– Нет, – отмахнулся Сэм, продолжая рассматривать документы на столе. – Они вернутся не раньше чем через час И я знаю, как все нужно сложить.
Телефон на столе отца зазвонил, и оба подпрыгнули от неожиданности. На их телефоне был механический звонок, и крошечный молоточек бил по стальному колокольчику, так что получался громкий, раскатистый звук.
– О господи! – выдохнул Сэм.
– Вот видишь! – воскликнул Ник, как будто звонок телефона подтверждал его слова. – Тебя поймают.
И он потянулся к трубке.
– Не бери!
– Что?
Ник уже опустил руку на телефон.
– Не бери трубку, Ник!
– Почему?
– Подожди немного. Пропусти еще пару звонков. А что, если это папа? Ты же не хочешь, чтобы он догадался, что мы в его кабинете?
После двух звонков Ник поднял трубку, но Майкл Симмонс не захотел с ним разговаривать. Он работал на электростанции, был начальником отца, а после пятнадцати лет совместной работы стал другом семьи.
– Позови Сэма.
Ник понял, что что-то произошло.
Выражение лица Сэма за время разговора не изменилось. Он ничего не говорил, только, побелев как полотно, слушал Симмонса, а потом сказал ему, что поговорит с братом. Затем он отдал трубку Нику, и тот положил ее на аппарат.
Братья переглянулись. Сэму уже ничего не нужно было говорить. Ник и так понял, что с их родителями случилась беда.
– Папа вел машину. А ты знаешь, какие сейчас скользкие дороги…
У Ника затряслись ноги, и он почти упал в кресло. Перед глазами все плыло.
Отец не справился с управлением и врезался в мчащийся на большой скорости грузовик. Он умер мгновенно, а мать дожила до прибытия "скорой", которая появилась через пятнадцать минут. Зажатая металлическими обломками машины, она истекала кровью, и ее слабеющие крики слышала группа людей, собравшихся поглазеть на место аварии.
– Я хочу увидеть маму, – сказал Ник. – И папу. Поехали. Давай заберем их.
– Они мертвы, Ник, – ответил Сэм. – Слишком поздно Они уже мертвы.
– Эй, Ник! Николас Уайлдер!
Задумавшись, Ник не услышал, как к нему кто-то подошел, и очнулся только тогда, когда перед носом у него помахали листом бумаги. Ник поднял глаза.
Парня звали Джонни. Он был одним из лучших журналистов в газете, всего на три или четыре года старше Ника, а в волосах у него уже появилась седина. Джонни бросил на стол Нику газету. В глаза ему бросился кричащий заголовок: "Бездомный грабит магазин. Двое мертвы".
– Это прислали из Нью-Йорка пару часов назад. Я только начал обрабатывать информацию. Лора подумала, что тебе будет интересно.
– Конечно, спасибо.
Ник повертел газету в руках.
– Ты какой-то сонный, приятель.
– А кто у нас высыпается? – пожал плечами Ник.
Придвинув к себе газету, он начал читать.
Через пятнадцать минут он вошел в кабинет Дейли с папкой под мышкой. Лора даже не подняла глаз от статьи, которую редактировала.
– Интересная цепь совпадений, согласен? – заметила она, осторожно вычеркивая несколько предложений. – Ничем не спровоцированные жестокие убийства в трех разных городах. Сиэтл. Милуоки. Нью-Йорк. Все убийства совершены бездомными и включают нанесение ножевых ранений. – Лора наконец-то посмотрела на Ника. – Неплохая получается история, да?
Сняв очки, она бросила их в открытый ящик стола.
– Вы оплатите мне расследование, Лора? Хочу взять пару интервью.
Дейли его просьба не удивила.
– Привезешь статью, Ник, и я оплачу тебе перелет и аренду машины. Но если ты едешь туда только для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, то денег не получишь.
– Понял.
– Ты ведь уже забронировал билет? – улыбнулась Дейли. Нику даже отвечать было не нужно.
