Дорогостоящий дождь
В мире бывают удивительные дожди.
Выпадали дожди из рыб, например. Налетит туча, заколесит по пыльным дорогам порывистый ветер, словно дробинки или бусинки, и следом за ними на стежки-дорожки, на огородные гряды, крыши собачьих конур, в поспевающие хлеба посыплются серебристые рыбки…
Никакого чуда в этом нет. Просто вихрь по пути выхватил из берегов целый пруд с рыбами, водорослями и жуками, поднял его в небо, отнес на десятки километров, а когда ослабел - уронил па землю.
Самым драгоценным, однако, нужно считать обычный дождь с молнией и громом. И если вы услышите стихи: "Золото, золото падает с неба!" - можете верить. Это так.
Ведь кроме воды, при грозе на землю падают удобрения - окислы азота. Они образуются в воздухе при грозовых разрядах, при сверкании страшных молний. Капельки дождя смывают их с неба и несут на землю.
Но известно ли вам, что в мире бывали и розовые дожди?
Правда, о них нет ни строчки даже в самой древней книге по метеорологии. Потому что лепестки роз сыпались не из дождевых туч, а с потолков пиршественных залов Древнего Рима.
Один такой дождь шел, например, по приказу императора Нерона во время пиршества в его дворце. Задолго до этого от берегов Северной Африки отчалили суда с развернутыми парусами.
Как только они вышли в море - тяжело забили по воде крыльями. Это заработали веслами гребцы. Суда везли срочный груз - живые розы, и плети надсмотрщиков гуляли по исполосованным спинам прикованных к длинным скамьям рабов. Нужно было спешить, чтобы доставить груз к намеченному сроку.
Привезенные розы общипали и корзины с их лепестками занесли на галереи, устроенные под самым потолком. И когда зал наполнился приглашенными на пир - по знаку императора, гордого своей выдумкой, на пирующих посыпался сверху дождь розовых лепестков.
По подсчетам специалистов, это удовольствие обошлось римлянам в 45 тысяч рублей - сумму, огромную по тому времени.
Невозможно сказать, сколько денег, доставленных потом и кровью рабов и простолюдинов, унесли такие розопады.
Нужно вспомнить еще об одном цветочном дожде. Устроил его император Гелиогабал. Он приказал запереть все выходы из пиршественной залы и забросать цветами гостей, среди которых были и его враги.
Сперва приглашенные задыхались от восторга и удовольствия: еще бы - сам император оказывает им такую честь.
Но когда цветы засыпали пол по колено, когда цветочные сугробы сравнялись со столами, заполнили всю залу удушающим ароматом и продолжали сыпаться так, что гости не успевали стряхивать их с себя, восторг сменился страхом. Ведь, чего доброго, цветы могут всех их завалить совсем! Наиболее осторожные двинулись к выходам. А двери на запорах. Среди гостей началась паника. Поднялся страшный крик. А император довольно улыбался, слыша дикие вопли о помощи.
Кончилось пиршество погребальными процессиями. Выкопанные из-под цветочных завалов трупы гостей императора отвозили на кладбище.
Не дешево, как видно, обходятся царские милости…
* * *
Шли века. Рушились одни культуры, и на их обломках возникали другие. Но роза, переходя от народа к народу, пользовалась неизменной любовью.
Попала она и к персам, а от них к туркам, которые возвели ее в ранг священных цветов. Ни один магометанин не смел наступить на розу - цветок, выросший, по их повериям, из капель пота самого Магомета.
Поэтому розе и розовой воде приписывалась очистительная сила. Когда войска султана Саладина в 1189 году ворвались в Иерусалим, следом за боевыми отрядами пришел туда и караван из 500 верблюдов. Они были навьючены бурдюками, в которых перекатывалась розовая вода. По приказу султана ею облили пол и стены мечети Омара, превращенной в церковь. Но и этого показалось недостаточно благочестивому султану-он велел омыть розовой водой даже скалы, на которых стояла мечеть. У султана Саладина, как свидетельствуют историки, были и подражатели. Султан Магомет II, захвативший Константинополь, первым делом велел облить розовой водой один из лучших храмов византийской столицы и только тогда переделал его в мечеть.
