- Что же, наверное, разум правда может возникать в нашей Вселенной по воле случая, - сказал я. - Даже по чистой случайности астероиды врезаются в планеты раз в десять миллионов лет или около того. Но абсолютно немыслимо получить несколько разумных форм жизни одновременно, если только кто-то не поигрался с календарём. Причём вмешательство должно было быть не разовым, а многократным. Вновь обращаясь к кухонной метафоре - конечно, салат мог бы получиться по чистой случайности сам собою: скажем, ветер мог собрать в кучу растительную массу. Может быть, и стейк мог бы сам собою возникнуть, если бы молния поджарила корову определённым образом. Вино могло образоваться само - виноград скопился в одном месте и забродил. Но без множества целенаправленных усилий получить всё это вместе одномоментно - бокал вина, салат и стейк - абсолютно исключено!
- Но тогда возникает вопрос - почему Бог хотел возникновения нескольких разумных видов одновременно, - заметил инопланетянин.
Я задумчиво почесал подбородок:
- Хороший вопрос.
- О да! - согласился Холлус.
Мы поразмыслили над этим ещё некоторое время, но так и не пришли к удовлетворительному ответу. Уже было почти пять часов вечера.
- Холлус? - позвал я его.
- Слушаю.
- Я хочу тебя кое о чём попросить.
Стебельковые глаза остановились.
- Да?
- Я хотел бы попросить тебя прийти ко мне домой. Я хочу сказать, позволь мне взять проектор домой, чтобы ты мог появиться там.
- С какой целью?
- Это… мы, люди, так делаем. Мы приглашаем друзей на обед. Ты мог бы встретиться с моей семьёй.
- Друзей… - сказал Холлус.
Внезапно я почувствовал себя идиотом. По сравнению с Холлусом я примитивное создание; даже если бы его психология позволяла ему чувствовать привязанность к остальным, по отношению ко мне у него, конечно, не было тёплых чувств. Ведь я - всего лишь средство для достижения цели.
- Прошу прощения, - сказал я. - Не хотел навязываться.
- Ты не навязываешься, - сказал Холлус, и стебельки его глаз заплясали. - Я рад, что по отношению ко мне ты чувствуешь то же, что и я к тебе. Буду очень рад встретиться с твоей семьёй и прийти к тебе в гости.
Я с удивлением почувствовал, что мои глаза увлажнились.
- Спасибо. Большое спасибо, - сказал я. - Конечно, если хочешь, я мог бы попросить их прийти сюда. Вовсе необязательно идти ко мне домой.
- Нет, нет, - сказал Холлус. - Мне самому бы этого хотелось. Твоя семья состоит из супруги Сюзан, правильно?
Он несколько раз слышал, как я говорил с ней по телефону.
- Да. И сына Рики, - сказал я, разворачивая фоторамку на столе, чтобы Холлус мог на него взглянуть.
Стебельковые глаза уставились на карточку.
- Его лицо не похоже на твоё.
- Мы его усыновили, - пожав плечами, сказал я. - Он не мой биологический ребёнок.
- А, - сказал Холлус. - Буду рад с ними встретиться. Как насчёт сегодняшнего вечера?
Я улыбнулся: Рики будет в восторге.
- Сегодня - просто чудесно, - сказал я.
16
Бросив взгляд на Джей-Ди Эуэлла, Кутер Фолзи сконфуженно нахмурил брови.
- Что ты хочешь сказать - "наша цель уже мертва"?
Эуэлл всё ещё сидел на краю кровати в номере мотеля.
- Здесь, в Торонто, есть музей. Там выставка - показывают окаменелости. Преподобный Миллет говорит, они - ложь. Богохульство. И эти окаменелости будут показывать тому большому пауку, инопланетянину.
- Правда? - спросил Фолзи.
- Наш мир - завет Господа, творение его рук. А эти окаменелости - либо они фальшивка, либо их сотворил дьявол. Существа с пятью глазами! Существа с иглами по всему телу! Таких нигде не увидишь. А учёные говорят инопланетянам, что всё это настоящее.