– Так чего же ты тогда ждешь?
Взяв красную ручку, которой вносила исправления, она вернулась к статье.
Ник не сдвинулся с места.
– Я знаю, что в последнее время сильно напортачил… Лора взглянула на него.
– Но я воспользовался вашим советом и сделал на приеме пару снимков.
Дейли отложила ручку, и на ее губах заиграла улыбка.
– Вот как? Хорошие получились фотографии?
– Это не совсем то, что вам было нужно, – покачал головой Ник.
– И?
Дейли поджала губы, ожидая дальнейших объяснений.
– Я не смог сделать снимок, который вы хотели поместить в воскресную передовицу. Зато у меня есть вот это.
Ник положил папку ей на стол.
На первой фотографии был Гэмлин, разговаривавший с усатым толстяком в тот момент, когда Ник их впервые увидел. Качество фотографии было настолько хорошим, что Дейли разглядела даже капли пота на лбу толстяка Рассмотрев снимок, Лора отложила его и взяла следующий, на котором эти двое сидели в центре пустого зала. Лицо толстя* ка покраснело, став одного цвета с бархатом кресел. Он явно был вне себя.
– Кто это?
– Вы его не узнаете?
– Лицо знакомое, но я не знаю, кто он, – покачала годовой Дейли.
– Я сегодня утром кое-кого порасспросил. Меня смущает то, как Гэмлин с ним говорил.
– Гэмлин давил на него, – заметила Дейли.
– Возможно, – пожал плечами Ник. – Разговор вышел неприятный.
– Так кто же это? – снова спросила Дейли.
– Ральф ван Ганди.
– Это Ральф ван Ганди? – удивилась Лора. – Глава Вашингтонского управления по охране окружающей среды?
Ник кивнул.
– Думаю, в том, что Гэмлин пригласил сотрудника управления на прием, нет ничего странного.
– Он не просто сотрудник, – перебила его Дейли. – Именно этот человек заключил с компанией Гэмлина контракт на очистку бухты Эллиотт, и это принесло Гэмлину двадцать пять миллионов долларов. Деньги он получил дня два-три назад, так?
– Кстати, еще одна причина, почему Гэмлин мог пригласить его на праздник. В его признательности нет ничего странного.
– Ты и сам знаешь, что тут что-то не так, – возразила Дейли, – иначе зачем бы ты стал делать эти снимки? Ты понял, что дело нечисто, еще до того, как выяснил, кто этот человек.
– В любом случае, эти фотографии теперь ваши.
Сунув снимки назад в папку, Лора вернула их Нику.
– Нет.
Вы не думаете, что все это стоит проверить?
– Я этого не говорила. Ты же знаешь, что больше всего на свете я хочу придушить Джейсона Гэмлина.
– Но вы их не возьмете?
Ник взял папку.
– Не могу, – покачала головой Дейли.
– Потому что он владелец газеты.
– Все гораздо сложнее, – опершись на стол, Дейли потерла глаза. – Я же тебе говорила, мы с Гэмлином знакомы не первый год.
– Вы его боитесь.
– Он знает о скелетах в шкафу, скажем так. Окажешь такому, как Гэмлин, пару услуг, и в итоге ты уже зависишь от него. Понимаешь, о чем я?
– Конечно, – кивнул Ник.
– Это может подождать до твоего возвращения. Как ты сам сказал, может, ничего тут и нет. Это же не улика. Но фотографии ты сохрани. Даже если я не смогу ими воспользоваться, нет никаких причин, по которым фрилансер, который официально не работает на газету, не может провести личное расследование. – Дейли покосилась на часы. – В котором часу у тебя самолет?
– Да, точно. Пора идти.
