- Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, - начал Игнат. - В то время, когда реки текли молочные в берегах кисельных, а по полям летали жареные утки, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, в некотором царстве, в некотором государстве жил да был солдат, по прозванью Хитрый Лапоть. За что его так прозвали, никто толком не ведал. Может, за то, что носил он всегда с собой в ранце лапоточки из родной деревни. А может, за то, что была у него поговорка такая, присловье:
"Ах ты лапоть!" Это он о себе говаривал, когда дело у него не выходило, и о сотоварищах своих, ежели у них что не получалось… Сам-то он службу знал хорошо. Без толку под пулю не лез, а уж спуску ворогу и супротивнику не давал… Служил Хитрый Лапоть долго и беспорочно двадцать пять лет, день в день. Сто подвигов совершил, в ста боях победил. А царь добрый был государь - велел наградить солдата по-царски: грошом ломаным да лаптём соломенным. Купил солдат на грош второй лапоть, обулся и пошёл Хитрый Лапоть домой, в деревню. Идёт, песенку посвистывает - сам себе командир. Шагал он много ли, мало, только дошагал до столба каменного. А за столбом дороги разбегаются - одна налево идёт, другая - направо. На столбе слова, а Хитрый Лапоть грамоте не учён, прочесть их не может.
- Вот, - говорит, - дела! Я раз по дороге шёл, две дороги нашёл, в обе вошёл. Так это были штаны - надел их, и вся недолга. А тут попробуй пойми…
Сел он возле столба, ждёт прохожего-проезжего Никто не идёт, не едет. Стал Хитрый Лапоть все сказки вспоминать, какие помнил: может, в какой из них про такой же вот столб говорится? И, верно, припомнил, только плохо в той сказке всё оборачивалось: куда ни кинь - всё клин, куда ни глянь - всё дрянь, куда ни пойдёшь - добра не наживёшь.
Так оно и оказалось… На другой день едет по дороге стар-старичок. Сам седой-преседой, и лошадь у него седая, будто в снегу вся.
- Не ведаешь ли, дедушка, - спрашивает Хитрый Лапоть, - что на этом столбе написано?
- Как же, внучек, - дед отвечает, - каждый день тут езжу. А написаны тут такие слова: направо пойдёшь - головы не сносишь, налево пойдёшь назад не воротишься, на месте останешься - сам столбом станешь, назад повернёшь - в землю уйдёшь. А ежели меж дорогами без пути, напрямик зашагаешь - и того хуже, самое дорогое потеряешь.
Только дед это сказал, как исчез, словно его и не было никогда.
- Кто в бою не бывал, тот и страха не знавал! - сказал себе Хитрый Лапоть. - А я этих боёв повидал несчитанно, страхов этих самых встречал целыми полками. Цела была бы голова, а шапку всегда добудем. Пойду-ка я напрямик, без дороги. Может, там кто до меня пошёл - самое дорогое потерял, я найду. Да и самому знать надобно: что в жизни всего дороже?
И зашагал солдат меж двух дорог, напрямик, без пути, без тропинки. Сперва в болото попал, еле-еле выполз. Потом в такой дремучий лес забрёл, что и шагать-то невмоготу стало. Пришлось где боком, где скоком, где ползком, а где и на четвереньках.
Длинно ли, коротко ли, только вышел Хитрый Лапоть на большое гладкое поле. А посреди него, как пирог на столе, дворец стоит.
Башни на солнце горят, стены белые, будто облака с неба спустились.
Ать-два, ать-два - дошагал солдат до дворца. А у ворот часовые стоят, не пускают.
Спрашивает Хитрый Лапоть:
- Чьё же это царство-государство будет?
- Это, - отвечают ему, - оловянное королевство, и правит им король Долдон Девятый.
- Доложите, - говорит солдат, - вашему Долдону, что явился Хитрый Лапоть к нему на службу!
Ну, как положено, часовой сказал начальнику караула, караульный начальнику дворцовой стражи, дежурному генералу. Генерал - главному телохранителю, тот - фельдмаршалу, а уж фельдмаршал - королю.
- Что ж, пусть явится, - сказал король Долдон. - Солдаты мне всегда нужны.
Явился Хитрый Лапоть. Встал перед королём как вкопанный, смотрит прямо, грудь парусом развернул - солдат порядок знает!
Понравился он королю.
