2
- Первая точка маршрута, - сказал Вася Леконцев своим друзьям-товарищам, - как известно, исходная. Теперь у нас есть задание на поиск второй точки. Ее координаты, - он зачитал вынутую из конверта бумажку, - "Ориентир № 1 - отдельно стоящее дерево. Азимут 345. Расстояние-850 м (935 п. ш.)".
- Мне почти все понятно. Только что такое - "п. ш."? - спросил Санька Шемякин.
- Эх ты. Феодал, - покосился в его сторону Шестаков. - Это пары шагов, разве не ясно?
- Ага, - быстро заморгал Феодал. - Вас понял. Вери вел. Но вот чьими, интересно, ногами они мерили? У меня, может быть, нормальный шаг пятьдесят сантиметров, у Васьки - шестьдесят, а у Виктора Васильича - семьдесят. Вот и думай, как хочешь.
Непростой вопрос задал въедливый Феодал! Вася хотел пойти и спросить у Бурножизнева, как быть, но так не хотелось возвращаться со старта, что-то еще выяснять, - тем более, что команда пионерлагеря уже сорвалась с места и побежала куда-то в сторону. В хвосте их цепочки легко трусил дед Суслик. Ваня поглядел вслед, вздохнул и скомандовал:
- Мишка, бери компас. Феодал, Ермошкин, будете у него ассистентами, считать шаги. Шемякин считает, а ты, Ваня, откладывай десятки. Остальные идут сзади. Так… Теперь компас…
Мишка вырвал у него компас, зашипел:
- Давай скорее, чего ты возишься, вон они куда уже ушли! - Положил прибор на ладонь, поглядел на качающуюся туда-сюда стрелку и - рванулся бежать.
- Эй, ты, стой! - крикнул ему командир.
Но Мишка не останавливался и все больше отрывался от группы. Ничего не поделаешь - пришлось самим догонять его. Вася первым оказался возле резвого следопыта и затормозил его, ухвативши за руку. На компас Мишка и не глядел, как взял одно направление, так и бежал по нему.
- Ты чего расскакался-то, как конь ретивый?! - гневно закричал Вася. - Хочешь все сорвать, загубить, да? Ты учти, со мной такие шуточки у тебя не пройдут. Поспешай не торопясь, понял, нет? Так мой папка говорит. Только тогда все будет нормально.
- А я не успел Мишкины шаги сосчитать, - сказал Феодал. - Он как побежит… я растерялся…
- А я успел! - похвастался всемирный изобретатель Ермошкин. - Целых три пальца загнул, во!
- Можешь их разогнуть, - буркнул Вася. - Возвращаемся назад. Начнем все сначала. И по-другому. Я тебя, Шестаков, отстраняю от работы с компасом. Больно ты шустрый. С прибором так работать не годится, он - штука тонкая. Иди, становись в хвост группы. Вадька, Спиридон, возьми у него компас.
У Мишки от ярости даже голос сделался пискливый:
- Ты это кончай, Леконец! Нашел кому отдать! Да я, если так, лучше сейчас домой смоюсь!
- Дело твое, - холодно отрезал командир. - Никого не держу. Получим за тебя штрафные очки, как за отставшего. Только учти: лучше в школу тогда не приходи. Худо будет. Ну?!
- Да я что? - сразу струхнул Мишка. - В конец так в конец, только вы сами глядите…
- Ладно, разберемся… Вадька, становись вот сюда. Значит, так: компас ставится на пятнадцать-двадцать сантиметров ниже уровня глаз, локоть прижимается к туловищу, вот так… Перед тем как начать двигаться, стрелочку надо успокоить: тогда будет видно и ее, и мушку, и прорезь. А тебе, Мишка, скажу для сведения: знаешь, какое отклонение дает ошибка хотя бы в один градус? Сто метров на километр!
- Ого!
- Вот и ого… А ты бежишь, задрав голову. Хлопаете ушами-то, когда объясняют. Установил стрелку, Спиридон? Вот, теперь все ясно. Иди спокойно, обычным своим шагом. Мы - за тобой.
- Да что вы всё возитесь! - топнула ногой санитарка Вера. - Те ребята с дедом Савкой уже, наверно, километр пробежали, а мы всё еще на месте стоим.
