- Погодите тут, - сказал дед. - А я пойду вешки проверю. Там, возле кочки заветной, на краю болота сломанная берёзовая ветка стоит. Как я знак дам - за мной идите…
- Может, нам сейчас вместе всем пойти? - спросил Спирька хрипло.
- Эх, голова пустая! - вздохнул дед. - А вдруг кто вдоль болота ходит? По грибы либо птиц ловит… Нынче мужиков тут много бродит. Нашу троицу-то увидит, притаится да подсмотрит. Тогда как? Ещё одного в долю брать?
- Иди, иди, дед! - махнул рукой Спирька. - Мы обождём. Ежели неладно что, возвращайся. На рожон не лезь.
- Коли совой крикну два раза, - сказал дед Данилка, - значит, возле кочки нет никого. Тогда поспешайте.
Дурында и Спирька остались одни. Сели под дубок.
- Лошадей куплю, дом отстрою, торговать буду, - мечтательно произнёс Дурында. - Эх, заживу!
- И зачем тебе, Дурынде, такие деньги? - вздохнул Спирька. - Дом, лошади… тьфу! У тебя-то и хватит отваги, что на ковшик браги. Вот я заверну дела! Сам князь-батюшка мне помощником будет!
Чёрт улыбнулся своим мыслям, глаза его горели.
- Вот если б на двоих клад поделить, - продолжал он хрипло. - А, Дурында?
- Что ты, что ты! - отшатнулся от него Дурында. - Чего надумал!
- Обмолвка не обида, - смиренно вздохнул Спирька, - пошутковал я.
Со стороны болота послышался двойной крик совы:
- Уху-у, уху-у!
- Дед зовёт! - вскочил на ноги Дурында. - Идём!
- Идём, идём! - Спирька шагнул следом за Дурындой. Потом, приотстав на шаг, из-за пазухи выхватил длинный нож, блеснувший в алых закатных лучах солнца, и с размаху ударил Дурынду в спину.
Но, как ни быстро действовал Спирька, Игнат оказался проворнее Чёрта: он успел высунуть из-за куста свой посох и вся сила удара пришлась на железо. Нож только чуть-чуть кольнул могучую спину парня.
Спирька охнул и разжал пальцы. Дурында почувствовал боль, обернулся.
Игнат уже стоял на дороге, наступив сапогом на нож и держа Чёрта за горло.
- Снимай кафтан, - сказал Игнат Дурынде, - а то кровью его зальёшь. Благодари судьбу - я тут был. А то уволок бы злодей тебя, как кабана заколотого, в болото, - ищи-свищи добра молодца Якова!
- За что ж ты меня? - спросил Дурында Спирьку, и в голубых глазах его впервые появился гнев. - Я тебя как сотоварища сюда привёл…
- Лучше собаку бы привёл, она бы тебя хоть стерегла! - усмехнулся Игнат. - А Чёрт на долю твою позарился. Ему одной трети клада мало показалось! Эй, слезай-ка наземь! - крикнул он.
Демид спрыгнул с дуба.
- Чего ж он на него рано бросился? - удивился Демид. - Без Дурынды Чёрт сундука-то не вытащил бы.
- Жадность его одурманила! - пояснил Игнат. - В голову ударила, смысла лишила! От жадности такой вот змей всё на свете забывает, собой не владеет! Мать родную убьёт - и рука не дрогнет!
Спирька переводил свои горящие яростью и ненавистью глазки с одного мужика на другого,
- Заговор устроили, - зашипел он. - Доложу князю-батюшке.
- Когда из болота выползешь, тогда и доложишь, - сказал Игнат. - А заброшу я тебя подальше, в самую глубину!
- Ответишь! - рванулся Спирька. - Голову потеряешь!
- Но, смирно стой! - встряхнул коротышку Игнат. - А кто узнает? Кто скажет? Яков, которого ты жизни лишить хотел? Либо Демид?
- Я видеть ничего не видел, - сказал Демид, - знать ничего не знаю!
Демид помог Дурынде снять кафтан, вытереть кровь со спины. Рана оказалась пустячной - укол небольшой.
Игнат указал, какую траву болотную нужно приложить - кровь унять.
- От здоровья не лечатся, - сказал Игнат Якову. - До свадьбы ещё сто таких царапин заживёт.
