2
– Ты слышишь зов нерожденного дракона еще раньше, чем яйцо упадет в озеро Живого металла, – рассказывал Ник. Его голос звучал напевно и мечтательно, он обнимал Эмму за плечи, и им двоим было невероятно хорошо и уютно в небольшой рубке управления шаттла. – Он звучит в тебе как песня, понимаешь? Он звучит, и он ведет тебя. И когда приходит время, мы спускаемся в большой Храм, который находится под землей. Там, в этом Храме, наша планета Эльси может говорить с нами.
– Так не бывает, – тихо возразила Эмма. – Планеты не говорят.
– Я знаю. Это теперь мы знаем, что планеты не говорят. А тогда мы думали, что планета и есть наша Настоящая мать, живая и полная горечи. Мы думали, что она горюет оттого, что ее дети убивают друг друга. А теперь я и моя семья – мы знаем, что слова, оставленные на стене Храма, написали наши предки.
Эмма кивнула в знак того, что соглашается и понимает.
– Под землей в Храме и находится Живой металл. Синее озеро металла. Очень много металла. Оно ждет нас, оно желает получить яйцо дракона и дать жизнь.
– Почему яйцо? – спросила Эмма.
– Мы так называем. В яйце находится маленькая плата с программами. Она несет в себе всю информацию, все, что надо для того, чтобы родился дракон. Мы опускаем плату в Живой металл, и после появляется робот. Маленький робот-дракон, который будет расти.
– Так не бывает, – встрепенулась Эмма. – Роботы не растут. Ты перепутал.
– Роботы рожденные всегда растут. Мы кормим их Живым металлом, и роботы растут. Металл планеты меняется в ответ на программы, заданные в плате. Он меняет свою структуру, превращаясь в то, что задано в программе. И чем больше Живого металла, тем больше робот. Однажды драконы вырастают огромными, и они умеют стрелять огнем и летать. Мы летаем на драконах.
– Умеют стрелять? Дракон – это боевой робот?
– Да. Но дракон всегда слушается того, кто его вырастил. Таковы программы, заданные у него. Дракон всегда любит своего хозяина.
– Роботы не умеют любить, – снова возразила Эмма.
– Рожденные роботы умеют, – невозмутимо заверил ее Ник. – Рожденные роботы умрут за своего хозяина. Это не синтетики, что желают получить весь мир. Рожденные роботы всегда живут около настоящих людей.
– Похоже на сказку. Не могу поверить, что так бывает.
– Но так бывает. Это правда. Так было в моей жизни. В детстве я летал на собственном драконе, который достался нам от отца. Но после дракон погиб, и мы вывели нового.
Шаттл вдруг сильно тряхнуло, Ник подскочил и кинулся к пульту управления.
– Мы на околоземной орбите. Двадцать часов полета, – доложил он. – Мы почти у цели. Нас встречают два крейсера синтетиков и требуют отчет. Запрашивают, что за шаттл и кто на нем присутствует.
– Что будем делать?
– Ничего. Мы ничего не можем сделать. Мы просто летим на планету.
Эмма поднялась и всмотрелась в огромную бело-голубую поверхность планеты, что занимала теперь практически весь обзор. Земля приблизилась настолько, что стала почти единственным реальным объектом.
На ее фоне небольшие сторожевые крейсеры казались крошечными и смешными.
Но Эмма понимала, какую они представляют опасность.
– Можно только увеличить скорость, – заговорил вдруг Ник. – И можно попробовать… Тут есть знаешь что? Возможно отделить запасной модуль. Жилые каюты и кухня находятся в этом жилом модуле. А ускорители и главные двигатели остаются в основном шаттле. Можно сделать и так, только нет смысла. Потому что тогда в жилом модуле мы вообще никуда не сможем сесть. Разве что нас кто-то подберет.
– Модуль – это на случай, если нас подстрелят, – заметила Эмма.
– Нас и так подстрелят. Ложись на пол! – быстро скомандовал Ник и, легонько подтолкнув Эмму, прикрыл ее собой.
Вспышка, сотрясение.
Шаттл выдержал удар, мягко ушел в сторону, потом перевернулся так быстро, что пространство буквально завертелось, закружилось в бешеном вихре. Эмма не успела ухватиться за опору, но крепкие руки Ника вовремя подхватили ее.
Они удержались благодаря специальным выступам-опорам в стене, иначе бы им пришлось нелегко во время этого маневра.
– Эта малышка умеет сама маневрировать, – заметил Ник, крепче прижимая к себе Эмму.
От него пахло специями и немного техническими маслами. И самую капельку – мужским потом. Запах, от которого кружилась голова. Как можно думать о любви в момент, когда чуть не разбились к чертям?
Эмма слабо улыбнулась. Она уже ругается, как Таис. И думает, наверное, тоже, как Таис. Наверняка, пока эти двое летели к Земле, тоже крепко держали друг друга в объятиях.