Глава 22
Генри Дин ворвался в магазинчик на пятой авеню в Манхэттене, вооруженный разбитой бутылкой, и напал на первого же подвернувшегося ему человека. Свидетели рассказывали, что Дин буквально изрезал женщину. Он действовал настолько стремительно, что невозможно было уловить движения его рук. Он отшвырнул жертву только тогда, когда кровь хлынула из ее перерезанного горла, а внутренности вывалились на пол. Потом он повернулся к продавцу и полоснул его по горлу, чуть не отрезав голову. Остальным трем посетителям магазина бежать было некуда. Все произошло так быстро, что они просто упали на колени и вжались в стены, ожидая смерти. Но нападение прекратилось так же резко, как и началось. Бросив разбитую бутылку, Дин подошел к прилавку и схватил черные очки. Не притронувшись к наличным в кассе, он просто вышел из магазина. Через пятнадцать минут полиция задержала его в квартале от места происшествия. Бездомный просил милостыню на перекрестке, с ног до головы покрытый засыхающей кровью своих жертв.
Ник думал, что увидит чудовище, но перед ним появился низенький жилистый мужчина с узким лицом и аккуратной копной каштановых волос. Из-под слишком большой тюремной робы выглядывала одежда нищего. Запястья и лодыжки бездомного были закреплены на стальном стуле, и он даже не пошевельнулся, когда Ник вошел в камеру на острове Райкерс в Нью-Йорке. И глаз не поднял. У Ника сложилось впечатление, что заключенный пребывает в кататоническом ступоре.
– Генри, Генри Дин?
Мужчина не отвечал, и через некоторое время охранник, который привел сюда Ника, прервал интервью.
– Его осматривал врач? – поинтересовался Ник, выходя из камеры.
– Мне об этом ничего неизвестно, сэр, – пожал плечами охранник.
– И давно он так?
На этот вопрос охранник не ответил.
Уже через пару часов Ник был на Восемнадцатом шоссе в Висконсине, направляясь в Мэдисон. В аэропорту в Милуоки он арендовал белый "форд-таурус" и ехал теперь в Боскобельскую тюрьму.
Осеннее утро было ясным, вдоль шоссе тянулись золотистые деревья. Ник впервые вернулся в Висконсин, с тех пор как переехал с Сэмом в Сиэтл десять лет назад после смерти родителей. Впрочем, думал он не об этом. Свернув с Двенадцатого на Восемнадцатое шоссе, Ник никак не мог отделаться от какой-то неясной, но назойливой мысли. Что-то в облике Генри Дина его тревожило. Что-то Ник там заметил, в этой камере, но пока не мог понять, что именно.
Он подъехал к гигантскому бетонному зданию в Боскобеле около полудня. Какое-то время он сидел за рулем, осматривая эту тюрьму строгого режима. Атмосфера здесь была обманчиво мирной. Наконец, хлопнув дверцей арендованной машины, он вышел на недавно отстроенную парковку. В лицо ударил порыв холодного ветра, и Ник услышал голос по интеркому, отдававший команды за стенами тюрьмы. Кутаясь в куртку, репортер направился к входу.
Тюремный охранник, проводивший Ника в комнату для свиданий с заключенными, оказался удивительно говорливым.
– Сам-то я с ним не общался, – рассказывал он Нику, – но судя по тому, что говорят, никаких проблем с ним нет. Держится особняком, не шумит, на неприятности не нарывается.
– Расскажите мне о суде.
– Каком суде?
– Ну, вы же, наверное, слышали о нем по телевизору?
– Не было никакого суда. Уоррена признали виновным, вот и все.
– Понятно. – Ник попытался вспомнить статью. – Мне казалось, что после убийства были арестованы сыновья Гилбертов.
– К тому шло, – подтвердил охранник. – Полиция полагала, что мальчишки убили родителей, когда те спали. Как дети в Калифорнии, прикончившие отца с матерью ради наследства.
– Братья Менендез.
– Да, точно, братья Менендез. Но этих мальчиков полиция не арестовала, до этого дело не дошло. Уоррена нашли спустя день-два на улице, он был в одежде жертвы.
– Он сознался?
– Этого не понадобилось, – покачал головой охранник. – В доме Гилбертов были обнаружены следы его крови. – Они как раз дошли до белой комнаты для свиданий, где были только стол и два металлических стула. – Уоррен будет в наручниках, и его прикуют к этому стулу.