- Все окаменелости - фальшивка, - сказал Фолзи. - Их создал Господь, чтобы испытать нашу веру.
- Ты это знаешь, и я это знаю. Плохо уже то, что атеисты могут рассказывать об окаменелостях в школах, но теперь окаменелости показывают и инопланетянам, чтобы те подумали, будто мы верим в ложь эволюции. Инопланетян ведут к мысли о том, что мы, люди, не верим в Бога. И наша задача - сделать ясным как Божий день, что эти безбожники-учёные говорят не от лица большинства.
- И поэтому… - сказал Фолзи, приглашая Эуэлла продолжить фразу.
- И поэтому преподобный Миллет хочет, чтобы мы уничтожили эти окаменелости, этих "засланцев Бёрджесс", как он их называет. Здесь у них специальная выставка, потом её планируют отправить в Вашингтон. Этому не бывать! Мы положим конец этому позору, чтобы инопланетяне знали - нас такие вопросы не заботят.
- Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, - заявил Фолзи.
- Никто и не пострадает.
- А как насчёт инопланетян? Один из них торчит в музее целыми днями. Если мы его раним, у нас будет уйма проблем.
- Ты что, газет не читаешь? Его там на самом деле нет; это просто проекция.
- А люди, которые ходят в музей? Может быть, они ступили на ложный путь, разглядывая все эти окаменелости, но они же не воплощение зла - не то, что доктора из абортария.
- Не волнуйся, - успокоил его Эуэлл. - Мы сделаем это в ночь на понедельник, когда музей будет закрыт.
* * *
Я позвонил Сюзан и Рики, чтобы они подготовились к визиту особого гостя; когда у Сюзан в запасе три часа, она может сотворить чудеса. Некоторое время я корпел над журналом, а потом покинул музей. На короткую прогулку от служебного выхода до станции метро я взял за правило надевать шляпу и солнечные очки, чтобы изменить внешность. Психи-уфологи по большей части толпились перед главным входом в КМО, в некотором отдалении от моего маршрута. До сих пор ни один из них меня не перехватил - и ко времени моего выхода в этот вечер они, похоже, уже разошлись по домам. Я спустился в подземку и сел в серебристый поезд.
Когда мы сделали остановку на станции "Дандэс", в поезд вошёл молодой парень со светлой клочковатой бородой. По возрасту он вполне мог быть студентом Риерсона; кампус этого университета чуть севернее станции. Парень был облачён в зелёную куртку, на которой белыми буквами было написано:
В КМО - ИНОПЛАНЕТЯНИН,
А В КОРОЛЕВСКОМ ПАРКЕ - МОНСТР!
Я улыбнулся - как известно, здания парламента провинции расположены именно в Королевском парке. Казалось, в эти дни все, кому не лень, старались уколоть губернатора Харриса.
В конце концов добравшись до дома, я встретил жену и сына, и мы прошли в гостиную. Вытащив из портфеля додекаэдр голографического проектора, я поставил его на кофейный столик, а сам уселся на двухместный диван. Рики вскарабкался туда же, чтобы быть рядом, Сюзан примостилась на подлокотнике. Я смотрел на синие часы видеосистемы. На них было 19:59; Холлус согласился прийти в 20 часов ровно.
Мы ждали. Рики был напряжён. Включаясь, проектор всегда издавал двухтональный писк - но сейчас стояла тишина.
20:00.
20:01.
20:02.
Я знал, что часы на видеосистеме идут совершенно точно: у нас была модель "Сони", которая синхронизировала время по кабелю. Я протянул руку к столику и слегка поправил расположение додекаэдра, словно это могло что-нибудь изменить.
20:03.
20:04.
- Ну, - произнесла Сюзан, ни к кому конкретно не обращаясь. - Пожалуй, пойду готовить салат.
Мы с Рики остались ждать.
- Что за ерунда? - сказал Рики в 20:10.
- Прости, малыш, - сказал я. - Наверное, что-то стряслось.