- Ничего, по лесу-то мы им дадим еще жару. Главное - правильно сорганизоваться. А дед - что ж! Они с ним хоть и не заблудятся, и к месту придут, а ходит-то он уже плоховато. Санька, он пчелиным ядом ноги мажет?
- Вчера вечером мазал, утром мазал, - ответил Шемякин.
- Значит, они у него мозжат. Обгоним мы их, ребята, право слово! Давай, Вадька, пошел!
3
До околицы ребята шли довольно медленно, внимательно считая шаги и вглядываясь в компас. Но только вышли, увидали поля, лес, как Мишка Шестаков выскочил опять вперед и завопил:
- Э-эй! Идея, ребя!!
- Чего тебе? - недовольно бросил Леконцев.
- Что мы - так и будем потихоньку тюпать: трюх-трюх друг за дружкой, словно слепые? Ведь что было написано? Ориентир - отдельно стоящее дерево. Вот, смотри на стрелку - видишь, она в елку упирается? Одна елка стоит, на взгорочке? Надо бросить теперь это наше топотанье и бежать к ней во весь дух. Время выигрывать надо, непонятно, что ли? Те ребята уж черт знает, наверно, где.
- Что вы все заладили: "те ребята, те ребята"!.. - озлился Вася. - Ну, и надо было идти с ними. Елка! А вот за ней, поодаль, береза стоит. Может быть, это она? Надо шаги считать, понял?
- Так ведь мы так и не знаем, чьи это шаги: наши, или физрука, или Бориса Степановича.
- Наверно, это не физруковы шаги, - не переставая загибать пальцы, сказал Ваня Ермошкин. Он по дороге подобрал прутик, и когда загнутыми оказывались все десять пальцев, отламывал небольшой кусочек его и клал в карман. Это означало: пройдено сто шагов. - Физрук теперь хромой.
- Ну и что, что хромой? Он мог раньше эти шаги намерить.
- Ты рядом с ним ходил? Он как лось ходит, за ним не угонишься. Каждый шаг - сантиметров восемьдесят, не меньше. А если перевести девятьсот тридцать пять пар на восемьсот пятьдесят метров, то получится так: в каждом шаге пятьдесят пять сантиметров. У Васьки, конечно, больше. А у Спиридона должно быть примерно точно.
- Во, видал? - командир развеселился и дал идущему впереди Феодалу легонького щелчка в макушку. Тот, занятый счетом шагов, отмахнулся от него, как от мухи. - Что значит иметь в своем составе великого вычислителя! Ты бы, Вань, между делом собрал какую-нибудь машину, чтобы она сама и по азимуту шла, и записки искала, и нас еще везла. С реактивной скоростью, конечно.
- Я скоро такое выдам, - с важностью сказал всемирный изобретатель, - что не смех всем будет, а одни слезки. От зависти. - Он отломал палочку от прутика и положил в карман. - Семьсот.
- Ну можно, я побегу? - взывал сзади, с хвоста группы, неугомонный Мишка Шестаков. - Вась, пусти, а?
- Ладно, беги, - наконец великодушно разрешил ему командир. - Добежишь - сразу ищи указатель. Он тебе укажет, где записка. А если не найдешь у елки, сразу беги к березе. Чтобы мы потом время зря не теряли.
- Можно, я с ним побегу? - жалобно попросила Вера. - А то идешь тут, идешь… скучно!
- Уткина, отставить эти разговоры! Мишка, чеши, пока я не передумал. А ты, Верка, иди там, где тебе положено. Что это за самодеятельность? Мне, может быть, тоже хочется сломя голову к елке бежать. А я вот не бегу.
- А почему тогда Мишке разрешил? Что он за такой выдающийся человек?
- Он разведчик. А ты санитарка. Чувствуешь разницу? Случись что-нибудь с нами, что мы, кричать тебя должны? Так что иди и не шуми.
- А ты не оскорбляй, - обиделась Вера. - Я среди вас одна женщина, мог бы и не оскорблять.
Мишка тем временем донесся до елки, покружился вокруг нее и вдруг, бросившись на ствол, прилип к нему и стал быстро карабкаться вверх.
- Во дает! - завороженно прошептал Спиридон.