Ник заметил, что стул, на который указывал охранник, был привинчен к полу, а по бокам выступали крепкие скобы, чтобы можно было закрепить наручники.
– Когда они говорят с адвокатами, мы им руки не сковываем. Ну, на тот случай, если нужно будет что-то подписать. С репортерами дело обстоит иначе. Мы оставим вас с ним наедине, чтобы вы могли поговорить, но руки закуем.
Через пару минут другой охранник ввел в комнату Джеймса Уоррена, Преступника подстригли, но Ник узнал человека, о котором он читал в Интернете. Двигался Уоррен так, будто его руки и ноги были сделаны из свинца и нужно было контролировать каждое движение в отдельности. Охранник усадил его на стул напротив Ника.
– Я буду прямо за дверью на тот случай, если понадоблюсь вам. Вы меня не увидите, а я вас не услышу, но буду следить за происходящим, – сказал он напоследок.
Когда дверь за охранником закрылась, ее стеклянная панель превратилась в зеркало, и Ник с удивлением отметил, какой у него встрепанный вид. Он сел на самолет до Нью-Йорка, не сменив одежду, и теперь на нем были те же джинсы и футболка, что и последние пару дней. Они с Джеймсом Уорреном вполне могли бы поменяться местами.
– Спасибо, что согласились на это интервью, – начал репортер. – Меня зовут Ник Уайлдер. Я работаю в газете "Сиэтл телеграф".
Уоррен поднял глаза, и Ник понял, что преступника удивило расстояние, которое он преодолел для этого интервью.
– В последнее время было совершено несколько преступлений, – объяснил репортер. – В Нью-Йорке и Сиэтле. Они и очень похожи на то убийство, за которое вас осудили. Я хочу размотать этот клубок.
– Я не помню, чтобы совершал его.
Голос Уоррена звучал медленно, как на старой виниловой пластинке.
– Вы не помните, как совершили убийство?
– Я помню тела, но они словно на фотографии. Не знаю. Может, это и была фотография.
– Вы считаете себя невиновным?
Уоррен покачал головой. Он не знал ответа на этот вопрос.
– Почему вы не потребовали нормального суда? Почему вы не подали апелляцию, если вы не знаете, виновны ли вы?
– Они не будут вести судебное разбирательство из-за такого, как я.
– Это ваше право.
– Вы в это действительно верите?
Ника удивила его сообразительность.
– Вы знали Гилбертов? Я имею в виду, до убийства.
– Я их никогда не видел.
– А что вы делали в том районе? Мекуон – пригород, где живут состоятельные люди.
– Не знаю. Я не помню, как туда попал.
– Такое с вами часто случается? Вы теряете память.
Ник замер. После пережитых им самим выпадении из реальности ему хотелось услышать ответ Уоррена.
Но тот промолчал. Внезапно его лицо изменилось, окаменело. Он открыл и закрыл глаза.
"Словно медленно моргнул", – подумал Ник.
– Вы психически больны, Джеймс?
– Вы всегда называли меня Джимми, – сказал заключенный.
– Что? – Ника словно холодной водой окатили. – Что вы сказали?
– Вам и так все известно.
– Мы знакомы?
Уоррен запрокинул голову.
– Подойдите ко мне, док.
Ник не шевельнулся.
– Подойдите ко мне, док, – повторил Уоррен. – Я не хочу, чтобы нас услышали.
Помедлив, Ник встал и наклонился к заключенному. Уоррен немного отодвинулся, словно подманивая его поближе.
– Откуда у вас эти синяки и порезы на лице, док?
– Что?
– Наклонитесь, чтобы вы могли меня слышать.
Ник чувствовал его зловонное дыхание.
– Это ведь вы сказали мне так поступить, правда, док? Уоррен произнес эти слова так, будто раскрывал страшную тайну.
– Что?
– Ведь это были вы.