Я не мог поверить, что Холлус мог меня подвести. В этой жизни можно простить многое, но выставлять мужчину в дурном свете в глазах сына… нет!
- Можно я посмотрю телевизор, пока не сядем ужинать?
Как правило, мы разрешали Рики лишь час телевизора за вечер, и на сегодня он свою норму уже высмотрел. Но я не мог расстроить его ещё раз.
- Конечно, - согласился я.
Рики поднялся. Я тяжело вздохнул.
Он сказал, мы с ним друзья.
Ну, что же. Я тоже встал, взвесил проектор в руке и опустил его в портфель, а потом…
С заднего входа послышался какой-то звук. Я закрыл портфель и пошёл туда проверить, в чём дело. Дверка открывалась на деревянную веранду, которую мы с моим шурином, Тедом, построили лет пять назад. Я приоткрыл вертикальные жалюзи, загораживающие раздвижную стеклянную дверь, и…
Там стоял Холлус, на нашей веранде.
Я отодвинул шпингалет и отодвинул дверь.
- Холлус! - воскликнул я.
За моей спиной появилась Сюзан, подошедшая узнать в чём дело. Я повернулся к ней; она часто видела по телевизору Холлуса и других форхильнорцев, но сейчас разинула рот от удивления.
- Заходи, заходи! - сказал я.
Холлус сумел протиснуться в дверной проём, хотя отверстие для него было узковато. Он приоделся для ужина: теперь на нём была полоска ткани цвета красного вина, с пряжкой из жеоды.
- Почему ты не появился внутри? - спросил я. - Зачем спроецировался снаружи?
Стебельковые глаза Холлуса шевельнулись. В его внешности что-то было слегка иным. Может быть, дело в освещении? Сейчас на него падал свет галогеновой лампы торшера, а в музее я привык видеть его в лучах флуоресцентных панелей.
- Ты пригласил меня к себе домой, - сказал он.
- Да, но…
И тут я почувствовал на своём плече его руку. Я прикасался к нему и раньше, чувствовал покалывания статики от силовых полей, составляющих проекцию. Сейчас всё было не так. Плоть была плотной и тёплой.
- Вот и я, - сказал он. - Но прошу прощения за опоздание; я здесь уже четверть часа, но никак не получалось дать тебе знать о моём приходе. Не удалось отыскать кнопку звонка.
- На задней двери её нет, - сказал я. Мои глаза широко распахнулись. - Ты здесь. Во плоти!
- Да.
- Но… - сказал было я и осёкся.
На заднем дворе стояло нечто крупное; в наступающей тьме мне не удавалось это как следует рассмотреть.
- Я изучаю вашу планету уже больше года, - сказал Холлус. - Не может быть, чтобы ты не подозревал, что у нас есть способы незаметно добраться до поверхности. - И, помолчав, добавил: - Ты пригласил меня на ужин, так? Через телеприсутствие я не смогу насладиться едой.
Зачарованный и взволнованный, я повернулся к Сюзан и тут только сообразил, что забыл её представить:
- Холлус, я бы хотел представить тебе мою жену, Сюзан Джерико.
- "При" "вет", - сказал форхильнорец.
Сюзан несколько секунд стояла ошарашенная, а затем ответила:
- Привет.
- Спасибо, что позволили зайти в гости, - сказал Холлус.
Сюзан улыбнулась, а затем укоризненно посмотрела на меня:
- Если бы меня предупредили заранее, я бы убралась здесь как следует.
- Всё и так просто чудесно, - ответил Холлус. Стебельки глаз колыхались, обозревая комнату. - Очевидно, к выбору предметов мебели отнеслись с большим тщанием - они прекрасно дополняют друг друга.
Обычно Сюзан терпеть не могла пауков, но комплименты этого гиганта, похоже, были способны стянуть с неё трусики.
В ярком свете торшера я заметил крохотные кристаллы, напоминающие бриллианты, на его пузырчатой коже. Они были на обоих сочленениях каждой конечности и на всех трёх сочленениях каждого пальца. Кроме того, целый ряд таких камешков усеивал каждый стебелёк глаза.
