выглядел моложавым, хотя Ермилов решил для себя, что они примерно ровесники. Черные волнистые волосы, с легкой сединой на висках Руденко укладывал каким-то гелем, они выглядели влажными, словно только после душа.
- Пристегнись! - бросил он так, словно они знакомы лет двадцать и расставались ненадолго.
- Ты что, гонки собираешься устраивать? - Олег испытывал неловкость в присутствии этого парня.
Руденко фыркнул и глянул в зеркало заднего вида.
- Еще чего! Здесь просто здорово штрафуют за непристегнутого пассажира.
Но с места тронулся довольно резво и начал петлять по узким улицам города. Молча, сосредоточенно, явно пытаясь сбросить "хвост" в виде черного "форда". Они выехали на трассу из города, тут Руденко притопил педаль газа насколько позволял скоростной режим. Правил он явно не нарушал. Ермилова позабавила ситуация, когда, даже участвуя в преследовании, ни объект, ни "хвост" не нарушали правил.
Наконец Руденко вздохнул, свернул с главной дороги, и они стали углубляться в горы по серпантину. Черной машины сзади Олег уже не видел.
- Ну, ты умелец! - сказал, наконец, Алексей. - Где ты подцепил такого настойчивого? Я мог бы подумать, что я "хвост" привел. Они за мной ездят. Знают, конечно, ху из ху. А на тебя чего польстились? Ты по чью душу?
- Есть у вас торгпред - Дедов Юрий Леонидович.
- Ай-яй-яй, что же наш Юрочка натворил? Какую статью ему шьешь, начальник?
Ермилов удивленно посмотрел на него сбоку. Но ни тени иронии на лице Руденко не обнаружил. Пожал плечами, однако ответил:
- Двести восемьдесят пятую. Может, и сто пятьдесят девятую.