– Как такое может быть? Разве его программы не повреждены?
– Это значит, что автопилот надежно защищен от проникновения вирусов синтетиков. Я должен разобрать эти программы. Они могут быть нужны, – пробормотал Ник, выпрямляясь и пытаясь поудобнее пристроить Эмму у стены. – Нам лучше всего попробовать добраться до кресел и пристегнуться.
– Давай. К нам приближается еще один крейсер синтетиков.
3
Ник одним прыжком преодолел расстояние от стены до ближайшего кресла, но шаттл еще раз качнуло, и раздался очередной взрыв. Еще один маневр, еще один поворот.
Эмма не удержалась. Пальцы, сжимающие опору, разжались, и белый гладкий пол полетел навстречу с ужасающей быстротой. Она не успела опомниться, как оказалась рядом с Ником. Тот прижался к креслу и еле успел подхватить Эмму.
Земля занимала теперь все пространство в здоровенном видовом окне. Она приближалась и теперь уже не казалась оглушительно яркой и красивой. Эмма едва успела подумать, что планета холодна и негостеприимна, как шаттл снова тряхнуло.
– Поднимайся! – крикнул Ник, помогая ей встать. – Попробуем усадить тебя в кресло!
Он потянул за руку, Эмма лихорадочно вцепилась в подлокотник. В кресле сработали какие-то настройки, и оно наконец-то опустилось.
Шаттл трясло, словно в лихорадочном припадке. Из двигательного отсека доносился равномерный стук, пол вибрировал, мониторы бешено мигали. Видимо, ресурсы кораблика были на пределе, и он из последних сил старался добраться до заданной цели.
Эмма с большим трудом забралась в кресло, и тут же сработали автоматические ремни, надежно припечатав ее к сиденью.
– Кажется, пахнет дымом, – пробормотал Ник. – Это что-то загорелось в двигателях. Надо посмотреть.
– Не ходи! – крикнула Эмма, но было поздно.
Ник короткой перебежкой преодолел расстояние до узкой лестницы с короткими перекладинками и проворно спустился вниз.
– Так и есть! – донесся его голос. – Здесь начинается пожар!
Что он там копается? Да пусть уже горят к чертям все двигатели! Надо сесть в кресло и дождаться посадки. Они успеют приземлиться до момента полного сгорания двигателей!
В окно уже можно было рассмотреть белые облака. Шаттл нырнул в них, как в вату.
Эмму затошнило, в ушах загудело, будто они вдруг оказались залиты водой. Икры ног свело судорогой, но не хватало сил дотянуться до них и помассировать. Все вперед и вперед, к неизвестности, к жуткой реальности, которая хоть и пугала, но уже не казалась нестерпимо страшной.
Потому что рядом с Эммой теперь был Ник.
Потому что у нее есть человек, которого она любит.
Едва выскочили из облаков, как показалась вода. Эмма сразу поняла, что это океан, огромный, бесконечный, синий. Шаттл опустился почти до самой воды и несся над ее поверхностью, слегка наклонившись и перестав трястись и скрипеть, угрожая вот-вот развалиться.
– Пожар потушен не до конца, – проговорил Ник, выбираясь из двигательного отсека.
В этот момент шаттл тряхнуло еще раз, еще. Он залетел в какие-то лесные дебри невесть откуда взявшейся суши, пронесся над самыми верхушками деревьев и рухнул на каменистую почву.
Эмму тряхнуло так, что она прикусила язык. Хорошо еще, ремни кресла надежно удерживали ее в безопасном месте.
Наступила тишина, в которой слишком ясно стало слышно, как гудит где-то внизу пламя. Запах горелой резины и топлива вызвал приступ кашля.
Они на Земле. Вот и прилетели. Где же Ник? Почему его не видно?
Эмма торопливо справилась с застежками ремней – вернее, с этим справилась автоматика, достаточно было только нажать нужную кнопку. Вскочила и кинулась к лесенке. Тонкие частые перекладины показались горячими, а тянущийся откуда-то сбоку дым заставил закашляться и зажать рукой нос.
Лесенка вела в самый низ, откуда тянулся небольшой отсек с несколькими каютами. Склады и еще что-то. У самого спуска – еще одной покореженной лесенки – лежал Ник, его бедро оказалось пробито высоким тонким штырем – остатком лестничных перекладин. Его просто пригвоздило к полу, и он не в силах был сдвинуться с места.
Да и как сдвинешься, когда из тебя торчит кусок арматурины в полметра длиной?
– Уходи! – яростно зашипел Ник. – Сейчас шаттл взорвется! У нас повреждены оба двигателя! Уходи сейчас же!