- Это украшения? - спросил я. - Если бы я знал, что тебя такие вещи интересуют, показал бы тебе коллекцию камней в КМО. У нас есть сказочные алмазы, рубины и опалы.
- Что? - не понял Холлус. А затем, когда увидел, о чём идёт речь, стебельковые глаза его вновь мелко задрожали. - Нет-нет-нет! Эти кристаллы - имплантаты для интерфейса виртуальной реальности; они позволяют аватару через телеприсутствие повторять мои движения.
- А-а-а, - протянул я.
Обернувшись, я позвал Рики. Сын скачками запрыгал из подвала вверх по лестнице. Он подумал, что я зову его ужинать, и направился было в столовую. Но затем он заметил в гостиной меня, Сюзан и Холлуса. В жизни бы не подумал, что он способен настолько широко распахнуть глаза! Рики подошёл ко мне, и я опустил руку ему на плечо.
- Холлус, - сказал я. - Позволь представить тебе моего сына Рика.
- "При" "вет", - сказал Холлус.
Я опустил взгляд на мальчика:
- Рики, что говорят в таких случаях?
Он не мог отвести от инопланетянина взгляда, уставился на него, не моргая.
- Круто! - воскликнул он.
* * *
Мы не ждали, что Холлус придёт к ужину во плоти. Наш обеденный стол - длинный прямоугольник, среднюю часть можно убрать. Сам стол тёмного дерева сейчас был покрыт белой скатертью. Если честно, там было довольно тесно для форхильнорца. Я помог Сюзан убрать боковину стола, чтобы освободить немного места.
Мне пришло в голову, что я ни разу не видел Холлуса сидящим. Его аватар, очевидно, не нуждался в сиденье, но, подумал я, настоящему Холлусу оно могло бы пригодиться.
- Я могу тебе дать что-нибудь, чтобы ты устроился поудобнее? - спросил я.
Инопланетянин осмотрелся. Он заметил стоящую в гостиной перед двухместным диваном скамеечку для ног.
- Можно я воспользуюсь этим? - спросил он. - Маленьким табуретом?
- Не вопрос.
Холлус прошёл в гостиную. Поскольку у нас в доме рос шестилетний сорванец, инопланетянину на пути не попалось ничего такого, что можно разбить, - и это хорошо. Холлус натолкнулся на кофейный столик и на диванчик; расстояние между предметами мебели не отвечало пропорциям гостя. Холлус притащил скамеечку в столовую, поставил возле стола и перешагнул через неё несколькими ногами, так что его сферическое туловище оказалось прямо над круглым сиденьем. Затем инопланетянин опустился на него.
- Вот так, - сказал он.
Голос прозвучал довольно.
Сюзан чувствовала себя не в своей тарелке.
- Извини, Холлус. Не думала, что ты придёшь по-настоящему. Понятия не имею, можешь ли ты съесть что-нибудь из того, что я приготовила.
- А что у тебя есть?
- Салат - латук, помидорки "черри", порезанный сельдерей, кусочки моркови и гренки. Заправлен маслом и яблочным уксусом.
- Это я могу есть.
- И отбивные из ягнёнка.
- Они термически обработаны?
- Да, - с улыбкой ответила Сюзан.
- Это я тоже могу съесть, если у вас найдётся для меня примерно литр воды комнатной температуры.
- Конечно, - ответила она.
- Я принесу, - сказал я.
Я направился на кухню, где наполнил кувшин водой из-под крана.
- Ещё я приготовила молочный коктейль для Тома и Рики.
- На основе секрета молочной железы коров? - спросил Холлус.
- Да.
- Если с моей стороны не будет невежливым, я бы предпочёл отказаться.
Я улыбнулся. Рики, Сюзан и я расселись у стола. Сюзан передала мне чашку с салатом. Вилкой я выложил немного себе на тарелку, затем наложил салат на тарелку Рики, а потом положил немного на тарелку Холлуса.