- Я его каждое слово исполняю, своими мозолями кормлю, - пробасил Яков, положил на Спирькину голову огромную свою ладонь, и голова утонула в ней, как яблоко.
- Хоть не складно сказано, да верно, - подбодрил Игнат Якова.
Дурында отпустил Спирькину голову, махнул рукой:
- Сказал бы ещё, да…
- Да дома слова свои позабыл, - подхватил Демид. - Ничего, Яков, придёт день, своими словами заговоришь, а не чужими.
В этот момент Спирька, стоявший доселе тихо, вдруг извернулся всем телом, укусил Игната за руку.
Солдат разжал пальцы, и Чёрт, выскочив из кафтана, метнулся в кусты.
- Держи! - ринулся за ним Демид.
- Стой! - приказал Игнат, отбрасывая пустой Спирькин кафтан. Лошадей-то его Василий уже перепрятал. Значит, Чёрт раньше нас в село не явится. Демид, крикни-ка по-совиному три раза.
Демид приложил ладонь ко рту:
- Уху-ху, уху-ху, уху-ху…
Дед Данилка ухнул в ответ.
- Твой друг и деда нашего порешил бы этим кинжалом, - подняв с земли длинный нож, сказал
Якову Игнат. - Выбрал ты себе дружка! Долго выбирал-то?
Яков поник головой. Потом встрепенулся.
- А клад где? - спросил он. - Деду Данилке подмоги не надобно?
- Золото - дело наживное, - усмехнулся Игнат, покручивая ус. - Ты вот узнал, кто тебе друг, а кто враг. Друг-то разве дешевле злата?
- Значит, клада и не было никакого, - задумчиво произнёс Яков.
- Дружба - чем не клад? - удивился Игнат.
- На дружбу дома не построишь, коней не купишь, - пробормотал Яков.
- А ты пробовал? - спросил Василий.
- Попробуй, Яков, - лукаво ухмыльнулся Демид. - Попытка - не пытка. Не пойдёшь же ты теперь князю пятки чесать да пьявок по углам вылавливать!
- Куда перстень спрятал? - спросил Игнат Якова. - Не хочешь сказать, не надо. Только тогда у тебя один путь останется; к Спирьке на поклон идти, своему убийце сапоги лизать.
- У тебя в избе перстень княжеский схоронен, - пробасил Яков, глядя в глаза Игнату. - Поедем, покажу!
- Чёрт подговорил? - схватился за бороду Демид.
- Он, - кивнул Яков.
- Ах, отпустили змея! - закачался всем телом Демид. - В болото бы его бросить!
- Придёт срок - он сам сгинет! - произнёс Игнат сурово. - Теперь от него князю прок не велик - жало вырвано! Идём к коням! Пока Спирька до села добежит, уже и месяц посветлеет… Эге-гей! Дедушка! Где ты?
Здесь, в лесу, неподалёку от болота, жара не была такой злой. Слышно было, как живёт земля: как колышет травами, журчит ручейками, дышит цветочными запахами.
Дед Данилка вышел из лесу, оглядел мужиков, всё понял, ничего спрашивать не стал, пошёл по тропке за солдатом.
Спирька и Яков привели с собой трёх коней - третьего для сундука с золотом. Василий перепрятал их и ждал друзей в условленном месте.
- Пятерым на троих конях уместиться надобно, как в сказке, - сказал Игнат. - Ну, дедушка, держись за меня! Демид с Василием, а Якова одного конь едва держит…
…Когда Игнат и Яков прискакали к избёнке бабки Ульяны, то на небе уже сверкали звёзды. Яков соскочил с коня, полез под крыльцо.
- Чего ищете? - спросила Стёпка. - Пальцы с рук потеряли?
- Не мешай, - дёрнула девчонку бабка Ульяна. - Не только малые дети в прятки-захоронки играют.
Яков раскопал ямку, вынул завёрнутый в тряпицу княжеский перстень.
Игнат взял его, повертел в пальцах. Бриллиант в перстне засверкал, замерцал, как звезда.
- Пойдём к князю, - сказал весело Игнат. - По дороге перстень перепрячем, а князю-батюшке скажу: привиделось мне, что алмаз схоронен злыднями в таком-то месте.