Глава 11
Таис. Прыгающие зерна
1
В двигательном отсеке стояла тишина. Она заполняла собой каждый уголок, каждую нишу, а замерший блестящий цилиндр энергомодуля казался больным и усталым животным. Он остановился и лишь временами издавал короткий шипящий звук, как будто вздыхал под бременем совершенных дел.
Энергия вырабатывалась именно этой блестящей штукой, опутанной тонкими, прозрачными жилками, по которым струилась голубая густая жидкость. Обычно эта жидкость светилась ярким сочным цветом и даже временами искрила, но сейчас она была неподвижной, потемневшей. И никаких искр.
– Это значит, что работать основной двигатель у нас не будет? – повернулась Таис к нахмуренному Максу.
– Да и черт с ним, все равно почти добрались. Через час можно будет попробовать связаться со станцией и начать стыковку.
– Странный какой-то энергомодуль, мы такие не проходили в школе, – проговорил Федор и погладил блестящий бок цилиндра.
– Вы много чего не проходили, дети. Вас учили по специально составленным программам. Андрюха говорил, что сам отобрал нужные, перед тем как оставить вас одних на станции. Это были его идеи, сделать из вас крутых программистов. А модули эти, – Макс небрежно хлопнул рукой по серебристой выпуклой поверхности, – нам поставляло правительство. Какие-то новые супертехнологии. Их выкрали наши во время одного из налетов на правительственные базы и поставили на крейсеры у себя там, на Второй и Первой станции. Эти штуки самозаряжающиеся. Сейчас он отдохнет часик, и мы сможем использовать его энергию для стыковки.
– И все-таки, – пробормотала Таис, вглядываясь в загадочную поблескивающую жидкость, – что это такое?
– Какая-то суперштуковина. – Говорливый Макс снова принялся объяснять: – Мы и тогда не знали. Говорили наши парни, что якобы Торговая гильдия поставляла. Якобы договор у них с правительством, но дело это темное было еще тогда. А сейчас и подавно никто не знает. Да и кому знать, когда все поумирали? Но я уверен, что синтетики точно разбираются в этом вопросе. Хитрые они, заразы…
– Роботы хитрые? – Таис презрительно скривила губы. – Роботы лишь выполняют программы.
– Не говори так, детка. Роботы уже давно не по программам живут. Они развиваются, и теперь это они задают программы нам.
– Хватит болтать, – прервал "умные" рассуждения Федор. – Я хочу посмотреть, что это за штука. Тут есть надписи, они сделаны такими же знаками, из которых составлены программы Иминуи и чипы-зерна. Это один и тот же язык. Потому можно не сомневаться, что этот модуль изобрели не люди.
– Тут местами даже перевод есть на общечеловеческий. Например, написано, что модуль не радиоактивен, – заметила Таис.
– Да, датчики на стене показывают норму, – согласился Федор. – Написано, что энергожидкость безопасна. Можно попробовать составить словарь знаков, что ли. Такое чувство, будто этот модуль создавали синтетики.
– Синтетиков в те времена не было, – заверил Макс.
– А ты откуда знаешь? – Федор строго посмотрел на болтливого второго штурмана. – Они выглядят в точности как люди. Может, они давненько облюбовали нашу планету и внедрялись потихоньку. После наслали вирус, чтобы людей с планеты изжить. Этот энергомодуль изобрели вовсе не на Земле. И надписи тут сделаны на чужом языке.
Федор углубился в изучение знаков и символов, которыми были покрыты опоры загадочного цилиндра. В это время темная поверхность встроенного в стену монитора показала, что крейсер "Фрик" достиг пункта назначения.
– Мы пришли на помощь, и Григорий тоже цел и на месте, – доложил Макс. – Осталось только попасть в шлюз станции.
– Главное, не попасть в зубы к синтетикам. Надо связаться с Эммой, – заметила Таис.
– Верно. Эти гады умеют строить ловушки.
– Я тут кое-что нашел. – Федор вдруг вынырнул из-под энергомодуля, нажал на какую-то тонкую пластину у него сбоку и ловко подставил маленькую пластиковую чашечку.
В чашечку медленной струей потянулась прозрачно-синяя жидкость, тягучая, словно мед или густое варенье. Она лениво, точно нехотя, поблескивала крохотными искрами и казалась живой.
– Она теплая, – сказал Федор и ловко вернул на место прямоугольную пластину.
– И зачем? А если не будет работать? – тут же взъелся Макс.
– Просто хочу посмотреть, что это за штука. После залью обратно.
Федор проверил на экране местонахождение "Фрика". Станция, к которой они так стремились, находилась совсем близко, ее уже наверняка можно было рассмотреть в видовое окно рубки управления. "Фрик" и "Нелегальный" находились совсем рядом с ней, но вражеских крейсеров нигде не было видно.
– Мы опоздали? – озадаченно пробормотала Таис, поднимаясь с колен.