Королевская причуда
Не раз, наверное, приходилось нам читать, как цари и духовные власти на Руси притесняли скоморохов- бродячих артистов из народа. Они запрещали им представления, ломали гудки и балалайки - нехитрые скоморошьи музыкальные инструменты. Но искусство не умирало - народ пел, играл, плясал.
Много обид пришлось перенести артистам и в других странах. В Англии, например, разрешали актерам выходить из своих театров в обычной гражданской одежде. Но они обязательно должны были иметь метки - розы на башмаках. Взглянет чванливый прохожий встречному на ноги и нос отвернет - актер…
Но нравится, не нравится, а прикалывать розы к башмакам надо - таков приказ королевы.
И хотя в те далекие времена к актерам и относились свысока, но все же присматривались к ним - перенимали манеры, заимствовали моды.
Прошло немного времени - и английские щеголи и щеголихи тоже стали появляться на улицах с цветками роз. Только носили их не на башмаках, а за ухом. А мода - штука переходчивая. Один ученый даже сказал о ней: "Ни один король, ни один император не властвовали так неограниченно, ни один тиран не позволял себе вторгаться так глубоко в нашу жизнь и не решался издавать столь противоречивые указы, как повелительница рода человеческого - мода, хотя в то же время и ни один властитель не встречал такого всеобщего и беспрекословного повиновения…"
Словом, через некоторое время и королева Елизавета стала появляться с розой за ухом. Даже на серебряных монетах того времени Елизавета изображалась в таком виде - мода, ничего не поделаешь..
Своеобразный культ розы начался в Англии. Чем крупнее был цветок, заложенный за ухо, - тем считалось шикарнее. И крупные розы сразу же подскочили в цене. Не каждый мог приобрести крупную и довольствовался мелкими цветами, которые подешевле. Но самая большая роскошь - розы зимой: в те времена не всякий садовод мог заставить розовый куст цвести в необычное для него время, по желанию лондонской публики.
И тогда, чтобы не отставать от моды, щеголи и франты победнее стали заказывать мастерицам искусственные розы.
* * *
Смешная и вместе с тем печальная история произошла с розой и у нас в России. В царствование Николая I в парке Царского Села стоял часовой. Зори румянили небо, хлестали дожди, завывали снежные бураны, а часовые, сменяя друг друга по всем правилам караульного устава, словно каменные, стояли на пустом месте в парке.
Однажды какой-то генерал увидел часового и заинтересовался, что охраняет он на пустом месте. Начал расспрашивать придворных, те только руками разводили:
- Так полагается…
Высшее начальство в Петербурге тоже пожимало плечами:
- В приказе сказано: "Сохранять пост в пятистах шагах от восточного павильона". Приказ есть приказ, вот его и выполняем…
Долго добивался генерал ответа. И только какая-то дряхлая старуха вспомнила, как был поставлен часовой на дорожке Царскосельского сада.
Екатерина II как-то прогуливалась по саду и увидела красивый цветок розы.
- Какой прелестный, - сказала она сопровождавшим ее придворным. - Надо будет подарить его кому-нибудь из внуков. Эй, кто там, скажите, чтобы сюда немедленно поставили солдата с ружьем, а то, чего доброго, сорвут эту розу…
И вот подтянутый солдат щелкнул каблуками и опустил рядом с носком сапога окованный приклад ружья. Наутро царица забыла о розе, предназначенной в подарок еще на корню. Не вспомнила про нее и назавтра. А часовые день и ночь не спускали с нее взгляда.
Прошло время, и роза отцвела. Прошло еще какое-то время, и куст засох - садовники стороной обходили часового. Старая царица умерла. А часовые, сменяя друг друга, продолжали стоять на пустом месте. И простояли они больше пятидесяти лет…
Смешная история и вместе с тем печальная.
Рубеж весны и лета
В окоп донес июльский день
Умытых листьев шорох,
И пахнет юная сирень
Сильней, чем старый порох.
………………………….
В землянке батальонной
Холодным пламенем горит,
Как будто спирт зажженный.