- У меня свои столовые приборы, - сказал тот. - Надеюсь, это не будет невежливо.
- Ничуть, - заверил я его.
Даже после всех поездок в Китай я остался одним из тех, кто в китайском ресторане всегда просит нож и вилку.
Из складок одежды Холлус вытащил два устройства, чем-то напоминающие штопор.
- Вы произносите слова благодарности? - спросил Холлус.
Этот вопрос заставил меня вздрогнуть.
- Обычно нет.
- Я видел такое по телевизору.
- В некоторых семьях так принято, - пояснил я.
В тех семьях, которым есть за что быть благодарными.
Холлус проткнул кусочек латука своим буравчиком и поднёс к отверстию в верхней части сферического туловища. Мне и раньше доводилось видеть его движения при еде, но никогда - что он действительно ест. Процесс был довольно шумным: его челюсти при работе издавали щёлкающие звуки. Скорее всего, микрофонами были оборудованы только его речевые щели: видимо, поэтому я никогда не слышал таких звуков от аватара.
- Как салат? - спросил я его.
Отвечая на вопрос, Холлус продолжал переносить еду в ротовое отверстие; подозреваю, форхильнорцы не могут подавиться, принимая пищу.
- Очень вкусно, спасибо, - сказал он.
Тут подал голос Рики.
- А почему вы так говорите? - спросил он. И сымитировал речь Холлуса, говоря по очереди левой и правой сторонами рта: - "Очень" "вкусно" "спа" "сибо".
- Рики! - воскликнула Сюзан, смущённая тем, что наш сын напрочь забыл хорошие манеры.
Но Холлус, по-видимому, был совсем не против ответить на вопрос.
- Между людьми и моим народом есть кое-что общее - разделённый на половинки мозг, - объяснил он. - У каждого из вас есть правое и левое полушарие, и у нас точно так же. Мы полагаем, что сознание - результат взаимодействия обоих полушарий; мне представляется, что у людей тоже есть сходные теории. В случаях, когда полушария оказываются разделёнными из-за травмы и работают независимо, из одной речевой щели могут выходить целые фразы. Правда, при этом выражаются гораздо менее сложные мысли.
- О, - сказал Рики, вновь утыкаясь в салат.
- Поразительно, - сказал я. Координация речи между частично автономными половинками мозга, должно быть, сложная задача; может, именно поэтому Холлус казался неспособным использовать сокращения. - Меня занимает вопрос - а если бы у нас было два рта, как бы говорили люди? Чередовали бы слова или слоги?
- Кажется, вы меньше зависите от согласованной работы полушарий, чем мы, форхильнорцы, - предположил Холлус. - Насколько я знаю, в случае повреждения мозолистого тела люди всё равно могут ходить.
- Мне думается, это действительно так.
- А мы не можем, - сказал Холлус. - Каждая половина мозга контролирует три ноги на своей стороне тела. Все ноги должны работать согласованно, иначе мы перевернёмся, и…
- Мой папа скоро умрёт, - сказал Рики, поднимая голову от салата.
Сердце у меня бешено забилось. Сюзан выглядела шокированной.
Холлус опустил свои приборы:
- Да, он мне сказал. Мне очень жаль.
- Вы можете ему помочь? - спросил Рики, не отрывая взгляда от инопланетянина.
- Мне очень жаль, - ответил тот. - Я ничем не могу помочь.
- Но вы же из космоса, и всё такое, - сказал Рики.
Стебельковые глаза Холлуса остановились:
- Да, это так.
- Ну, так вы должны что-то знать.
- Кое-что я знаю, - ответил Холлус. - Но я не знаю, как победить рак. От него умерла моя мать.
Рики с огромным вниманием смотрел на инопланетного гостя. Казалось, мальчик хочет высказать ему своё сочувствие, но понятия не имеет, как это выразить словами.
Сюзан встала из-за стола, чтобы принести с кухни отбивную из ягнёнка и мятное желе.
Мы ели в молчании.