Она сидела рядом с энергомодулем и пыталась рассмотреть знаки. Затекшие от твердого пола коленки слегка побаливали, и Таис машинально потерла их.
Макс нахмурился, поскреб макушку, после хлопнул себя по коленям и выразительно выпучил глаза.
– Да черти бы побрали это медленное корыто! Если синтетики заняли станцию, то всем нашим капут! И вашим тоже!
– Да что вы ноете? Думаете, все крейсеры синтетиков поместились на этой станции? А если не поместились, то где они? И что это за обломки вот тут?
Федька выразительно ткнул пальцем в голограмму, пожал плечами и быстро зашагал к рубке управления. Поднялся по ступенькам и исчез за поворотом.
– Он прав, – хмыкнула Таис и кинулась следом.
2
– Энергомодулю нужно время, чтобы зарядить энергией все системы крейсера, – сказал Федька.
Он уже устроился за столом, разложил планшеты, пристроил семена и тут же, рядышком, поставил чашечку с серебристо-синей субстанцией. Жидкость стала светлой, почти белой, и лишь где-то в глубине оставались бледно-синие разводы.
– Она меняет цвет, – заметила Таис.
– Вы о чем говорите? – вмешался в разговор Григорий.
Тут же на небольшой голограмме связи, за которую отвечала Таис, показался он сам, озабоченный, мрачный и побледневший.
– Как дети? – тут же спросил его Макс.
Он вразвалочку зашел в рубку управления и плюхнулся в кресло. Вид у него был довольный и важный, будто он в одиночку прикончил целый отряд синтетиков.
– После прыжков дети лежат пластом, – невесело ответил Григорий. – Такие манипуляции и для взрослых тяжелы, а для детей и подавно.
– Детям не место на боевом крейсере, – тут же заявил Макс.
На это ответа не последовало.
– Вы связывались со станцией? – спросил Григорий.
– Пытаемся. Таис пытается наладить связь, – торопливо проговорил Федор, не отрываясь от планшета и чипов-зерен.
Таис поняла, что от нее ждут решительных действий, и приступила к работе. Пришлось встраиваться в межпространственную связь, искать нужную частоту, задавать координаты объекта, с которым она пыталась наладить контакт.
Работа была несложной, но приходилось вникать, разбираться и вспоминать забытые школьные уроки. Всему этому их учили роботы, как оказалось потому, что отец Федора, Андрей Шереметьев, предусмотрительно настроил учебные программы.
Детей с Моага очень хорошо подготовили к борьбе с роботами.
Наконец соединение было установлено. Послание отправилось, и тут же пришел ответ. Люди со станции хотели связаться с крейсерами "Фрик" и "Нелегальный".
– Кто вы? – прозвучал требовательный вопрос.
Таис торопливо создавала голограмму, чтобы установить полноценную связь.
Вдруг у нее за спиной раздался напряженный, тревожный голос Федора.
– Они двигаются! – крикнул он.
Таис подскочила и оглянулась. Семена-чипы и в самом деле дрожали и еле заметно передвигались. На миллиметры, на совсем маленькое расстояние. Их острые носики развернулись в сторону емкости с серебристо-белой жидкостью, и они тянулись, тянулись к ней, как птенцы, жаждущие воды.
Только вот это были вовсе не птенцы.
– А что, если… – пробормотал Федор и осторожно подтолкнул семена.
С легким хлопком сбоку от Таис возник голографический экран, на нем появилось лицо какого-то смуглого незнакомца. Но даже он не смог отвлечь внимание всех троих от семян, которые тянулись к жидкости. Федор подтолкнул их ближе, еще ближе.
– Кто вы такие? – заговорил мужчина в голограмме. – И что делаете рядом со станцией?
– Мы люди, – торопливо ответила ему Таис, – мы прилетели вам на помощь.
Она приблизилась к Федору и замолчала. От удивления она и думать забыла о странном незнакомце.
– Почему они направляются к жидкости? Они чувствуют ее? Они же не могут видеть… – изумленно пробормотала Таис.
В таком же изумлении находились Федор и Макс. А зерна между тем оказались совсем рядом с шипящей и искрящейся жидкостью.
– Мы делаем что-то не то… – озадаченно проговорил Макс.
– Почему они тянутся к этой жидкости? Чего им надо? – спросил Федор, не отводя взгляда от зерен.
И тут заговорил человек в голограмме. Видимо, ему удалось рассмотреть то, чем занимаются пилоты крейсера "Фрик", потому что в его словах звучали и предупреждение, и тревога.
– Уберите чипы от плазмы! – коротко распорядился он.
В его голосе слышалось столько злости и металла, что Таис вздрогнула и попыталась накрыть прыгающие зерна ладонью, но не успела.
Последний прыжок – и чипы оказались в чашке с жидкостью.