– Как я уже говорил, я изобрел зарконий. Я был тогда в Гарварде. Вот что я сделал! А Сэм предложил основать компанию "Матрикс Заркон". Нужно отдать должное, твой брат был сообразительным сукиным сыном, дружище, и убедил меня запатентовать зарконий на имя компании. Я тогда не понимал, что компания-то принадлежит Сэму. Он получил то, что хотел, и меня списали со счетов. А зарконий остался у него.
Шокированный услышанным, Ник все же не сомневался в правдивости слов Вернера.
И вы ничего не смогли сделать?
Он меня уволил, дружище, – улыбнулся Вернер. – Выкинул на обочину.
– А вы никак не могли защитить свои интересы? Я имею в виду, законным путем. Можно было подать на него в суд и оспорить авторские права.
– А смысл? Ты меня не слушаешь, дружище. Зарконий скорее опасен, чем хорош. Это как чистить зубы нитроглицерином. Насколько мне известно, шансы на то, чтобы провести испытания этого препарата, стремились к нулю. – Вернер опять уткнулся в локоть и закашлялся. – И в любом случае, были снимки.
– Снимки?
– Фотографии, дружище.
– Я не уверен, что понимаю вас, – растерялся Ник.
– Ты должен помнить. Это же ты их сделал. В тот день когда мы познакомились. Во время марафона.
– Я помню, – кивнул Ник. – Я сфотографировал вас с Сэмом, когда вы пересекали финишную прямую. Но я не понимаю…
Вернер махнул рукой в сторону диплома, прибитого к стене над бюро.
– В тот день, когда я бежал марафон в Сиэтле, я якобы находился в Бостоне и сдавал выпускной экзамен для магистратуры. В общем, это был мой друг… Сэму нужно было только принести эти фотографии в университет, и я бы лишился диплома.
Его слова ошарашили Ника.
– Значит, фотографии были доказательством того, что вы сжульничали на экзаменах?! – Он вспомнил, каким настойчивым был Сэм. – Вот почему он так хотел, чтобы я пришел туда.
– Так насколько хорошо, дружище, ты знал брата?
– Мне очень жаль.
– Это не твоя вина. Сэм обвел вокруг пальца нас обоих. – Вернер слабо улыбнулся. – Очевидно, мой гарвардский диплом стоил намного больше, чем моя доля в "Матрикс Заркон". Я никогда не думал, что Сэм прекратит финансирование. Да и как я мог даже представить такое?! Джейсон Гэмлин оказался крупной рыбой, попавшейся на нашу удочку.
– И Сэм выбросил вас из компании.
– Точно. Но, черт побери, у меня до сих пор есть диплом, так? А что касается твоего брата и делишек, которыми он занимался с Гэмлином… – Вернер засмеялся, глядя на Ника мутными глазами. – Они стригли на этом капусту. Капитал, вот как он это называл. Проверяли лекарство. С одной стороны – Управление по контролю за продуктами и лекарствами, с другой – венчурный капитал Гэмлина. А ты знаешь, что это означает, дружище?
Ник молча смотрел на Вернера. Ему было жаль его, жаль себя, но больше всего ему было жаль Сэма.
– Карточный домик, вот что это такое. Чертов карточный домик! Сэм знал, насколько опасен зарконий. Он знал потенциал этого препарата, но понимал и риск тоже, дружище. Сэм все знал. Он играл с огнем. Вот и сгорел.
Ник передал Вернеру бутылку виски и вышел из маленькой грязной комнаты. Когда он закрывал дверь, тот, покачиваясь, сидел на краю кровати, поднеся полупустую бутылку к губам. Спускаясь на лифте в коридор, Ник никак не мог избавиться от этого зрелища. Под потолком гудели провода.
Глава 20
На следующее утро Ник проснулся мокрый как мышь. Он задыхался, пытаясь вырваться из кошмара.
Наконец он понял, где находится. Узнал дверь и дверную ручку. Он тысячи раз бывал в этом коротком коридоре. Дверь распахнулась, и он осторожно вошел в комнату родителей в Мэдисоне.