- Иди, иди, не болтай…
Вася уже жалел, что отпустил Мишку. Вел, вел ребят, чтобы порадоваться вместе, когда окажется в руках бумажка с координатами второго ориентира. А теперь Шестаков найдет ее и будет над всеми потешаться. И остальные подумают; ничего себе, наказал, отстранил от работы с компасом, мы теперь к этому компасу привязаны, словно веревочкой, а он похохатывает над нами! Нет, не надо было Мишке разрешать бежать к елке.
Мишка тем временем влез на первый сук, посидел, слез обратно и стал, словно барсук, рыть руками возле комля. Мох, старая хвоя и земля так и летели по сторонам. А потом - словно мощная пружина оттолкнула его: он крикнул, скакнул переворотом через себя, приземлился на ноги и, размахивая руками, кинулся навстречу группе.
- Нашел, наше-ол! - орал он. Пробежал небольшое уже расстояние, отделяющее ребят от елки, и стал выплясывать, показывая им спичечный коробок.
- Дай сюда! - приказал ему Леконцев. - И встань на свое место, понял? Распрыгался тут… - Вырвал у Мишки коробок и скомандовал: - Продолжать движение, как раньше!
Когда дошли до елки, Вася сказал:
- Садитесь, ребята, отдохнем немного. А ты, Мишка, видно, благодарности ждешь? Не дождешься.
- Это почему? - обиделся Шестаков. - Я ведь нашел. Ты сам велел, я и нашел. Привязываешься сегодня ко мне, я гляжу. Что тебе, делать больше нечего?
- Да нет, Мишка. Понимаешь, какая ерунда: не надо было мне тебя посылать. Мы вот с ребятами шли нормально, шаги считали, а дошли - какая тут радость? Записку-то ты вперед всех обнаружил. Да, дал я промашку… Никуда больше тебя не отпущу.
- Я же предлагал: побежали все вместе! Тогда бы вместе и нашли, и радовались. Чего не побежали-то?
- Да ты пойми; нам надо было шаги считать.
Мишка фыркнул:
- Ну, ты заладил, ей-богу, как старая пластинка: шаги, шаги! Дались тебе эти шаги!
- Ладно, об этом после поговорим. Я делаю то, что считаю правильным, понял? Ермошкин, сколько у нас там получается?
- Мы с Феодалом насчитали девятьсот шестьдесят три пары шагов. Мы точно считали, от самого старта и до ямки, где лежал коробок! - заоправдывался было Ваня.
- Значит, разница такая: примерно три пары шагов на сотню. Это надо иметь в виду. Ладно, вставайте, ребята. Привал делать еще рано. Скоро будет жарко, надо до этого времени пройти как можно больше. В жару знаете, как плохо? Я вон нынче на покосе управлялся, так там только и можно работать - с утра да ближе к вечеру, когда солнце уже на убыль идет.
- Да, на покосе в жару не больно поработаешь, - подтвердил Феодал. И Вера Уткина кивнула головой.
- Ну и дураки ваши родители, и вы сами со своими коровами, - заявил вдруг Вадька Спиридон. - Упираетесь, упираетесь для них целое лето, а я в это время на речке купаюсь да за ягодами хожу. Кр-расота!
Вера усмехнулась:
- Вот и растешь, как заморыш, без молока-то. Лучше бы за коровой ходил, чем носиться да безобразничать.
- Да нет, он без молока не живет, - сказал Феодал. - К нам придет, ему мамка: "На, Вадик, пей молоко, поправляйся". А если ее нет, сам попросит: "Саш, можно, я молочка выпью?" Любит ведь, а над теми, кто коров держит, смеется. У, как дам сейчас, не посмотрю, что ты мне друг.
Спиридон прыгнул на него смелым кузнечиком, и они покатились вниз с бугра, пыхтя и крякая. Мишка со всемирным изобретателем вцепились в драчунов и пытались растащить, но у них ничего не получалось. Вася бегал вокруг и кричал командирским голосом: "Встать! Прекратить!" - и тоже бесполезно.
Положение спасла Вера: медленно, на виду у обоих "петухов" она стала расстегивать свою санитарную сумку.
- Как сейчас вкачу каждому по уколу!