- Ну, теперь всё хорошо будет! - облегчённо вздохнул дед Данилка. Беда миновала.
- Авось потише князь-то нынче будет, - вздохнула бабка Ульяна. - Ох, боялась я, не сыщешь ты, Игнатка, кольца этого!
- Другая беда идёт, - глухо пробасил Яков. - Продал князь ваше село и деревню графу Темитоиу. Всех мужиков да баб граф с собой в холодные края увезёт… Идёт Темитов с солдатами, скоро здесь будет. Потому и подати князь собирал среди лета, потому и хотел всё подчистую у мужиков забрать… А сам князь-батюшка Данила Михайлович в Москву уедет, деньги графские проживать.
- Как же это? - произнёс после долгого растерянного молчания дед Данилка. - Одно хлеще другого… Пришла беда - отворяй ворота… Что теперь будет? Погибнем теперь, все как есть погибнем.
12. Пусто в клети, хоть шаром покати
…Говорил князь сладкие слова,
Да не верил ему добрый молодец..
Из былины
ечером Игнат и Яков явились в усадьбу. Они пришли к князю, когда Стоеросов завтракал с попом Парамоном. В два рта хлебали кисель, жевали пироги. На глиняном блюде лежал мёд сотовый - любимое лакомство князя. По стенам сводчатой палаты бегали тени, блики.
- Где кисель, там и сел, где пирог, там и лёг, - сказал Игнат. - Не серчай князь - это про Парамона. Я давно приметил: только где за стол сели - поп тут как тут. Отчего бы это?
- Но-но, потише! - насупился Парамон. - Не твой хлеб ем.
- Что про кольцо узнал? - мрачно спросил князь.
- Заклятье-то, Данила Михайлович, верное, - улыбнулся солдат. - Вот теперь можно уже шерстинку-чертинку развязать.
Игнат снял с посоха завязанную нитку.
- Чёрт поиграл перстнем да и отдал! - глядя на обалделого Парамона, продолжал Игнат. - Должен он лежать под крыльцом церкви, лопухом накрытый, травинкой перевитый.
- Дурында! - приказал князь, в волнении утирая жирные руки о халат. Немедля иди туда и принеси перстень! Недаром нынче кошка хвост ловила на заре! Верная примета - к радости великой! Да беги же, олух! Чего уши развесил!
Яков выбежал на двор, вскочил на коня и помчался к церкви, где они с солдатом только что спрятали княжеское кольцо.
Игнат, спокойно покручивая ус, наблюдал за попом.
Парамону уже в рот ничего не лезло: схватился за пирог - выпустил, к киселю потянулся - назад ковш поставил.
- Не рад, что ли, находке? - спросил Стоеросов попа. - Снимай пьявок!
- Как не рад… как не рад, хех-хе… - забормотал Парамон, снимая из-за ушей князя пиявки.
Только, князь-батюшка, ведь нет ещё кольца-то… А вдруг Игнатик промашку дал? - Поп размахнулся и выбросил пиявок в окно.
Стоеросов снял со свечи наплывший воск, начал катать его в пальцах, мять.
Один Игнат был спокоен. Брови его весело изогнулись, он даже барабанную дробь начал выбинать пальцами по столу.
Наконец раздался за окном топот копыт.
- Дурында вернулся! - воскликнул князь и отбросил воск.
Быстрые, тяжёлые шаги раздались в соседней горнице.
- Вот он, князь-батюшка! - протягивая перевязанный травинкой лопух, сказал Яков.
Стоеросов рванул зелёный лист, разодрал его пополам. Оттуда выкатилось на ковёр сверкающее камнем кольцо.
Парамон упал на четвереньки, ухватил его, поднёс к глазам, рот разинул:
- Оно! Чудо дивное!
Князь нежно взял перстень пальцами, повертел, полюбовался его звёздным мерцанием.
"За сельцо - кольцо, - вспомнилось Игнату. - А на этот раз сколько колец князь купит на графские деньги?"
- Я добрый, я хороший, - сказал Стоеросов разнеженно. - Помню, в старые времена, верных слуг награждали скакунами, дворцами… Да, было время… Я подумаю, чем тебя наградить, солдатик.