За столом, просматривая бумаги, сидел отец. Нику хотелось подойти и обнять его, но он вдруг понял, что отец мертв. Окровавленное лицо было изуродовано аварией во время столкновения с грузовиком. Тогда погибли его родители. Губы мертвеца распухли, а зубы, как и у Сэма, были вбиты в горло…
Ник лежал на кровати и уже открыл глаза, но не смог ничего увидеть и в панике заметался под тяжелым одеялом. Наконец он сумел сфокусировать взгляд на своей темной спальне в Сиэтле. Видение из кошмара исчезло. Сев на кровати, Ник отдышался и провел руками по вспотевшему лицу и волосам. Ему казалось, что он не спал ни минуты с тех пор, как копы открыли мешок для трупов и он увидел безжизненные глаза брата. Стараясь не разбудить Сару, он выбрался из постели. Еще не было и шести утра, но ему больше не хотелось закрывать глаза. Оглядев захламленную комнату, он решил отправиться на работу.
Шел сильный дождь, и Ник промок насквозь, пока перебежал от парковки до двери редакции. Он передал фотоаппараты и телефон охраннице на входе.
– Не помню, чтобы вы приходили так рано за последние полгода, – сказала она, откидываясь на стуле.
– Да, давненько такое было, – согласился Ник, с удовольствием останавливаясь поболтать.
– А я думала, вас уволили. Слушайте, а у вас есть пропуск или какой-нибудь документ?
Ник сунул руку в карман и вытащил бумажник.
– Меня не уволили. – Он протянул охраннице документы. – Я сам уволился, но работаю фрилансером.
– Вы ведь были там, когда это произошло. Его уже поймали?
– Что?
Ник не понимал, о чем говорит охранница.
– Если бы такое случилось со мной, я бы убила этого ублюдка!
Разозлившись, Ник собрал вещи со стола.
– Если у вас есть какие-то вопросы по поводу моего права появляться здесь, можете позвонить Лоре Дейли.
В четверть седьмого Дейли подошла к столу Ника и опустилась на красный виниловый стул. Она слегка поморщилась, как будто у нее болели колени. Ник равнодушно посмотрел на нее, ожидая, пока редактор заговорит. Несмотря на холод, на Дейли был только полосатый жакет фирмы "Маринерс" поверх обычной белой блузки и темно-серые брюки. Она всегда одевалась в мужском стиле, и Ник считал, что таким образом Лора старается скрыть все признаки своей женственности.
Было еще совсем рано, так что редакция оставалась почти пустой. Перед компьютерами сидели несколько репортеров, работавших над статьями, которые нужно было срочно сдать, и парочка сотрудников сгрудились у кофейного автомата. Голоса гулко разносились по огромному помещению, но в целом было тихо.
– Думаю, что должна извиниться… – начала Дейли.
Ее голос звучал скучновато-буднично, но Ник понимал, что она говорит искренне. Лора беспокоится, что он обиделся, и не хочет потерять его расположение.
– Я имею в виду ту встречу. Ты вышел из ресторана расстроенный.
– Забудьте об этом, Лора. Это не ваша вина. Мне не следовало так реагировать. Просто я разнервничался…
– Я не хотела давить на тебя, – продолжала редактор. – Для меня это все тоже внове, понимаешь? Я не знаю, чего ждать. И я подумала, что, может быть, тебе полезно будет заняться чем-то конкретным.
– Не нужно волноваться по поводу меня. Я справлюсь.
Дейли поерзала на стуле.
– Когда исчез Гарольд, я долгое время не могла спать.
Ник молча смотрел, как она заправляет седые пряди за уши. Он слышал об этом. Когда Дейли было уже за тридцать, она случайно забеременела. Она не состояла ни в каких серьезных отношениях и решила растить ребенка сама. Лора воспитала сына, помогла ему закончить среднюю школу и потом потеряла при трагических обстоятельствах, когда мальчику было восемнадцать. Ник был знаком с Лорой уже давно, но она впервые заговорила о своем сыне.