Вадька с Санькой моментально распались и поползли на четвереньках в разные стороны, боязливо взглядывая на сумку.
- Мне нельзя некоторые уколы ставить! - покрикивал Спиридон. - Докторша из райцентра сказала!
- Успокоились? - сурово спросил командир. - Чтобы это было в последний раз! А то отправлю домой.
- Дураки! У нее и шприца-то нет, чего испугались? - захихикал Мишка.
4
- "Ориентир номер два - устье оврага, - зачитал командир, когда все успокоились и построились. - Азимут 330, расстояние 1200 м (1320 п. ш.)". С учетом наших поправок получается, значит… 1356 пар. Устье оврага… Что же это за овраг? Ты не знаешь, Санька?
- Да их там много, - ответил Феодал. - Овраг на овраге. Не знаю, на который и грешить.
- Ну давайте тогда снова, как раньше: Спиридон, становись вперед, настраивай компас. Пошли!
- Вась, можно, я вместо Спирндона впереди пойду, с компасом? - заныл вдруг Мишка. - А то я иду, иду сзади, как этот… как последний…
- Если сзади, последний и есть! - подзудил Феодал.
Вася покачал головой - уже на ходу:
- Нет, Мишка, сейчас поздно об этом думать. Во-первых, Спиридон оказался очень внимательный. Вон, идет, как по ниточке. И компас все время правильно держит. Во-вторых, ребята к нему привыкли. А ты опять побежишь вперед, не разбирая дороги, да еще и со стрелкой напутаешь чего-нибудь. Разбирайся после, куда вышли. И третье: нам ведь надо шаги считать. Насчет Спиридона мы уже все выяснили, а насчет тебя как узнать? Ведь длина шага у вас разная.
- Ладно, я понял…
- Что ты понял?
- Что Михаил Шестаков - самый бесполезный на свете человек.
- Ты, Мишка, сам виноват в том, что случилось. Но ты не расстраивайся особенно. Поход - это ведь такое дело, в нем все может случиться. Помнишь, прошлой осенью пятые-седьмые классы ходили в однодневный поход? Кто тогда знал Феодала? Так только, посмеивались над ним. А на привал встали, хотели чаю вскипятить на костре - нет воды! Хоть беги за ней обратно в Максимове. Санька тогда и говорит: "Я знаю, где здесь ключик есть". В двух шагах ключик оказался. Так Феодал дальше шел уже как знаменитый герой. На него даже девчонки из седьмого класса внимание обращали. Так что ты не горюй, найдется и для тебя полезное дело.
- Спасибо, утешил…
Группа между тем углублялась в лес. По выкошенной и невыкошенной траве, между деревьев, ребята шли за маленьким Спиридоном. Двое ассистентов шагали у него по бокам, смотрели ему на ноги, чтобы не сбиться со счета, и еле успевали уворачиваться от бьющих в лицо веток. Постепенно стало тепло, на полянах палило вовсю августовское солнце. В лесу, правда, стояла тень; листочки на осинах, березах, рябинах начинали уже помаленьку жухнуть и сворачиваться. Скоро осень! Скоро в школу.
- Ребята, а давайте грибов наберем! - воскликнула Вера Уткина. - Столько грибов в лесу, а мы чешем и чешем мимо них. Давайте остановимся. Вон, два красноголовичка стоят. Ой, какие красавчики. Вася, можно, я их срежу?
- Р-разговоры, Уткина!
После такого окрика у Веры испортилось настроение, и она обиделась на Васю. Ишь, покрикивает! Да кто он ей такой? Но вскоре перестала дуться. Ну, приказывает, ну и что? Ему положено, он назначен командиром, вот и приказывает. Назначили бы командиром не его, а Мишку, - небось было бы похуже. Он бы теперь бежал во всю прыть, незнамо куда, и все неслись бы за ним, а попробуй отстать - еще и наподдает. А Вася хоть держится строго, да не задается своей властью. Нет, надо его слушаться. Ей-то, Вере, зачем ссориться с ним? То, что именно ее взял с собой, - уже большая удача.
Идущие впереди ребята потихоньку стали уставать: Вадька все больше отвлекался от стрелки компаса, Феодал сбивался со счета, а Ваня Ермошкин жаловался, что натер ногу. Один Мишка Шестаков был неутомим: он рыскал сзади всех, словно потерявший управление катер в строю судов. То бросался ловить кузнечика, то бежал за грибом, то принимался кружиться вокруг какой-нибудь елки. Правда, все его действия не имели четко обозначенной цели. Носится, носится за кузнечиком, а когда, казалось бы, только и остается, что накрыть его кепкой, - Мишка вдруг опомнится и бегом вперед, догонять других. Или: найдет гриб, порадуется ему, а потом как шмякнет об землю. А о беготне вокруг елки и говорить нечего. Просто пустое, бесполезное дело! Командир несколько раз бросал на него яростные взгляды, но с Мишки как с гуся вода: улыбается, сверкает крепкими зубами. Ну много у человека энергии, надо же ему куда-то ее девать! Что уж тут поделаешь?! А еще они с Верой запели песню на весь лес;
Малиновки заслышав голосок,
Я вспомнил наше первое свиданье…
Вера старалась петь задушевно, с переливами, а у Мишки слух был неважный, и песня походила у него на боевой марш. Идущие впереди еще больше стали путаться, оглядываться, и, не в силах сладить с возникающим беспорядком, Вася Леконцев скомандовал остановиться.
- Перерыв пять минут, - объявил он. - Посидим в тени, глотнем чаю. Только много не пейте, дорога еще длинная. Вера, как допоешь песню, осмотри ногу у Ермошкина.
- Яичко можно съесть? - осведомился Феодал.
Мишка с гиканьем бросился в чащу и скоро примчался с маленьким ежиком.
- О! О! - все сгрудились вокруг.
- Чур, мой! - заявила санитарка.
- Нет, мой! - крикнул Спиридон. - Я его назову Эдиком, буду молоком поить. А ты отойди! И ты! - он встал на четвереньки над игольчатым комком, намеренный до конца защищать сокровище.
- Ат-ставить! - вмешался в спор командир. - Шестаков! Забери и отнеси туда, где взял. Живет животное в лесу и пускай живет. Много вас таких, любителей лесной природы! Натащат из лесу всякой живности, она у них и дохнет. Есть специальные животные. Их так и называют: до-маш-ние. Кошки, собаки. Вот их и заводите, и возитесь с ними, давайте клички. А в лесу нечего распоряжаться. Мишка, что я сказал? Ну, быстро! Он же маленький еще! Его, наверно, мать потеряла.
- Скоро овраги начнутся, - сказал Феодал, когда Мишка унес ежика. - Вот сейчас пройдем еще немного, а там - лог за логом. Мы с дедом туда за грибами ходим.
- Слушай, - задала вопрос Вера, - почему твоего деда Сусликом зовут?
- Э! Это у него привычка такая… Он ведь в степи рос. И вот выйдет, бывало, на лавочку возле дома, папироски курить и рассказывает всем желающим, как он сусликов ловил. Весь день, весь вечер готов рассказывать.
- "Эх, робятки, и любил же я в детстве сусликов лови-ить!" - передразнил деда Спиридон.
- Если он степной житель, как же он к нашему лесу смог привыкнуть? - не унималась Вера.
- Так он в армии на границе служил, на Дальнем Востоке. Там ведь тайга, леса тоже густые. А потом он с бабушкой познакомился и сюда, на ее родину, жить приехал. Ведь от леса, если к нему тягу почувствовал, отвыкнуть уже невозможно. Вон как в нем хорошо! Я тоже отсюда никуда не уеду. Буду всю жизнь, как дедка, в лес ходить.
- А кто работать станет?
- Я, может, егерем буду. Или охотинспектором. Даже если не буду, что ж из этого? При любой работе на лес можно время найти. Поработал, например, на тракторе или на машине, наслушался шуму, нанюхался всякого газу да мазута, а после работы пошел в лес и отдыхай себе. В нем и тишина, и воздух чистый.
- Все это верно, конечно, - занервничал вдруг Вася, - да только пока мы тут рассиживаем да толкуем, дед Суслик со своими уже полмаршрута небось прошел! Давай, давай, ребята. Вера, ты перевязала Ермошкину ногу? Съел свое яйцо. Феодал? Чаю все попили? Тогда побежали, вперед!