- Можешь ты мне сослужить службу великую? - спрашивает король. Исполнишь - счастлив будешь. Дочь свою любимую - принцессу Долчонку - в жёны тебе отдам. Сам королём станешь - Долдоном Десятым. Говорят, русские солдаты ничего не боятся, вот и спаси ты королевство моё.
- От кого спасать? - спрашивает Хитрый Лапоть. - От какого врага?
- Эх, да кабы я сам знал… - вздохнул Долдон. - Ты погляди на моих подданных.
Посмотрел на жителей Оловянного королевства Хитрый Лапоть, и тошно ему стало.
Одни такие скучные, что от их взгляда молоко киснет.
Другие только лежат, с боку на бок переворачинпются, бород не стригут, рубах не стирают, каши-щей не варят, всё сырьём едят.
Третьи того хуже: им и поворачиваться лень, лежат словно убитые, в небо плюют от тоски.
И у всех очи серые, оловянные.
- Ты чего лежишь? - спросил солдат одного лежебоку. - Ведь уже мхом весь оброс.
Тот даже глаза не открыл. Только ответил слабым голосом:
- Ходить лучше, чем бежать, стоять лучше, чем ходить. Сидеть лучше, чем стоять. Лежать лучше, чем сидеть… Вот я и лежу…
- Ну и народ! - подивился солдат. - Лапоть к лаптю!
- Как же вас выручать-то, ваше величество? - спросил он Долдона Девятого. - Какой вы от меня службы ждёте?
- Нужно мне Оловянное королевство развеселить-распотешить, - сказал Долдон. - Доставь ты мне сюда великих затейников: Конька-горбунка, Медведя-плясунка, Кота-говорунка. Живут они на океане, на острове Буяне… Вот твоя служба! Не исполнишь - сам станешь таким же оловянным, как все мои подданные.
- Службу я исполню, - говорит Хитрый Лапоть, - только живот у меня пустой, как барабан. А голодный солдат - это не солдат.
- Хочешь пирогов королевских? - спрашивает король. - Их дочь для меня пекла!
- Всё одно, ваше величество, давайте пироги!
Поел солдат, поспал, попросил в дорогу коня из королевской конюшни, взял самое лучшее ружьё из королевского арсенала, ранец с едой.
Принцесса Долдонка вышла его провожать.
- Я, - говорит, - многих храбрецов провожала, пирогами своими кормила, но никто ещё до острова Буяна не добрался.
- Солдат-то русских ты доселе видела? - спросил Хитрый Лапоть.
- Ты первый, - отвечала принцесса. А у самой очи оловянные, серые, пустые.
- То-то и оно, - сказал Хитрый Лапоть и поскакал неведомо куда. Кто ж ведает, где он, океан с островом Буяном?
Конь притомился, а тут на пути лес встал. Ни объехать, ни проскочить.
- Что ж, придётся дальше по-солдатски шагать, - сказал Хитрый Лапоть. - Ты, конь мой, иди пасись. Ежели я вернусь, то увидимся. А нет будь вольным конём, ищи себе другого хозяина, но в оловянную жизнь не возвращайся.
А конь ему отвечает человеческим голосом:
- За доброе слово спасибо, солдат. Хочу тебе дать совет: в лесу найдёшь избушку, а в ней живёт
Чудо. Увидишь Козла, поклонись ему. Как бы тебя Козёл этот ни обижал, всё вытерпи. А просьбы его выполни.
Солдат ранец на спину, ружьё на плечо, ать-два - зашагал.
- Не поминай лихом! - коню крикнул.
Шёл солдат лесными путями берестяными лаптями долго ли, коротко ли, только стоит меж елей изба без окон и без дверей, на курьих ножках, на бараньих рожках.
Постучался Хитрый Лапоть, на ночлег попросился:
- Стук, стук, пусти, избушка, солдата кости согреть, не на печь, так хоть в клеть.
Избушка повернулась к солдату дверью:
- А я Чудо, ни добро, ни худо… Заходи, солдатик-касатик.
3ашёл солдат в избу. Печка топится, блинами пахнет. А за столом Козёл сидит, блины ест, масло по бороде течёт. Блин сам со сковороды да с печи к нему на стол прыгает!
Поклонился Козлу солдат с почтением.
- Садись, - сказал Козёл, - отведай моих блинков. Хороши ли?
Хитрый Лапоть поставил ружьё в угол, снял ранец - и к столу.
Взял первый блин - кислота одна, словно и не тесто ешь, а лист щавелевый. Второй блин - ещё хуже. Но ничего - ест. Солдат, ежели он голодный, камни есть может.
Козёл бородой трясёт, смотрит на солдата:
- Каковы мои блинцы? Сам жарил-парил!
- Блин как блин, - говорит Хитрый Лапоть, - к нему - сметанки, так не хуже, чем у короля Долдона, пир у нас был бы.
Слово за слово, рассказал солдат про королевскую службу.
- Помочь я тебе могу, - сказал Козёл. - Мой брат, Конёк-скакунок, тебя на остров Буян доставит. Но служба за службу: убей моего врага. Серого Волка с железными когтями. Живёт он на том краю леса, идти к нему через гору высокую, через овраги глубокие.
- Солдат везде пройдёт, - сказал Хитрый Лапоть, макая блин в сметану.
- Знай ещё вот что, солдат, - продолжал Козёл, - Волка этого простая пуля не берёт. А какой пулей его убить можно - то мне неведомо. Волк колдун злой. Был он у своего отца любимый сын.
Да только сам же отца сгубил и стал в волчьем царстве-государстве царём…
Наутро Хитрый Лапоть вышел в поход на Серою Волка.
Миновал он овраги глубокие, много раз вниз срывался, вконец измученный к горе подошёл.
Стоит гора высокая - в небо уходит. Отдышался солдат, полез на неё. Лез, лез, руки ободрал, лапти разбил - ан, глядь, он на том же месте, откуда лезть начал!
- Почему ты мне, гора-горища, дороги не даёшь? - спросил солдат. Ведь я с тобой подобру-поздорову, а ежели воевать начнём - тебе худо придётся.
- А что ты со мной сделаешь? - спросила гора.
- Дело простое - запруду на оврагах да речках построю, воду напущу, сказал солдат, - пусть подмывает да рушит… Закачаешься, поползёшь, рассыпешься… А я воде помогу - порохом тебя рвать буду.
Гора от испуга дрогнула - поняла, что с солдатом русским шутки плохи. Расступилась и пропустила солдата. Вышел он прямо к волчьему логову. Вокруг все деревья железными когтями израненыи-изорваны. В земле от волчьих лап ямы, как колодцы.
"Видно, большой зверюга, этот Волк Серый, - подумал Хитрый Лапоть. - С ним нужно ухо востро держать!"
И солдат взял ружьё наизготовку.
Волк, однако, первым приметил солдата и зарычал:
- Иди-ка поближе, я на тебя погляжу. Ишь храбрый какой выискался!
- Вылезай-ка сам лучше наружу, - ответил солдат. - Из норы и мышь кошке грозить может!
Вылез Волчище. Хитрый Лапоть аж ахнул:
Волк с быка ростом, пасть - как печь чёрная, из неё дым валит.
- Смерти не боишься, солдат? - спросил Волк и лязгнул зубищами.
- Кто смерти боится, не велика птица, - ответил Хитрый Лапоть. - А вот кто жизнь полюбил, тот и страх загубил.
Прицелился из ружья, выстрелил Волку прямо в голову.
Дым развеялся - глядь, а Волк стоит жив-невредим и скалит зубищи, словно смеётся.
- Стреляй, стреляй, - рычит, - мне любо, когда пули по шерсти бегут, словно меня гребнем чешут.
Осерчал Хитрый Лапоть: что ж, выходит, он двадцать пять лет стрелял, а стрелять не выучился?
- Экий я лапоть! Забыл, кто ты есть. Убью я тебя сейчас, серый разбойник, поганой пулей, как солдаты предателей да изменщиков убивают, сказал Хитрый Лапоть и на пулю плюнул - никакие чудеса тому не помогут, в кого эта пуля попадёт.
Зарядил солдат ружьё. Волчище к прыжку изготовился, да двинуться не успел: сразила его поганая пуля прямо в сердце. Тут колдуну-предателю и смерть!
Зашагал солдат назад. Гора расступилась, солдата пропустила.
Через овраги глубокие, берега скользкие солдат пробрался к избушке на курьих ножках, на бараньих рожках.
А у Козла за столом сидит Конёк-скакунок. Конь что огонь: что ни шерстинка, то серебринка.
- Ты, солдат, моего сводного брата Коня из королевской конюшни на волю отпустил, - сказал Конёк-скакунок. - И я тебе помогу, чем могу.
- Отнесёт он тебя на остров Буян, - растолковал Козёл солдату, - прямо ко дворцу, где и Медведь-плясунок, и Кот-говорунок, и Конёк-горбунок живут. А уж добывай этих затейников сам.
Взял солдат у Козла блинов в дорогу, сел на Коня-скакунка, подумать не успел, как на острове Буяне очутился.
Кругом океан-море лежит, по нему корабли плывут. А сам остров - что рынок во время ярмарки: народу тьма, медные трубы трубят, а им хор колокольный отвечает. Те, колокола, которые поменьше, звонят так: "Винца бы нам, блинца бы нам!"
Которые погуще, те по-иному: "А кому платить, а кому платить?"
Третьи, самые большие, своё гудят: "Мужику, мужику-у-у…"
А все вместе так трезвонят: "Деньги сюда к нам! Деньги сюда к нам!"
Писаря, сидельцы в лавках, ярыжки кабацкие, торговый люд, потешные люди, гости заморские - кого только нет! Совсем солдат завертелся бы в омуте этом, ежели бы не Конёк-скакунок.
Конь вьюном вился среди лавок, телег, обозов. Выскочил на дорогу к дальнему замку.
У ворот замка сидел великан. Голова его была вровень с башней. Как вздохнёт - ветер кругом свистит. И только слышно вверху - щёлк-щёлк, будто орехи кто на небе колет. И верно, скорлупа с башни сыплется.
- В этом замке, - сказал Конёк-скакунок, - сокровища царя Гороха спрятаны-замурованы. А это великан Недрёманное Око. Он никогда не спит, замок сторожит. В башне у него орехи насыпаны. Видишь, скорлупа сыплется… Ты попробуй в замок пройти, а я тебя здесь подожду…
Хитрый Лапоть бочком-бочком - к воротам. Совсем уже подобрался, как вдруг сверху забором упала ладонь великанская. Замер солдат.
И великан прогудел сверху:
- Ещё раз пойдёшь сюда - голову раскушу, что орех!
Да ка-а-ак щёлкнет пальцем по солдату!
А палёц у Недреманного Ока толстенный - в колодец ежели воткнуть, так заткнет его как раз, во какой палец!
От этого щелчка Хитрый Лапоть летел чуть не до самого базара.
Встал, отряхнулся.
- Ладно, великан так великан, - сказал солдат, - не с такими справлялись…
Конёк-скакунок говорит ему:
- Помни, мы до вечера должны обратно в Оловянном царстве быть, иначе я волшебства своего лишусь и снова обычным конём стану.
- Не в службу, а в дружбу, - отвечает солдат, - сделай ты мне вот чего: слетай в русское царство-государство, возьми два пушечных ядра и приноси сюда. А потом видно будет, авось и управимся до вечерней зари.
Конёк-скакунок заржал, гривой-хвостом тряхнул, только его и видели.
Хитрый Лапоть присел на травку, ждёт-пождёт Конька. Великан всё орехи щёлкает, глаз с солдата не сводит. Солнце уже к морю клонится. Тут и Конёк-скакунок появился. Грива в пене, хвост в репьях - ядра принёс.
- Поторапливайся, солдатик, - говорит, - а то солнце на закат пошло. Не успеем ускакать - навечно тут останемся.
- Эй, служивый! - крикнул снизу от ворот Хитрый Лапоть великану. - А я тебе орехов принёс, наших русских. Попробуй разгрызи-ка!
- Давай! - говорит великан и ладонь свою широкую, как сани-розвальни, протягивает.
Солдат вкатил ему одно ядро чугунное на ладонь, кричит:
- Щёлкай на здоровье! Только, чур, уговор: ежели с трёх раз первый орех не раскусишь - в замок меня пустишь. А второй орех не раскусишь назад меня выпустишь.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся великан. - А ежели раскушу, тогда и твою голову, как орех, щёлкну! По рукам?
Что делать? Согласился Хитрый Лапоть.
Положил великан Недреманное Око ядро на зуб, хотел щёлкнуть - ан нет, ничего не выходит. Он второй раз, посильнее зубы сжал - щёлк! - только это не ядро щёлкнуло, а зуб великанский сломался.
- Как русский орешек - не по зубам? - спрашивает солдат.
- Погоди, ещё третий раз за мной, - говорит великан.
И всё сызнова - только теперь другой зуб выскочил, великан от боли волком завыл.