– Все было настолько плохо, что я обратилась к психотерапевту. Знаешь, обычно я это людям не рассказываю. И врач мне кое-что сказала. – Дейли подняла глаза к потолку, вспоминая ее слова. – Она сказала, что как бы трудно ни было это принять, Гарольд принимал решение сам. От меня это не зависело. – Дейли помолчала, как будто вновь слушая совет психотерапевта. – Я не могу винить себя.
Ник помнил, что сын Дейли поехал вместе со школьной бейсбольной командой на чемпионат штата в Спокане, всего за несколько месяцев до выпускного. Гарольд не хотел туда ехать. Он вообще не хотел играть в бейсбол, но Дейли заставила его отправиться на чемпионат. Когда школьная команда остановилась пообедать в фастфуде, Гарольд исчез. Вышел в туалет и не вернулся. Никто не видел, как он выходил из здания. Тело так и не нашли. Лора воспользовалась связями в газете, чтобы организовать поиски по всему штату, но юноша исчез.
Дейли моргнула, отгоняя от себя воспоминания.
– Я думаю, что боялась спать, потому что мне снилось, будто Гарольд находится в комнате и протягивает ко мне руки. И всякий раз, просыпаясь, я снова теряла его.
Она посмотрела на Ника, и ее нежная улыбка его смутила.
– Мне очень жаль…
Он не знал, что еще сказать.
– Ничего. – Протянув руку, Дейли сжала плечо Ника – Я об этом теперь не так часто думаю. А ты должен знать. Я рассказываю тебе это, потому что хочу, чтобы ты понял. Я была очень недовольна своим психотерапевтом, когда та сказала, что это Гарольд ответственен за все. Что это он ушел, и я не должна ждать его. Но теперь, мне кажется, я понимаю, о чем она пыталась мне сказать. Нельзя связывать утрату с собой и проводить слишком много времени, пытаясь отыскать ответы внутри себя. Существует многое в жизни, что просто не подлежит контролю.
Ник не знал, что на это ответить.
– Да, – в конце концов сказал он, пытаясь улыбнуться в ответ. – Возможно, вы правы. Я делаю то же самое.
– Что ж, это естественно, я полагаю. Но даже сваливая всю вину на себя, близкого человека не вернешь. – Дейли расправила плечи. – Как бы то ни было, я тоже не могла спать. Вместо этого я начала работать. Я проводила здесь так много времени, что Гэмлин поставил у меня в кабинете шкаф и разрешил хранить там сменную одежду. Он до сих пор стоит там. – Дейли кивнула в сторону своей комнаты, и сквозь стеклянную перегородку, отделявшую кабинет главного редактора от остального помещения газеты, Ник увидел огромный кедровый шкаф, выглядевший неуместно в такой обстановке. – Ты не думал, что Гэмлин способен на такое, да? Это произошло семь лет назад, когда Джейсон только купил газету. В те времена он каждое утро приходил сюда первым. Когда он купил "Телеграф", мы теряли десять тысяч долларов в день, а он пришел и навел здесь порядок, поставил газету на ноги.
Дейли осеклась, поняв, что Ник ее не слушает.
Он заметил упрек в ее глазах.
– Вам действительно не следует волноваться обо мне, – повторил он.
– Прошло всего несколько дней, – главный редактор продолжала смотреть на него, – и я просто хочу убедиться, что все хорошо.
– Послушайте, Лора… – Ник кое-что вспомнил и решил сменить тему разговора. – А что вы можете сказать об Адаме Стоули?
– Стоули? – Дейли прищурилась, и Ник заметил, что она тоже рада сменить тему. – О детективе Стоули?
Ник кивнул.
– Я с ним особо не сталкивалась. – Дейли прикусила губу. – По-моему, он работал над делом Хендерсона. Три-четыре года назад, еще до того как ты начал здесь работать, Стоули арестовал не того человека. Сейчас он работает в отделе убийств под началом лейтенанта Домбровски. – Дейли углубилась в свои мысли, но в какой-то момент поняла суть вопроса. – Ему что, поручили расследовать дело твоего брата?
– Да. – Ник помедлил, не зная, следует ли ему сообщать эту информацию редактору. – Видите ли, я и раньше сталкивался с этим парнем на местах преступлений. И, похоже, он меня терпеть не мог. А теперь Стоули – это единственное, что стоит между мной и камерой в тюрьме. Я не знаю, почему он это делает.