Е. Долматовским
На землю глядя с высоты…
И если одну загадку загадали нам красные цветы - обычные в тропиках и почти не встречающиеся в Европе, то вторую загадку такого же порядка задала сирень.
Почему она облюбовала суровые северные страны - Швецию и Норвегию? Почему нигде так обильно и роскошно не цветет она, как там?
Удивительное распределение сирени на земле с давних пор привлекало внимание людей. Не найдя научно обоснованного ответа, они создали легенду, по которой все началось с того, что солнце однажды слишком уж заспалось. Тогда богиня весны, желая поскорее увидеть на травах и кустарниках цветы и птичьи гнезда на ветках деревьев, отправилась будить солнце, погруженное в сладкую дремоту.
- Вставай, - сказала она светилу. - Уже апрель наступил. Разве ты не слышишь, какой нетерпеливый шум доносится с земли?
- Встаю, встаю, - забормотало солнце спросонок. - Сейчас встаю, позови радугу…
Богиня весны крикнула радугу, и они втроем спустились на землю. И тут весна принялась за работу. Она перемешала яркие солнечные лучи с разноцветными переливами радуги, начала брать их полными пригоршнями и кидать на землю - в борозды полей, на луга, в расщелины скал, на ветви кустарников и деревьев.
И так шли они по земле, рассыпая всюду яркие краски, которые тут же превращались в пышные ароматные цветы. Прошли они всю землю и достигли Скандинавии.
- Ну, теперь хватит, - сказало солнце и провело ладонью по лбу, - вся земля уже одета в цветы, остался один север, который и так обойдется…
Но богиня весны возразила:
- Это несправедливо. Ты только взгляни на чахлую растительность, на бледность красок. Ведь здесь зеленеющая былинка украшает землю больше, чем целый цветник в южных странах. Разве виновата эта земля, что расположена она на севере и твои лучи ее почти не достигают? Надо и северу дать цветы.
- А я растратила уже все свои краски, - сказала радуга, которой тоже не хотелось больше работать.
- Нет, еще не все. У тебя остались еще лиловые краски. Вот мы и украсим лиловым эту суровую землю.
И снова, набрав полные пригоршни лиловых лучей, богиня весны стала сеять их на землю, едва прикрывающую угрюмые скалы. И куда падали они - там вырастали кусты сирени. И вскоре на земле стало столько этих цветов, что солнце воскликнуло:
- Ну, довольно! Разве ты не видишь, что все вокруг стало сиреневым и лиловым?
- Это ничего, - ответила богиня весны. - Раз нет здесь других цветов, то пусть хоть лиловые будут. - И она продолжала со смехом бросать на землю фиолетовые лучи радуги.
Зная, что на расшалившуюся богиню весны никакие уговоры не подействуют, солнце решило помочь ей, чтобы поскорее пойти на покой. И оно начало бросать на землю свои белые лучи - из них вырастали кусты сирени, покрытые белыми цветами, которые образовывали с лиловыми нежный, приятный контраст.
Красивая сказка, но она не отвечает на наш вопрос. Так вот попробуйте разобраться без сказок.
Польза диеты
Сколько сил приложили садоводы, чтобы вывести махровые сорта сирени! И любители цветов по заслугам оценили их труды и старания.
Селекционеры же - создатели новых сортов - люди совершенно иного склада. И на вещи они смотрят тоже по-своему.
- Махровые цветы? - скажет селекционер. - Красиво. Спору нет. Но работать с ними очень трудно. Махровость мешает…
Вот тебе и раз! Его собратья по ремеслу из кожи, что называется, лезли, чтобы получить эти махровые сорта. А он недоволен.
Но поставьте себя на его место, и вы сразу же поймете справедливость его недовольства. В махровых цветах - будь то сирень, розы, георгины или левкои - тычинки, несущие пыльники, превратились в лепестки. Да и пестики в махровых цветах слабо развиты. Цветок стал почти бесплодным. Он не дает пыльцы и сам не реагирует на опыление. А чтобы передать махровость одного цветка другому, имеющему красивую окраску или очень приятный запах, их надо скрестить. Ведь цветок - единственная дверца в растение. И она оказывается плотно запертой. А как быть, если махровые сорта почти не способны скрещиваться? Наши садоводы нашли способ преодолеть и эту трудность. Перед скрещиванием они начали сажать махровые сорта на строгую диету.