– Я не понимаю, о чем…
– Подойдите ближе, я вам что-то скажу.
В стеклянную панель на двери застучали, это охранник напоминал о том, что нельзя приближаться к заключенному. Ник оглянулся как раз вовремя, чтобы уклониться от зубов Уоррена, но тот все-таки сумел ударить его в лоб, в место, которое и так уже болело. Безумный смех преступника заполнил комнату.
Дверь распахнулась.
– Хватит, Уоррен! – Охранник толкнул его обратно на стул. – С вами все в порядке? – спросил он у Ника.
– Да. – Репортер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Порядок.
– Попались вы, док! – хмыкнул заключенный.
– Все, Уоррен, – повторил охранник, – интервью окончено.
– Извините, док. Вы же слышали этого типа. Интервью окончено.
– Я выведу Уоррена и вернусь за вами через пару минут, – сказал охранник.
– Кстати, док, – ухмыльнулся Уоррен, пока его отковыривали от стула, – а как там в Сиэтле? Дожди уже идут?
Вспышка понимания ослепила Ника. Он увидел перед собой Генри Дина, неподвижного как статуя, прикованного к стулу в тюрьме "Райкерс-Айленд". Из-под оранжевой тюремной робы выглядывает воротник синей футболки. Раньше Ник не обратил на это внимания, но теперь понял, что за мысль беспокоила его с момента отъезда из Нью-Йорка. Футболка.
– Дождь все поглотит, да, док? – На губах Уоррена играла широкая улыбка. – Он забирается вам прямо в голову.
Ник узнал футболку. Он смог разобрать лишь часть бело-зеленой надписи на синем фоне, но он ее узнал. Генри Дин, арестованный за убийство в Нью-Йорке, был одет в сиэтлскую футболку фирмы "Маринерс".
– Так много дождя, что ты не можешь видеть. И голова у тебя начинает кружиться.
"У тебя опять голова кружится, Джером?"
У Ника кровь застыла в жилах.
– Подождите, – попросил он.
Стражник уже отсоединил наручники и поднял заключенного на ноги, собираясь вывести его из комнаты.
– Всего один вопрос.
Охранник остановился, придержав Уоррена.
– Вы из Сиэтла, верно?
Заключенный не ответил. Широко улыбаясь, он смотр перед собой невидящим взглядом.
Медленно переступая, словно лунатик, Уоррен выше комнаты.
Глава 23
Ник сидел в тени берез перед домом неподалеку от Мэдисона, где они с Сэмом выросли, на тех самых ступеньках, где он когда-то до полуночи ждал Элизабет с танцев. Репортер не думал о том, что пора выбираться на шоссе, хотя его самолет улетал из Милуоки через пару часов и уже пора было ехать в аэропорт. Как-то само собой получилось, что Ник свернул с дороги и поехал по сельским улицам, где прошло его детство. У озера Иссэва он притормозил, засмотревшись на спокойную воду за деревьями. В голове проносились воспоминания об озере подо льдом, о возгласах Сэма, о смехе и скрипе коньков.
Стоял полдень, и в трехэтажном кирпичном доме, где когда-то жили его родители, никого не было. Ник постучал к Монро, но и там ему никто не открыл. Осенний пейзаж пестрил красками, легкий северный ветерок шуршал листвой березы над его головой, но репортер ни на что не обращал внимания. Погрузившись в воспоминания, он не видел ни покатого склона лужайки, ни бегущую по циферблату стрелку часов.
– Вам, ребята… ну, это… не надо бояться.
– Пойдем!
Крик Сэма разнесся над озером, но Ник оцепенел от страха и не мог пошевельнуться.
– Пойдем! – Сэм уже кричал. – Беги!
Ник повернулся к Сэму, но у него не осталось даже сип чтобы закричать. Он скорчился на льду, и его чуть не вы рвало от ужаса. Он не понимал, что задумал Сэм. Почему брат остановился?
– Беги, Ник! – крикнул Сэм через плечо. – Беги!
– Пойдем со мной!