Медаль моя у кого сейчас?
- Спирька её носит, - сказал Яков.
- Где он? - спросил Стоеросов. - Почему не явился?
- Не ведаю, князь-батюшка, - развёл руками Яков.
- Теперь ты, солдатик, всю неделю будешь медаль мою носить! - приказал Стоеросов. - Парамон, объяви волю мою Спирьке, когда он явится!
Поп Парамон как увидел перстень, как рот распахнул от удивления, так и сидел молча, глазами, как рак, шевелил туда-сюда. Никак не мог в ум взять: откуда же у солдата взялся перстень? Неужели Дурынду окрутил солдат, заставил под свою дудку плясать? Плохи тогда Спирькины дела, ох плохи!
- Да, вот в прежние времена, - пустился в воспоминания князь, - у меня, Стоеросова Данилы сына Михайлова, дом был самый громкий на Москве. Все о нём слышали - хоть боярин, хоть гость торговый. Новый год по-старому начинался первого сентября. В полночь ударяла вестовая пушка кремлёвская, гудел колокол, городские ворота настежь… Сердце замирало! А на рассвете в Успенском соборе, в Кремле, царь и патриарх Новый год встречали… А потом царь Пётр начал бороды резать, бояр пытать и казнить. Новый год назначил на первое января… Тьфу! Противно сие природе русской! А как мужики веселились под старый Новый год! Какие бабы хороводы водили! Боярину от крестьян - дары, подношения. Да, были времена… Но мы будем праздновать Новый год по-старому, первого сентября! И чтобы дары мне были!
Стоеросов погладил бороду, задумался.
- А я, Данила Михайлович, последний раз веселился в городе Камышине, что на Волге, - подкрутил ус Игнат. - Поход начался на Персию, в море Каспий мы плыли. Я в охрану царскую на один день попал - возле дома воеводы камышинского стоял. Царь Пётр Алексеевич изволил у воеводы обедать. Как только чашу заздравную царь-государь выпивал, так генерал подходил к окну и платочком махал. А на Волге струги наши стояли с пушками. Как сигнал-платок примечали - сразу залп давали… А под конец подали царю Петру арбузы. Большие - ну как ядра у Царь-пушки, что в Кремле стоит.
- Врёшь, солдат, - лениво молвил князь, любуясь возвращённым перстнем.
- Ну, может, чуть поменьше, - охотно согласился Игнат. - Арбузы Петру Алексеевичу так понравились, что в их честь три салюта дано было. Канонада стояла, как при Полтавской битве. Один поп, говорят, даже умер от страха… - И солдат подмигнул Парамону.
- Что же дальше? - спросил князь.
- Приказал царь Пётр Алексеевич отлить из меди точно такой арбуз и установить его на шпиле Камышинского магистрата. Прислали из Петербурга воеводе медный арбуз и поставили его на шпиль.
Так он там и до сей поры находится. Вот какой царь шутник был!
- Ты к чему это сказывал? - проговорил Парамон.
- К тому, что он царя Петра чтит больше, чем своего князя, - обиженно произнёс Стоеросов. - Царь, дескать, за простой арбуз арбузом жаловал медным. А князь за кольцо ничего не дал!
- Отгадай загадку, Данила Михайлович, - весело сказал Игнат. - С ушами да языком, а ничего не слышит, ничего не понимает, только бубнит. Что есть сие?
- Да ты в своём уме-то? - ощерился Парамон. - Про князя такие слова!
- Про какого князя? - удивился солдат. - Я про колокол. За ухо колокол подвешивают, а языком по нему бьют, он и бубнит.
- Хорошая загадка, - недобро улыбнулся князь. - А теперь Парамону загадай что-нибудь.
- Сам худ, а голова с пуд, - подмигнул попу Игнат. - Что такое?
- Охальник! - мотнул головой Парамон. - Это он про меня, князь-батюшка!
- Про молоток! - усмехнулся Игнат. - У него тело - деревяшка, а голова - железная. Эх, слаб Парамон на отгадки!
- А ты скажи, - вдруг спросил Стоеросов Игната, - вот ветер пламя свечи клонит вправо, что это за примета?
- К радости, Данила Михайлович, - отрапортовал солдат. - Будет вам большая радость в скором времени!