Для этого весной густомахровый куст выкапывается. Корни обрезаются, да покороче. Затем куст пересаживают в тощую почву, бедную питательными веществами. Он начинает голодать. Цветочные бутоны уже не получают достаточного количества питательных веществ и развивают меньше лепестков, чем прежде. Зато взамен их появляется некоторое количество пыльников. Попав в трудные условия существования, махровая сирень спешит оставить после себя потомство.
Но когда из гибридных семян появляются молодые растения - их удобряют. И махровость не только восстанавливается, но иногда даже и усиливается. И это уже ничего - после скрещивания сирень выращивается специально для получения красивых цветов.
В роли морской свинки
Изучение живого организма, все медицинские опыты проводятся для блага человека, для избавления его от недугов и болезней. Проводятся на животных: обезьянах, собаках, кроликах или крысах. А чаще всего - на морских свинках, отличающихся поразительной живучестью. Они единственные из всех теплокровных не умирают даже от укола в сердце. Но однажды в роли морской свинки оказалась сирень.
Старый академик волновался. Еще бы - он открыл совершенно новый метод лечения. А такие открытия не часто делают даже академики.
Владимир Петрович Филатов - один из самых известных специалистов по глазным болезням. Многим тысячам советских людей вернул он утраченное зрение. Но иногда пересаженный в больной глаз кусочек здоровой роговицы начинал мутнеть, и к человеку снова возвращалась непроглядная темнота. Это было для Филатова настоящим горем.
Много лет академик искал средство для борьбы с помутнением пересаженной роговицы.
Немало способов испытал он. Но все они оказались малонадежными. И вот однажды Филатов попробовал к помутневшей роговице глаза одного больного приложить кусочек роговицы, срезанной с другого глаза. И свершилось невероятное - роговица посветлела.
Тогда он сделал другой опыт. Взял глаз умершего человека и двое суток продержал его в термостате при температуре около трех градусов тепла. Кусочек его был приложен к помутневшей после операции роговице глаза очередного больного - результаты оказались лучшими, чем раньше.
И академик подумал: "Если отделенные от организма ткани сразу не умерли и продолжают жить, возможно, что в них накапливаются какие-то химические вещества, предохраняющие клетки от гибели. А попадая в организм заболевшего человека, эти вещества дают ему дополнительные силы и ускоряют выздоровление".
После многих наблюдений академик убедился, что эти вещества способны накапливаться в тканях человека и животных. А не могут ли они возникать и в растительных тканях? Ведь растение - тоже живой организм. Для пробы срезали сочный лист алоэ и десять суток продержали в темноте. Лишившись солнечного света, лист оказался в неблагоприятных условиях и всеми силами начал бороться за свою жизнь. В результате борьбы в его клетках должны были накопиться те химические вещества, которые Филатов впоследствии назвал биогенными стимуляторами.
Теперь осталось испытать, накопил лист алоэ, десять дней находившийся на грани жизни и смерти, эти самые стимуляторы или нет?
Животных, на которых обычно производятся подобные эксперименты, в клинике Филатова не оказалось. А ждать нельзя. И тут взгляд академика упал на сиреневый куст за окном. На его ветках как раз набухали узелки почек.
И вот помощница академика осторожно впрыснула сок, взятый из законсервированного листа алоэ, в почку сирени. И та начала расти, как на дрожжах. В то время как из соседних почек неуверенно выглянули острые носики зеленых листиков, словно принюхиваясь к весне, почка, получившая сок алоэ, выбросила кисть соцветия, готовую распустить пахучие цветы. Сок, выработанный в умиравшем листе, передал жизненные силы сиреневой почке.
Через некоторое время вытяжку из консервированных листьев алоэ Филатов впрыснул под кожу больным, страдавшим воспалением роговой оболочки глаза. И все они стали быстро выздоравливать - биогенные стимуляторы алоэ прибавили им силы в борьбе с болезнью.