– Может быть, все дело в Хендерсоне, – задумалась Лора, – и он не хочет повторить ошибку еще раз. К тому же, если я правильно помню, примерно в одно время с арестом Хендерсона Стоули пережил семейную трагедию. Мне кажется, тогда умер его брат. Вроде бы от лейкемии. В общем, брат болел довольно долго. Я могу проверить.
Ник вспомнил искреннюю заботу в глазах детектива.
– Да, это все объясняет. Не нужно ничего проверять, – покачал он головой.
– Вот кого стоит остерегаться, так это лейтенанта Домбровски. Я с ним пару раз скрестила шпаги, – усмехнулась Дейли. – Этот тип настоящий политикан, хочет взобраться на самую верхушку. Он станет шефом полиции, когда Гаттерсон уйдет в отставку, попомни мои слова. И если он тобой заинтересовался, то я бы… – Редактор запнулась, – Ты уверен, что готов к этому разговору?
– Со мной все в порядке. – Ник заставил себя улыбнуться. – Правда. Лучше знать, что ожидает впереди. Чему быть, того не миновать.
– Да, но к этому можно подготовиться, – добавила Дейли.
Ник отвернулся. Один из репортеров в дальнем углу помещения засмеялся, и Ник прислушался к его словам. Склонившись, репортер похлопал своего собеседника по плечу. "Ты меня убиваешь, Том, – услышал Ник. – Ты меня просто убиваешь".
– Знаешь… – Дейли снова поерзала на стуле. – Я много думала об этом преступлении, и мне в голову пришла одна мысль… Возможно, тебя это заинтересует. Пару месяцев назад нам предложили опубликовать статью о Милуоки. Ты же родом из Висконсина, да?
– Из Мэдисона, – кивнул Ник.
– Вряд ли ты помнишь эту статью, она не имела особого резонанса. Обеспеченная пара, жившая в пригороде, была жестоко убита во сне. В это время в доме находились их дети. По-видимому, подростки ничего не слышали. Полиции показалось странным, что мальчики не проснулись от шума, поэтому они оказались подозреваемыми. И хотя подозрения через несколько дней сняли, в этой истории была своя изюминка. Короче говоря, выяснилось, что убийство совершил бездомный, не имевший к этой семье никакого отношения. Однажды ночью он просто зашел в чужой дом и убил спящих хозяев. Каждому он нанес от двадцати до тридцати ножевых ранений.
Ник вздрогнул. В его сознании вспыхнул образ из ночного кошмара: пустые глазницы отца, кровь, стекающая у него по подбородку. В комнате появляется Сэм, и Ник кричит ему: "Он мертв, Сэм! Папа умер!" Лицо Сэма искажает улыбка, и Ник понимает, что брат сжимает в руке окровавленный нож…
Отогнав видение, Ник сосредоточился на Дейли.
– Как же они его поймали? – спросил он.
– Полиция задержала бездомного, одетого в брюки жертвы. И он продавал украшения убитой женщины.
– Так вы говорите, что это произошло в Милуоки?
Дейли кивнула, и, встав со стула, снова поморщилась.
– Сброшу тебе ссылку с моего компьютера. Я подумала, что ты, возможно, захочешь это проверить. Еще один нищий убийца. – Потянувшись, она осмотрела комнату. – Да, хорошо все-таки заняться делом, в особенности если по телевизору не показывают бейсбол.
Задумчиво постучав по столу Ника пальцами, Лора Дейли направилась в свой кабинет.
Немного позже этим утром дождь прекратился, и Ник вышел из редакции, собираясь направиться в морг. Директор морга позвонил ему и сообщил, что процедура кремации будет проходить вечером. Нику там смотреть было не на что. Не будет ни гроба, ни похорон. Сэм не отличался религиозностью, а само тело было слишком изуродовано, чтобы на него можно было смотреть. При этом Ник понимал, что это его последний шанс попрощаться с братом.
Он уселся в небольшой комнате, где проводились поминальные службы. Тело Сэма было в каком-то другом помещении, и Ник не знал, где именно. Вероятно, в морозильной камере в подвале. В руках он сжимал большой желтый конверт. Это были личные вещи Сэма, которые директор передал ему пару минут назад. Внезапно Ника захлестнула волна чувств. Перед глазами возникло лицо брата – воспоминания не о самом Сэме, а о фотографии, сделанной, когда они были еще детьми. На снимке Сэм стоял рядом с ним перед их домом в Мэдисоне и держал в руках пакет с обедом. Ник в этот день должен был впервые пойти в школу. Он помнил, каким молодцом выглядел брат на этом снимке. Ник на фотографии тоже улыбался, но он понимал, что не нервничал только благодаря Сэму. Брат всегда делал его жизнь легче. Он прокладывал путь, и Нику только оставалось идти по проторенной дорожке.
Что-то продолжало его мучить. Желание, с которым он ничего не мог поделать. Он хотел увидеть Сэма. До тех пор пока он не увидит труп, он не сможет смириться с мыслью о смерти брата. Это напомнило Нику ситуацию с Лорой Дейли, потерявшей сына. Гарольд просто исчез, и у Лоры не было возможности попрощаться с ним. Она столько дней ждала, что сын снова появится в ее жизни, что трагедия слишком растянулась во времени и ускользала от восприятия. Ник посмотрел на платформу в центре комнаты, где стоял пустой гроб, выложенный цветами. Как поступил бы Сэм? Потребовал бы он, чтобы ему показали тело брата? Ник знал, что Сэм добился бы своего.
Ник разорвал желтый конверт и вытряхнул его содержимое наружу. Некоторые личные вещи Сэма конфисковала полиция: мобильный телефон, бумажник и все, что было в кармане. В пакете лежали тяжелые наручные часы, которые родители подарили Сэму на выпускной.
Нику раньше и в голову не приходило, что привязанность Сэма к этим часам была странной. Все остальное, чем пользовался брат, было отражением его успеха, а эти старые нелепые часы говорили о том, что Сэм тоже тосковал по родителям. Что их детство в Висконсине для него что-то значило.
Положив тяжелые часы назад в конверт, Ник встал и направился к выходу.
Глава 21
Вернувшись в редакцию, он сел за компьютер. Он уставился на экран, но ничего не видел. Его захватили воспоминания десятилетней давности, подстегиваемые приснившимся кошмаром.
Сэм стоял рядом со столом отца в комнате родителей. Он был в комнате один и испугался, когда туда зашел Ник. Черный сейф был открыт. Ник сразу понял, что брат делает что-то не то. Сейф постоянно был заперт, и, насколько он знал, единственный ключ хранился у отца. Ник увидел, что Сэм уже вытащил из сейфа документы и разложил их на столе.
– У них на счету двадцать три тысячи долларов.
Сэм странно улыбнулся.
Ник удивился.
– И все? – спросил он.
– Это всего лишь банковский счет, – ответил Сэм. – Я пока не смог выяснить, сколько у них сбережений. Должно быть примерно вдвое больше. Что-то в акциях, что-то в других банках.
– А что это ты смотришь?
– Иди сюда и взгляни сам. – Сэм подождал, пока младший брат подошел к столу. – Это их чековые книжки, видишь? Вот чек, который они выписали для меня на прошлой неделе для подачи документов в Вашингтонский университет. Семьдесят пять долларов. А вот чек для твоей школы. Наверное, за футбол.
– Зачем ты это делаешь?
– Зачем?
– Да, зачем?
– А тебе что, не любопытно?
Ник понял, что все это его совершенно не интересует.
– Мне плевать.
– Нам следует об этом знать, – заявил Сэм. – Это важно. Может быть, для тебя и нет, но я в этом году поступаю в университет. А вдруг мне захочется машину или еще что-то в этом роде? Я хочу знать, сколько у них денег.
– Оттого, что ты это узнаешь, ничего не изменится. – Ник пожал плечами. – Ни для меня, ни для тебя.
Сэм нахмурился.
– Это ты так думаешь.
– А ты не боишься, что папа обо всем узнает?