- Молодец! Иди отсюда! - махнул рукой Стоеросов. - Да далеко не уходи - кликну.
Когда он вышел, князь сказал попу:
- Если б солдат не говорил всё время о царе Петре, я бы его с собой взял, в Москву, право слово. Он человек в хозяйстве нужный… пропажи хорошо отыскивает.
- Солдат этот, князь-батюшка, прошёл огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы, - вздохнул Парамон. - Он кого хочешь вокруг пальца обведёт. Тот же шиворот сделает навыворот - и в ус крутит-мотает. Ох, не прост Игнатик! А вот брат-то мой Спиридон куда нынче девался?
- Мы за ним Дурынду пошлём, - сказал князь. - Пойди прикажи ему съездить за Спирькой!
Парамон вышел во двор, со света всё показалось чёрным, пустым.
К нему подошёл Игнат, стукнул по крыльцу своим железным посохом, сказал словно невзначай:
- Граф Темитов с солдатами в Заболотье объявился.
- Наконец-то! - перекрестился радостно Парамон и тут же спохватился, подозрительно уставился на Игната: - А тебе-то что?
- Так я же сам солдат! Может, сотоварищей среди них встречу!
- Встретишь, встретишь, - забормотал поп и крикнул тоненько: Дурында! Немедля за Спирькой скачи! Князь его кличет к себе!
…Когда Яков влезал в возок, Игнат сказал ему;
- Заверни к бабке Ульяне, спроси, что да как.
- Чего спросить? - не понял мрачный Яков.
- Три словца всего: что да как. Больше ничего, - улыбнулся Игнат. Ответ запомни. Мне передашь слово в слово. Ну скачи!
"Значит, ждут графа не сегодня-завтра, - подумал Игнат. - Ладно, и мы графа встретим, как положено".
Яков вернулся скоро: Спирьки дома ещё не было.
- А что бабушка Ульяна мне велела передать? - спросил Игнат. - Только не путай - говори её словами.
Яков поскрёб в затылке, повторил не торопясь:
- Пусто в клети, хоть шаром покати.
Игнат просиял:
- Ну, удружил, Яков! Вот это радость! После сам всё поймёшь… А Спирьке-Чёрту не скоро ещё сюда добраться - разве только он на крыльях прилетит!
В этот момент рядом с ним раздался шипящий Спирькин голос:
- Я ещё с вами посчитаюсь, дружки новые, ненаглядные… С медвежьей-то помощью и комар быка валит!
Яков вздрогнул испуганно от неожиданности, а Игнат ус покрутил, ответил:
- Ты не бык, я не медведь, а Яков-то совсем уж на комара не смахивает! По-солдатски так говорят: змея сколько ни шипит, а храброго не ужалит, сама испугается.
Спирька побежал в дом.
- Как это он добрался так быстро? - спросил Яков. - Загадка!
- А вот и отгадка! - Игнат кивнул на ворота, в которых показался красивый возок. - Гость какой-то пожаловал. Он Черта и подвёз.
Из возка степенно вылез толстенький губошлёп Голянский.
Навстречу ему с княжеского крыльца уже спешили Парамон со Спирькой.
- Вести от графа Темитова, не иначе, - сказал Игнат. - Надобно их узнать.
Заметался по двору Спирька, замельтешили слуги.
В кухне повара спешно разводили огонь под котлами.
Стоеросов, радостно улыбаясь, поведал Голянскому историю с чудесной находкой перстня.
- А в прошлый раз солдат моего коня отыскал! - зашлёпал губами Голянский. - С таким, колдуном, князь, не пропадёшь. Дай припомню, что у меня за прошлый год пропадало… может, и это сыщет.
- Да, вот в прежние времена, - оседлал любимого конька князь, - у меня в дворне кого только не бывало! И колдуны, и знахари, и скоморохи…
- Граф пожалует через день, - сообщил Голянский. - Нужно будет его принять по-царски.
- Князья Стоеросовы никогда не ударяли лицом в грязь! - гордо промолвил Данила Михайлович и распушил бороду. - Гостеприимством наш род славился исстари!
Повара потащили яства на стол, начался ночной пир.
…А поутру, на рассвете, прибежал в княжеский терем Яков и сказал, едва переводя дух: